Глава 5. Огромное количество пакетов и коробок рассыпалось из моих дверей в коридор

Зан

Огромное количество пакетов и коробок рассыпалось из моих дверей в коридор. Я переступил через них и осмотрел комнату, обнаружив внутри парня примерно на шесть дюймов ниже, на несколько дюймов шире, с волосами на несколько тонов светлее моих, который пытался найти достаточно места для всех своих сумок и оборванных коробок.

Мой сосед прибыл, когда я был занят разглядыванием лошадей и отговаривал себя от того, чтобы не принять неправильное решение в жизни.

— Привет, — сказал я. — Ты Девин, правильно? — я замер в ожидании, чтобы понять, хочет ли он пожать мне руку.

Когда пришло время определяться с соседом по комнате, у меня был небольшой выбор. Не имея варианта подобрать кого-то знакомого и учитывая, что никто из этих самых знакомых не захотел бы жить со мной, я был вынужден попытать свои шансы, полагаясь на случайный выбор. Мне прислали имя Девина Джонсона около двух месяцев назад, но мы едва ли обменялись и-мейлом за это время.

— Да, а ты... Алекс? — он забросил одну из сумок на вершину кучи, которая уже возвышалась на голом матрасе. Он не подал свою руку для рукопожатия.

— Зан, — поправил я, проходя через всю комнату.

— Зан?

— Да, типа сокращенное от Алек-зан-дер, — моя мама посчитала, что будет круто, если мы с Заком оба будем иметь имя, начинающееся с буквы «З», учитывая нашу небольшую разницу в возрасте. Я так и не смог ее переубедить.

— Понятно, — он вышел и вернулся с рюкзаком.

— Тебе нужна помощь?

— Нет, я в порядке, — он бросил сумку и посмотрел на груду вещей, словно это была гора Эверест, а у него не было кислородного баллона.

Мне стало интересно, почему его родители не приехали помочь сыну, но это не значило, что я имею право задавать ему такие личные вопросы, и я совсем не собирался это делать. Мама и Стив должны были приехать сюда, но Стив сделал ей сюрприз в виде поездки в Лас-Вегас. Когда он заказывал поездку, то не знал, что она совпадет со временем заселения первокурсников.

— Тук-тук, — в дверях нарисовался мой брат в сопровождении своего «наручного браслета». У обоих волосы были в сексуальном беспорядке, а значит, совершенно ясно, что они успели где-то перепихнуться, возможно, даже в пикапе. На самом деле, мне не хотелось даже думать, сколько раз он трахал девчонок в той машине.

Я, по крайней мере, использовал для этого спальню. В большинстве случаев.

— Эй, хочешь прогуляться и поесть пиццы? — в данный момент он решил побыть моим братом. Эти моменты были похожи на четырехлистный клевер. Настолько редкие и неправдоподобные, что иногда я пропускал их, а временами даже топтался по ним, разрушая их под своими ногами.

— Конечно.

Так как мы были почти ровесниками, то в детстве очень часто играли вместе. Когда мы были маленькими, наши личностные различия не слишком мешали нам строить город из кубиков на полу гостиной, а потом разрушать его своими динозаврами.

Когда мне было три года, а ему почти пять, он спас меня, когда я чуть не утонул в один прекрасный день на пляже, поэтому несколько лет он был моим защитником. Но это длилось недолго.

Когда мы выросли, наши различия стали более выраженными. Он любил соперничество, всегда хотел бороться и бросать всем вызов. Я же любил одиночество, предпочитая бегать, читать и делать все самостоятельно. Нас объединил тот факт, что у него были права и пикап, а я был безлошадный. Потом случилась та памятная ночь, и мы уже не могли оставаться прежними. Но ничто не отменяет тот факт, что он был моим братом.

— Я думаю, увидимся позже, — сказал я Девину. Он просто хмыкнул и стал разрывать один из своих пакетов.

Так как пицца являлась блюдом выбора для большинства студентов колледжа, то естественно, что сразу за воротами кампуса находились целых три места, где ее продавали.

Всю дорогу я сидел на пассажирском сиденье рядом с Кэти. Она явно приложила все усилия, отодвинувшись как можно дальше, чтобы не касаться никакой части моего тела. Я прижался к двери, чтобы облегчить ей задачу. Помимо этого, она игнорировала мое существование. Или же очень хорошо умела притворяться.

Он нашел место на парковке, и мы стали выходить из машины, Зак при этом подхватил Кэти на руки, заставив ее завизжать от восторга, а затем взял ее за руку и повел внутрь тесного ресторанчика. Я отвернулся в сторону, сожалея, что приехал с ними.

Это место полностью соответствовало типичному американскому представлению об итальянских пиццериях. Черно-белый плиточный пол, итальянские флаги и картинки на стене с толстыми поварами, поворачивающими вертел и жарящими помидоры.

Мы скользнули в кабинку — я с одной стороны, а Зак и Кэти с другой, переплетенные друг с другом, как плющ с кирпичным зданием. Это было действительно отвратительно. Я никогда не был фанатом демонстрирования отношений на публике, да и потом, девушки у меня тоже никогда не было. Только длинная череда одноразовых подружек.

— Что ты хочешь, детка?

— Не знаю, — ответила Кэти, скользнув взглядом по меню. Готов поспорить, что она его даже не читала. — На твой выбор.

Подошла официантка, чтобы принять у нас заказ на выпивку, и мы дружно выбрали колу. Я знал, что Заку хотелось пива, но шансы получить его в баре колледжа без удостоверения личности были такими же, как мои шансы зайти в супермаркет без охранника, слоняющегося рядом, чтобы убедиться, что я ничего не украду. Они практически равнялись нулю. Даже наша официантка еще раз подозрительно посмотрела на меня, прежде чем Зак завладел ее вниманием.

Я выбрал кальцоне[3], так что Зак и Кэти смогли заказать пиццу с пепперони на двоих. Кэти по-прежнему была занята тем, что копалась в своем телефоне и поправляла прическу, чтобы она выглядела достаточно небрежно и люди думали, что на самом деле это ее совсем не заботит. Я в основном игнорировал их, особенно, когда Зак провел рукой вверх по ее бедру и попытался залезть ей под юбку. Либо она не замечала, либо делала все, что могла, чтобы игнорировать его. Судя по напряженным мышцам ее шеи, второй вариант был более вероятен.

Мне всегда хотелось спросить девчонок, с которыми он тусил, что в нем было такого особенного. Почему они мирились с его поведением? Зак обращался с девушками хуже, чем со своей машиной.

— Итак, в следующие выходные будет вечеринка дома у того парня, Тодда, и ты приглашен туда. Там будет целая армия бейсболистов, но должно быть весело. Куча новых девчонок, с которыми можно подружиться. — Зак никогда не дружил с девушками. Без сексуального подтекста.

— Возможно, — ответил я. Не так давно я бы поддержал эту идею, но теперь все было по-другому.

— Ну же, братишка. Мы должны вывести тебя в люди и социализировать. Ты слишком долго пробыл в той долбаной школе. Ты забыл, как это — находиться среди нормальных людей.

Да, видел я, что он считает нормальным.

— И какого же черта я так долго находился в той долбаной школе? — я сказал это тихо, но Кэти все равно вздрогнула и опустила глаза. Я ненавидел то, что ей приходится быть свидетелем наших разборок, но я так долго терпел общение с Заком лишь потому, что он упомянул о своей случайной встрече с Шарлоттой перед тем, как уйти.

Я не мог перестать думать о ней. О том, как она будет выглядеть, когда я ее увижу. И будут ли ее глаза такими же, как во время нашей последней встречи.

— Боже, да успокойся ты, чувак. Я просто старался быть хорошим старшим братом. И не нужно злиться. Я просто пытаюсь увести тебя от твоих собственных мыслей, чтобы ты больше не думал о Лотти. Ты, кстати, даже не спросил меня, как она выглядит.

Я хотел послать его куда подальше, но получил бы такой же ответ, и это спровоцировало бы скандал, поэтому я закрыл рот и занялся своим кальцоне.

Кэти в основном молчала и едва притронулась к своей пицце. Она выглядела опечаленной, а может, это из-за того, что я был с ними. Но потом Зак шепнул что-то ей на ухо, взял ее руку и поцеловал тыльную сторону кисти, на что она улыбнулась, но эта улыбка не затронула ее глаза. Он уже вовсю пользовался ею, как тюбиком зубной пасты, который вскоре будет выжат досуха.

— Ну, дай мне знать о своем решении насчет вечеринки. Тебе стоит пойти, — сказал Зак, когда мы подошли к общежитию от студенческой парковки. В воздухе все еще чувствовалось лето, а в траве стрекотали сверчки. Если бы я остался дома, то вылез бы через окно из спальни и лежал на поле позади дома, глядя на небо. Горели уличные фонари, освещая все оранжевым светом, и мешали увидеть звезды.

— Я подумаю об этом, — пообещал я, засунув руки в карманы и перебирая пальцами зажигалку, которую все еще носил с собой. Я перестал курить травку, но не мог отказаться от своей зажигалки. Это была просто тупая хромированная «Зиппо», но она принадлежала моему дедушке, поэтому я был к ней привязан. Одна из немногих вещей, потеряв которые, я мог бы по-настоящему расстроиться.

Когда я вернулся, моего соседа в комнате уже не было, а мусорное ведро оказалось заполненным разорванными пакетами от вещей. На его кровать был наброшен дешевый тонкий плед, а большая часть его вещей просто валялась тут и там.

Я упал навзничь на свою кровать и попытался держать мысли подальше от того места, где они сейчас блуждали.

Я вытащил зажигалку и щелкнул ею, стараясь сосредоточиться на крошечном язычке пламени.

— Есть ли в твоей жизни особенная леди? — спросил меня однажды дед в один из последних визитов. Он никогда не называл их девчонками. Всегда только леди.

— Не совсем, — я как раз был в процессе того, чтобы подкатить как-нибудь к Шарлотте и заговорить с ней. Я придумывал разные способы, но пока не набрался смелости сделать хоть что-нибудь.

— Только не лги мне, молодой человек. Я знаю это выражение в твоих глазах. У тебя плохо выходит. Прямо как у меня, когда я был в твоем возрасте. Как ее зовут? — он пыхнул своей трубкой и устроился в кресле поудобнее.

Я покачал головой.

— Она должна быть очень особенной, если сумела зацепить тебя. Как она выглядит? Держу пари, она прекрасна. Я помню твою бабушку в этом возрасте. Какие у нее были ноги... — он присвистнул и откинул голову назад, словно это воспоминание целиком захватило его мозг.

— Я не могу поговорить с ней, — признался я.

— Почему? Что с тобой?

— Не знаю. Но каждый раз, когда я ее вижу, я задыхаюсь.

— Это естественное явление. У всех леди есть способ заставить тебя чувствовать себя так, словно у тебя совсем нет языка.

Именно это я и чувствовал рядом с ней. Будто кто-то вырезал мне язык.

— Если эта девушка не способна разглядеть, кто ты на самом деле, то она просто не достойна это узнать. Ты похож на свою бабушку. Снаружи твердый панцирь, а внутри просто конфетка.

Тот факт, что дед сравнивал меня со сладостями, заставил меня улыбнуться.

— Ну, так что, ты собираешься с ней поговорить?

— Конечно.

— Молодец, — одобрил он, хлопая меня по плечу.

Через три недели он умер.

Спустя шесть месяцев я решился поговорить с Шарлоттой. А через полчаса после этого все полетело к чертям.

Лотти

— Сколько лет, сколько зим! — лицо Саймона расцвело улыбкой, и он привлек меня в свои объятия, подняв и закружив. При виде того, как он радуется, я заставила сеня сделать счастливое лицо и отодвинула в сторону темные тучи, опустившиеся на меня в первый же день в общежитии.

— Я видела тебя сегодня утром, — сказала я, когда он поставил меня на ноги. Саймон и Уилл были приблизительно одного роста, но непохожие, как день и ночь. Саймон обладал темными волосами, зелеными глазами и самой заразительной улыбкой в мире. Некоторые девчонки, проходившие мимо, бросали на него заинтересованные взгляды, по которым было ясно, что им нравилось то, что они видели.

Девушки всегда западали на Саймона не меньше, чем на Уилла.

— Что я могу сказать? Леди любят меня, — всегда говорил он.

— Итак, я слышал о твоем небольшом столкновении. Ты хочешь, чтобы я притворился, что ничего не случилось, и просто был таким же очаровашкой, как и всегда? Или, может, прикажешь мне изготовить куклу вуду? Ну, или я могу сесть посмотреть с тобой девчачьи фильмы и поплакать. — Это была еще одна хорошая черта у Саймона. Он был таким солнечным, ярким и жизнерадостным, что мог отогнать даже самые болезненные и угнетающие мысли.

— Я выберу первый вариант.

— Договорились, — сказал он в тот момент, как сзади возник пыхтящий Уилл, который тащил три контейнера с вещами.

— У тебя серьезная проблема, знаешь об этом? — спросил он, опуская контейнеры на пол. Саймон был самым организованным человеком, которого я когда-либо встречала. Он рассказывал, что очень бесился, когда его мама бросала еду в коробку для ланча, даже не разложив ее по отдельным отсекам, а он на каждое рождество и день рождения просил в подарок принтер этикеток, пока не получил его в пять лет.

— Ты уверен, что сможешь ужиться с Уиллом? Ты же видел его комнату.

Не то, чтобы Уилл был свиньей, но он также не был Саймоном, Королем Порядка. Уилл одарил меня красноречивым взглядом, но я проигнорировала его. Мы снова вернулись к нормальной жизни.

— Я собираюсь перестроить его на свой образ жизни.

— О, правда? И как ты намереваешься это делать?

— У меня есть свои способы, — ответил он, подмигнув.

— Простите, но я стою прямо здесь, — отозвался Уилл, помахав руками.

— Да, мы видим тебя, Уильям. — Уилл надулся, и Саймон толкнул его. — Дело во мне или ты стал меньше, чем я помню? — Уилл пихнул его в ответ и шлепнулся на стопку контейнеров.

— Может, это магическая комната, которая меняет размеры. Как в Хогвартсе, — предположила я.

— Я абсолютно уверен, что у них есть кровати получше, — сказал он, садясь на свою с ужасным металлическим скрипом. — О, здесь понадобится немного ракетной смазки WD-40.

— Мы не успели пробыть здесь и пяти секунд, как ты уже что-то ремонтируешь, — сказал Уилл, когда Саймон щелчком пальцев попросил его встать с контейнеров. На одном из них была наклейка «Инструменты».

— Я не могу спать на расшатанной кровати, — пояснил Саймон, залезая в коробку. Уилл, кажется, собирался что-то сказать, но я покачала головой и вышла за другими коробками Саймона.

Совершив семь ходок, мы, наконец, доставили в комнату все барахло Саймона, мои руки от напряжения напоминали желе, а Саймон не только успел починить скрипучую кровать, но и затянул шурупы на всех стульях и поменял местами все книжные полки. Он был как человек, в одиночку представляющий Команду по Экстремальной перестройке дома. Все, что ему еще требовалось, это мегафон и рулетка.

Уилл сдался уже после третьего похода к машине и отправился за пиццей, бездельник.

— Сколько времени, черт возьми, требуется, чтобы купить пиццу? — спросила я, когда Уилл появился в дверях.

— Вот, пожалуйста, — сказал он, передавая мне коробку с наклейкой «Грибы+дополнительный сыр».

— Эй чувак, ты сделал это, — они стукнулись кулаками, и Уилл открыл коробку, вручая ее Саймону. Они оба взяли по куску, свернули пополам и принялись жевать. Ну что тут скажешь, парни.

— У тебя есть бумажные полотенца? — спросила я.

— В коробке с кухонными принадлежностями, — сказал Саймон, оглядывая комнату. — Вот она, — он пнул нужную коробку ногой.

Я вытащила из нее несколько полотенец, передав их также обоим парням. Безусловно, один из них или даже оба обязательно обольются соусом.

— Я снова видел его. Зака, — сказал Уилл с полным ртом сыра. — На парковке, где он лизался с твоей соседкой по комнате.

— Спасибо, Уилл. Я совсем даже об этом не думала.

— Может, его выгонят, — сказал Саймон. — Может, Зак во что-то влипнет, и университет посчитает, что он представляет угрозу для кампуса и избавится от него.

Саймон никогда не встречался с Заком лично. Он переехал в Сипорт, штат Мэн, после несчастного случая, но ненавидел братьев не меньше, чем мы с Уиллом.

— Вряд ли, — ответила я. — Кэти сказала мне, что Зак находится здесь благодаря бейсбольной стипендии. Ты же знаешь, как легко спортсменам от всего отмазаться. — Его имя на вкус было как самый горький сироп от кашля на моем языке.

Даже несмотря на то, что Зак был пьян, когда произошла авария, он все равно выкрутился без наказания. С другой стороны, Зан оказался в исправительном учреждении для несовершеннолетних, а потом был отправлен в школу для юных правонарушителей штата. По крайней мере мне не приходилось волноваться, что мы можем встретиться. Он заканчивал последний класс средней школы.

— Вот дерьмо, — сказал Уилл.

— Точно, — подтвердила я.

— И что же нам делать?

— Мы ничего не можем сделать. Думаю, остается просто избегать его.

— Просто поклянись мне, что не будешь поступать по-братски и не совершишь какую-нибудь глупость, — сказала я, указывая на него мизинцем.

— Я бы никогда не сделал что-нибудь глупое, — заявил Уилл.

Мы с Саймоном одновременно фыркнули.

— Ну ладно, договорились, — сказал Уилл.

— Поклянись мне.

— Да, да, клянусь, — сказал он, поднимая свой мизинец.

— Двойная клятва?

Он вздохнул.

— Клятва близнецов.

Мы соединили мизинцы, потом плюнули на руки и обменялись рукопожатием.

— Вы оба такие странные, — сказал Саймон, вынув несколько антибактериальных салфеток. Уилл только просто вытер руки о штаны, а я воспользовалась бумажным полотенцем. Мы с Уиллом делились микробами на протяжении более чем восемнадцати лет.

— Ну, думаю, мне стоит, наконец, познакомиться с этим розовым чудовищем, о котором вы говорите, — сказал Саймон. — Пойдем, надо же тебе когда-нибудь возвращаться в свою комнату. Если я могу мириться со своими безумно консервативными родителями и жить с этим, то ты тоже можешь встретить этого мерзавца лицом к лицу, — он был прав. Он обхватил рукой мое плечо и поднял меня на ноги.

— Если ты хочешь, чтобы я отметелил его за тебя, то я готов. Просто скажи... ммм... утенок, и я это сделаю.

— Утенок?

— А что? У тебя проблемы с утятами? Они очаровательны, — в этом был весь Саймон.

Уилл пожал плечами.

— Кроме того, в моем распоряжении может оказаться или не оказаться несколько ножей. Если ты когда-нибудь попросишь меня об этом, я буду все отрицать. Тем не менее они в твоем распоряжении, если вдруг понадобятся, — сказал Саймон, указывая на коробку с инструментами.

Кэти и Зак дома не обнаружились, но на двери висела записка, написанная розовой пастой и усеянная розовыми сердечками, сообщавшая, что они пошли погулять.

— Святое дерьмо, вот, как выглядит розовая смерть. Как ты собираешься жить с этим? — ужаснулся Саймон.

Внутри было еще хуже, чем до моего ухода. Одно окно было завешено розовыми шторами, а между нашими кроватями красовался кислотно-розовый коврик. Я все-таки рассмотрела фотографии на ее стороне комнаты и увидела ухмыляющееся лицо Зака. Как я не заметила его раньше?

— Может, я стану нечувствительной и привыкну к этому, — сказала я.

— Или ты станешь слепой к остальному спектру и будешь видеть все только в розовом цвете, — ответил Саймон.

— Если ты станешь слепой, то и розовый тоже не сможешь видеть, — заметил Уилл.

Саймон посмотрел на него.

— Ты знаешь, что я имел в виду. Вау, это на самом деле ужасно. Словно она убила Маппета и сделала подушки из его шкуры, — он указал на гору подушек.

Мой телефон завибрировал, и я вытащила его из заднего кармана.

Это была Лекси. Я сделала вдох, чтобы успокоиться, прежде чем ответить ей.

— Привет, Лекси! — воскликнула я жизнерадостно, как только могла. — Лекси, — шепнула я Саймону и Уиллу. Саймон дал мне салфетку из бледно-розовой коробки на комоде Кэти.

— Привет, Лотти! Что ты делаешь?

— Только что переехала в общежитие. Как ты?

— Хорошо. Я ходила в зоопарк.

— Замечательно! И каких животных ты там видела?

— Эм, я видела льва, медведя и сл... ммм, — она не могла вспомнить нужное слово.

— Слона?

— Точно. Он был такой огромный.

— Могу себе представить.

— Ты занята?

— Для тебя я никогда не занята, Лекс.

— Классно.

Я села на кровать, продолжая переговариваться с Лекси. Я уже привыкла к тому, что она стала совершенно другой, но сегодня, увидев Зака и вспомнив все, я почувствовала, что моя душа разрывается на части.

Мозг Лекси был поврежден так сильно, что вначале медики думали, что она вообще уже не сможет ходить и говорить. Она доказала, что все ошибались, но некоторые зоны коры уже никогда не восстановятся. Ее память серьезно пострадала, так же, как и эмоциональная сфера. Она была склонна к приступам сильного гнева, поэтому мне приходилось тщательно продумывать все свои слова, чтобы не спровоцировать ее. Ее вспышки гнева были жестокими и страшными.

— Ты скоро приедешь ко мне?

— Конечно!

Кэй, мама Лекси, подошла к телефону, и мы обсудили детали моего визита на будущей неделе. Мои родители обвинили меня в том, что я выбрала Университет Дириго потому, что он находился всего в получасе ходьбы от дома Лекси. Когда мы с Уиллом выбирали колледж, он предложил этот. Мы заключили молчаливое соглашение, что будем поступать только вместе.

— Я люблю тебя, Лекс.

— Я тоже тебя люблю.