Требованиям и законам нашей футбольной профессии надо учить с детства. 6 страница

Тренер сборной Англии Бобби Робсон, явно раздосадованный ее неудачей в первенстве, заявил, что его подопечные «...непременно постараются на прощание все-таки показать характер». А ведь поражение опускало перед нами шлагбаум на пути в полуфинал.

Уже с первых минут встречи я понял — сегодня мы сыграем!

На третьей минуте «специалист быстрого гола», как окрестили затем Алейникова журналисты, красивым ударом открыл счет. Сергей отобрал мяч у зазевавшегося Ходдла, пробросил его себе на ход, легко обыграл нерасчетливо бросившегося навстречу Уотсона и точно пробил. Все это очень напомнило матч с венграми двухлетней давности на мексиканском первенстве, когда наш полузащитник, только на минуту позже, так же заставил соперников начать с центра.

Итак, почин был сделан. Но успокаиваться, хотя устраивала и ничья, мы не собирались. Ребята играли легко, свободно, уверенно. Удавалось все — многоходовые комбинации, неожиданная обводка, всегда опасная «стенка». Серия коротких передач в центре, как правило, завершалась быстрым переводом на один из флангов, куда поочередно устремлялись Беланов, Заваров, Михайличенко и Протасов. Хорош был Литовченко, взявший на себя дирижерские функции. Одним словом, моему коллеге Вудсу, сменившему после поражения от голландцев огорченного Шилтона, приходилось несладко. Трижды один на один с ним выходили Протасов и Беланов. Но мяч до сетки так и не добрался.

А вот в моих воротах он на пятнадцатой минуте оказался. После того как неподалеку от штрафной нарушил правила погорячившийся Кузнецов, мяч был подан верхом на подоспевшего мощного центрального защитника Адамса, который еще раз подтвердил, как сильны британцы на «втором этаже» атаки.

Сразу же радостным блеском надежды вспыхнули глаза наших соперников, от которых на этом первенстве как будто совсем отвернулась удача. Каких только возможностей забить не было в двух первых встречах с ирландцами и голландцами у «профессоров гола» Линекера и Робсона. Но будто заколдованный кем-то мяч на сей раз вышел из-под их повиновения. Понятно, как взыграло самолюбие бомбардиров.

Вскоре после этого неприятного момента допустил ошибку и я — не рассчитал с выходом наперехват. Спасибо, выручила перекладина, отразившая удар Стивенса. Наверное, в эти минуты англичанам казалось, что уж на сей раз удача вернется.

Им это казалось. А мы были уверены в своей удаче.

Один именитый штангист как-то рассказывал мне, что в последнее мгновение перед тем, как решающим движением вскинуть штангу вверх, почти безошибочно ощущает, удастся победить снаряд или нет.

— Откуда это берется, Ринат, не знаю, — говорил он. — Да и никто не знает. Это чутье. А обладают им далеко не все. И приходит оно не сразу...

Чутье не могло подвести меня. Я знал своих товарищей по сборной не один год. И, видя, с каким вдохновением, азартом, свободой они действуют, все больше и больше убеждался — эта игра наша.

Равновесие в счете держалось чуть больше десяти минут. Усилиями Бессонова, Литовченко и Протасова мяч оказался у подключившегося к атаке Раца. Попытки Адамса и Стивенса помешать Василию ни к чему не привели. Его передача на рванувшегося к вратарской площадке Михайличенко была безупречной. А дальше — удар головой, который отлично удался Анатолию.

— Ни в коем случае не сбавлять скорости! — призывал в перерыве Лобановский. — И не успокаиваться. Надо еще забить.

Всю вторую половину игра волнами накатывалась то на мои ворота, то на ворота Вудса. Работы нам с ним хватало. Я просто взмок, сражаясь с могучими англичанами за верховые мячи. Без передышки трудился и Вудс, делавший все возможное, чтобы уберечь команду от новых неприятностей.

Удачно вошедший вместо травмированного Беланова в игру Пасулько вовремя откликнулся на резкую передачу слева Раца и в падении забил третий гол.

Это уже была победа!

Огорчение принесли лишь последние минуты, когда в борьбе с не унимавшимся Адамсом рассек бровь Хидиятуллин. Так вместе с Белановым и Бессоновым Вагиз пополнил наш лазарет травмированных.

В раздевалке праздник: мы победили, победили ИГРОЙ!

— Ну что ж, теперь самое время подумать о реванше у итальянцев за поражение весной, — старший тренер не скрывал радости. — Аппетит приходит во время еды...

А вскоре мы с Валерием Васильевичем уже сидели в одной из студий франкфуртского телецентра.

Начав с комплиментов и поздравлений, комментатор перешел к вопросам. Его интересовало, хочу ли я поиграть за одну из команд бундеслиги. Я ответил, что не против, но не менее важно, от кого поступят предложения и даст ли необходимое согласие «Спартак» и Госкомспорт.

Лобановского же ведущий пытался расспросить о его прогнозе. Похоже, сдержанные ответы нашего тренера его расстроили.

— Почему вы всегда так угрюмы во время матча? — напоследок поинтересовался комментатор.

— Если бы результаты команды зависели от выражения лица ее тренера, то, поверьте, я бы только и делал, что улыбался, — ответил Лобановский.

И улыбнулся.

На следующий день к нам на базу в Рюйт прибыли репортеры. Нас снимали в комнатах, на улице, группами, по одному, расспрашивали буквально обо всем. От некоторых из гостей я впервые узнал, что «веду переговоры» с итальянским «Интером» и английским «Манчестером Юнайтед». Не обращая внимания на мое удивление, журналисты тут же посоветовали подумать всерьез о переходе в «Вердер», «нуждающемся в таком вратаре, как вы, герр Дасаев».

Аплодисменты вызвал ответ Бессонова на вопрос корреспондента «Бильд».

— В Мексике сборная СССР вначале сверкнула, а затем сошла с дистанции. Здесь все наоборот — вы ничем не блистали на старте, а потом, в решающий момент, показали футбол высшего качества. В чем дело?

— У нас в стране идет перестройка. Наша команда старается не отставать, — под одобрительный смех ответил Владимир.

А вскоре состоялась радостная для меня встреча — с моим давним другом Харальдом Шумахером. Мне показалось, что он нисколько не изменился с момента нашего знакомства в Испании шесть лет назад. Такой же подтянутый, энергичный. Лишь в глазах появилась грусть, которой я раньше не замечал. Впрочем, на то были основания.

Сразу же после выхода в свет его книги «Свисток», в которой Харальд рассказал о неприглядных сторонах закулисной жизни футбола ФРГ, на него было устроено настоящее гонение. Дельцы от футбола возмутились дерзкими откровениями вратаря. Шумахер лишился места в национальной сборной, а затем вынужден был покинуть и свой родной клуб «Кельн». Но он заявил, что из игры выходить не собирается: «Это только порадует моих недругов».

Крепкий человек Харальд. И на поле, и в жизни. В этом я убеждаюсь при каждой встрече.

Харальд улыбается, протягивает мне руку. Рассказывает, что только что вернулся из США, где по приглашению нескольких футбольных школ давал уроки будущим вратарям.

— Как видишь, обо мне еще помнят, — горько усмехается он.

Я вспомнил, как два года назад в Москве мы с ним говорили о том, что, может быть, увидимся на его родине вот на этом европейском первенстве. И, возможно, встретимся в финале и пожмем друг другу руки на поле как капитаны.

— Что нового, Харальд? — я пытаюсь переменить невеселую тему.

— Собираюсь в Турцию. Недавно подписал контракт с клубом «Фенербахче». Полмиллиона долларов за сезон. Здесь такого гонорара мне не предлагали. Поиграю до девяностого года. А там посмотрим.

— Все дело в деньгах?

— Не только, — отвечает Шумахер после некоторой паузы. — Просто там я нужен. А здесь, похоже, уже нет.

И я почувствовал, как трудно ему признаваться в этом.

— Быть может, и в Москве окажешься?

— Думаю, что да. Ваше издательство «Физкультура и спорт» собирается выпустить мою книгу*. Вот и приеду на переговоры уточнить кое-какие детали. Но боюсь, тебя уже не застану. Ходят упорные слухи, что ты, как и я, собираешься поиграть за рубежом.

— В отличие от тебя, сегодня во мне заинтересованы и клуб, и сборная. Так что решать предстоит им.

— Ваша команда здесь нравится всем. Сперва показала характер, затем игру. Надеюсь, что дальше она сыграет еще интересней.

— Стараемся... А что же сборная ФРГ? Как она тебе, Харальд?

Вопрос, видимо, опять вернул ее бывшего капитана в прошлое. И Шумахеру вновь потребовалась пауза, чтобы погасить вспыхнувшую боль.

— Пока она лишь на сто процентов использовала фактор «своего поля». Но, наверное, ей на сей раз не добраться до финала. А вот у вас есть все шансы. И тогда наша с тобой мечта осуществится ровно наполовину...

Больше футбольных тем мы не касались. Побродили по базе, поговорили о семьях, о том, что хорошо было бы как-нибудь вместе с женами и детьми провести отпуск. Но потом пришли к выводу, что, пока несем свой вратарский крест, это нереально.

— Стоит ли огорчаться, — успокаивал я Харальда, — ведь и после того, как покинем ворота, жизнь будет продолжаться...

— И все-таки лучшая ее часть — игра, — покачал головой Шумахер. — Это было прекрасное время...

Почему «было»?

Глядя, как превращается в точку серебристый «мерседес», уносивший моего друга к новым футбольным дорогам, я подумал, что для таких, как Шумахер, настоящая жизнь в футболе возможна только по самому большому счету. И никакие иные, пусть даже очень заманчивые ее варианты, заменить этого не могут.

Так уж устроены сильные люди.

Александр Львов:Итак, задача-минимум, о которой говорил в Новогорске Лобановский, была выполнена. Теперь его уже не упрекали в практицизме, о котором еще недавно писали в своих репортажах некоторые мои нетерпеливые коллеги. А упомянутая пресс-конференция после матча с англичанами на базе в Рюйте вновь показала, как велико уважение зарубежной прессы к советскому тренеру.

То была первая — промежуточная — победа. Предстояло идти дальше.

Никита Симонян:Если прежде мы раздавали ребятам в дни матчей чистые листки только с просьбой назвать свой вариант состава, то на сей раз попросили еще и высказать предложения, касающиеся выбора техники.

Все двадцать, как один, высказались за прессинг.

Во встрече с голландцами мы сознательно отдали сопернику игровое пространство. Теперь же с помощью прессинга рассчитывали лишить его итальянцев. А заодно получить возможность вести игру, диктовать свои условия. Мы понимали: без этого быстрых, техничных соперников не одолеть.

Ринат Дасаев:Три оставшихся до полуфинала дня Савелий Евсеевич Мышалов и его бригада массажистов трудились не покладая рук, пытаясь привести в порядок травмированных Хидиятуллина, Бессонова, Беланова. Продолжал числиться в его пациентах и я. Ушибы еще давали себя знать.

В день матча стало ясно: на Беланова рассчитывать нечего. А вот Хидиятуллин с Бессоновым все-таки на поле выйдут. Так что всегда нежелательные после выигрыша перемены в составе оказались неизбежны. Потеря Беланова заставила думать о том, как сохранить мощь атаки.

Было два варианта. Первый — отрядить в поддержку Протасову не игравшего до этого нападающего Дмитриева. Второй — сыграть с одним форвардом, укрепив среднюю линию дополнительным полузащитником — либо Пасулько, либо Гоцмановым. Тренеры остановили свой выбор на минчанине. Хотя я считал, что мой одноклубник сыграл бы интересней и полезней.

После установки тренеры по традиции оставили нас одних. И так же, как и до этого, в эту минуту мы сказали друг другу: «Отдадим игре все!»

В той встрече, глядя на бесстрашно сражающегося с «заштопанной» бровью Хидиятуллина, рвавшихся вперед Заварова, Протасова, Литовченко, Михайличенко, не отступавших ни в одном единоборстве Раца, Алейникова, Кузнецова, я видел, как верны своему слову мои товарищи. И даже покидавший в первом тайме поле Бессонов отдал игре все. Большего ему не позволило сделать разрывавшееся болью колено.

Итальянцы приняли нашу игру — вступили в постоянную борьбу за мяч, за игровую территорию, хотя чувствовалось: это им не по душе и раздражает страшно. Они попробовали было сбивать темп короткими передачами, удерживанием мяча, но назойливость Раца, Алейникова, Михайличенко лишали их возможности контролировать мяч. И большинство комбинаций противника рвалось еще в самом начале.

Впрочем, иногда они удавались. Особенно усердствовал Виалли. В один из моментов наша несогласованность при создании искусственного положения «вне игры» позволила итальянскому форварду оказаться в одиночестве метрах в пятнадцати против меня. Но Виалли поторопился и пробил мимо. Затем он промахнулся, уже нанося удар головой. А за минуту до перерыва повод доставить нам самые большие неприятности был у настырного полузащитника Джанини. И мне с трудом удалось отразить мяч, посланный им в левую «девятку».

Мы не позволяли себе ни малейшего отступления от намеченного плана: коллективный отбор мяча, смена направления атак, изматывающие оборону итальянцев скоростные рывки...

Наконец-то ожил Саша Заваров. Как ждали мы от него вот такого вдохновения, дерзости, решительности! Еще в первом тайме с помощью Александра мы могли выйти вперед. Но бельгийский арбитр Поннэ «зажмурил глаза» и не назначил стопроцентный пенальти, когда Ферри двумя руками в спину уложил Заварова на мокрую траву штрафной.

Преимущества первые сорок пять минут нам не дали. Но зато принесли уверенность в том, что мы его непременно получим во втором тайме.

Это впечатление подтвердил и Лобановский.

— Все идет как надо. Если будем продолжать в том же духе — сыграем и в финале, — убеждал нас Валерий Васильевич в перерыве.

И вновь ребята пошли вперед. Одна атака, вторая... Не знаю, заметно ли это было со стороны, но на поле мне показалось, что итальянцы стали понемногу сдавать. Уже не чувствовалось в них прежней легкости, хуже слушался мяч. Но нам нужен был гол. В такие моменты он необходим, как сокрушительный удар боксеру на ринге, после которого его противник обычно попадает в состояние нокдауна.

И вот наконец Литовченко после короткой схватки в штрафной с защитником Барези и вратарем Зенгой, отправляет мяч в сетку. До этого Олег Кузнецов отобрал мяч у растерявшегося Анчелотти и совершил затяжной рывок на половину соперников. А затем атаку продолжил Толя Михайличенко, пас которого и вывел Геннадия к воротам.

Красив был и второй мяч. Две минуты спустя, воспользовавшись растерянностью все еще переживавших случившееся итальянцев, совершил свой реактивный рейд по левому флангу Заваров. Александр заметил набегавшего из глубины Протасова и сделал ему точную передачу. Олег забил гол уже в падении.

Что творилось после матча в нашей раздевалке! Шум, поздравления, смех, кто-то пел, почему-то очень громко (наверное, от перевозбуждения), ребята вспоминали эпизоды встречи...

Вдруг дверь распахнулась и, вежливо улыбаясь, вошли неожиданные гости — президент итальянской футбольной федерации синьор Маттарезе и один из героев испанского мирового первенства, бывший наставник «Скуадры Адзурры» Энцо Беарзот.

— Я знал, что у вас великолепная команда, — сказал, обращаясь к нашим тренерам, синьор Беарзот. — Сегодня вы еще раз убедили меня в этом.

— Думаю, что и ваша сборная еще заявит о себе. Пока же ее единственный недостаток — отсутствие опыта, — вернул долг вежливости итальянцам Никита Симонян.

— Будем надеяться, что со временем она от него избавится и через два года на мировом первенстве, синьор Симонян, ваши слова сбудутся, — развел руками Маттарезе. — А пока желаем удачи в финале.

...В Рюйт мы прибыли около часа ночи. У ворот базы размахивали флагами наши местные болельщики. Я тут же вспомнил, как вот так же радостно, возбужденно крича провожали они нас десять дней назад на первый матч в Кельн с голландцами. Как желал нам с Вагизом удачи веснушчатый круглолицый мальчуган. И мне показалось, что в шуме десятков голосов я вновь услышал и его голос: «Руссия! Руссия! Гол! Гол! Гол!..»

Я уже говорил, насколько нежелательны по ходу турнира изменения в составе. Но особую тревогу они вызывают в обороне, от взаимодействия, контакта, понимания игроков которой зависит ее крепость.

Два года назад в Мексике перед встречей с бельгийцами получил травму защитник Ларионов. Его заменили Балем. В итоге это сыграло роковую роль. И вот опять похожая ситуация. Только теперь потери в защите более ощутимые. В матче с итальянцами окончательно выбыл из строя Володя Бессонов, вторую желтую карточку получил Олег Кузнецов. Финал предстояло проводить без них.

Надо было искать замену уже двоим. На размышление было отпущено ровно трое суток. И тренерам пришлось изрядно поломать голову над тем, как выйти из положения. В конце концов они остановили выбор на Демьяненко, заменившем в матче с итальянцами Бессонова. А Алейникову неожиданно для всех была поручена опека ван Бастена. Считаю, что ход этот был неоправдан, поскольку такое задание связывало Сергею руки и лишало нашу игру его активности и напористости.

Да и открыли голландцы счет сразу после ошибки Алейникова. Сергей «засиделся» сзади, когда мы создавали искусственное положение «вне игры». Из-за этого не успел помешать ван Бастену без помех переправить мяч Гуллиту, который и вколотил его ударом головы под перекладину.

Это произошло на 35-й минуте.

А до пропущенного гола все вроде бы шло по сценарию, предложенному Лобановским, — удалось завладеть инициативой, Беланов и Протасов не только остро атаковали, но и успевали вступать в борьбу за мяч с опасными Райкаардом и Куманом, обычно начинавшими наступление голландцев.

Заваров, Литовченко и Михайличенко старались до предела обострять обстановку у штрафной соперников. При ответных выпадах все они моментально отходили назад, где кто-то тут же брал под контроль Гуллита, если тот находился рядом.

Чувствовалось: голландцы напряжены и меньше всего рассчитывают на игру рискованную, полностью отданную атаке, которая принесла им успех в полуфинале со сборной ФРГ. На этот раз на вооружение ими взяты осторожность, предельный расчет, стремление использовать любой шанс для взятия ворот. Такая тактика, принесшая успех в первой встрече нам, теперь оказалась избранной противником.

И себя оправдала.

Спустя десять минут после перерыва ван Бастен забил второй гол.

Этот двадцатитрехлетний форвард в стартовом матче с нами появился лишь в середине второго тайма. И ничем особенным себя проявить не успел. Он заявил о себе в следующей встрече, заставив англичанина Шилтона трижды вынуть мяч из сетки. Его удары принесли голландцам победы в споре с ирландцами и в полуфинале со сборной ФРГ. На игру с нами двенадцатый номер «оранжевых» вышел уже в качестве звезды первой величины чемпионата.

Посланный с левого фланга по дуге мяч ван Бастен принял, находясь под очень острым углом к воротам. Решив, что, согласно игровой логике, голландец вернет его пасом назад набегавшим партнерам, я сместился к ближней штанге. В этот момент он и пробил.

Вины с себя за этот мяч не снимаю. Вратарь обязан быть готовым к любым неожиданностям со стороны атакующих. Но убежден, что вряд ли кто-нибудь из моих коллег сумел бы в этой ситуации помешать ван Бастену сделать свое дело. Ведь нет ничего более опасного для голкипера, чем непредсказуемость форварда.

Наш соперник использовал два представившихся шанса (скорее, даже полушанса) и победил. А мы — ни одного. Хотя возможностей имели раза в три больше. И ситуации, в которых оказывались Беланов (дважды), Литовченко, Демьяненко и Протасов, были гораздо более реальными для взятия ворот, чем у голландцев.

В таких случаях принято сетовать на невезение.

Везение, невезение... Это все для болельщиков. А для игроков самый весомый аргумент в споре — забитый мяч. Только он один определяет сильнейшего. Голландцы предъявили этот аргумент дважды. Нам же это не удалось ни разу.

...Мы продолжали сражаться. После удара Беланова мяч отразила штанга. А через три минуты голкипер ван Брекелен сбивает на углу штрафной Гоцманова — пенальти! В сборной бить его доверено троим — Беланову, Михайличенко и Протасову. К мячу уверенно подошел Игорь и, не глядя ни на, кого, уверенно бросил: «Я забью!»

Но ван Брекелен помешал ему сдержать слово, парировав сильный, но, увы, бесхитростный удар.

Уже потом голкипер голландцев заявил журналистам, что хорошо помнит, как наш форвард выполнял одиннадцатиметровый в Мексике. Это и помогло ему выиграть дуэль. Но я думаю, дело в том, что Игорь, как и мы все, в тот момент был чересчур взвинчен. Желание внести перелом в игру било в нас через край, торопило, нервировало. Это и сбило прицел Беланова.

Думаю, сократи мы разрыв в счете, атакам нашим добавилось бы силы и злости. И этот всплеск игровой энергии, всегда рождающийся одновременно с надеждой, глядишь, помог бы изменить ход финала. Но досадный промах Игоря словно подвел черту под всеми предыдущими. Голландцам же он еще больше поднял настроение, окончательно сделав его победным.

...В раздевалке нас ожидало целое море цветов.

Быть может, их принесли заранее предусмотрительные хозяева — а вдруг мы победим? Или таким образом они хотели выразить уважение нашей команде?

Так или иначе, но ребята заслужили такой знак внимания. Они отдали игре все. И никто не вправе упрекнуть их.

Мы шли к вершине, стиснув зубы, не щадя себя, не опуская рук. И хотя на сей раз она осталась непокоренной, команда поднялась на самую ближнюю ступеньку к ней — серебряную.

Надо сделать только шаг...

Глава IV
ОТ СЕВИЛЬИ ДО «СЕВИЛЬИ»

Ринат Дасаев:...В Сокольниках тихо. Мягким, шелестящим дождем сыплются на пустующие аллеи желто-красные ноябрьские листья. Маленькая Эльмирка то и дело убегает от нас с Нелей и радостная возвращается, пополнив свой полыхающий осенними красками букет. Втроем мы медленно бредем к воротам парка. От них до нашего дома подать рукой. Надо только перейти дорогу.

И вдруг где-то рядом резко сигналит автомобиль. Раз, другой, третий!.. Где он? Я его не вижу!

...Открываю глаза. В громадной спальне темно. Лишь время от времени по потолку пробегают блики рекламы «Кока-Колы» с крыши соседнего дома. Встаю, подхожу к приоткрытому окну и вижу отъезжающий «крайслер», владелец которого и жал что есть мочи на клаксон, видимо, прощаясь таким образом со своей девушкой.

Машина растворяется в густой, фиолетовой ночи. Вздохнув, очаровательная сеньорита открывает ключом дверь подъезда и исчезает за ней. Ну что ж, спокойной ночи, соседка. Тебе легче — ты у себя дома.

А мой дом сегодня — отель «Лос Лебрерос». Сколько раз, бывая здесь, в Севилье, проезжал я мимо этого внушительного, нарядного здания и не думал, что когда-то буду жить в нем как севильец, игрок местного клуба. Да и кому это тогда могло прийти в голову?

Вот уже скоро две недели, как вместе с Руперто Сагасти, приехавшим со мной из Москвы, чтобы на первых порах стать моим гидом и переводчиком, я живу в этом старинном, сказочно красивом городе. И почти каждую ночь мне снятся Сокольники, рядом с которыми прожил десяток лет. Снятся жена, дочка, родители, друзья. Мой контракт с «Севильей» подписан на два года. И согласно ему отпуск положен лишь через шесть месяцев, когда чемпионат Испании подведет черту.

Но до этого еще играть и играть.

Дома сейчас зима. Ребята разъехались в отпуск, отдыхают. Морозит, идет снежок. И по утрам лужицы во дворе поблескивают тонким прозрачным ледком. А здесь — плюс двадцать. Такая погода бывает у нас в сентябре. Настоящее бабье лето. И мне кажется, что время, захватив меня, вернулось назад — в сентябрь. Вернулось и остановилось...

Надо бы поспать. Утром тренировка. Наверняка опять на стадионе появятся корреспонденты, затрещат фото- и кинокамеры... Сеньор Дасаев! Сеньор Дасаев! Еще кадр! Еще один вопрос!

Надо быть терпеливым — с прессой шутки плохи, невнимание к ней ни к чему хорошему не приводит. А потом, у каждого из нас свой хлеб. Что ж, снимайте, спрашивайте, ребята, отрабатывайте свои песеты — не жалко. Рафаэль — так меня окрестили здешние болельщики — «свой парень».

Александр Львов:Впервые нового игрока «Севильи» испанские болельщики увидели в Мадридском еженедельнике «Марка».

В середине ноября 1988 года мне позвонили из АПН и попросили помочь коллегам из Мадрида сделать репортаж на тему: «Лучший голкипер мира у себя дома». Прибывшие с этой целью в Москву всего на два дня Хосе Гарсиа и Хуан Буэно оказались на редкость приветливыми и общительными людьми. Их буквально распирало от всевозможных идей: «Дасаев на фоне церкви», «Дасаев в костюме тореро», «Дасаев среди березок»...

Усадив в «Жигули» дасаевскую семью, мы помчались на Красную площадь. Но вход на нее по каким-то причинам оказался закрыт. Не скрывая досады, испанцы посоветовались и быстренько поменяли планы. И вот уже Ринат и Нелли с Эльмиркой, в руках которой ярко-красная, похожая на спартаковскую, майка «Севильи», позируют у храма Василия Блаженного, стараясь, чтобы в объектив не попала цепочка милиционеров, перекрывших проход на площадь. Затем съемки у гостиницы «Россия». Там-то гости и увидели березовую мини-рощу. Восторгу их не было предела — на небольшом островке, ею образованном, каким-то чудом еще сохранился выпавший дня три назад и уже успевший растаять на асфальте снег.

— Какая удача! — восторгался пышноусый круглолицый Хуан. — В Севилье снег такая же редкость, как метеориты. Читатель просто сойдет с ума.

— Болельщики очень надеются, что вы, Ринат, уже тридцатого ноября сыграете против «Реала», — доверительно сообщил Хосе, когда вечером, закончив дела, мы решили выпить по чашке кофе в небольшом ресторанчике рядом с домом Дасаева.

— Я не против, — к явному удовольствию испанцев сказал Ринат. — Не знаю, успеют ли только окончательно оформить все мои выездные документы. — И видя, что гости не совсем понимают, о чем идет речь, успокоил их: — В общем, постараюсь.

— Вас не смущает будущая севильская жара? — уже достав блокнот и ручку, спрашивает не привыкший терять время Хуан.

— Я астраханец. И такая погода мне не в диковинку, — улыбается Дасаев.

— А как у вас с испанским?

— Буду учить.

— О, уж если вы с блеском освоили такую сложную вратарскую науку, то конечно же справитесь и с этим, — улыбаются репортеры. — Скажите, а вы сами считаете себя сильнейшим голкипером мира?

Несколько секунд Дасаев молчит.

— Знаете, я считаю все подобные титулы условными. Люди моей профессии, увы, не избавлены от ошибок. И какими бы большими умельцами они ни были, голы все равно пропускают. А раз мяч оказался в сетке за спиной вратаря, значит, он в этом виноват. И есть повод при любых обстоятельствах винить его в неудаче. Да, меня действительно назвали лучшим в сезоне 88-го. Но ведь в нем же с блеском играли и ван Брекелен, и Пфафф, и Зенга, и Боннер... Выбор — это уже дело вкуса.

— И все-таки в Севилье ждут именно лучшего вратаря мира, — заканчивает короткое интервью Хосе.

Официальное вручение приза лучшему вратарю состоялось осенним вечером 1988 года на стадионе «Динамо» перед матчем «Спартака» с киевлянами. Желтый «под золото» футбольный мяч обхватывают вратарские перчатки — так выглядит приз фирмы «Реч». Собравшимся на матч представителям прессы был любезно предоставлен перевод поздравительного письма, в котором к лауреату обращается учредитель приза главный редактор западно-германского журнала «Фусбаль-Вельтцейтшрифт» доктор Альфредо В. Пеге*:

«Дорогой Ринат Дасаев! От имени нашей Международной федерации, международного футбольного соревнования, то есть завода спорттоваров «Ульспорт», мы очень рады сообщить Вам, что среди юниоров всех континентов Вас избрали лучшим вратарем 88 года.

После того как Вы уже в прошлом году заняли второе место, Вы теперь доказали, что от соревнования Вам удалось не только стабилизировать Ваши фантастические результаты, а даже их улучшить. Большое спасибо за блестящие результаты, которых Вы и Ваша советская национальная команда добились в июне-88 во время чемпионата Европы и которым весь мир обрадовался.

От всей души желаем Вам крепкого здоровья и еще много-много лет радовать футбольный мир Вашими успехами. Примите мои сердечные поздравления».

Далее следовал список претендентов на сей высокий титул и количество набранных ими в заочном споре очков. У Дасаева таковых оказалось 119. У следовавшего за ним голландца ван Брекелена — 97. А прошлогодний герой бельгиец Пфафф набрал лишь 10.

При всей условности подобных рекламных референдумов недооценивать их значения нельзя. Широко освещаемые в прессе, они конечно же работают на авторитет и популярность победителя. Во всяком случае, на болельщиков это все производит впечатление. Как выяснилось позднее, не только на болельщиков, но и на людей, чей бизнес — продажа и покупка звезд. Так или иначе, но вице-президент фирмы «Дорна» Антонио Корби, помогавший еще не оперившемуся тогда «Совинтерспорту» вести переговоры с представителями «Севильи», и ее президент Луис Куэрвас ударили по рукам лишь тогда, когда была определена окончательная сумма за Дасаева — 2000000 долларов.

Это самый большой контракт из заключенных когда-либо с вратарями.

— Да, уж «Севилья» не поскупилась, — кивают испанцы, вспоминая шумиху, поднятую на их родине газетами, обсуждавшими ход переговоров о приобретении советского вратаря. — И все-таки почему вы выбрали именно этот клуб, Ринат?

Ринат Дасаев:У меня действительно были и другие предложения — от западногерманского «Гамбурга», французского «Бордо». В Англии хотели, чтобы я выступал за «Манчестер Юнайтед». Все эти клубы куда более авторитетны, чем тот, на котором я остановил выбор.