Глава 14. Внутренние диалоги и споры с самим собой.

Гермиона начала засыпать уже около девяти утра – время, когда остальные как раз вставали и начинали шуметь. Она спрятала голову под подушку и попробовала поспать немного подольше, но к десяти утра, наконец, сдалась и бросила свой бесполезный щит от внешнего мира на пол.

Затем девушка просто повалялась на кровати, вспоминая, что сейчас как раз то время, на которое вчера она наметила острые приступы раскаяния и жалости к самой себе. Девушка попробовала найти в себе хоть малейшие признаки этих чувств. Ничего. Тогда она удивленно улыбнулась. Я не жалею о том, что переспала с Драко Малфоем, своим заклятым врагом и законченной слизеринской задницей. Она вздохнула и попробовала обнаружить хоть каплю логики и здравого смысла в этом очевидно безумном факте.

Ни логики, ни здравого смысла так и не обнаружилось. То, что они вчера сделали, почему-то вообще не походило на такое уж важное событие. Это не было так уж замечательно – впрочем, она и не ожидала, что так будет – и уж точно не заслуживало того, чтобы делать из случившегося трагедию. Встретятся ли они снова, или найдут для “удовлетворения своих потребностей”, как выразился Драко, кого-то еще… в любом случае, должно пройти некоторое время, чтобы они смогли все переварить и осознать. По крайней мере она. Хотя, насколько Гермиона успела понять, чувства Драко не должны были сильно отличаться от ее собственных. Вчера они просто использовали друг друга – как обычно поступали и до этого, просто теперь все приобрело другой оттенок. Более… физический. И уж тем более это не значило, что теперь они прекратят свои публичные перебранки. Она получала от них слишком большое наслаждение, и предполагала, что Драко тоже.

Черт, нам даже не придется быть милыми друг с другом. Мы не должны любить друг друга, или одобрять друг друга, или скучать друг по другу – просто давать знать о возникающих потребностях и немедленно их удовлетврять. Проще некуда. Решив так, Гермиона наконец решила встать. Как бы не так. Сев на кровати, девушка ощутила мощную волну боли. Затем еще одну. Она чувствовала себя разбитой с ног до головы.

Ох уж эти полуночные прогулки, Гермиона тихо хихикнула, затем охнула, когда боль усилилась. Она едва смогла сползти с кровати. У Гермионы было такое ощущение, что у нее тяжелый приступ судорог с одновременным острым рецидивом запущенного ревматизма… и парой недолеченных трещин в костях. Развалина, в общем. – Запомни на будущее – в следующий раз попробуй кровать, а не стол, окей? - тихо прошептала девушка, доковыляв до душа.

- Что ты сказала? – прошамкала Лаванда от раковины, чистя зубы.

- Да так, ничего, - вздохнула Гермиона. Горячая вода немного помогла – по крайней мере, теперь девушка могла ходить без жуткой гримасы страдания на лице… что вовсе не значило, что ей было не больно.

Когда Гермиона уже вышла из душа и сушила волосы, ее нашла Парвати и сообщила, что Рон и Гарри ждут ее в Общей Гостиной.

- Хорошо, я сейчас, - недоуменно ответила девушка. Не потому, что они ждали ее в Общей Гостиной, конечно – друзья всегда ждали ее там, но почему они послали Парвати сообщить ей об этом? Должно быть, они были действительно в ярости. Вот и отлично, хорошая ссора – именно то, что ей сейчас нужно. Может быть, тогда она перестанет обращать внимание на боль между ногами… или вспоминать в подробностях вчерашнюю ночь опять и опять.

Девушка медленно оделась и спустилась в Общую Гостиную, готовясь к ожидавшему ее скандалу.

- Если ты хотела одолжить плащ, то все, что тебе нужно было сделать – это попросить, - сказал Гарри, не поднимая глаз от шахматной доски. Интересно, как он узнал, что она вошла в комнату? Она и звука не издала, да и Рон тоже даже не обернулся.

- Что? – спросила Гермиона, изображая удивление.

- Ты слышала. И не пытайся разыгрывать дурочку, ты знаешь, о чем я говорю, - Гарри наконец-то посмотрел на нее. Его лицо было бы абсолютно бесстрастным, если бы не гнев, горящий в глазах.

Гермиона тихо присела на стул рядом с ними. – Прости, - прошептала она. – Я не думала, что ты будешь возражать.

- Ну, обычно я не против, - вздохнул он. – Но только не тогда, когда его хотят использовать для того, чтобы впутаться в неприятности и наделать кучу глупых ошибок, которые почти наверняка приведут их к смерти! – сарказм в голосе Гарри был для него совершенно нетипичен.

Ух ты, он и правда в ярости, подумала Гермиона. Лучше сильно не нарываться.

- Тебе придется объясниться, Гарри. Я не совсем уверена, что понимаю, о чем ты.

Гарри пристально уставился на нее; его рука, держащая королеву, застыла в воздухе. Казалось, он пытался взглядом проникнуть Гермионе прямо в сознание, чтобы проверить, не лжет ли она. Девушка с надеждой смотрела в ответ, убрав с лица почти все эмоции. Ничего не добившись, Гарри поставил королеву обратно и кинул взгляд в сторону Рона. Тот кивнул ему в ответ, мрачно хмурясь.

- Мы прочитали ту записку, которую ты вчера получила. Мы знаем, что ты вчера ходила с кем-то на встречу, - наконец сказал Гарри с каменным выражением лица.

- Да неужели? – осведомилась Гермиона, про себя в очередной раз поражаясь своему умению выглядеть убедительно. В ее голосе слышался только намек на гнев.

- Именно. И, помня о твоем поведении в последнее время, мы решили, что этот “кто-то” – не на нашей стороне, - добавил Рон, по-прежнему не смотря на нее.

- Ах, вот как. Значит, вы решили, - невыразительно сказала Гермиона. – Конечно же, вы так решили, потому что мне не позволяется иметь жизнь, о которой вам не известно, не так ли? Мне не позволяется меняться! Я должна оставаться той же самой старой Гермионой, которая ходит следом, проверяет вашу домашнюю работу и видит смысл жизни в том, чтобы спасать ваши задницы в тот момент, когда ваша глупость превысит даже вашу храбрость! – Гарри смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. – Но вы, с другой стороны, можете меняться так, как вам вздумается. Вы можете уходить и делать все, что угодно, не говоря мне ни слова об этом – а потом красться за мной по пятам, чтобы удостовериться, что я не делаю ничего такого, чего вы не одобряете… - ее голос буквально сочился ядом. Гермиона наконец-то разозлилась по-настоящему, и ей стало от этого легче, однако вся ее пламенная речь не вызвала ни одного виноватого взгляда.

- Что мы делаем такого, о чем ты не знаешь, Гермиона? – спросил Гарри убийственно тихим и спокойным голосом.

- О, да ладно тебе, Гарри, - воскликнула Гермиона и резко встала. – Когда мы трое в последний раз делали вместе хоть что-нибудь – кроме того, что ели вместе в Большом Зале? Вы двое – всегда или на какой-нибудь тренировке по квиддичу, или с Хагридом, или еще где-нибудь, занятые своими мальчишескими выходками! Естественно, я пошла и нашла себе новых друзей, и нашла себе другие занятия, раз уж вы больше меня никуда с собой не берете.

- Ты можешь присоединиться к нам всегда, когда только захочешь… - начал Гарри, но Гермиона только отмахнулась от него. Она чувствовала себя на коне и, кроме того, испытывала довольно странное ощущение, что все, что она говорит – действительно то, что она чувствует.

- О, да, действительно. Наверное, именно поэтому последний раз, когда вы говорили мне, что делали, случился… постой-ка, я даже не могу вспомнить, когда! “Гермиона слишком много занимается” - передразнила девушка. – Или – “Она же девчонка, она все равно не поймет”. Вы полностью отстранили меня от своих дел, и вы знаете об этом! Вам не приходило в голову, что единственная причина, по которой я не спросила разрешения – это то, что я просто не смогла вас найти? Или, может быть, что я заранее знала, что вы будете строить из себя заботливых мамочек и так ничего и не поймете? Или, может быть, вы так волнуетесь сейчас только потому, что вчера у вас под рукой не оказалось вашей личной ходячей энциклопедии, чтобы проверить вашу домашнюю работу! – Гермиона уже перешла на крик. – Я имею в виду… о черт… я даже не думаю, что нужна вам больше! – вот оно. И Гарри, и Рон посмотрели на нее с очевидной обидой в глазах. Гермиона понизила голос до шепота и уставилась в пол. – Правда в том, что мы уже безнадежно отдалились друг от друга, и я не думаю, что вы мне так уж нужны теперь. Мы уже совсем не похожи на тех прежних двенадцатилетних детей, и… - она сделала паузу, не уверенная, что ей следует говорить или делать дальше. – Я больше не буду трогать твой плащ, мне не следовало этого делать и я прошу прощения, - и с этими словами девушка начала отступать.

- Кто это был? – тихо спросил Гарри.

- Рэнди, - Гермиона солгала так непринужденно, словно всю ночь репетировала эту сцену перед зеркалом. Ее дела и так были слишком запутаны - и думать нечего, чтобы теперь сказать им правду. В любом случае, теперь это не их дело.

Знали ли они, что Гермиона солгала им, или нет, не имело никакого значения. Девушка вернулась к себе, чтобы заняться огромным домашним заданием по Зельям. Это занимало и ее мысли, и руки – очень кстати. Также ей необходимо было написать одно письмо… и срочно назначить встречу с Рэнди.

***

Драко открыл глаза и прыжком вскочил с кровати. Что, черт побери, я наделал? с ужасом подумал он. Это все меняет... Теперь она знала его слабость, имела над ним власть, и, что еще хуже, наверняка отлично это осознавала.

Я сказал Снейпу! Неожиданно вернувшееся воспоминание ударило его, как табун взбесившихся гиппогрифов, и Драко сокрушенно хлопнул себя по лбу. Гермиона меня убьет... Он решил уверить ее, что он ничего не говорил. В любом случае, Снейп наверняка ему не поверил... ведь так? Она никогда не узнает, точно так же, как и все остальные.

Никто не должен знать, что я потерял свою девственность с Грейнджер... что мы провели всю ночь, трахаясь до потери пульса... – он застонал, вспомнив свой первый опыт с девушкой. Имело ли значение, что эта девушка была той, кого он презирал? Кого он ненавидел почти так же сильно, как Потти и оборванца Уизли? Такая восхитительно упругая внутри, с такими длинными ногами, такой дерзкой грудью... о, черт, он опять заводится.

Успокойся, Драко, забудь. Он заторопился в сторону душа… чем холоднее, тем лучше. Этого больше никогда не повторится.