Глава 11. Не обращая внимания на вихрь, круживший в коридоре, граф пристально смотрел на Анну, шедшую прямо на него

Не обращая внимания на вихрь, круживший в коридоре, граф пристально смотрел на Анну, шедшую прямо на него.

— Анна, ты меня слышишь?

Ответа не последовало. И было очевидно, что она не узнала его. Внезапно девушка подняла руку и указала в его сторону. И тут же сильный удар отбросил его на стеклянную стену одной из комнат. Стекло разлетелось вдребезги, и послышались крики. Попытавшись подняться на ноги, Цезарь утер кровь, сочившуюся из пореза на лбу и заливавшую глаза. Увидев, как Анна входит в кабину лифта, он крикнул:

— Нет! — И бросился за ней.

Но было уже поздно; двери лифта плавно закрылись, отсекая порывы яростного ветра, который оставил после себя следы разрушений и полную неподвижность.

По-прежнему раздавались крики, но Цезарь почти не слышал их. Сейчас важно было только одно — догнать Анну. Добравшись до двери лифта, граф не стал пытаться вызвать кабину — размахнувшись, просто пробил металлическую дверь. Просунув пальцы в образовавшееся отверстие, он попытался раздвинуть двойную дверь.

Раздался пронзительный скрежет, и двери раскрылись, открывая шахту. Цезарь без колебаний прыгнул на опускающийся лифт, легко приземлился на ноги и сразу же распахнул люк, вмонтированный в крышу кабины.

Анна, стоявшая в центре кабины, даже не подняла глаз. Резкий порыв ветра отбросил Цезаря от люка, и он чуть не упал, едва успев зацепиться рукой за трос. В этот момент лифт остановился, и Анна вышла из кабины.

Проклятие! Он должен остановить ее, прежде чем она выйдет на улицу.

Если он этого не сделает, это сделает Вайпер.

Цезарь нырнул в люк, затем, выбежав из лифта, бросился к подземной парковке. Там он увидел, что Анна, окутанная темным облаком, идет по паркингу и силой своей энергии, словно легкие веточки, откидывает с пути дорогие машины.

Dios!

Теперь-то он понимал, почему Комиссия уверена, что эта женщина рождена быть оракулом. Даже ее еще не развившиеся силы представляли собой устрашающее зрелище.

К несчастью, они также создавали серьезные проблемы. По крайней мере в данный момент.

Цезарь привык к собственной (и немалой) силе, которая порой даже мешала ему самому, — но как остановить эту женщину? Ведь она могла уничтожить его без малейших усилий...

Граф шел следом за ней, даже не думая о том, что можно остановить ее физической силой. Прикрыв глаза, Цезарь постарался сконцентрироваться, чтобы применить свои психомагические возможности. Конечно, Анна обладала слишком сильной волей, чтобы можно было так просто подчинить себе ее разум. Но если бы ему удалось проникнуть в ее сознание, то, возможно, он смог бы развеять чары, которые держали ее в плену.

Цезарь полностью закрыл свое сознание и сосредоточился исключительно на шагавшей впереди женщине. Тот факт, что в его жилах текла частичка ее крови, облегчал его задачу, предоставлял ему контакт, гораздо более глубокий, чем обычная сексуальная связь.

Когда они приблизились к съезду на автомагистраль, ведущую на улицы Чикаго, Цезарь обнаружил, что все его психомагические усилия словно натыкаются на стальную стену.

Кто-то уже проник в сознание Анны. Кто-то, от кого исходил запах граната и кто не позволял ему войти в разум девушки.

Страх закрался в сердце Цезаря. К тому же он уже чувствовал тягостное приближение рассвета. И если Анна сейчас окажется на улицах города, то он не сможет долго следовать за ней.

Он должен был проникнуть в ее сознание. Должен был сделать это немедленно.

Стиснув зубы, Цезарь собрал в кулак всю свою волю. Не было ни времени, ни возможности проявлять деликатность и осторожность. Следовало во что бы то ни стало разрушить стоявшую перед ним преграду, и оставалось только молиться, чтобы Анна при этом не пострадала.

Вновь сосредоточившись, граф замедлил шаг и нанес быстрый жестокий удар.

Пробив магический барьер, он ощутил острую боль и едва не рухнул на колени. В течение нескольких долгих секунд он сопротивлялся неведомой силе, старавшейся выбросить его из сознания девушки. На мгновение Цезарю открылись истинные чувства напавшей на Анну колдуньи; он увидел ее жадность, высокомерие и отвратительное стремление к безграничной власти. Более того, ему удалось опознать ведьму. То была Моргана ле Фей!

В этот момент Анна споткнулась и опустилась на колени. Но Цезарь тут же подхватил девушку и коснулся губами ее лица. Непосредственный контакт усилил его способности, и ему удалось ослабить силу, все еще удерживавшую Анну в плену. Последним усилием воли он разорвал колдовские чары и тотчас заключил Анну в объятия.

На мгновение она в испуге замерла. Но тут же ее затуманенный взгляд просветлел, и она глубоко вздохнула.

— Цезарь?..

— Я здесь. — Он отвел пряди волос с ее лица.

Глаза Анны широко распахнулись; она в ужасе смотрела на его лицо, исполосованное порезами.

— О Боже, Цезарь...

— Ш-ш-ш... — Он коснулся пальцем ее губ. — Все в порядке.

— Неужели это сделала я?

Граф улыбнулся.

— Не переживай. Все прекрасно заживет.

Она подняла руку и коснулась пальцами пореза у него на лбу.

— Прости, но я не могла это остановить. Это походило... на наваждение. Я понимала, что происходит, но не могла себя остановить. Я должна была... — Анна умолкла и покачала головой.

— Должна была — что?

Она наморщила лоб — словно пыталась что-то припомнить.

— Я должна была отправиться куда-то. Этот голос звал меня, и я должна была следовать за ним.

— Моргана, — произнес граф, помрачнев.

— Ты уверен?

— Да. Когда она держала тебя в плену, мне удалось заглянуть в ее сознание.

Анна вздрогнула в испуге.

— Значит, она подчинила меня своей воле?

— В общем — да.

И тотчас же воздух вокруг них начал нагреваться. Но трудно было определить, что послужило тому причиной — гнев Анны или ее страх.

— Будь она проклята!

Он коснулся губами завитка ее волос.

— Анна, ты в безопасности.

— Но надолго ли? — спросила она с дрожью в голосе. — Ведь если Моргана может контролировать мое сознание... Значит, она вполне может заставить меня прийти к ней. Причем она может сделать это когда угодно.

Именно об этом Цезарь упорно не хотел думать. Он намеревался покончить с Морганой, прежде чем она нанесет следующий удар.

— Я сумею остановить ее.

В глазах Анны промелькнул ужас.

— Но какой ценой? Я ведь могла убить тебя!

Цезарь пожал плечами.

— Меня не так-то легко уничтожить, и в этом очень многие убедились, — произнес он с кривой усмешкой. — Кстати, ты можешь научиться ставить защиту, так что Моргана больше не сумеет проникнуть в твое сознание.

Анна невольно рассмеялась.

— Я смогу научиться это делать в течение следующих пяти минут?

— Пока нападений больше не будет.

— Почему ты так уверен в этом?

Граф провел пальцем по ее губам.

— Я не совсем в этом уверен, но точно знаю: прорвавшись в твое сознание, я ослабил хватку Морганы, причем не самым приятным для нее образом. Прежде чем связь прервалась, я отчетливо слышал ее вопли.

Анна улыбнулась.

— Вот и хорошо. Надеюсь, что сейчас ее терзает адская головная боль.

Цезарь хмыкнул, потом вдруг резко вскинул голову, почувствовав приближение вампиров.

— Вайпер, все закончилось! — прорычал он. И так крепко обнял Анну, что та вскрикнула.

Вышедший из тени Вайпер смотрел на них с нескрываемым беспокойством.

— Девушке не причинили вреда?

Анна покачала головой:

— Нет. Если не считать сильной головной боли и странного вкуса гранатов во рту, со мной все в порядке.

Губы Вайпера дрогнули в неком подобии улыбки, и он обратил взгляд на Цезаря.

— А ты как?

— В порядке.

Тут Анна осмотрелась и в ужасе воскликнула:

— О Боже! — Она только сейчас заметила разбитые машины, некоторые из них уже не подлежали ремонту. — Неужели все это я натворила?

— Si, — кивнул граф.

Ее и без того бледное лицо приобрело нездоровый пепельный оттенок.

— Мне очень жаль... Я не хотела...

Вайпер махнул рукой, призывая девушку не придавать значения таким мелочам. И тут же окинул взглядом изящную фигурку Анны; причем во взгляде его промелькнуло восхищение — вампиры очень ценили и уважали силу.

— Это не важно, — сказал он. — Ущерб владельцам будет компенсирован. Я переговорю с ними прямо сейчас.

Вайпер исчез в тени, оставив Цезаря наедине с дрожащей Анной.

В отличие от вампиров она, похоже, не считала свои способности чудесным даром и была очень напугана тем, что натворила. В течение нескольких минут она молча смотрела на разрушения, которые произвела. Потом со вздохом пробормотала:

— Это ужасно... Я ведь могла кого-нибудь убить. Я могла убить... всех.

— Анна...

— Мне не нужны эти силы! — выпалила она, перебивая Цезаря; ее глаза сверкали. — Они очень опасны.

— Силы всегда опасны. — Цезарь прижал девушку к себе и коснулся губами ее виска. — Вот почему мы должны найти способ контролировать их.

Она со вздохом покачала головой:

— Нет-нет. Лучше сделать так, чтобы они просто исчезли. Ты не мог бы?

— Эти силы — они часть тебя, Анна. Они в твоей крови. И я не стал бы уничтожать их, даже если бы мог это сделать. Эти силы спасут твою жизнь.

— Или отнимут ваши.

— Я же говорил тебе, что меня убить очень трудно. — Цезарь осмотрелся и проворчал: — Рассвет приближается, и я должен вернуться в комнаты.

— Ты уверен, что Вайпер позволит мне здесь остаться? — спросила Анна.

Цезарь подхватил Анну на руки и направился к ближайшей лестнице.

— Клубы Вайпера громили враги, их заколдовывали обидевшиеся бесы, и был даже такой памятный случай, когда Леве поджег один из клубов, применив неверное заклинание. — Граф усмехнулся и добавил: — Так что твой разгром не войдет даже в первую сотню самых зрелищных происшествий.

— Спасибо, что успокоил. — Анна улыбнулась.

— Кроме того, имеется еще одно обстоятельство.

— Какое же?

Граф быстро поднимался по лестнице; Анна, которую он нес на руках, была легкая как перышко, казалась почти бесплотной. А ведь только что разбила вдребезги с десяток машин...

— Я уверен: пока мы находимся здесь, ни один из моих собратьев не осмелится побеспокоить тебя.

— Но почему?

Цезарь невольно улыбнулся.

— Да потому, что ты до смерти их всех напугала.

Анна была уверена, что не сомкнет глаз после своего поразительного выступления в духе Невероятного Халка.

Не каждый день сознание женщины захватывает смертельно опасная фея, которая заставляет свою жертву убрать с дороги охранника-вампира и к тому же разбить множество автомобилей. После такого не сразу придешь в себя.

Но когда Цезарь внес Анну в гостевые апартаменты, а затем осторожно уложил в постель, она вдруг поняла, что у нее слипаются глаза. «Что ж, пусть все проблемы подождут, — сказала себе Анна. — А сейчас...»

В следующее мгновение она провалилась в глубокий сон без сновидений. Целых десять часов ее никто не тревожил. Когда же Анна наконец пробудилась, ей показалось, что кто-то прикасается к ее шее. Она вздрогнула — и окончательно проснулась. И сразу же поняла, что лежит под тяжелым кремовым пледом совершенно обнаженная. Шокирующее открытие, если учесть, что она до сих пор не имела привычки спать нагишом — даже когда оставалась одна. А мгновение спустя Анна поняла: ее разбудили ласковые прикосновения пальцев — изящных прохладных пальцев, которые она узнает, даже лежа в гробу. С трудом разомкнув глаза, она увидела склонившегося над ней Цезаря. Его грудь была восхитительно обнажена, а длинные волосы обрамляли лицо вампира, как занавес из черного бархата.

Ах, как приятно проснувшейся женщине видеть подобную картину. Красавец вампир нависал над ней с чарующей улыбкой и с греховными помыслами в темных глазах. Тут его руки погладили ее груди, и она вдруг увидела, что Цезарь повесил свой перстень с печаткой на золотую цепочку и надел ей на шею. Смысл этого действия был понятен Анне, хотя она почти ничего не знала о мире демонов.

Этот перстень, по всей вероятности, был не просто ювелирным украшением. Перстень значил для Цезаря очень многое, а сейчас, у нее на шее, он скорее всего означал его безграничное доверие к ней, которого она, возможно, не заслуживала.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил граф, и в его голосе послышалась легкая хрипотца — словно он только что проснулся.

— Мне кажется, ты лучше меня сможешь ответить на этот вопрос, — с улыбкой сказала Анна. Она чувствовала, что с каждым его прикосновением все сильнее возбуждается.

Цезарь наклонил голову и припал губами к ее шее. Его же клыки при этом сразу удлинились.

— Как замечательно чувствовать тебя! Ты такая изящная... и в то же время округлая в самых нужных местах.

Тут граф прижался к ее телу, и стало понятно, что не только желание выпить крови руководит вампиром. Он легонько куснул ее в шею, затем нащупал пальцами набухшие соски, и одновременно его возбужденная плоть коснулась бедра Анны. Она тихонько ахнула, а Цезарь с ухмылкой проговорил:

— Ты такая теплая, такая восхитительная...

Ресницы Анны опустились, а дыхание стало прерывистым. Граф же, лизнув кончиком языка бешено бьющуюся на ее шее жилку, неторопливо раздвинул ноги Анны. Он знал: скоро эта женщина будет не в состоянии мыслить. По крайней мере мыслить здраво.

— Цезарь...

— Ммм... да, слушаю тебя.

— Разве мы не должны опасаться Морганы?

Он несколько раз поцеловал ее шею и плечи.

— В данный момент мы ничего не можем поделать с Морганой, разве что попытаться забыть о ней.

Анна со стоном приподняла бедра, когда его пальцы скользнули меж ее ног.

— Но ты... знаешь, что с ней делать? — пробормотала она задыхаясь.

— Я знаю, что делать с тобой, — ответил Цезарь. И в ту же секунду его губы сомкнулись вокруг соска Анны.

Снова застонав, она вцепилась в его плечи, и по телу ее прокатилась дрожь. За прошедшие годы Анна встречала сотни, тысячи мужчин, но ни одному из них не удалось заинтересовать ее или заставить мечтать о мужских ласках. А вот ласками Цезаря она, наверное, могла бы наслаждаться вечно.

— Dios, я хочу тебя так, как никогда не хотел еще ни одной женщины.

— Никогда? — Анна заставила себя поднять ресницы и встретить его пылающий взгляд. — Цезарь, ты простишь меня, если я скажу, что мне трудно в это поверить?

Граф нахмурился.

— Но это правда, Анна. С того момента, как я прикоснулся к тебе...

Он внезапно умолк, и она спросила:

— И что же? Я слушаю тебя, Цезарь.

Он долго молчал, потом наконец выпалил:

— У меня не было других женщин.

Анна вздрогнула и обхватила ладонями его лицо.

— Что ты сказал?..

В темных глазах вампира словно что-то промелькнуло.

— В течение двух веков у меня не было интимной близости ни с одной женщиной. До вчерашней ночи.

Этот сексуальный красавец целых два века вел монашеский образ жизни? Да кто этому поверит!

— Это что, шутка? — спросила Анна. Его губы дрогнули в горестной усмешке.

— Ни смертный, ни демон не станет шутить на подобные темы.

— Но почему?

— Сначала я полагал, что в этом виноваты оракулы, но теперь, похоже, думаю иначе.

Анна нахмурилась.

— В твоем ответе есть какой-то смысл?

Граф улыбнулся.

— Возможно, смысл будет вот в этом.

Нагнувшись, он впился в ее губы яростным поцелуем. И тотчас же его палец начал ласкать ее лоно.

— Ну, как у меня это получается? — спросил он, прерывая поцелуй.

— О!.. — простонала она, раздвигая пошире ноги и упираясь пятками в матрас. — О, Цезарь!

Тут их взгляды встретились, и он тихо прошептал:

— Не сомневайся в том, что я хочу только тебя. Анна Рэндал. Потому что ты — часть меня.

И в тот же миг клыки Цезаря пронзили ее кожу и воткнулись в бедренную вену.

— О Боже!.. — Вопль наслаждения сорвался с ее губ, а ошеломляющая волна оргазма прокатилась по всему телу.

У нее все еще кружилась голова, когда Цезарь приподнялся и вошел в нее одним мощным толчком. Анна прильнула к нему, обхватила руками его плечи и раскрыла губы, отвечая на его жадный поцелуй.

Мелкая дрожь все еще сотрясала ее тело, а Цезарь продолжал двигаться в медленном ровном ритме. Невероятно, но вскоре Анна вновь почувствовала, как пробуждается ее страсть. Хотя, возможно, в этом не было ничего удивительного. Ведь она ждала этого два века.