Надпись на футболке. Раздевшись, я медленно залезла в ванну, корчась от обжигающей воды, поднимающейся по ногам и выше

Раздевшись, я медленно залезла в ванну, корчась от обжигающей воды, поднимающейся по ногам и выше. Меня обступил жаркий, душный воздух, пар постепенно просачивался в кожу, а веки закрылись почти сразу же. Разум беззаботно устремился к более плодородным землям. К тем, где на мягком покрове зеленой травы стояла огромная кровать с балдахином, а на ней были взбитые пуховые подушки, которые так и молили на них поспать. Вокруг бегали утята. Не знаю почему, но утята там точно были. Я потерла глаза, не без труда возвращаясь к реальности, и заправила влажную прядь волос за ухо. Может быть, вся эта затея с ванной была не так уж и хороша. Если мне хотелось не спать еще одну ночь, то последнее, что могло в этом помочь, – это горячая расслабляющая ванна.

Я быстро намылилась и, чтобы ополоснуться, легла с головой под воду, взглянув сквозь толщу воды на льющийся с потолка свет, перед тем как вынырнуть. Нехотя выдернула пробку в сливе пальцами ног и, встав, потянулась за полотенцем, которое обернула вокруг головы, чтобы хоть немного просушить волосы.

Вода вытекала в слив с бульканьем. Внезапно ощутив что-то рядом, я медленно опустила полотенце. Ни с чем не сравнимый жар поднимался по моим ногам, как пар. Прямо передо мной материализовался Рейес. Могучие плечи блестели от стекающих по ним капелек воды. Он поднял руку и схватил меня за горло, впечатав спиной в кафельную стену, которая показалась мне прохладной в контрасте с исходящим от него жаром. Выражение его лица было жестким и беспощадным.

Не успела я сказать ни слова, как знакомая до боли жажда охватила меня с ног до головы. Я застыла, борясь с ней, но это было все равно, что бороться с цунами, вооружившись ложкой и вилкой. Он шагнул ближе и посмотрел мне в глаза. Глубокий взгляд карих глаз из-под густых ресниц был испытывающим.

Я почувствовала, как он коленом раздвигает мне ноги.

– Что ты делаешь? – выдохнула я и тут же ахнула, потому что его жар достиг самой моей сути.

Не отвечая, он вырвал из моих рук полотенце и отбросил куда-то в сторону.

– Погоди, Рейес. Ты не хочешь здесь быть. – Мои ладони легли ему на грудь. – И не хочешь этого делать.

– Не больше, чем ты сама, – возразил он, наклонившись ко мне и едва не касаясь ртом моих губ.

Его дыхание на моих губах ощущалось, словно бархат. Он пах молнией, землей, озоном и электричеством. Одна его рука взяла в плен мой подбородок, вторая скользнула между ног. От его прикосновения живот свело спазмом, оно было таким интимным, таким чувственным, что я чуть не кончила на этом самом месте.

Послышался стук, и я оглянулась на дверь, нахмурившись.

– Еще рано, – угрожающе процедил Рейес, погружая в меня пальцы и снова завладевая моим вниманием целиком и полностью.

Шумно выдохнув, я схватила его за запястье, собираясь остановить, но вместо этого

направила его глубже, цепляясь за него, безмолвно умоляя подарить мне разрядку.

Он прижался ко мне всем телом, крепким, как сталь, и мягким, глубоким голосом произнес мне прямо в ухо:

– Останься со мной.

Отпустив мой подбородок, он взял меня за руку и провел ею вниз по своему каменному животу.

В дверь снова постучали, и я почувствовала, как меня отрывают от него.

– Датч, – шепнул он, когда мои пальцы обвились вокруг его твердого члена.

Внезапно вода поднялась вокруг нас, и мы тонули в ней, пока я не начала задыхаться в буквальном смысле.

Выплеснув из ванны воду, я резко села, соображая, где нахожусь.

– …ладно? – услышала я голос. Эмбер.

– Что, солнышко? – спросила я, вытирая с лица воду. – Я тебя не слышала.

– Я домой. Мой сотовый вот-вот умрет, а мне еще нужно позвонить Саманте. Ее бросил парень, и мир, видимо, катится в тартарары.

Я все еще пыталась отдышаться и ответила едва слышно:

– О’кей, солнце. Завтра увидимся.

– Ага.

Я заставила себя успокоиться, вернуться к реальности, разжать кулаки и выкрутить промокшее полотенце, которое я, видимо, как-то умудрилась затащить в ванну. Потом расслабилась и уткнулась лбом в колени, пережидая бушующую внутри меня грозу.

Это уже просто нелепо. Я ведь его связала, так как он все еще может вторгаться в мои сны? Какого хрена тут творится? Не говоря уже о том, что я уснула в ванне. Я же могла утонуть.

Чертов сын Сатаны.

Сотовый монотонно пикал, давая знать, что я что-то пропустила. Я потянулась к нему дрожащей рукой. Моя сестра Джемма прислала эсэмэску. Три, если точнее. У нее были какие-то проблемы с машиной, с папой связаться ей не удалось, поэтому она хотела, чтобы я подобрала ее у круглосуточного супермаркета на въезде в Санта-Фе. Вылезая из ванны, я пыталась до нее дозвониться, но услышала только противный голос, сообщивший, что у нее либо выключен телефон, либо она за пределами покрытия сети. В сообщении Джемма упоминала, что у нее садится батарея, так что, вероятно, уже села полностью.

Выбора не было. Вытершись насухо, я натянула джинсы, футболку с логотипом группы

«Blue Öyster Cult», обула свои любимые и изрядно поношенные байкерские ботинки и вышла из ванной. Телик был выключен, в гостиной царил мрак.

Сушить волосы я не стала. Выходя из квартиры, я велела мистеру Вонгу не впускать незнакомцев. Пока я бежала по улице к Развалюхе, по мне колотил ужасно холодный дождь, и я поклялась всем святым, что есть на свете, что если Джеммы не окажется в супермаркете к моему приезду, то я по-настоящему начну выполнять свои обязанности ангела смерти как собирателя душ, причем начну с нее. Наверное, мне понадобится какая-нибудь баночка.

Второй раз за этот день я ехала в Санта-Фе. Ветровое стекло потоками заливал ледяной дождь. Примерзшие к голове волосы медленно оттаивали. Что ж, стоит признать, что не спать в состоянии мороженого намного проще. Развалюха изо всех сил старалась меня согреть, и, честно говоря, пальцы у меня на ногах наверняка уже подрумянились. Надо было взять полотенце или одеяло. А вдруг что-нибудь случится? Вдруг Развалюха заглохнет, и я

замерзну насмерть? Вот будет отстой.

Мне стало интересно, бывает ли Рейесу холодно. Он такой горячий, во всех смыслах, будто его тело вырабатывает жар благодаря какому-то встроенному внутри него источнику. На нем просто обязано быть предупреждение «Легковоспламеняющийся».

Когда я наконец согрелась, до меня дошло, что дрожу я вовсе не от холода, а из-за последнего визита Рейеса. Кто бы сомневался. Задвинув мысли о нем подальше, я заставила мозг сосредоточиться на текущем деле. Прежде всего, нужно воспользоваться своими сверхъестественными связями и выяснить, жива ли еще Тереза Йост. Судя по всему, скорее нет, чем да, но если повезет, она все-таки выжила, что бы там ни задумал против нее добрый доктор. И на него самого мне тоже нужно больше информации.

Дождь и не думал заканчиваться и злобно лупил по Развалюхе со звуком, скорее напоминающим град, чем привычный стук капель. Мне пришлось ехать медленнее и поворачивать осторожнее, чем хотелось бы. Но агрессивность дождя очень соответствовала моему настроению. Шум дворников вводил меня в транс, и, как бы я ни старалась, мои мысли снова и снова возвращались к Рейесу.

Почему он приходит ко мне? Было очевидно, что он зол и не хочет быть со мной, но все же приходит и получает не меньше удовольствия, чем я.

Однако не стоит забывать, что он мужчина. А почему мужчины поступают так, как поступают, у меня в голове не укладывается. И у них еще хватает наглости жаловаться на женщин.

Я умудрилась вовремя свернуть на дорогу, которая вела к супермаркету на въезде в Санта-Фе. Располагался он в довольно отдаленном месте, и я не могла взять в толк, что, бога ради, тут забыла Джемма. Насколько мне известно, охота на диких зайцев ее не интересует. Передо мной ехал фургон службы доставки, поэтому мне пришлось ехать еще медленнее. Но поскольку из-за ливня я не видела ничего дальше семи метров, то чувствовала себя безопаснее, следуя за фургоном. Чтобы оставаться на нужной полосе, надо было только ехать, ориентируясь по его задним фарам. В выжженных пустынях Нью-Мексико дождь – это всегда подарок, но, тем не менее, оказаться под ливнем на дороге довольно опасно. К счастью, долго ехать в таких условиях не пришлось – вскоре появились огни ярко освещенного супермаркета. Фургон поехал дальше, а я свернула на парковку у магазина. Здесь была только одна машина, принадлежащая, по всей видимости, продавцу, который работал сегодня в ночную смену. Я осмотрелась в поисках «вольво» Джеммы и, конечно, рассердилась: ее здесь не было.

Стиснув зубы, чтобы не выругаться вслух, я попробовала набрать ее еще раз, но снова не дозвонилась. Потом перечитала ее сообщения, чтобы убедиться, что приехала по нужному адресу. Все верно. Может быть, она заблудилась и дала мне адрес не того супермаркета. Пока я раздумывала, что делать дальше, моя пассажирская дверь открылась. Ну слава богу. Наверное, ее машина заглохла где-то поблизости, и ей ничего не оставалось, кроме как пешком дойти до магазина и спрятаться там от ливня. Но вместо светлых волос и хрупкой фигуры моей сестры я увидела, как в машину залез огромный мужик и захлопнул за собой дверь. На несколько долгих мгновений мной овладел полнейший ступор, а после я испытала запоздалый шок и, почувствовав скачок адреналина, отшатнулась от мужика.

Куки была права. Меня пытаются убить в самых неожиданных местах.

Я рванулась к двери, но длинные пальцы, которые дали бы фору пассатижам, обхватили и стиснули мою руку. Я знала, что говорит статистика о выживании похищенных женщин, и

это подстегнуло меня к действию. Я боролась и даже нанесла несколько ощутимых ударов, пока на ощупь искала ручку двери. Когда он дернул меня к себе, я подняла ноги над коробкой передач и изо всех сил пнула его. Но он обвил мои ноги стальной рукой и сдвинул меня под себя.

Огромная ладонь заглушала мои крики. Он вжался в меня, и рычаг переключения скоростей больно вдавился в спину. Но я все равно пиналась и лягалась, вспоминая все, чему меня научили на уроках джиу-джитсу, куда я ходила аж две недели. Ни за какие коврижки я не собиралась облегчать ему задачу.

– Прекрати сопротивляться, и я тебя отпущу, – прорычал он.

Теперь, значит, ему поговорить захотелось? С еще большим усердием я принялась бить ногами и руками. Инстинкт самосохранения взял верх, и я уже сама себя не контролировала. Схватив меня за волосы, он вжал меня в сиденье. Я ощутила тошнотворное холодное острие, прижатое к моей шее, и застыла. Все чувства разом обострились, вместе с пониманием, в какой заднице я оказалась.

– Если не прекратишь дергаться, – услышала я хриплый голос, – я перережу тебе горло сию же секунду.

Целую бесконечно долгую минуту я слышала только свое собственное тяжелое дыхание. От адреналина, текущего по моим венам, меня трясло с ног до головы. Мужик промок насквозь. Холодные капли стекали с его головы мне на лицо.

И вдруг на краю сознания забрезжило что-то знакомое. Жар. Несмотря на то, что его одежда и волосы были мокрыми и убийственно холодными, я ощутила исходящий от него жар и замерла в полнейшем недоумении.

Он уперся лбом в мой собственный, как будто пытался отдышаться. Потом убрал руку с моего рта, сунул ее мне под голову и рывком усадил. Мои ноги все еще обнимали рычаг коробки передач, когда он двинулся вперед и назад между моими бедрами – поразительный подвиг в таком тесном пространстве. И через секунду нож снова приставили к моей шее.

Нависая надо мной, он казался больше, чем сама жизнь. Под грязной и поношенной спецодеждой, состоявшей из комбинезона и куртки, я узнала тюремную форму.

– Я не причиню тебе вреда, Датч.

От прозвучавшего имени, которое дал мне он, по каждой молекуле внутри меня пронесся электрический разряд. Молния осветила замкнутое пространство автомобиля, и я уставилась в карие глаза Рейеса Фэрроу. И внезапно меня осенило: он сбежал из самой охраняемой и защищенной тюрьмы. Чуднее просто некуда.

Он дрожал от холода, что отвечало на вопрос, возникший у меня совсем недавно. И хотя его взгляд был полон отчаяния, в его действиях ничем таким и не пахло. Казалось, он себя полностью контролирует, и то, что им управляло, назвать отчаянием было трудно. В каждом его движении сквозила твердая решимость. Я ни на секунду не засомневалась, что он меня убьет, если понадобится. Как бы там ни было, то, что я связала его, взбесило Рейеса не на шутку.

– Бери джип, – выдавила я, не в состоянии поверить, что по-настоящему испугалась его. Разумеется, он был единственным, кого я боялась в своей жизни, но до недавнего времени я понятия не имела, что это он.

Рейес прищурился, изучая мое лицо. Мне хотелось отвернуться, пока я не поняла, что это невозможно. Из-за всего того, что мы пережили в последние недели. Из-за всего того, на что он был способен. А теперь я сижу с приставленным к горлу ножом. И это сделал тот

самый мужчина, который мог заставить меня кричать во сне его имя.

– Он твой, – продолжала я. – Забирай. Я не стану звонить в полицию.

– Мне очень хочется именно так и поступить.

Эта наша встреча была не похожа на другие. Потому что это был он – Рейес Александр Фэрроу, Рейазиэль, сын Сатаны. Во плоти. Не считая той нашей утренней свиданки, я никогда не имела дела с этой его стороной – со зверем, способным порезать человека на шнурки, если верить историям, которые рассказывал мне Нил Госсет.

Когда вспыхнула очередная молния, Рейес посмотрел на свои часы, и только тогда до меня дошло, что он весь напряжен, как будто ему больно.

– Мы опаздываем, – сказал он, и легкая ухмылка приподняла уголок его рта. – Почему ты так долго ехала?

Я нахмурилась:

– Опаздываем?

Намек на улыбку тут же испарился, и он снова прижался лбом к моему лбу.

Теперь у меня не осталось сомнений: ему действительно больно. На полсекунды он расслабился, словно потерял сознание. Потом дернулся, снова сосредотачиваясь на мне, и схватился за руль, чтобы хоть на что-то опереться.

Перед моими глазами повторялась история. Я видела ту ночь, давным-давно, когда совсем юный парнишка точно так же ослабел от побоев. Он поднял руки в тщетной попытке защититься от очередного удара… Память опять швырнула меня в океан сочувствия и ослепляющего желания помочь ему.

Мне удалось побороть порыв. Передо мной был не подросток, а мужчина, сверхъестественное существо, в руке которого был нож, приставленный к моему горлу. Мужчина, просидевший в тюрьме больше десяти лет. Созревший, закаленный и ожесточенный ненавистью и яростью, которые процветают в таких местах. Не говоря уже о злобе, заложенной в нем только потому, что он рос в аду. Если он и не был неисправимым до тюрьмы, то теперь наверняка таким стал. И мне нельзя было позволять состраданию вмешиваться здесь и сейчас, что бы ни было между мной и Рейесом в прошлом. Хорошим парням не нужен нож, чтобы заполучить девушку. Может быть, он действительно сын своего отца.

Я покосилась в сторону. Рука, в которой был зажат самодельный нож, так крепко стискивала руль, будто от него зависела жизнь Рейеса. То, что он очевидно страдал от боли, напомнило его слова: «Не стой на пути у раненого зверя».

– Почему ты так поступил? – спросила я. Он посмотрел мне в глаза и сухо ответил:

– Потому что ты бы убежала.

– Я не об этом. Зачем ты сбежал из тюрьмы? Рейес помрачнел.

– Иначе меня бы не выпустили.

И снова на его лице отразилась вспышка боли.

Я глянула вниз. Темная ткань спецовки была пропитана кровью.

– Рейес… – вздохнула я раньше, чем успела подумать.

От настойчивого стука в мою дверь мы оба подпрыгнули. Нож тотчас же оказался опять у моего горла. Раненый зверь, ну да.

– Если только попробуешь…

– Ты серьезно? – процедила я сквозь зубы.

– Датч, – только и ответил он угрожающим тоном.

– Ничего я не сделаю. – Даже если бы мне хватило смелости бороться с ним, нож был слишком близко, опасно близко, чтобы я сотворила что-нибудь безрассудное. Забудем на время о том, что безрассудство – мое второе имя.

– Я не хочу причинять тебе боль, Датч.

– А я не хочу, чтобы ты это делал.

– Тогда не провоцируй.

Снова послышался навязчивый стук. Я протянула руку, чтобы опустить стекло, и острие ножа вжалось глубже.

Наградив Рейеса тяжелым взглядом, я проговорила:

– Он так просто не уйдет. Придется с ним поговорить.

Он не ответил, поэтому я открыла окно. Совсем чуть-чуть. На улице все еще лило как из ведра. Внезапно Рейес коснулся пальцем моих губ, и я ошалело повернулась к нему. Одну долгую секунду его взгляд был прикован к моему рту, а затем он наклонился и поцеловал меня. До меня сразу дошло, что к чему: кто станет досаждать любовникам, которые воспользовались предоставленным погодой шансом?

Поцелуй был удивительно нежным. Влажным и теплым. Язык Рейеса скользнул по моим губам, и я приоткрыла рот, подбадривая сделать поцелуй глубже. И он сделал. Скользнул языком глубоко и требовательно, превращая нежный поцелуй в обжигающий. Какая ирония судьбы! Это был наш первый настоящий поцелуй. Первый поцелуй с настоящим Рейесом, из плоти и крови.

Ни о чем не думая, я положила ладони на его твердую горячую грудь. Сильные руки обвились вокруг моей шеи, и он прижал меня к себе. Каждое его действие было наполнено неторопливой нежностью, но все мышцы в его теле были напряжены, готовясь к атаке, если возникнет необходимость.

Однако ни в коем случае нельзя было принимать желаемое за действительное. Я испытывала невероятное блаженство в его объятиях, тонула в поцелуе, но суд признал его виновным в убийстве. К тому же он был в отчаянии. А отчаявшиеся мужчины совершают отчаянные поступки.

– Похоже, у вас все под контролем.

Вздрогнув от неожиданности, я прервала поцелуй, задрала голову и увидела пожилого мужчину в ярко-желтом дождевике. Он стоял возле Развалюхи и посмеивался над нами.

– Лично я бы предпочла перебраться на заднее сиденье.

Усевшись поудобнее, я повернулась к лицу, которое едва виднелось в приоткрытом окне. Нож тут же вжался мне в шею с той стороны, с которой его не мог заметить мужчина в дождевике, едва не тонущий под потоками дождя. Просияв улыбкой, я почувствовала, как на Рейеса накатила очередная волна боли, и дернулась, когда острие ножа проткнуло кожу до крови. Рейес тут же ослабил нажим.

– Извините нас, – сказала я человеку под дождем слегка дрожащим голосом. – Мы всего лишь решили, что раз уж бушует такая гроза…

– Понимаю, – широко ухмыльнулся он. – Вам бы отъехать подальше. Кто знает, что в такую непогоду может случиться с другими водителями.

– Спасибо. Так и сделаем.

Несколько секунд он изучал глазами Рейеса, потом снова посмотрел на меня:

– Точно все в порядке?

– Конечно, – ответила я.

Рейес сел на пассажирское сиденье – до него, видимо, дошло, что он нависает надо мной, как мог бы нависать сбежавший зек над своей заложницей. А может быть, у меня просто разыгралось воображение. Нож опустился к моим ребрам и вжался в куртку, чтобы я, видимо, не забывала, что он никуда не делся. Очень предусмотрительно.

– Все хорошо, – продолжила я. – Спасибо, что проверили. Не каждый рискнет выйти в такую грозу. – Я посмотрела на грохочущее небо.

– Ну, – мужчина в дождевике застенчиво улыбнулся, – я работаю в этом магазине.

Увидел, как вы подъехали, и подумал, не случилось ли чего.

– Нет-нет, – отозвалась я, как будто вовсе не была вынуждена сидеть рядом со сбежавшим из тюрьмы убийцей, который к тому же является сыном самого злого существа во всей вселенной.

– Рад слышать. Если что-нибудь понадобится, заходите.

– Договорились. Огромное вам спасибо.

Мужчина махнул на прощание и пошел обратно к магазину. Улыбнувшись и махнув в ответ, я подняла стекло. Какой милый все-таки человек!

Как только он оказался внутри, я повернулась к Рейесу. Зная теперь, в каком он состоянии, я чувствовала, как боль накатывает на него горячими волнами, и мне опять пришлось бороться с сочувствием, которое грозило растворить в себе мое хреновое настроение.

Я указала на пятна крови.

– Что случилось?

– Ты.

– Я? – изумилась я.

Опустив нож, Рейес чуть-чуть сполз по сиденью.

– Ты уснула.

Так и было, черт побери.

– Какое это имеет отношение к…

– Похоже, каждый раз, когда ты засыпаешь, ты притягиваешь меня к себе.

– То есть это моя вина? Это… из-за меня?

Он посмотрел на меня полными боли глазами.

– Я связан. Поэтому не могу прийти к тебе, пока ты сама меня не призовешь.