Часть четвёртая Мальчик желает познакомится, или Истомин – это диагноз 6 страница

Пауза, снова вздох, тихий звук сглатывания:

«Он меня поцеловать хотел, ещё там в зале… Я обалдел даже. Шарахнулся от него… Чёрт! Как кретин себя повёл! Ну, я не специально, честно. Я же с парнями не целовался, кроме Яна… А Ян - это же другое! Совсем! А Док… Он давай извиняться, блин! Что не хотел всё портить, сожалеет, что просто не смог сдержаться. Я правда видел его глаза перепуганные, и мне его даже как-то жалко стало, хотелось успокоить. И я сказал, что ничего страшного, я всё понимаю, но вот просто не привык я так сразу… Пообещал, что потом, в другой раз всё будет… Он успокоился постепенно, закурил… А потом поговорить захотел - типа, почему ты на всё это решился? Вот так просто «захотел патамушта» - не объяснение. Я не дебил, понимаю это… Док говорит, типа, вот он влюбился в парня в шестнадцать лет, из-за этого всё и началось… А мне что? Сказать, что тоже влюбился в шестнадцать лет, только в твинса своего, да? Короче, я отмазался, как мог. Сказал, что есть парень, да, но тоже девственник, хочу быть с ним и всё такое… Просто мы оба лузеры, и боимся пока идти на что-то более серьёзное… Что хотел опыта поднабраться… Ну, типа того… Док сделал вид, что поверил. Ну да… А что ещё ему оставалось делать? Короче… В эту пятницу мы встречаемся на хате…»

***

Только огромным усилием воли Дин заставил себя не слушать дальше. Впереди маячили долгожданные выходные, и всё внутренности просто подводило от перспективы провести их с любимыми людьми.

Часть пятая

«Сначала больно, потом приятно, на утро – стыдно.
Ну, вот такой выпускной…» (с) Китай

- Прикол хочешь? – Свят кончиками пальцев ласкал взмокшую после секса шею расслабленно-счастливого Дина, раскинувшегося на постели.
Тот лениво открыл глаза, натыкаясь на раcфокусированный взгляд, кивнул.
- Мелкий в четверг с твоей маман столкнулся в том самом супермаркете, где они сейчас с нашей закупаются.
- О-па, - Дин хмыкнул. – Он не сказал.
- Знаю. Поэтому и говорю…

Ангел вскинул брови, показывая готовность слушать дальше.

- Сказал, что первый её увидел, и была возможности свалить по-тихому, но он не стал этого делать. А когда всё-таки увидела, улыбнулась… Прикинь.
- Да? – Дин расцвёл.
- Ага! Потом они поздоровались… Ян побледнел, так было ему стрёмно. А она про учёбу спросила, про меня… Спросила, почему в гости не приходим ни я, ни он? Типа, чего уж, после всего, сторониться друг друга…
- Слушай! А она права… Надо хоть изредка предкам вас показывать. – Дин улыбнулся. – Про Яна они знают… Пусть привыкают вообще. А ты в качестве моего друга, да?
- Дру-у-уга, говоришь? Ммм? – Свят, наклонившись, уткнулся носом в ключичную впадину Дина, горячо в неё дыша, рукой забирался под одеяло, на обнажённое бедро. – Да я бы сдох давно в качестве твоего друга… Ангел… Блин… Ангел-Ангел-Ангел, мо-о-ой! - хриплый шёпот щекотал кожу Дина, опускаясь по груди, заставляя невольно подбирать живот и стискивать зубы.
- Скучал без меня, скучал, - выстонал всё-таки, вцепляясь в волосы, когда проворный язык нырнул в ямку пупка.
- Заткнись, а? Заткни-и-ись! Не вспоминал даже… Не-а…

Только жадные пальцы говорили совсем о другом.

- Сволочь! Какая сволочь! А по телефону кто ныл, «скуча-а-аю, Дин»!
- Это была просто минутная слабость, - приподнял голову Свят, невинно моргая.
- Ах, вот так? Да? Минутная? – Динаиди выскользнул из под голого тела любовника, перевернув его с боем на живот, через минуту оказался сидящим на его заднице, вжимая лицом в подушку. - Сдаёшься, а? Сдаёшься? Говори правду! Минутная слабость? А, дрянь такая?!
- А-а-а-а!!! Ди-и-ин! Сколько же у тебя силы дурной? Больно же! Всё!!! Сдаюсь! Сдаюсь, ну? Окей-окей-окей! Правду хочешь? Ай!!!
- Хочу… О-о-очень хочу, - потихоньку отпуская своего Зверя, Дин расслаблялся и сам, хотя одна часть тела напрягалась всё сильнее.

И именно эту часть Ангела, своей пятой точкой начал всё отчётливее ощущать Свят.

- Мама… ой, ма-ма, - прошептал он от засиявшей перспективы оказаться в пассивной роли.
- Что? Страшно? – Дин вжался в напряжённое тело, во влажную спину, ловя кайф от того, что вытворял. – Давай, милый? Да?

Губы касались прохладного уха, и жаркий шёпот заставлял разбегаться по телу резвые мурашки.

- А давай, ты лучше силы оставишь на мелкого? Давай котёнок, м? – вкрадчиво предложил Свят, в общем-то, не очень веря и не слишком жаждая, чтобы его предложение было принято.
- А давай, ты лучше прямо сейчас заткнёшься и расслабишься? – засунутые в рот два пальца, очень демонстративно облизанные, тут же опущенная под себя рука к двум соблазнительным упругим выпуклостям. – Тебе ли не знать, что меня хватит и на тебя, и на твоего брата, и на «того парня» вместе взятых?

Свят вздрогнул, заматерившись от наглого вторжения в своё тело.
Впрочем, улыбаясь украдкой в подушку, знал, что через минуту-две он сам будет невольно подставляться под эти пальцы, желая в себе уже далеко не только их, прося большего, прося взять по-настоящему, сильно, жадно, может, даже грубо.
Ведь иногда хочется знать, что тот, кого ты любишь безоглядно, такой же безбашенный, дерзкий, сумасшедший - не меньше твоего.

***

Всё такой же сумасшедший, как и на выпускном, когда оба класса свели вместе, выдав аттестаты и медали. А они, на традиционных для этого мероприятия бальных танцах с одноклассницами, стараясь не сбиваться с ритма, поглядывали то на стоящего возле своей мамы Мозаика, категорически отказавшегося танцевать и следящего за ними блестящими глазами, то друг на друга. Улыбались, прикалываясь над своим необычным видом – строгие костюмы и галстуки это вам не драные джинсы.
Да и просто от вида ЕГО, танцующего с одноклассницей, тающей от выпавшего счастья.
При всём этом пытаясь не показывать истинного отношения к тому, кто, так же как и ты, с великим удовольствием оказался бы рядом.
Совсем рядом. Впритык. Руками, телом, губами…
Но всё же это было позже. После того как они проводили родителей Дина и маму близнецов, а вместе с ней и Яна (из-за доводившей Мозаика последние пару дней температуры и дикой слабости от ангины, он вынужден был уйти после официальной части), сумевшего внушить им обоим, что пусть даже не думают пропустить из-за него выпускной.

- Оторвитесь за троих. Угу? – тихонько попросил он, по очереди оглядев своих немного растерянных и расстроенных любимых людей, пока их мама обменивалась любезностями с директрисой.

И оторвались же!

Конечно, крепкое спиртное пили все, хоть и втихаря, а шампанское - даже учителя и оставшиеся после торжественной части родители.
Адреналина в крови было предостаточно без алкоголя и опасной близости любовника, так провокационно поглядывающего порой горящими, призывно-томными глазами и, в то же время, флиртующего с девушками, чувствовавшими себя принцессами в красивых платьях, с невероятными причёсками, макияжем, с бушующим предчувствием свободы и нового взрослого этапа в жизни.
Такого ожидаемого и волнующего.

Это ему, «блонду», сорвало крышу.

Дин, окружённый поддатыми и гомонящими одноклассниками, среди танцующих пар, кинув очередной взгляд в сторону Свята, так же общающегося с народом из своего класса, сначала глазам своим не поверил, увидев замечательную картину: кто-то из его одноклассниц, из-за плохого освещения Дин даже не сразу понял, кто именно, вдруг бесцеремонно обнял за шею его Зверя, притягивая к себе, наклоняя и впиваясь в губы!

- Бля-я-ядь! – почти рычание сквозь зубы, когда увидел, что Свят отвечает.

Уже только от одного осознания, что обожаемые губы целует кто-то другой, даже не Мозаик, можно было сойти с ума и в нормальном состоянии, а тут - эйфория, алкоголь, адреналин…
И ко всему этому, самое режущее – поцелуй-то взаимный!
Стало душно.
Лишь усилием воли сдержанное желание сорваться с места прямо сейчас, оторвать эту присосавшуюся к нему мерзкую пиявку, врезать пощёчину, а потом просто набить вторую наглую морду, посмевшую ответить. При всех набить!

И вдруг крепко впившиеся в запястье сильные пальцы, когда уже почти дёрнулся в ту сторону.

- Эй, угомонись!

Лёшка. Всё уже давно знающий об отношениях со Святом, Лёшка. Дину даже не надо было оглядываться, чтобы понять это.

- Не дёргайся. Всё бухие, она сама повисла, чего только не бывает… Всё нормально.

«Нормально вообще?»

Стиснутые зубы, дикое сердцебиение, взмокшая спина, дрожавшие от ярости пальцы, резким движением расслабленный узел галстука…
Всё же, оторвавшись от этой, убивающей его нервные клетки, сцены, перевёл взгляд на того, кто смог остановить. А после выхваченная из чьих-то рук, уже ополовиненная, бутылка шампанского.
Дин, как умирающий в пустыне путник, выглушил её тут же, под возмущённые возгласы, почти до дна.
Потом снова взгляд туда, где смеялись, почти аплодируя, только что оторвавшейся друг от друга парочке, а Дину - не очень трезвому, злому, с крошившимся от ревности мозгом - Дину казалось, что всё глумятся именно над ним.

- Я надеюсь, что разбираться вы будете в другом месте, – негромко, но очень ясно.

Дин выдохнул, сглотнул, пытаясь расслабиться, потом кивнул и процедил, забирая свою руку из цепких пальцев:

- Даже не сомневайся…

С колотящимся сердцем, но, делая как можно более беззаботный вид, с руками засунутыми в карманы брюк, не спеша пошёл в сторону того, кого хотелось придушить.

Ещё когда только подходил со спины к Святу, что-то рассказывающему, которого как собственность, под руку, поддерживала всё та же особь, посмевшая его целовать, мельком отметил поднапрягшиеся физиономии одноклассников, заметивших его приближение. Забил на это, пьяными мозгами всё же соображая, что многие понимают всю щекотливость ситуации.
Мило-притворное обоюдное приветствие, небольшая настороженность Зверя, всё ещё надеявшегося, что Дин тут не по поводу поцелуя. Однако, развеявшаяся после нежно-ядовитого предложения от Ангела:

- Пойдем? Выйдем?

И тут же:

- Ого! - хохотнул кто-то из парней за спиной. – Как же всё запущено!

И ответ оттуда же, но приглушённо:

- А в этом кто-то ещё сомневается? – уже девичий голос. – После такого-то!

Оставалось только сделать вид обоим, что это их не касается совершенно.

Секунда…
Глаза в глаза…
Мелькнувшее бешенство в одних. И поднимающийся тихий протест в других.
Пока тихий.

- Ну, пойдём…

Дин кивнул, развернулся и пошёл в сторону выхода из зала, уже зная, куда он приведёт своего Зверя и что с ним сделает. По крайней мере – попытается.
Медленно по лестнице, ведущий на второй этаж, где становилось всё тише и всё напряжённее внутри.

- Дин! Ты меня на расстрел ведёшь, да? – не выдержал Свят дико давящего на нервы молчания.
- Ну, что-то вроде того, - желчно, угрожающе.
- А как на счёт помилования? Дин! Ну? Она же сама… Ну сама же!

Свят, глядя в спину идущего впереди Ангела, ощущал смешанное чувство вины и восторженного возбуждения: Дин его приревновал!
И это вкупе с тем самым протестом, и из-за вредности характера, но больше оттого, что его собирается «казнить» тот, у кого, по большому счёту, тоже рыльце в пушку, если хорошенько припомнить прошлое.
А Дину хотелось рычать.
На него даже та приличная порция шампанского мало подействовала из-за злости.

- Заткнись, лучше заткнись вот сейчас! - покачал он головой. - И не улыбайся… Зарою прям тут.
- Да не улыбаюсь я! С чего ты взял? – Свят невинно вскинул бровки, попытавшись стереть дерзкую улыбку, всё это время освещавшую его физиономию.
- Жопой чувствую! – рявкнул Дин, резко оглянувшись, наткнулся на то самое счастливое выражение лица, и скривился в досаде. - Бляха… Ну вот же ты сволочь!
- Ну, Ангел! – Свят ускорил шаг, хватая за локоть взбешенного Дина, тут же вырвавшегося.
- Не трогай меня! Вся рожа в помаде, сука! Пока не отмоешься, не прикасайся ко мне даже!
- Не отмоешься? – до Свята дошло, куда направлялся с ним Дин – в туалет. – Значит так, да?
- Да, так! – Ангел почти орал. - Мне что, десять раз повторить? Одного раза недостаточно?
Свят мазнул взглядом по стоявшим в сумраке коридора нескольким оглянувшимся на них парням, отметив, что там есть и чужие, и свои, а ещё то, что Дин даже не заметил, что они не одни.
Дин тем временем завернул к двери туалета, резко её открывая и театральным жестом приглашая внутрь:
- Прошу! И только попробуй что-нибудь возразить!
- Пфф… Напугал типа! - Свят начал демонстративно замедлять шаг, засовывая руки в карманы брюк.
И тут его схватили за руку и, не церемонясь, впихнули в туалет, где по счастью никого не оказалось.

- Твою ж… Что творишь?! Я сам не могу зайти, что ли?

Тут Дин и начал понимать, что его Зверь, вместо того чтобы чувствовать себя виноватым после всего, что натворил, тоже взбешён.
Совершенно не имея желания сглаживать ситуацию, пытаясь избежать взрыва, как это у них бывает в последнее время при ссорах без Яна, он поддал жару:

- Можешь! Да, ты - можешь! С бабами лизаться можешь! А потом делать вид, что ничего «та-ко-го», блядь, не произошло!

Свят, приоткрыв от возмущения рот, не понимая его действий, пялился на метавшегося по туалету Дина.
А потом, когда Ангел всё-таки нашёл в углу сломанную указку и вставил её в ручку двери, как-то даже расслабился, что указка предназначалась не для его задницы.
Ему ли не помнить, как Дин, обладавший вовсе не геракловским телосложением, в минуты гнева не раз скручивал его в бараний рог.

- Отмывайся, давай! – Дин развернулся от двери, а Свят увидел, как влажно блеснул его лоб от испарины. – Или помочь?
- Какого ты орёшь? А? Ты у нас святой? «Ангел» не имя у нас, а это… профессия, типа, да? Никогда хуйни не творил? Память отшибло? Может, напомнить кое-что, а? – Свят тоже далеко не шептал, негодование захлестнуло с головой.

Дин шмыгнул, исподлобья глянув на предостерегающе приподнятые брови Свята, явно имеющего в виду случай со снятой шлюхой и то, что Ангел с ней вытворял, чтобы досадить своему Зверю.

- Да я… Да мы… Ты же знаешь, сволочь! Знаешь, почему ТО было! А сегодня, сейчас, там, с этой кретинкой ты лизался не для того, чтобы меня позлить! Ты даже надеялся, что я этого не вижу! Думаешь, я не понял?! Ненавижу тебя!

Свят сглотнул и, развернувшись, молча, на ходу так же расслабляя галстук, срывая его и небрежно засовывая себе в карман брюк, побрёл к умывальнику.

- Тут неделя… Неделя какая-то - и всё! Я уеду поступать! А ты вместо того, чтобы со мной быть рядом, с тёлками лижешься! – звенящий от дикой обиды голос, заглушённый громким пинком по мирно стоящему возле раковины мусорному ведру, улетевшему в угол.

Свят умывался. И очень старался сдержать себя.

- Дин… Дин, ну это же выпускной! А мы учились в разных классах! Помнишь, нет? – Свят спокойно попытался вразумить злющего любовника и понимал при этом, что Дин прав, чёрт бы его побрал! Прав.
- Я помню… Да! Только сейчас оба наших классах были в одном помещении! В одном!

Не выпрямляясь, Свят шумно выдохнул и опёрся руками о раковину, глядя на стекающую воду.

- Извини. Хватит истерить. Всей школе слышно…
- А когда тебя волновало то, что о нас узнать могут? А? – всё-таки сбавив тон, но со срывающимся дыханием поинтересовался Дин, из вредности не желая услышать этого «извини». – Или уже стрёмно?
- Что ты несёшь?! – с силой оттолкнувшись от раковины, заорал Свят, пара шагов к Дину, отталкивая к дверям спиной, как всегда попытавшись прижать его хоть к чему-нибудь, показывая своё превосходство и силу, лишая возможности сопротивляться от близости тел, как с самого начала их отношений. – Да, я облажался! И что? ЧТО?! Извинился же! Или мне ещё на колени встать надо было?!

Сверкающие взгляды, с плещущимися в них негодованием, злостью, яростью, смятый в захвате пиджак на груди.
Неожиданный разворот, и настолько сильно впечатанное спиной в дверь тело Свята, что на несколько секунд от этого замерли оба: Дин понял, что переборщил, причинив действительно сильную боль своему Зверю, а Святу хоть и было больно, до кашля, до желания присесть и согнуться, перед этим обязательно заехав по морде Дину, всё же пришлось это стерпеть - сейчас он увидел его перепуганные глаза.
И на подсознательном уровне уже знал, что этот порыв злости был им обоим только на пользу.
После такого Дин перестанет и дальше его «строить».
Свят всё-таки закашлялся. Не смог сдержаться.

- Охтыжбля… Прости… Я не хотел так сильно… Больно, да? – потерянный Ангел, в мгновение ока растеряв свой запал, оставил в покое пиджак Свята и смотрел ему в лицо, касаясь пальцами влажной после умывания щеки.
– Зверь… Зверь… Прости… Я такой дебил… Слышишь? Скажи что-нибудь, а?
- Сказать? – прохрипел Свят, постепенно приходя в себя, тяжело дыша. – Я скажу…
- Хотя, можешь мне даже врезать… Свят, прости… Ну, пожалуйста! – а вот это уже был шёпот.

И в зелёных, почти трезвых глазах, было столько сожаления, что не простить возможности не осталось.

- Ты дебил, Ангел. В этом ты точно не ошибаешься! – очень спокойно выдал Свят, глядя на вздрагивающие, приоткрытые губы напротив. – Псих ты, бухой! Создание, ебанутое на всю голову! – и сжал плечи взъерошенного Дина, уже сам притягивая его к себе.

И Дин, расслабляясь, с облегчением выдыхая, с громадной благодарностью вжался животом в очень ощутимый пресс Свята, касаясь губами коротких волос, закрывая глаза, забираясь руками под полы пиджака, гладя ладонями поясницу Зверя сквозь тонкую рубашку, переживая и свою дрожь от эмоционального возбуждения, и того, кого обнимал.

- Всё… Прекращай… Успокаивайся… Конца света не случилось. Те, кто мне нужен - у меня есть. На остальных мне насрать. А то, что поцеловался… Ну, понесло просто. Да и не хотелось девчонке настроение портить, опускать при всех. Порадовал разок, подумаешь!

Дин молча слушал и кивал, постепенно утихомириваясь, чувствуя, как его гладят по спине.

- Невыносимость ты ходячая… Ангелочек, ага!
- Кто бы говорил! – потёрся носом Дин о мочку уха с серёжкой.
- Да ладно… Куда я денусь от тебя? Или ты от меня? Дурдом… Не мечтай даже.
- Я и не мечтаю, - улыбнулся Дин.
- Ой-й-й… Ох-ре-неееть… Хорошо-то как! - вдруг протянул Свят, стискивая до писка тело в своих руках, прижимаясь к его шее горячими губами. – Прикинь, аж голова кружится…
- Гад… Тебе всегда нравилось, что я от ревности с ума схожу, да? – усмехнулся Дин.
- Ну… Как-то да.
Свят вздохнул, а Дин знал, что он сейчас улыбается.

– Чокнуться просто… Вроде бы, знаю тебя столько месяцев, а всегда крышу срывает, когда ты такой - бешеный, глаза сверкают… Прям молнии метал! Ты такой… Дин, ты же очень редко показываешь, что ревнуешь! Слышишь? А? О-чень ред-ко! Но, суко, так метко! Сдуреть просто. Обожаю тебя! У меня аж в ушах горячо…

Дин хихикнул, а потом прошептал:

- Мне же тебя убить хотелось, кретин! Правда.
- Это я уж почувствовал, поверь! До сих пор еле дышу, – тихонько засмеялся Свят, всё ещё испытывая ноющую боль внутри. – И знаешь, я так подозреваю, что это почувствовали очень многие. И там, в зале, и те, кто тут… за дверью.

Дин поднял голову, разглядывая лицо своего Зверя, убирая мокрые пряди чёлки, закрывающие его глаза.

- Да ну, пофигу уже!
- Ы-ы-ы… Кайф!!! Знаешь, я Ленке даже благодарен, что она так тебя на эмоции вывела.
- Вот ты монстр! Ну… А хули вообще? Пусть знают, что на самом деле всё серьёзно.

Свят взял Дина за подбородок, гладя большим пальцем под губой, вызывая у того практически размягчение мозга и дрожь в коленях.

- Будем вместе, Зверь? – почти прошептал Дин. - Дадим им всем просраться напоследок?

Свят, накрыв языком верхнюю губу, с восхищением смотрел на растрепанного, взволнованного Дина, не веря тому, что он сейчас говорил.

И это после всех его истеричных запретов на открытые проявления чувств в школе?

- Пусть завидуют? – улыбнулся Свят и, не выдержав больше, притянул к себе Ангела, беря в плен его губы, рот, погружая обоих в омут глубокого поцелуя на пару минут.

***

- Какого… - вырвалось у Дина, когда выходя из туалета, открыв двери, наткнулся взглядом на притихший, с интересом уставившийся на них народ, которого стало в несколько раз больше, чем было до.
- Всё окей… Не парься. Мы орали… Помнишь? Акустика-то зашибись… Этажи пустые… Да и вообще, народ не привык в школе по углам ссать, – тихонько проговорил сзади Свят, подталкивающий сдерживающего смех Дина.
- Понятно, мать их… Ну что, пойдём?

Развернулся, подмигнув, взял улыбающегося Свята за руку и повёл его за собой.

Пусть и не трезвые, люди всё же не слепые и, конечно, некоторые из танцующих наблюдали эту странную сцену – по залу, никого и ничего не боясь, парень ведёт за руку другого парня.

Растрёпанные и внешне, и внутренне: один с болтающимся на груди спущенным узлом галстука, другой вообще без него, с расстёгнутым воротом, мокрыми волосами.
Но ещё примечательнее выглядели блестящие глаза обоих, и не факт, что никто не подумал, что парни покурили травки или приняли что потяжелее, хотя даже сигаретами от них не пахло.

Для многих происходящее не было странным. Для них удивительным оказалось другое: всё, что столько месяцев являлось только предположением, поводом для сплетен и разговоров по углам, наконец, стало явным.
Дин видел вытягивающиеся физиономии, и ему так хотелось спросить: «Судя по вашим охуевшим лицам, вы слегка удивлены?»
А некоторым учителям вообще подмывало молча показать вскинутый средний палец!
Он был зол, пьян и весел.
Зол на ублюдочные предрассудки, на косые взгляды, пьян от вина и близости своего парня и весел оттого, что он может, вот так запросто, при всех, держать за руку неугомонного Зверя и не думать о последствиях.
А Свят просто старался не выглядеть глупо-счастливым. Его любят, его ревнуют. И не прячут этого.
Дин привёл Свята к столу «а-ля фуршет», где ещё было кое-чего поесть и выпить, что они с удовольствием и делали, дурачась.

- Жив? – подошедший Лёшка, взяв с блюда кусочек ветчины и отправив в рот, прищурившись, окинул взглядом Свята с головы до ног. - Я думал, Динаиди тебя грохнет.
Парни, пережив жёсткое дежавю, переглянулись и рассмеялись, заставив растерявшегося Лёху с недоумением смотреть то на одного, то на другого и тихо материться, качая головой.

- Вот больные, а? Мать вашу! Идите вы…

Когда, веселясь и действуя этим на нервы многим, подкрепились и ещё выпили шампанского, не стали вести себя ещё более провокационно.
Но и того, что они себе позволяли, хватало, чтобы невольно удержать на себе внимание едва ли не половины зала, восторженно принимающего (или не принимающего), что этих двоих замкнуло друг на друге. И что общаются так, что от этого горят щёки, и учащается дыхание. Хотя и не делают ничего запретного.
Кульминацию мальчишки устроили уже на набережной, на рассвете, где собираются всё выпускники ближайших школ, перед тем как разойтись по домам. Многие уже по парам, что не удивительно.

- Устал, Зверь? – Дин, держась за перила, повернулся лицом к привалившемуся к нему сбоку Святу, положившему руку на плечо.
- Очень… Толпа утомляет… Башка гудит просто. Я бы уже давно свалил, если бы не ты. - Святослав повернувшись к Дину, разглядывал его зелёные глаза, такие красивые, хоть и усталые, невольно сжимая ткань под пальцами.
- Если бы не я? Без меня и клона тебя бы на выпуском не было, так?
Неспешный кивок и снова шевельнулись губы:
– Хочу тишину… Постель… А рядом - тебя и брата…

Дин кивнул, аккуратно разворачиваясь к Зверю, оказываясь всем телом очень близко. Опасно близко.
Невыносимо близко, чтобы этим не воспользоваться.

- Пойдём домой? – то же движение губ, чуть вздрагивающих, тех, что уже через мгновение будут целовать не по-детски страстно и горячо. Прижимая его к себе рукой, устроившейся где-то между лопаток. Под свист и улюлюканье одноклассников и не только.

Дин отрывался.
И не при чём тут был алкоголь. И показуха не при чём.
Просто он делал то, что не мог не сделать в ту секунду.
Свят чувствовал себя властелином мира, зная, что готов сейчас при всех признаться Дину в любви.
А через пару минут несколько десятков глаз провожали две стройные расслабленные фигуры, медленно удаляющиеся от шумной, восторженной, возбуждённой толпы, оставляя вместо себя светлую зависть и грусть.

По многим поводам…

Пока не понимая, что эта выходка запомнится достаточному количеству людей, как самый яркий момент во всём выпуском вечере, а может, и во всех школьных годах.
Только никому в голову и прийти не могло, что с этими двумя парнями всё это время, пусть и незримо, но присутствовал третий, о котором не говорили, но не забывали, тот, что скучает и ждёт.

Всего этого Свят не забудет никогда.

***

А сейчас, под горячим, изнывающим от желания телом Ангела, пока мозг ещё не растёкся от предстоящего удовольствия, он имел право повыпендриваться, повозмущаться, показать стервозный характер, построить из себя мачо.

- А за «того парня» ответишь! Я тебе вообще башку оторву, блонд! Слышишь?

Неудачная попытка скинуть с себя этого самого «блонда», невольно вынудившая его изменить положение пальцев и вызвать волну блаженства, накрывшую тело и заставившую невольно проскулить.

– М-м-м…

- Тш-ш-ш, чудовище! Всё-всё-всё… Поменьше бы выдрючивался. Всё равно же возьму. Ты мой. Мой… Расслабься… Я хочу…