Глава 2. Из центра Нью Джерси в центр Америки. Новый Марв Альберт гонится за своей мечтой.

«Почему они не играют вынос? ... Почему они не играют в пас? … Почему бы не сыграть в блиц сейчас?»

- Чарли Уайс, студент Нотр Дама.

Я парень из Джерси, что значит – я могу без труда определить, кто на самом деле уроженец моего родного штата, а кто выдает себя за такового. Если вы позвоните кому-нибудь из Джерси, а у него телефонный код 856 или 609, это значит, что ваш знакомый живет в Пенсильвании, а не в Нью Джерси. Чтобы утверждать, что вы житель Джерси, необходимо иметь коды 201, 732, 908 или 973.

Граница между двумя этими штатами напоминает линию Мэйсона-Диксона[i]. В этом месте все резко превращаются в фанов Сиксерз, Флайерз, Иглс и Филлис из болельщиков Никс, Рэйнджерс, Джайантс, Янкис или Метс.

Я много где жил, но вот что я вам скажу: жители Нью Джерси не будут верить первому встречному, но, если вы войдете кому-либо из них в доверие, то вы станете друзьями навеки. У вас, возможно, не будет кучи друзей, но зато эта дружба точно будет настоящей. Я до сих пор поддерживаю отношения со восемью моими друзьями, с которыми мы тусовались еще в старшей школе, а знакомы были с детского сада. Сейчас мы все уже женаты, у большинства есть дети. Но до сих пор каждым летом мы собираемся вместе в Монмут Парке чтобы сыграть на лошадиных скачках. Мы сидим все на тех же скамейках, на которых сидели, когда нам было по восемнадцать. Так было всегда, за исключением лета 2006 года. Тогда наша встреча прошла в клубе, где Маура устроила вечеринку по случаю моего пятидесятилетия.

Я родился в Трентоне, но я совершенно ничего не помню о жизни там. Мой отец, которого тоже звали Чарли, в то время уволился из ВМФ и учился в Райдер Колледже, который тогда базировался в Трентоне, а потом переехал в Лоуренсивилль. Моя мать, Дебби, работала медсестрой, чтобы оплачивать обучение отца. Она проводила очень много времени на работе в реанимации. В то время в нашей семье было два ребенка (всего у родителей было пять детей), и мама работала с 11 вечера до 7 утра, чтобы быть дома в течении дня.

После колледжа мой отец устроился на работу бухгалтером. Он работал в Локхед Электроникс, самом главном подрядчике армии. Папа был великолепным спортсменом. Он вырос в городе Порт Джервис, штат Нью Йорк, и до сих пор местные уверяют всех, что он был одним из лучших атлетов, рожденных там. Отец занимался многими видами спорта, но славу ему принес бейсбол. Он мог играть за Сент Луис Кардиналс после школы, но вместо этого пошел в ВМФ

Когда мне исполнилось пять, мы переехали в городок Миддлсекс, который расположен в сердце центрального Нью Джерси. Мои родители всегда считали, что лучшим вариантом присмотра за детьми является поощрение отпрысков к тому, чтобы они гуляли недалеко от дома, нежели запрещение им этого. Летом мы проводили долгие часы на заднем дворе, играя в Виффлболл[ii], а потом обычно прыгали в надувной бассейн. Одним из правил в нашей игре было то, что если ты выбил мяч в бассейн или за забор в левом филде, это автоматически считалось хоумраном, несмотря на то, что половина бассейна была в фолл территории. Однако, если ты выбивал мяч за забор в правом филде, это был аут, потому что оттуда нельзя было достать мяч без того, чтобы перелезать через заборы других людей. Мы всегда пытались забросить мяч в бассейн, а он располагался в 70 футах от дома (бейсбольного дома). В те времена у вифллболлов были дырки только в одной половине мяча, что позволяло нам исполнять кервболлы, скрюболы, райзеры и синкеры (виды подач в бейсболе). Теперь у таких мячей отверстия везде.

Мы играли в Вифллболл и два-на-два, и шесть-на-шесть. У меня было трое младших братьев, которые обожали играть, а также много друзей по соседству. Мы все жили на расстоянии меньше мили друг от друга. Все было в шаговой доступности. И куда бы тебе не надо было, можно было взять велосипед и доехать до туда. А по прибытии мы обычно играли во что-нибудь. Как только игра заканчивалась, кто-то всегда говорил: «Утром в субботу, увидимся на баскетбольной площадке в 9». И все приходили играть снова. Во время бейсбольного сезона обычно звучало «Увидимся на поле в 9».

Мы играли в уличный хоккей перед домом или на парковке неподалеку от банка – обычно после уроков и на выходных – так как там был бордюр, благодаря которому резиновый мячик, который заменял нам шайбу, не вылетал на дорогу. Иногда мы брали клюшки с воротами и шли играть в подвал. Места было мало, поэтому мы чаще лупили друг друга, чем шайбу. А для игры в баскетбол у нас была специальная низкая корзина, чтобы каждый мог делать данки.

Я любил заниматься спортом. Не припомню ни дня, когда бы я не играл во что-нибудь, смотрел по телевизору, думал или говорил о спорте.

Моей первой любовью был бейсбол, потому что я только в него играл на приемлемом уровне и мог заниматься им в школьной команде. Мой отец и директор моей школы были моими наставниками все 4 года в LittleLeague. Неплохой тандем, не правда ли

Я всегда был большим и полным, поэтому баскетбол был не для меня. В PopWarnerFootball я тоже не проходил из-за лимита по весу. Из всего этого следует, что я не играл в футбол на официальном уровне ни до поступления в старшую школу, ни после ее окончания.

Но главной причиной все этого была болезнь Озгуда-Шлаттера[iii], когда кальций оседал на моих коленях, и они опухали. Это нормально для активных ребят в возрасте от 10 до 15 лет, и это приключилось со мной на втором году старшей школы. Я не был настолько атлетичен, чтобы играть с этим заболеванием. В выпускной год я стал запасным центром, и играл не слишком часто. Также я еще играл в баскетбол на соревнованиях, организованных Католической Организацией Молодежи.

В мой выпускной год в старшей школе со мной произошел один случай, оказавший очень большое влияние на мою философию как тренера в будущем. У нас тогда было лишь 15 комплектов формы для бейсбольной команды, и этим числом и было определено количество игроков, которые останутся после отборочных испытаний. Я оказался одним из этих пятнадцати.

После двух игр пятеро парней не выдержали темпа и слились из команды. Наш тренер, Кевин Донован, решил поговорить с оставшимися о том, как вообще мы будем выбираться из сложившейся ситуации. Он мог бы пригласить парней, которых он отрезал от состава во время отбора. Мог взять ребят из команды помладше. Он не сделал этого. Тренер решил, что мы будем доигрывать сезон вдесятером.

В нашей команде было 4 питчера, каждый из которых играл не только на своей позиции. Я тогда был кэтчером, и если я не был на бите, то обычно помогал питчеру разминаться в буллпене. Но этот питчер потом шел не на горку, а на позицию базового, шорт стопа или в аутфилд. Бывали ситуации, когда у нас в буллпене некому было разминаться, так как все питчеры играли в поле.

Тот сезон стал для меня главным уроком всей моей жизни. Именно тогда я понял, что в команде каждый должен подставлять плечо друг другу. Никто не волновался о попадании в состав, все ясно понимали, что от усилий каждого зависит успех всей команды.

Играя кэтчера, я мог иногда отлынивать или немного косячить, но за сезон не пропустил ни одного матча. У меня даже мысли об этом не возникало. Когда я вспоминаю об уроках, полученных от Билла Парселлса и Билла Беличика о незыблемой роли команды в общем успехе, у меня всплывает в памяти тот бейсбольных сезон. Нельзя было придумать лучшего примера для иллюстрации.

Но главным в этом мотивационном примере из закоулков моей памяти является тот факт, что мы вдесятером выиграли большую часть игр в том сезоне. Ситуация напоминает мне сюжет фильма «Hoosiers», где игроки футбольной команды осознали, что единственным способом добиться успеха для них станет лишь объединение в всех единый организм и полная взаимовыручка – и они сделали это.

Кроме спорта у меня есть еще много приятных воспоминаний, и большинство из них связаны с поездками в Джерси Шор. Сначала я ездил туда с родителями, а потом уже отдельно, в компании друзей.

Это было нечто большее, чем просто пляжи. Джерси Шор – это социальная модель общества. Там происходит социальная дифференциация. Когда ты маленький, то едешь на семейные пляжи, а когда ты уже учишься в старшей школе, то направляешься в совершенно другое место. Да, а еще там были развлекательные зоны. У SeasideHeight, где тусовалась молодежь, в основном находились палатки с азартными играми и колесо обозрения. В свою очередь PointPleasant, этакий семейный и детский уголок, располагало аттракционами для детей.

До Джерси Шор было около 45 минут езды на машине. На велосипеде, конечно, было дольше, но до получения прав у меня и моих друзей других вариантов не было. Как-то раз тетя и дядя одного моего приятеля пригласили нас провести пару дней в Джерси Шор, а заночевать разрешили у них в мотеле. Мы всей компанией прыгнули на велики и субботним вечером отправились в путь. По пути мы старались избегать крупных трасс, ведь ездить по таким дорогам на велосипеде довольно опасно. Естественно, нам пришлось пару раз проехаться по автобанам.

Та поездка была для меня чем-то вроде приключения, одновременно опасного и веселого. Ну, а обратная дорога... Кто в том возрасте думал об этом? Что до родителей, то они не запрещали нам ездить туда. Никто ведь не заставлял нас говорить, что мы едем туда на велосипедах. Но я точно знаю, что никогда не разрешу своему сыну проделать то же самое. Никогда.

Сезон в Джерси Шор длился от MemorialDayдо LaborDay[iv]. В это время обычно тут было полным-полно туристов, которых все называли «Бенни». Существует несколько версий происхождения этого названия, и все они уходят корнями в начала двадцатого столетия. Первая версия гласит, что «Бенни» - это аббревиатура из названий мест, откуда приезжали большинство туристов – Берген, Эссекс, Ньюарк и Нью Йорк. Согласно второй версии багаж многих приезжих прибывал в Шор с пометкой «BENE», так как доставлялся на идущих из Бенсонхерста на восток поездах. Также бытует мнение, что «Бенни» - всего лишь сокращение от «beneficialrays» (лечебные лучи [солнца]), о чем мечтали почти все туристы, приезжавшие летом в Джерси Шор.

Во времена бытности ребенком и подростком, когда мы с друзьями мотались в Шор, мы были Бенни. В старших классах наша компания брала в аренду там место на лето за 500$. Не так уж дорого, если считать по 100$ на человека. Мы не вылезали из воды, ходили в клубы… в общем, наслаждались жизнью и развлекались.

И вот, когда мы уже жили в Шор, мы считались местными, a.k.a. ClamDigers. Местных вообще напрягало присутствие Бенни, т.к. это означало для них пробки и толпы людей повсюду. Для местных благодать наступает после LaborDay, когда туристы разъезжаются. И все пляжи, рестораны и аллеи – все снова только ваше и ничье больше.

Если ты рос в Мидллсексе, то у тебя было два пути: стать фанатом Янкис или стать фанатом Метс. Лично я топил за Янкис. Если говорить о футболе, большинство была на стороне Джайантс. В баскетболе в то время все поддерживали Никс, так как Нетс еще не играли в Нью Джерси. А в хоккее нашими любимцами были Рейнджерс, ведь Девилс в то время базировались в Колорадо и назывались «Колорадо Рокис».

И если ты болел за какую-либо команду, ты отдавал в этом всего себя.

Первый раз отец отвез меня на игру Янкис, когда мне было 6 или 7 лет. Я не особо помню этот момент. Но зато я помню, как мы ходили на Янкис Стэдиум на игры Джайантс, и наши места располагались прямо за зачетной зоной. Став постарше, я уже ездил на игры с друзьями, совершая по 5-10 выездов на бейсбол за лето. У нас тогда еще не было прав, поэтому приходилось садиться на автобус до Порт Ауторити в Нью Йорке, а оттуда мы доезжали на метро до Янки Стэдиума. Я помню, что один мой друг по имени Фредди Херцог заказывал сразу 8 хот-догов сразу по прибытии на стадион и съедал их в одну харю. А больше всего нам нравилось приезжать на спаренные игры, что позволяло проводить целые дни на стадионе.

Когда Никс или Рейнджерс играли на выезде, я смотрел их матчи по девятому каналу. Ну а домашние игры не транслировались по ТВ (в те времена в США спортивные лиги придерживались политики отказа от показов матчей в близлежащей местности, мол «если хотите посмотреть игру, идите на стадион»), поэтому приходилось довольствоваться радиотрансляциями Марва Альберта.

Марв Альберт

Чем больше я слушал эти репортажи, тем больше росло во мне желание стать спортивным комментатором, как Марв Альберт. Мне также нравился Марти Гликмэн, который работал на играх Джайантс, а также Мел Аллен, Ред Барбер и Фил Риззуто – они комментировали матчи Янкис.

Но все же моим любимым комментатором был Марв, так как во время его репортажей я мог сам представить, что происходит на площадке в данный момент, настолько он был крут. Если играли Никс, то ты знал, как защитники управляют игрой и где сейчас находится мяч.

«Frazier over to Monroe…DeBusschere from the corner…Yes! It counts and he’s fouled!»

«Фрэзье делает передачу на Монро…Дебуше из угла…Да! Он набрал очки, а на нем еще и сфолили!»

А если играли Рейнджерс, я всегда знал, у кого сейчас шайба и кто подставился под бросок.

«Stick save and a beauty made by Giacomini!”

«Великолепный сейв клюшкой от Джиакомини!»

До сих пор вспоминаю эти его фразы.

За играми я следил благодаря маленькому транзисторному радио, сидя в своей комнате на верхнем этаже. Частенько мне приходилось слушать трансляции ночью, тайком от родителей. Особенно удобно было пользоваться наушниками, когда Янкис играли на западном побережье и игры начинались к 11 ночи. Я был любителем радиотрансляций в той же степени, как и фанатом спорта вообще. Я все еще помню МелаАлленасеготрадиционным «Hello, there, everybody! ThisisMelAllen…».

Мел Аллен

К третьему классу я окончательно решил, что пойду работать на телевидение, буду комментировать матчи. Я уже понимал, что спортсмен из меня не получился, и успешной профессиональной карьеры у меня не будет. Я мог продолжать заниматься спортом до конца школы, и, может быть, в каком-нибудь маленьком колледже мне и предложили бы спортивную стипендию, но успех на высшем уровне? Тут все было предельно ясно. Но я любил спорт и хотел связать с ним свою жизнь после школы.

Итак, какой у меня был выбор? Писать о спорте или комментировать спорт. Да, можно еще стать тренером, но тогда это даже не приходило мне на ум. Я был красноречивым малым, думал, что умен и хорошо разбираюсь в спорте. И, по моему мнению, пойти в комментаторы было лучшим решением для меня.

Я стал приглядываться к колледжам, у которых была кафедра коммуникации и хорошая спортивная программа, к которой я мог бы примкнуть. Мне хотелось учится в университете, где количество студентов больше тысячи, но меньше десяти тысяч. В методическом отделе моей школы был компьютер, который по моим запросам выдал список вузов, и возглавлял этот список университет Нотр Дам.

К слову, я католик, но я не вырос со словами «Хочу в Нотр Дам» на устах. Я не просыпался со словами гимна Нотр Дама на устах. Я получал удовольствие от просмотра утренних футбольных хайлайтов с участием Файтинг Айриш по телевизору, которые кстати освещала Линдси Нельсон, также работавшая на играх Метс.

«Now we’ll move to further action late in the third quarter…»

«А теперь перейдем к событиям в конце третьей четверти…»

Это интриговало меня. Я не имел ни малейшего понятия, где находится город Саус Бенд, но, если меня кто-то спрашивал, где находится кампусы Нотр Дама, я с уверенностью отвечал, что они расположены в Саус Бенде. Так просмотр футбольных хайлайтов помогал мне выглядеть умнее.

Я отправил документы в Нотр Дам и еще несколько колледжей, и везде меня приняли. Мой выбор пал на Нотр Дам, так как по моим расчетам это было лучшим соотношением цены и качества. Откровенно говоря, это было не особо дорого – обучение, комната, питание, книги и сборы обошлись мне в примерно 3500$ за первый год.

Впервые я появился на пороге университета в 1974 году. И первым вопросом, пришедшим мне в голову, был вопрос «Где же солнце?». Его я не видел около месяца. Я тогда очень скучал по дому, но, когда солнце все же соизволило показаться, все оказалось не так уж плохо.

Я не особо ценил и уважал историю Нотр Дама и его традиции до того, как поступил туда. Большинство студентов проникаются этим в день игры. Царящую вокруг атмосферу и эмоции невозможно описать. Нужно просто приехать и прочувствовать все на своей шкуре.

Ощущение причастности к чему-то великому возникает, когда ты впервые видишь вживую Золотой Дом (главное здание администрации), Тачдаун Иисуса (огромная фреска на здании библиотеки, видимая со стадиона), Стадион Нотр Дама, Грот Девы Марии.

Тачдаун Иисус

Я ходил на все игры футболистов Файтинг Айриш. В мой первый год тренером был Ара Парсегян, а потом команду возглавил Дэн Девайн. Еще был баскетбол, хоккей и бейсбол. Таким образом, я был частью спортивной программы моего университета.

С каждым новым годом учебы студенту полагались более лучшие места на студенческой секции. Если взять к примеру футбол, то фрешмены (первокурсники) сидели около зачетной зоны, а сениоры (четверокурсники) уже располагались ближе к 30-ярдовой линии.

На каждой игре во мне просыпался внутренний комментатор, и молча смотреть игру я не мог.

«Почему они не играют вынос? ... Почему они не играют в пас? … Почему бы не сыграть в блиц сейчас?»

Сидевшие со мной друзья, как ни странно, не просили меня заткнуться. Они тоже много чем были не довольны, а про меня думали, что я шарю в футболе и говорю правильные вещи.

Первыми игроками, с которыми я непосредственно познакомился, были раннинбек Терри Юрик и центр Терри Мерфи. Мы тогда вместе учились на втором этаже секции 2B во Флэннер Холл, который сейчас является административным зданием. Это были двое из моих 8-10 друзей, с которыми я по-настоящему тепло общался.

Сейчас все говорят, что я был соседом по комнате самого Джо Монтаны. Хочу официально заявить, что это вранье. Юрик был близок к Монтане, поэтому-то мы и были знакомы. Мы были друзьями, но не соседями. Во-первых, он жил вообще в другом здании. Во-вторых, он женился уже на первом курсе и потому проживал с женой вне кампуса.

Если характеризовать Монтану по моим студенческим воспоминаниям, то Джо был скромным и хорошим парнем, к тому же он был невероятным атлетом. Все знают его как игрока в футбол, но он был великолепен и во многих других видах спорта.

Джо Монтана

Монтана всегда жаждал победы, причем не только на футбольном поле, но и, например, в наших баскетбольных междусобойчиках. В те времена его вертикальный прыжок был около метра. Ну а в баскетбол он играл лучше всех на кампусе. Джо близко общался с Диггером Фелпсом, тренером баскетбольной команды, и Фелпс почти переманил его в баскетбол, когда у Монтаны было мало игрового времени в футболе.

Мало кто знает, но в начале четвертого курса Монтана был квотербеком в третьем составе. Не во втором. Не в первом. В третьем. В третьей игре того сезона мы играли с командой Пердью. У стартового разыгрывающего Расти Лиша игра не пошла, и он был заменен. Второй квотербек, Гэри Фористек, получил хороший удар и сломал ключицу.

Но тренер и тогда не поставил Монтану, а вернул Лиша. И только за две минуты до конца третьей четверти, когда ирландцы проигрывали 10 очков, наконец выпустили Джо. Он помог нападению набрать 17 очков, и мы выиграли игру. С этого дня он стал стартовым квотербеком.

В том сезоне мы обыграли Техас со счетом 38-10 и выиграли национальный чемпионат. Тогда от Джо не требовалось ничего сверхъестественного. Наша линия нападения доминировала всю игру, дав двум бегущим, Джерому Хивенсу и Вегасу Фергюсону, набегать на 100 ярдов. У Терри Юрика было 2 тачдауна на его первых двух розыгрышах, а наша защита под руководством Боба Голика отделала нападение Техаса, которым руководил Эрл Кэмпбелл.

Коттон Боул 1978

На следующий год Джо играл в знаменитом матче Коттон Боул, позже окрещенном Айс Боул. В той встрече Монтана, несмотря на ледяную бурю, температуру минус 10 градусов на ветру и свою простуду, отыграл 22-очковое отставание и выиграл матч последним розыгрышем. Вдумайтесь: в перерыве у него был озноб, так как температура тела Монтаны упала до 35 °C. Он сидел, укутанный шерстяными пледами и пил горячий бульон. А во второй половине матча этот парень выдал одно из лучших индивидуальных выступлений за всю историю студенческого футбола.

На драфте НФЛ его выбрал Билл Уолш в третьем раунде. Джо был уникальным игроком для того драфта, потому что он проучился в колледже 5 лет – на третьем курсе у Джо обнаружился разрыв акромиально-ключичного сочленения, и он пропустил тот год.

Как по мне, Монтана всегда был своим парнем. У него не было звездной болезни, когда он учился в университете, ну а уже в НФЛ он и стал настоящей звездой. У нас о нем стали говорить уже после окончания его карьеры в колледже. Ведь именно в НФЛ он стал тем Джо Монтаной, легендой, победителем четырех Супербоулов и трехкратным MVP Супербоулов.

Я, Юрик, Мерфи – да почти все мои друзья любили потрепаться. Мы много говорили о спорте, о музыке, обо всем на свете. Мне казалось, что я всегда прав, но в то же время я осознавал, что я всего лишь один из множества студентов Нотр Дама.

Если бы в наше время было бы хоть жалкое подобие современного спортивного радио, то тут я бы точно не смог остаться в стороне. Представляю, как бы это все выглядело. Моим ником, наверное, было бы «Чарли из Джерси». А так, все что мне оставалось, это дружеские посиделки с друзьями и одной пиццей на компанию и бесконечные дискуссии на спортивные темы.

В нашей компании было очень много любителей музыки. Также царило разнообразие жанров и музыкальных предпочтений: многие обожали кантри и кантри рок (юные фанаты Джимми Баффета), были популярны The Allman Brothers Band, Lynyrd Skynyrd, The Marshall Tucker Bandи Pure Prairie League. Также с нами тусили несколько парней из Хьюстона, которые тащились от Уилли Нельсона и Джеффа Уокера.

Мне всегда был по душе Брюс Спрингстин. В середине семидесятых он как раз начинал выходить на большую сцену. Очевидно, что на мой выбор повлиял тот факт, что он тоже из Джерси, и что-то неуловимо родное привлекало меня в его музыке. Также мне нравились BeachBoys. Хоть эти парни родом из Калифорнии, и пели они о пляжах золотого штата, мне их творчество напоминало пляжи Джерси Шор.

Хотите верьте, хотите нет, но моим любым занятием в Нотр Даме было посещение церкви. Обычно я посещал литургию по воскресениям в одном из женских общежитий, Брин-Филлипс Холле. Эта месса была самой поздней в кампусе и начиналась в 23.00, поэтому туда набивалось под три сотни человек. Всем раздавали слова молитв, и начиналось хоровое пение.

В Нотр Даме училось около пятисот студентов из Нью Джерси, и мы с гордостью представляли наш штат. Как оказалось, представители Джерси были на третьем месте по количественному соотношению студентов по всему вузу. Ну и я, скооперировавшись на втором году обучения с парочкой земляков, создал некое подобие объединения студентов из Джерси – мы называли это «Клуб Нью Джерси в Нотр Даме». Это общество ставило своей целью помогать студентам прибыть в кампус в начале года и уехать оттуда после окончания учебы. Грубо говоря, мы помогали студентам с доставкой их вещей в университет и из университета.

Являясь официальным юридическим лицом, мы могли запросто прийти в администрацию и узнать там имена и адреса студентов из Нью Джерси, чтобы впоследствии поставить их в известность о существовании нашего объединения. После такой процедуры мы брали в аренду три грузовика – один отправлялся в северную часть Джерси, второй в центральную и третий в южную – и отправлялись в путешествие. Нашими расценками на доставку были 12$ за чемодан, 10$ за велосипед и 5$ за коробку. Моей сферой влияния была центральная часть Нью Джерси.

По возвращению на кампус мы парковали грузовики в определенном месте, и студенты разбирали свои вещи. В общем и целом, это было удобно для всех – студенты и родители не волновались о своих вещах, а мы зарабатывали свою денежку.

Я был очень амбициозен в том, что касается заработка денег. Каждое лето на протяжении четырех лет обучения меня ждала работа на департамент парков города Миддлсекс. Они обычно нанимали студентов для работы в местных парках и полях. Мы косили траву, убирались в парках и заботились об игровых полях. Это была идеальная подработка на лето: рабочий день начинался в 7 утра и заканчивался в 15.45, с понедельника по пятницу. А после ужина все собирались и шли играть на те же поля, на которых мы горбатились еще час назад. Признаться, я был довольно средненьким хиттером, но все зависело от того, во что и где мы играли. Если мы рубились в софтболл на небольшом поле, то для меня не составляло труда выбить хоумран. А в бейсбол игра шла уже на большом футбольном поле, и выбить мяч за забор было не так-то просто.

Как известно, еще в старшей школе дети делятся на две категории – спортсмены и фрики. Так все продолжается и в колледже, но в Нотр Даме такое разделение не особо играло роль, ведь спортом занимались абсолютно все. Предпочтение отдавалось командным видам спорта.

В Нотр Даме спорт объединяет всех студентов в единую команду, и «Баскетбольный турнир у книжного магазина» является прекрасным примером. Структура турнира такова, что у команды нет права на ошибку – при поражении команда сразу же вылетает. Участие в турнире могут принять все – студенты, преподаватели и другие сотрудники колледжа. Все начинает с маленьких площадок между кампусами, а финалы играются на корте перед книжным магазином, перед тысячами зрителей.

Турнир начинается в начале апреля и длится около месяца, за это время в соревнованиях успевают принять участие около шестисот команд. Игроки команд колледжа по футболу тоже могут принять участие, но их количество ограничено тремя представителями на команду. Когда я стал футбольным тренером в Нотр Даме, я позволял своим футболистам играть до тех пор, пока они либо не получили травму, либо не заимели проблем с успеваемостью. Также в составе каждой команды может находиться один член баскетбольной программы Нотр Дама, но это должен быть обязательно четверокурсник, получивший разрешение своего тренера.

Когда футболисты и баскетболисты Файтинг Айриш играют за свои сборные команды, их поддерживают все студенты. Но когда эти же парни играют на баскетбольном турнире, им могут напомнить свистом и криками «бууу» об их преимуществе, как профессиональных спортсменов в таких соревнованиях.

Еще одной интересной традицией является соревнования по футболу непосредственно между простыми студентами. Каждый парень в нашем колледже был членом команды своего общежития, и я в том числе. Мы играли с полной отдачей, с настоящими каркасами и шлемами. Наша команда была довольно средненькой, я играл там центра. Но, хочу отметить, в мой выпускной год мы выиграли турнир по софтболу.

Еще у нас проходили соревнования по боксу, по структуре походившие на современный турнир «GoldenGloves» и называвшиеся «Бенгальская схватка». Все началось в 1931 году с Доминика «Нэппи» Наполитано, которые окрестил этот турнир в честь бангладешских попрошаек. Но еще задолго до этого, в 1923 год, легендарный Кнут Рокне учредил Боксерский Клуб Нотр Дама, целью которого было поддержание формы футболистов в межсезонье.

К слову, один парень из моей команды, сейфти Том Збиковски, был боксером «GoldenGloves» в Чикаго, и имел соотношение побед к поражениям на любительском уровне, равное 75 – 15. В марте 2006 NCAA разрешили ему стать профессионалом (после моего одобрения), в то же время, приостанавливая его футбольную карьеру, до тех пор, пока он не перестанет получать деньги от спонсоров, участвовать в рекламе различных боксерских принадлежностей и т.д.