Глава 6. Интервью, которого не было, или записи из деловой тетради
Как-то один журналист передал мне кипу вопросов, составленных и систематизированных им по темам (вопросов было, если верно помню, больше сотни), и попросил на них ответить. Со временем всегда ясно только одно: его никогда не хватает. Недоставало его и тогда. Отвечать я не стал, листочки же сохранил, выбросив только те из них, которые не имеют отношения к делу, – где меня спрашивали о «любимом цвете», «запахе», «блюде» и прочее.
Работая над этой книгой, я старался ответить на самые существенные из них. А в этой главе попробую в сжатой форме использовать для ответов записи из своих деловых тетрадей. Это записи отнюдь не дневникового характера – в них зафиксированы мои попытки осмыслить конкретные ситуации, связанные с футболом. Кое-что из них попало в интервью последних лет.
Апрель 1978 года. Мы готовились по программе, резко отличающейся от программ прошлых лет. Тогда нам надо было вывести команду на определенный уровень к первым числам марта. Но самые серьезные и ответственные игры ожидали нас осенью – на старте Кубка чемпионов. Учитывая длительность и сложность сезона, мы рассчитали программу так, чтобы футболисты приобретали форму постепенно, ибо очень важно распределить силы на всю длинную дистанцию. К сожалению, даже эту постепенную, не форсированную программу многим игрокам выполнить полностью не удалось.
В нашем клубе 15 кандидатов в различные сборные, и все они в подготовительном периоде (с 10 февраля по 12 марта) выступали в различных всесоюзных и международных турнирах, в товарищеских матчах сборных.
Впрочем, все эти доводы только объясняют, но никоим образом не оправдывают плохие результаты, показанные нашей командой на старте чемпионата во встречах с равно подготовленными соперниками. Я бы даже сказал – с соперниками, приблизительно равными по классу, поскольку процесс омоложения, который мы сейчас переживаем, ставит киевское «Динамо» на одну доску с другими…
В понимании тренеров и футболистов киевского «Динамо» то, что некоторые журналисты называют «выездной моделью», является всего лишь одним из многих способов ведения игры. Причем мы используем его не все полтора часа матча, а на отдельных временных отрезках. В зависимости от различных обстоятельств команда либо борется за пространство, перенося активные действия на половину поля соперника, либо отдает пространство сопернику, желая получить оперативный простор для скоростных атак, либо применяет попеременно оба варианта игры.
Во всех случаях преследуется одна цель – победить. Иначе ведь невозможно выиграть турнир.
Когда мы считаем, что успех в игре с конкретным соперником может быть обеспечен искусственным – нами предложенным! – созданием оперативного пространства для наших скоростников и избираем соответствующий стратегический план на матч, нас называют рационалистами. Когда же киевское «Динамо», играя подобным образом, добивается победы (как, например, в матче с венским «Рапидом» в четвертьфинале Кубка кубков весной 1986 года, окончившемся со счетом 4:1 на поле соперника), о «выездной модели» никто и не вспоминает.
Перед важным отборочным матчем чемпионата Европы с ирландцами в 1974 году на совещании в Федерации футбола раздавались голоса о необходимости атаковать в Дублине, делать ставку только на победу. При этом, видимо, не учитывалось, что ирландцы – опытные игроки из английских профессиональных клубов, их никакой соперник не смутит, тем более на собственном поле. Не считаться с этим – значит не понимать реальную обстановку. А она требовала исключить случайности…
Сейчас в футболе «шапками не закидаешь» никого. Какова цель матча – такова и модель игры.
Если нам не удается добиться успеха (а кому гарантирован в футболе успех в каждом матче?), по мнению иных обозревателей, во всем виновата эта самая пресловутая модель.
Должен заметить, что тактико-стратегические средства игры вовсе не имеют такого самостоятельного значения в достижении успеха, какое иногда им приписывают любители фетишизировать отдельные элементы футбола. Все решает оптимальное соотношение всех компонентов игры. Благоприятного же соотношения можно добиться только путем целенаправленной подготовки футболистов.
Сдается иногда, что споры вокруг терминов затевают люди, которым очень хочется поучаствовать в диспутах на модную футбольную тему. Это – способ привлечь к себе внимание.
Одна из упорно насаждаемых в футболе легенд – о магическом числе так называемых чистых форвардов. Говорят: их должно быть три, четыре, пять! Но никак не один, не два… Когда слышу подобные рассуждения, обвиняю себя в том, что не занимаюсь постоянно популярными разъяснениями тенденций развития современного футбола (времени действительно на это не хватает). Мне думается, люди, всерьез спорящие о числе нападающих и ратующие за его увеличение, либо не понимают того, что происходит в футболе, либо умышленно ставят все с ног на голову.
В современном футболе успех обеспечивает не какое-то магическое число форвардов, а только эффективные коллективные действия. Это предсказывали опережавшие свое время тренеры Борис Андреевич Аркадьев, Олег Александрович Ошенков, на практике доказывал Виктор Александрович Маслов. Еще в 1966–1968 годах киевское «Динамо» (одна из самых великолепных, на мой взгляд, клубных команд нашего футбола; именно с нее по праву должен был начаться отсчет побед советских клубов в европейских турнирах, но не повезло ей не по ее вине – уж слишком поздно мы стали участниками этих соревнований и международного опыта недоставало той команде), имея в передних рядах двух, а то и одного игрока, убедительно выигрывало у команд, выставлявших по четыре форварда. Уже тогда Виктор Александрович прививал своим подопечным вкус к универсальному мастерству. Разве Сабо, Биба, Мунтян, оказавшись в штрафной площадке соперника или на подступах к ней, терялись в выборе приемов атаки? Они умели действовать как заправские форварды, а команда продуманными коллективными маневрами обеспечивала неожиданность их появления на ударных позициях. Чем больше в команде универсалов, тем свободнее они пользуются всем разнообразием тактических приемов.
За успех атаки и обороны в равной мере отвечают все полевые игроки. Кто скорее создаст такую команду, тот раньше заглянет в будущее и пожнет плоды этого опережения. Старые представления пора списывать в архив. Они вводят в заблуждение публику.
Какими бы великолепными специфическими данными ни был одарен футболист, он не должен, не имеет права строить игру только на использовании своих выигрышных качеств. Между прочим, это прекрасно понимал Маслов, который отчислил из команды индивидуалиста Лобановского, самостоятельные действия и трюки которого нравились публике, но шли вразрез с той командной игрой, которую мыслил этот выдающийся тренер. Справедливость масловского решения я понял, естественно, не сразу, но когда понял, обрадовался, потому что это дало мне хороший толчок для последующей работы. Это было поразительно сложно сделать (но в высшей степени необходимо) – забыть напрочь, как ты сам играл в эту игру, не вспоминать о своем футбольном прошлом и ни в коем случае не навязывать футболистам своих представлений игрока.
Суть современного футбола – в создании численного превосходства на различных участках поля. И первейшее требование к игроку – как можно быстрее переходить от обороны к атаке, и наоборот.
Оборонительную направленность футбола, которую якобы показывает киевское «Динамо», пытаются подтвердить словом «назад», используемым мной, когда я сижу на скамейке. При этом не берут во внимание, что, когда это нужно, я кричу и «вперед». Но вперед футболисты идут охотнее, подстегивать не надо. Переход от атаки к обороне дается им сложнее, бывает, расстроившись из-за сорванного маневра, они останавливаются – вот и приходится взывать к ним, хотя в шуме стадиона голос не всегда и слышен.
В своем стремлении во что бы то ни стало выиграть все юношеские соревнования мы всего-навсего тренируем зарубежных соперников, перед которыми в юном возрасте стоит одна задача: набраться опыта. Их талант расцветает потом, с приходом физической зрелости. А у наших одаренных футболистов эта зрелость (в спортивном смысле) так и не наступает порой из-за преждевременной растраты физических и нервных сил.
В 1977 году игравший у нас в резерве несомненно одаренный Олег Таран провел в общей сложности за все команды, куда его вызывали (включая дубль киевского «Динамо», разумеется), свыше ста матчей. У меня нет сомнений, что прежде всего по этой причине он не стал выдающимся игроком.
Больной вопрос, но, вероятно, одаренных молодых футболистов, уже готовых выступать в основном составе команды высшей лиги, нет смысла приглашать в юношеские и молодежные сборные. Там должны играть те, кто еще не созрел для выступлений на высшем уровне, кого нужно бережно подвести к этому через юниорские соревнования. На юношеском и молодежном уровне наши футболисты часто обыгрывают в официальных турнирах сверстников из зарубежных команд, которые впоследствии, став взрослыми, завоевывают награды на чемпионатах мира и Европы. Наши же победители не всегда даже появляются в высшей лиге.
Спорт высших достижений точно так же не может обходиться без науки, как и любая другая сфера деятельности. Другой вопрос, где искать в футболе точки приложения научных знаний и методов. Не в диссертациях же, «научно» объясняющих эффект удара по мячу прямым подъемом ноги – право, мне приходилось видеть подобные.
Целенаправленная подготовка футболистов, позволяющая находить новые резервы организма, – вот, пожалуй, главная точка приложения науки в нашем деле. Процесс это сложнейший, наряду с физиологическими аспектами существует и техническая сторона дела, связанная с поведением игроков на поле, решением тактико-стратегических задач на основе коллективных действий и т. д. Но заниматься этим необходимо, что мы в киевском «Динамо» давно уже и делаем. С недавнего времени в помощь нашему научному обеспечению, которое возглавляет Анатолий Михайлович Зеленцов, ищущий и пытливый ученый, неутомимый спорщик, придан компьютер.
Анахронизм анахронизмов – существующее до сих пор убеждение, будто оборона не более как ответная реакция на атакующие действия соперника. Сегодня оборона в исполнении лучших команд мира – нечто совершенно иное: создание благоприятных условий для перехвата мяча и немедленной атаки. Оборона – начало своей атаки. Есть одно целое: атака-оборона.
В перерыве одного из совещаний в январе 1979 года, на котором с трибуны провозглашались бурные призывы играть только в атакующий футбол, Борис Андреевич Аркадьев проговорил: «Я весьма огорчен. Я был уверен, что время повлияет на проблему «атаковать или обороняться».
Это сказал человек, который еще в конце 40-х годов был убежден в необходимости гармонии футбола, а ему не верили.
Успех – категория весьма непостоянная. Срывы и недоработки занимают значительное место в тренерской судьбе. Жизнь тренера такова, что он постоянно должен быть готов к худшему. Нет, наверное, более бесправной профессии. Если бы мне как тренеру довелось разочароваться в своей работе, я бы, конечно, оставил это занятие.
Если человек откровенно и прямо говорит с людьми и люди знают, что он правдив, это главное. Невыносимо слышать утверждение, что со временем следует менять принципы. Но ведь отступление от принципов – беспринципность. По Далю, принцип – правило, основа, от которой не отступают. В футболе немало людей, которым не надо отстаивать свои принципы по той простой причине, что их нет.
Чтобы осуществить желанный образ игры, требуются такие футболисты, которые могли бы емко воспринимать специальную информацию и обладали бы способностью, переработав ее, не только репродуцировать образ игры, предлагаемый тренером, но и через свое видение фокусировать ее элементы до степени, недоступной другим.
Как и какими способами, средствами «вложить» образ игры в совершенно различных людей?
У нас никогда не было фундаментально составленного международного календаря игр на длительный период, а это, в свою очередь, лихорадило календарь внутренний, мешало работать тренерам с перспективой. Основательный международный календарь, хотя бы на четырехлетний цикл, крайне необходим. Без него как без рук. Он позволит сделать оптимальным и национальный календарь – основу нашей работы, позволит планировать ее на несколько лет вперед.
Порой необходимость выполнить за матч заданный в зависимости от избранной структуры игры объем тактико-технических действий путают с запрограммированностью игры. Все дело в том, как воспринимать эту необходимость и как вообще обращаться с тем бесспорным фактом, что игра лучших клубных и сборных команд мира состоит из комбинаций заранее отработанных решений, набора повторяющихся тактических ситуаций.
Можно провести такую параллель. Если полностью довериться программирующему электронно-вычислительному устройству в выборе решения, машина может подсказать такой идеальный вариант поступка, как женитьба на Елене Прекрасной, или, например, отказ от годовой премии. А если думать вместе с машиной, можно прийти к гениальному открытию или, на худой конец, получить мудрый совет захватить с собой поутру зонтик.
Чем большее число решений типичных тактико-стратегических ситуаций «запрограммировано» путем направленной тренировочной работы в коллективной памяти команды, тем свободнее футболисты в выборе нестандартных ходов. Они не тратят время и энергию на изобретение велосипеда. Их творческая импровизация на несколько порядков выше, нежели у тех, кто играет только по наитию.
Футбол – игра. Направления, по которым он прогрессирует, известны. Это прежде всего расширение зон действий всех полевых игроков, повышение коллективной скорости передвижения и мышления, увеличение вариативности тактики и стратегии на базе универсального мастерства футболистов. Все это диктует принципы подготовки и отбора игроков. Сердцевина, суть этих принципов – удовлетворение требования о надежности как гарантии того, что уровень тактико-технических действий команды не опустится ниже отметки, за которой начинается провал.
Оценка классности, полезности игрока путем визуальных наблюдений давным-давно не применяется в спортивных играх. Современный тренер просто не может пойти по такому пути. Есть немало футболистов, отлично умеющих делать что-нибудь одно: водить мяч, бить головой, «открываться» в штрафной площадке соперников, мгновенно стартовать. Но если они не в состоянии выполнить элементарные действия для команды: скажем, проделать за матч два километра скоростной работы, совершить до двадцати рывков в зону защиты соперников с обязательным возвращением на исходную позицию, 10–15 раз участвовать в перехвате, 10–20 раз в отборе…, то такие игроки становятся обузой для партнеров и резко снижают возможности всего коллектива, хотя и продолжают срывать аплодисменты своими «коронными номерами».
Футбол – игра исключительно популярная. Игроки всегда на виду, болельщики боготворят их. Не мудрено, что некоторые начинают забывать, что игра эта – прежде всего коллективная, обижаются, словно кисейные барышни, если что-то вдруг не по ним.
«Олег, как ты себя чувствуешь?» – спросил я сидящего на скамейке запасных в середине второго тайма Блохина, надеясь выпустить его на замену. Вопрос не случайный, ибо до матча и в перерыве он жаловался на неважное самочувствие, почему и оказался на скамейке запасных.
«А вы как себя чувствуете?» – спросил он в ответ.
«Все понятно. Посиди тогда», – мне было не до смеха, хотя, согласитесь, ситуация забавная, ни разу до того (это произошло в середине 1987 года) в моей практике такого не случалось. Пришлось искать замену замене.
…Заменили Беланова, уже владевшего «Золотым мячом». Обиделся настолько, что уехал на несколько дней в Одессу.
Непрофессиональное отношение к делу, бывает, заражает даже таких выдающихся футболистов, как Блохин и Беланов.
В основу модельных характеристик игрока я в первую очередь заложил бы высокие морально-волевые качества, склонность футболиста к универсальности действий и потенциальные функциональные возможности. Далее все зависит от тренера…
Даже отдельные «взлеты» в ответственных матчах одного игрока невозможны без соучастия в них его высококвалифицированных партнеров. Я бы сказал, чтобы стать Круиффом, надо было играть в сборной Голландии тех времен или, как минимум, в «Аяксе».
«Франс футбол» (заметки о чемпионате мира в Аргентине в 1978 году): «На улицах Росарио перед матчем Аргентина – Польша видели одинокого, механически шагающего Валерия Лобановского, невеселого тренера киевского «Динамо», которого еще называют украинским Бестером Китоном».
Сравнение с выдающимся комиком мирового кино приятно, но надуманно.
Оказавшись в Росарио в качестве наблюдателя, я получил прекрасную, редкую возможность побыть одному.
Эрнст Хаппель, тогдашний тренер голландской сборной, там же, в Аргентине, высказал в беседе мнение, что Коутиньо напрасно пытается играть в Бразилии в тотальный футбол. Хаппель считал, что тотальный футбол не подходит игрокам из жарких стран, поскольку необходимо много бегать и расходовать много энергии.
Спустя восемь лет Карлос Билардо, тренер новых чемпионов мира, опроверг Хаппеля и доказал, что тотальный футбол – знамение времени, не зависящее от погодных условий.
В конце каждого сезона болельщику представляется возможность ознакомиться со списком дебютантов, с которыми связывают определенные надежды клубы и сборная. Перелистывая старые записи, наткнулся на подобный список, датированный декабрем 1976 года: Копалейшвили, Малько, Василевский, Парсаданян, Бондарев, Тарханов, Паров, Крамаренко, Колповский, Бережной, Шавейко, Челебадзе, Пригода, Дараселия, Чивадзе. Лишь четверо последних выросли до уровня национальной сборной, а постоянное место в ней получили Чивадзе и безвременно ушедший из жизни Дараселия.
А где же остальные? Ведь в 1976 году, вспоминаю, все они действительно оставили хорошее впечатление и, казалось, лидерам первой команды страны растет хорошая смена.
Не знаю, как другие. Могу сказать лишь о Бережном. Этот высокоодаренный, прекрасного физического сложения футболист загубил себя сам. Сколько же мы с ним возились, наказывая его за прегрешения, прощая затем, веря данному им слову, снова наказывая…
Перед одним из важных матчей чемпионата он отпросился со сбора, сославшись на несчастье, случившееся с отцом в Ворошиловграде. Всегда ужасно, когда дома беда. Но по прошествии времени выяснилось, что Бережной придумал беду.
Наверное, я не прав был в своем сверхтерпении к проделкам Бережного, замечал, что на меня дулась команда, по уж очень хотелось, чтобы парень выправился. В конце концов и мое терпение лопнуло: случай оказался безнадежным.
Волевая дисциплинарная акция такого рода – это признание бессилия. И не такие меры создают в команде нужный микроклимат. Формальные плановые мероприятия по воспитательной работе далеко не исчерпывают сути дела. Каждый жест тренера, слово, взгляд – это тоже воспитательная работа. Манера одеваться, причесываться, тон разговора – также относятся к категории воспитательных средств…
Трудно было удержаться от улыбки, когда после победы над «Зенитом» в 1974 году со счетом 5:0 мы услышали такие высказывания: вот, мол, увидели киевляне на чемпионате мира в ФРГ образцы тотального футбола, стали копировать, и результат не замедлил сказаться.
Это далеко не так. Современный футбол приобрел свой нынешний вид не сразу, не по чьей-то воле (и не по нашей, конечно же). Вспоминаю, как мы играли в 1961 году, когда впервые стали чемпионами страны. Тогда в процессе матча усилия неравномерно распределялись между атакующими и обороняющимися игроками. Дома основная тяжесть ложилась на плечи нападающих. На выезде основные нагрузки принимали на себя игроки обороны. Но в 1966 году чемпионы мира, англичане, внесли принципиальные поправки в распределение усилий – они стали выравниваться. У нас этим вплотную занимался Виктор Александрович Маслов, и, надо сказать, еще до чемпионата мира.
Еще дальше в этом направлении продвинулись футболисты ФРГ и Голландии. Чемпионат мира, а также три победы подряд в Кубке чемпионов амстердамского «Аякса» (1971–1973) наглядно показали, куда движется футбол, продемонстрировали наиболее зрелые образцы игры. Для нас же в киевском «Динамо» эти события стали подтверждением правильности выбранного нами пути.
Дарование футболиста полнее раскрывается именно в командной игре, о чем свидетельствует опыт Пеле, Круиффа, Блохина, Мюллера, Неескенса, Платини, Марадоны, Росси, Футре. Вряд ли стоит игнорировать этот очевидный факт.
В тактике не может быть никаких догм. Я не понимаю, как можно любить какую-то одну тактику и отмахиваться от другой. Каждая тактика хороша, если она приводит к желанной цели. А цель всегда одна – победа!
Должен ли я был копировать тактику игравшего с двумя форвардами киевского «Динамо», когда работал в «Днепре»? Нет. Мне по душе был организованный ералаш, без четкого деления игроков на амплуа. В данный момент тебе удобно атаковать ворота – действуй!
Я не признаю моды. Признаю только то, что рационально. В частности, для нашей команды. Сегодня мы сыграем вот так, а завтра – иначе. Мы обязательно учтем особенность противника и приготовим что-нибудь новенькое. Только так, без догм!
На футбольном небе команды разбросаны, как звезды. Есть яркие, есть средние, есть мелкие, которые не разглядишь… Их можно заметить только тогда, когда их много, и они образуют туманность. А есть и суперзвезды, среди которых многие уже давно сгорели, а свет от них доходит до нас и но сей день.
Да, мы провалились в первой половине сезона 1976 года, да, взяли лишь бронзу на Олимпиаде в Монреале, да, понаделали ошибок, из-за которых до сих пор переживаем не меньше, чем другие. Но нельзя же ставить под сомнение выбранное нами направление в тренировочной работе и организации игры. Даже 1975 год был назван случайным, поскольку «для всех тех побед хватало хорошей функциональной подготовки, волевого настроя, высокого индивидуального мастерства. Превосходства же в тактике, в идее, положенной в основу организации игры, не было». Странно, что сказано это было лишь после «монреальского пожара», а не тогда, положим, когда сборная «спасла» отборочный турнир чемпионата Европы, а киевское «Динамо» выиграло полуфинал и финал Кубка кубков соответственно у «Эйндховена» и «Ференцвароша».
Я – сторонник сдержанных оценок, будь то победы или неудачи («…но пораженье от победы ты сам не должен отличать»). Хотелось бы привести высказывание тренера «Эйндховена» Риверса после киевского матча «Динамо» (Киев) – «Эйндховен». «Вся игра проходила по плану и в темпе, навязанном киевской командой. В матче с таким клубом, как «Динамо», все одиннадцать должны быть в постоянном движении. Хозяева действовали в тонком, свежем и современном стиле в течение девяноста минут. Показанный советскими игроками тотальный футбол, которым славится голландская сборная, вырос в их исполнении до уровня, который очень редко можно увидеть даже на Западе».
Играли осенью 1977 года в Брауншвейге (ФРГ) ответный матч Кубка УЕФА с «Эйнтрахтом» (1:1 в Киеве, 0:0 в ФРГ– Мы выбыли, поскольку немцам удалось забить гол в гостях). Руководители «Эйнтрахта» (оговорюсь: это не попытка оправдаться) вовремя не позаботились о размещении нашей команды в своем городе, и нам пришлось проводить подготовку к игре не так, как хотелось бы, ибо отель, в котором мы жили, находился в 75(?!) километрах от города Брауншвейга. Наша команда более трех часов тратила на поездки в автобусе на тренировки и на игру.
Каково же было мое изумление, когда, вернувшись домой, прочитал в одной из газет, что «разместили динамовцев гостеприимные хозяева в горном отеле «Маритим», что «когда утром команда вышла на зарядку, все застыли в изумлении – красота неописуемая!…»
Мелочи, мелочи…
Кстати, две ничьи с одной из лучших команд ФРГ на тот период были названы «ударом по престижу» советского футбола. Ну и ну!
Торпедовцы Москвы параллельно с нами дважды сыграли вничью (оба раза 0:0) с лиссабонской «Бенфикой» и уступили в пенальти – футбольной лотерее. И по ним бабахнули – «потеря престижа»!
«Моя игра основана на простом принципе – всячески избегать ошибок и повышать надежность действий», – говорил швед Бьерн Борг, будучи лидером мирового тенниса.
Простота, стабильность, четкость – основные принципы одной из лучших команд континента конца 70-х – начала 80-х годов английского «Ливерпуля». С ними не все могут согласиться. По различным причинам. Но и отвергать их тоже, видимо, нельзя, поскольку они необходимы для достижения результата в сегодняшнем футболе, современном спорте.
Нам нужно много футбольных стилей, как говорится, хороших и разных. Но в одном мы, тренеры, должны быть едины – в доверительном, дружелюбном отношении друг к другу, в уважении к нашему общему нелегкому делу, которое находится под неослабным вниманием миллионов поклонников футбола.
Я не могу представить ситуации, при которой главный режиссер ленинградского БДТ Г. Товстоногов публично, на страницах печати, объясняет своему коллеге из московского театра имени Маяковского А. Гончарову, что тот неверно поставил тот или иной спектакль и «задействовал» к тому же не тех исполнителей. Понятно, что как бы ни относился Г. Товстоногов к творчеству А. Гончарова, подобный выпад (пример, разумеется, я привожу условный) вряд ли возможен Неэтично.
Разве получили бы мы такое удовлетворение от игры динамовцев Тбилиси, если бы не был достигнут результат в Кубке обладателей кубков в 1981 году, а были продемонстрированы только отдельные качества: высокий уровень атлетизма, хорошая организация игры. Нет, лишь синтез в реализации современных требований позволил тбилисцам не только добиться результата, но и получить высочайшее признание на международной арене, как команде, так и отдельным игрокам – Чивадзе, Кипиаии, Гуцаеву, Шенгелии, Дараселии…
Поражением тренера я считаю только неспособность тренировать. Хочет человек, старается – не может. Это поражение. А проигрыш на футбольном поле – совсем другое дело. Проиграл – думай, докапывайся до причин. Излишняя чувствительность вредит, а потому с годами я научился воспринимать проигрыш умом. С эмоциями каждый борется по-своему. Но внутренне я очень холоден и расчетлив.
Я не уступал и не уступлю в спорах, связанных с «бескрылым практицизмом», «выездными моделями», прочими приписываемыми мне терминами – не слишком ли много появилось толкователей моих взглядов на футбол?
Компромиссами дела не спасти: нужно пойти на риск сегодня, ибо завтра, может случиться, рисковать уже будет нечем.
Может ли доставить удовольствие красивая игра с бесконечными проигрышами? Для меня результат – не только победы в престижных турнирах. Когда после проигрышей получаешь письма от болельщиков такого содержания: не переживайте, дескать, все идет как надо, – это тоже результат. Значит, кто-то нас уже понимает. Футбол так же многообразен, как и любое искусство. Чехова играют и во МХАТе и в БДТ – везде играют по-разному, и у каждого театра свой зритель. То же можно сказать о «Спартаке» или «Зените». Так что тренер, заботясь о результате, должен заставить думать не только игроков, но и зрителей.
Я не знаю, что это такое – талант. Иногда ведь достаточно счастливого стечения обстоятельств, чтобы пришел успех – вот вам и «талант». Но искать, благодаря каким личным качествам, благодаря каким методам большой тренер систематически добивался успехов, – полезно. Скажем, были тренеры первопроходцы вроде бразильца Висенте Феолы, который открыл футбольному миру глаза на возможности тактики. Были непревзойденные интерпретаторы общеизвестных идей – таков румын Стефан Ковач. А выдающегося советского тренера Виктора Маслова вела к открытиям непостижимая интуиция.
Сегодня крик «Дайте нам красивую игру!» заглушает все остальные требования, без которых современный футбол прогрессировать не может. Внедряется мысль, что «красивая игра» все оправдает, все спишет. Это заблуждение! Что толку в нашей красивой игре в Мексике, если результатом она сопровождалась только в предварительной группе, если мы не попали даже в восьмерку сильнейших? Кто, скажите на милость, будет помнить, как играла наша сборная в 1966 году в Англии и как она играла двадцать лет спустя в Мексике? Все будут знать – из справочников хотя бы, – что в Англии советская команда была четвертой, а в Мексике – неизвестно даже какой.
Принцип «главное не побеждать, а участвовать» был хорош на заре футбола. Сейчас футболом правит результат.
В конце 1982 года бакинский «Нефтчи» играл свой последний матч, который ничего в судьбе команды уже не решал, играл на своем поле, а потому, по идее, можно было ждать игры красивой, раскрепощенной, себе в удовольствие. Не тут-то было: пришли на стадион всего 500 зрителей, футболисты «доигрывали» матч с первых минут.
Нет интриги – нет настоящего футбола.
Кто рискнет сказать, что главное – участвовать в чемпионате мира? Нет, это не всемирное шоу, а жестокая борьба за результат, за победу. По игре на испанском чемпионате 1982 года, например, сборная Бразилии – команда номер один. Но блистательные бразильские футболисты плакали, а итальянцы ликовали.
Между прочим, бразильцам в игре с Италией достаточно было ничейного результата. Но… На пресс-конференции после матча оба тренера – итальянец Энцо Беарзот и бразилец Теле Сантана – согласились, что победа команды Италии была достигнута благодаря излишней уверенности бразильцев в легкой победе, в крайнем случае – ничьей.
«Они старались только победить и оставили много брешей в своей обороне, – сказал Беарзот. – Наши игроки этим воспользовались».
«Во втором тайме мы играли хорошо и заслужили, чтобы счет стал ничейным, – отметил Сантана. – Затем мы не смогли остановиться и пошли вперед, стараясь добиться победы… Мы сделали ошибку, не взяв лучшего итальянского форварда Паоло Росси под персональную опеку. Мы предоставили ему слишком много простора для действий, и он доказал, что является великим футболистом, забив три мяча».
Не хочу быть ложно понятым: и я, и всякий другой тренер мечтает о красивой игре и красивых победах, и вместе с клубом я испытал такое счастье. Но возводить принцип «красивой игры» в самоцель значило бы сознательно отбрасывать наш футбол с позиций, на которых он находится. Если я скажу: не обессудьте, дорогие друзья, в финале чемпионата Европы если мы и проиграем, зато во всех случаях покажем красивый футбол – поймут ли меня? Простят ли такую установку на игру? Нет, и я, и мои коллеги по сборной обязаны добиться победы, а настоящая борьба, борьба до последнего, станет и настоящим зрелищем.
О сроках тренера. Они зависят от такого большого набора обстоятельств, что просчитать все варианты попросту невозможно. Тренер национальной сборной должен считаться с периодичностью чемпионатов мира, которые, как известно, проходят раз в четыре года. В этот цикл и должны укладываться тренерские расчеты добиться успеха.
Победа победе рознь. Сборная СССР никогда не входила в тройку сильнейших команд мира и с 1972 года не бывала на европейском пьедестале. Сейчас нас ничто не может удовлетворить, кроме побед в официальных популярных соревнованиях.
Сам факт, что слово «рационально» произносится почти как ругательство, говорит о том, что некоторые люди в своей неуемной околофутбольной активности пытаются оказать влияние даже на язык. А ведь слово «рационально» означает всего лишь «разумно». Эрнста Хаппеля, когда он работал с «Гамбургом», хвалили за то, что он создал очень рациональную команду – именно этим словом хвалили.
Взглянем на материальный мир: все сущее – рационально, разумно.
И в футболе можно вспомнить времена, когда то, что мы сейчас называем романтической манерой игры, было целесообразно, то есть – рационально. Но это относилось к периоду, если можно так выразиться, футбольного детства человечества. Теперь он возмужал. Новое в футболе теперь создается за счет возрастающих скоростей, атлетизма, научных методик, создания блоков коллективной памяти и прочих, прочих сложных компонентов.
В ком живет романтическая душа, тот найдет красоту в мужественном футболе наших дней. А кто тоской о романтизме прикрывает ностальгическое желание и сегодня видеть на футбольном поле спектакли своей юности, тот просто не хочет смириться с той истиной, что все в жизни проходит, все меняется.
Моделирование игры для того и придумано, чтобы облегчить футболистам выбор неординарных решений в сложных тактических ситуациях. Чем больше смоделированных действий в типических положениях откладывается в блоках коллективной памяти команды, тем больше времени и сил остается в игре у каждого футболиста для принятия неординарных решений в непредвиденных ситуациях.
Не кажется ли вам странным, что в наше время унификации элементарных – не говоря уже о сложнейших – производственных и мыслительных процессов почему-то только к футболистам все еще предъявляются требования изобретать на ходу? Им вполне серьезно рекомендуют на ощупь отыскать позиции, с которых удобно воспользоваться прострельной передачей мяча с фланга или по наитию доходить до того, какой маневр и в какой фазе игры ведет к созданию численного превосходства в контратаке… Я не против того, чтобы так «творили» на поле наши соперники. Увы, они этим не занимаются. На международной арене мы имеем дело с командами, которые не тратят ни мгновения на выбор коллективных решений, когда возникает знакомая тактическая ситуация. И мы не собираемся дарить им драгоценное время, к чему вольно или невольно призывают нас те, кто полагает, что творчество в футболе – это когда футболист ищет, кого бы еще эффектно обвести.
Заглянем за театральные кулисы. Идут репетиции, репетиции, репетиции – создается модель спектакля. Наверное, все же лучше, когда актер будет знать реплики и свое место на сцене, а также «маневры» партнера заранее, нежели если режиссер скажет ему за час до начала спектакля: «Выйдешь, осмотрись, играй по обстановке…» Зная назубок то, что он должен делать на сцене, актер имеет массу времени для импровизаций, которые так украшают спектакль. Разумеется, речь идет о хорошем актере и о хорошем спектакле.
«Переманивание». Странное слово, когда речь идет о взрослых людях, которые только тогда «переманиваются», когда хотят этого. Переходы игроков – естественный и крайне нужный футболу процесс. Вспомним, как в первостатейных московских клубах расцвело дарование Аликпера Мамедова, Юрия Кузнецова, Никиты Симоняна, Анзора Кавазашвили… Футбол только выиграл от того, что Андрей Зазроев из команды Перми перешел в киевское «Динамо», а Виктор Колотов переехал в Киев из Казани. Футбол кое-что потерял от того, что Эдгар Гесс из душанбинского «Памира» пришел в московский «Спартак» чуть позже, чем нужно было, а Виктор Колядко явно засиделся в грозненском «Тереке». И наверное, совсем было бы нелепо, если бы Ринат Дасаев до сих пор оставался в Астрахани.
Серьезный взгляд дается всегда труднее. Некоторые вещи поносят и ругают только потому, что они для многих просто непонятны. А коли непонятны – значит, опасны.
Я не собираюсь никого и ни в чем убеждать. Всякая неистовая проповедь, из каких бы благих побуждений она ни велась, по существу своему безнравственна. Она, возбуждая в человеке веру, лишает его способности критически мыслить, столь необходимой для гомо сапиенс, и позволяет вести его без рассуждений туда, куда указывают проповедники.
Один из ведущих наших актеров театра и кино Леонид Филатов высказал как-то такую мысль: «Пришло время перемен. Беда в том, что многим кажется – меняться должно все вокруг, но не мы сами. Я же глубоко убежден в том, что никакие организационные изменения наш театр не спасут. Театральный эксперимент предоставляет огромные полномочия к