Глава 12. Бостон, апрель 1986 г.
Поначалу казалось, что это будет малоинтересный матч, хотя и в серии «плей-офф». И в самом деле, что можно ожидать от слабых «Буллз», которым противостоит грозный «Бостон Селтикс»? Но, как заметил Дик Стоктон, спорт-комментатор Си-би-эс, этот матч стал блестящим дебютом Майкла Джордана как истинного баскетбольного профессионала. Майкл играл перед многомиллионной аудиторией, приникшей к телеэкранам. Многие телезрители толком еще и не знали его и даже не подозревали о том, что сейчас произойдет. Однако в принципе то, что Джордан сотворил в Бостоне 20 апреля 1986 г., было, учитывая его инстинктивную тягу к драматическим коллизиям, вполне предсказуемо. Впрочем, он и сам это предсказал. Накануне матча он играл в Бостоне в гольф с Дэнни Эйнджем, защитником «Селтикс», и двумя спортивными журналистами. Закончив игру, Майкл сказал Эйнджу: «Завтра тебя ждет большой сюрприз». — «Не думаю, — отмахнулся тот, — тебя будет опекать сам Д. Дж.» (так звали сокращенно Денниса Джонсона, высоченного защитника бостонцев). «И все же скажи Д. Дж., что сюрприз вероятен, — настаивал Майкл. — И пусть он сегодня хорошенько выспится».
Сцена для дебюта Майкла была подобающей. Игра в серии «плей-офф» в знаменитом «Бостон Гарден» против сильнейшего клуба НБА. Матч транслируется по национальному телевидению. Джордан, игравший в лиге второй сезон и почти весь его пропустивший из-за перелома ноги, долго ждал встречи такого уровня.
Многие, в том числе и сами бостонские игроки, считали «Селтикс» сезона 1985/86 г. лучшей командой эпохи Ларри Бёрда. Из 41 домашнего матча клуб проиграл лишь один. 12 лет спустя Кевин Макхейл, в прошлом одна из звезд той команды, вспоминал: «Боже милостивый! Сказал бы ты мне сейчас: «О'кей, Макхейл, ты добропорядочный гражданин, поэтому разрешаю тебе вернуться в прошлое и поиграть еще один сезон». Я бы выбрал сезон-85/86 «.
Тем воскресным вечером Майклу выпал удачный шанс показать себя во всей красе на всю страну, да еще играя против самого Денниса Джонсона. «Селтикс» приобрел Д. Дж. из-за его гигантского роста и конечно несомненного таланта. Клубу нужен был игрок, способный наглухо закрыть Эндрю Тони, великолепного атакующего защитника «Филадельфии-76», прозванного «Грозой бостонцев». Именно благодаря его действиям филадельфийцы всегда побеждали «Селтикс». Д. Дж., безусловно, был лучшим в лиге защитником-»великаном».
В эпоху Ларри Бёрда «Селтикс» делил королевский трон в НБА с «Лос-Анджелес Лейкерс», где блистал Мэджик Джонсон. С 1980 по 1988 г. калифорнийцы становились чемпионами 5 раз, а бостонцы — 3. Лишь однажды в их дуэт вклинился аутсайдер — «Филадельфия-76» с Джулиусом Ирвингом. Когда «Селтикс» впервые выиграл чемпионат при Ларри Бёрде, Рэд Ауэрбах, торжественно подняв над головой почетный трофей, произнес: «А что случилось с королевской династией «Лейкерс», о которой мне уши прожужжали?»
В сезоне 1985/86 г. состав «Селтикс» был как на подбор. Некоторые даже считали ту команду лучшей в современном баскетболе. И действительно, о такой первой пятерке можно было только мечтать. В нападении — Бёрд, Макхейл и Роберт Пэриш. Их называли «великой тройкой». В обороне — Деннис Джонсон и Эйндж. Кроме того, «Селтикс» приобрел легендарного Билла Уолтона, считавшегося в свое время одним из двух или трех лучших «великанов». Хотя к 1985 г. он из-за многочисленных серьезных травм значительно сбавил в игре, тем не менее в какие-то моменты Билл так мог сыграть в обороне или выдать такой пас форварду, что у всех дух захватывало.
В тот сезон Уолтон, перенесший несколько сложнейших операций, выкупил на собственные деньги свой очень приличный контракт у «Лос-Анджелес Клипперс». Это позволило ему покинуть баскетбольное чистилище и отправиться на поиски баскетбольного рая. Правда, свобода обошлась Уолтону в 800 тысяч долларов — такова была цена неустойки. Сначала он, подумав о переходе в «Лос-Анджелес Лейкерс», позвонил своему старому другу Джерри Уэсту. Но тот сказал: «Билл, я тебя прекрасно знаю и восхищаюсь твоей игрой, но я видел рентгеновские снимки твоих ног и не хочу, чтобы ты стал калекой». Тогда Уолтон позвонил Реду Ауэрбаху, архитектору громких побед «Селтикс». «Это говорит Билл Уолтон из «Лос-Анджелес Клипперс», — сказал он. — Я хотел бы приехать в Бостон и поиграть за ваш клуб. Думаю, буду вам полезен». В этот момент в офисе Ауэрбаха случайно оказался Ларри Бёрд, тут же уговоривший его принять предложение Уолтона. О травмах речь даже не шла, раз Билл думает, что может играть, этого достаточно.
Поскольку у Уолтона была репутация капризной суперзвезды, требующей к себе особого внимания, бостонцы заранее решили поставить его на место. В первый свой день в «Селтикс» Уолтон попросил одного из служащих клуба принести ему чашку кофе. На следующий день он увидел в раздевалке большой плакат, на котором от руки было написано: «Билл, пойди и сам возьми свой гребаный кофе». В «Селтикс» никому не дозволялось мнить себя выше всех, хотя, конечно, каждый понимал, что его команда — это команда Ларри Бёрда. Однажды на тренировке Уолтон отпустил критическое замечание в адрес Рика Карлайла. Бёрд тут же сказал: «Эй, Рик, скажи ему, чтобы он заткнул свою поганую пасть. Хоть ты у нас всего год, но сыграл за нас, наверное, больше матчей, чем он за всю свою карьеру».
Радуясь тому, что он совершил побег из «баскетбольной Сибири» и попал в команду, где все были одержимы страстью к баскетболу, Уолтон считал этот год одним из самых счастливых в своей жизни. Биллу нравилось, что ему отвели роль обычного, рядового игрока, которому не нужно вести за собой партнеров. Он даже смирился с тем, что стал в команде постоянным объектом шуток и розыгрышей, сменив на этом посту Дэнни Эйнджа. А в «Селтикс» остряков было немало. Звезды постоянно друг друга разыгрывали. Как-то в Лос-Анджелесе на предматчевой разминке на площадке остались лишь двое — Макхейл и Карлайл. Карлайл, выглядевший намного моложе своих лет, совсем как мальчишка, был одет в простой старомодный тренировочный костюм, на котором не было эмблемы «Селтикс». Макхейл разыскал охранника и спросил его, указывая на Карлайла: «Не знаете, кто этот парень? Может, новичок «Лейкерс»? Недоумевающий охранник ответил, что это, конечно, игрок «Селтикс». «Первый раз вижу его, — сказал Макхейл. — Послушайте, сделайте что-нибудь. Наш тренер будет очень недоволен, когда узнает, что «Лейкерс» заслали к нам шпиона». Попавшийся на крючок охранник стал выводить Карлайла из зала. Парень завопил, указывая на Макхейла: «Да я с ним!» Но тот отрицательно мотал головой.
Или такой случай. Как-то, играя в Портленде, Ларри Бёрд решил, что матч складывается для его команды чересчур легким, и стал бросать по кольцу только левой рукой. После его первых четырех удачных бросков Макхейл крикнул игроку «Портленда» Джерому Керси, опекавшему Бёрда: «Не суетись, Джером, подожди, пока Ларри начнет бросать правой!» Иногда во время матча Макхейл предупреждал кого-либо из соперников, что сегодня он получит пинок в задницу от Д. Дж. или Эйнджа. Макхейл заслужил право на такие шутки: в свое время и над ним издевались. Когда он впервые вышел на матч в НБА («Селтикс» играл тогда с «Вашингтон Уизардс»), Бёрд, подойдя к Элвину Хейесу, знаменитой вашингтонской звезде, сказал ему: «Элвин, хочу, чтобы ты приготовился: наш новичок Макхейл пообещал, что сделает из тебя сегодня отбивную.
По-настоящему великий игрок, Ларри Бёрд придавал бостонцам уверенности в их непобедимости. Казалось, вся команда подчинялась его железной воле и перенимала ее. Самое страшное для каждого было разочаровать своего кумира. Такого игрока, как Бёрд, никто из них в жизни не видел, и поэтому в спорных ситуациях только он имел право вынести окончательный вердикт.
Подвести Ларри Бёрда — об этом и речи не шло. Даже судьи не решались ему противоречить. В том году, играя в Атланте с местными «Хоукс» («Ястребами»), бостонцы после первой половины матча уступали хозяевам 22 очка. Что еще хуже — «Ястребы» постоянно апеллировали к судьям. К. Джонс, тренер «Селтикс», был настолько недоволен игрой своей команды, что в перерыве не произнес ни слова. Когда началась вторая половина матча, Бёрд с непривычным для него мрачным выражением лица подошел к судьям и сказал: «Мы не собираемся сдаваться, но и вы не идите на поводу у «Ястребов». В третьей четверти он принес своей команде 17 очков, после чего «Селтикс» отставал всего лишь на 8, а в овертайме и вовсе победил.
Лидерство Бёрда проявлялось не только на матчах, но и на тренировках. Однажды «Зеленая команда» (вторая пятерка) с большим преимуществом обыгрывала «Белую команду» (стартовую пятерку). Все, в том числе и тренер, ополчились на фаворитов. Тут Ларри Бёрд и показал, на что он способен, — стал бросать из трехочковой зоны и без единого промаха. При этом он отдалялся от кольца соперников. Сначала бросал с расстояния 20 футов, потом — с 22, с 24, с 26 и, наконец, с 32. Ни одного промаха. Счет почти сравнялся. До конца тренировки оставались считанные секунды. Бёрд находился на центральной линии. Все «зеленые» устремились к нему, но он спокойно бросил по кольцу, и «белые» выиграли.
Бёрд предпочитал вести за собой партнеров своим примером, нежели произносить им нравоучительные речи, хотя при случае ему и приходилось читать нотации нерадивым. Сам же он и на матчах, и на тренировках выкладывался, как никто другой. Когда Ларри Бёрд пришел в НБА, все уже знали, что он великолепный снайпер и со своими огромными ручищами и уникальным периферическим зрением обладает удивительным умением отдать нужный пас. Но вот то, что этот невысокий — по меркам НБА — баскетболист так удачно выигрывает подборы, многих удивляло. Но Ларри не зря отрабатывал этот прием. В свалке вокруг кольца он мог увидеть малейшую щель и втиснуть туда свое худосочное тело. Любой мяч, оказавшийся поблизости, тут же становился его собственностью. Как считал Джимми Роджерс, помощник старшего тренера бостонцев, загадка дарования Ларри крылась в его запястьях, мощных, но необычайно гибких. Мягким еле уловимым движением запястьев он и совершал свои коронные броски.
Еще одно качество Бёрда, свойственное также Мэджику Джонсону и Майклу Джордану, — видение площадки. Каждую секунду он видел, что на ней происходит, кто в какой позиции. Билл Фич, первый тренер, в чьи руки попал Ларри, перейдя в профессиональный спорт, приучал своих воспитанников зрительно фиксировать какие-то моменты игры, словно запечатлевая их на фотопленке. Как считал Роджерс, лучшим «фоторепортером» оказался Бёрд. Один мгновенный взгляд — и он знает, где все остальные девять игроков и где судьи. Так что его «слепые», наугад, казалось бы, пасы были совершенно точно рассчитанными: Ларри видел, кто где находится, предугадывал, куда они побегут и сколько времени займет рывок каждого из них. Он просчитывал действия всех: и соперников, и товарищей по команде.
Однажды в начале сезона Бёрд, придя на тренировку, застал в зале Уолтона. Внимательно посмотрев на него, он сказал: «Я знаю, о чем ты думаешь. Хочешь заработать в сегодняшнем матче двадцать очков. Забудь об этом. Твоя забота — выигрывать подборы под нашим щитом». Самое удивительное — Уолтон признался потом, что Бёрд угадал его мысли.
Выкладываясь изо всех сил, Бёрд приучал к этому же и партнеров. Был такой случай. В бостонский клуб вернулся Седрик Максвелл, подписавший новый, четырехлетний контракт с «Селтикс», согласно которому он получал в год 800 тысяч долларов. По тем временам контракт был более чем внушительный, однако Максвелл не слишком утруждал себя черновой работой. Однажды в раздевалке он заявил, что, имея такой контракт, он может спокойно симулировать травму колена и не терять при этом ни цента. Возмущенный Бёрд ледяным тоном произнес: «Хочешь получить травму колена? Наскучило играть? Выстави свое несчастное колено, и я о нем позабочусь». Так прозвучало его предупреждение о том, что цена контракта не имеет никакого отношения к ежедневному труду, к преданности баскетболу. А уж шутки на тему возможных или вымышленных травм вообще неуместны, травм следует бояться как чумы.
Отношение Бёрда к игре постепенно передалось и его партнерам. «Я хорошо это понял, — говорил Дэнни Эйндж. — Никто из нас не хотел подводить его. Наоборот — все старались быть достойными его. Ларри обладал удивительной способностью вести товарищей за собой, вдохновлять их. Он прибавлял в игре, и мы прибавляли». Макхейл, учась в колледже, считался талантливым игроком, но ему недоставало стойкости, жесткости. То же самое можно было сказать о новичке лиги Пэрише. Но, играя вместе с Бёрдом, оба они преобразились. Да он бы и не позволил им быть слабаками. Перед ответственным матчем Бёрд обычно говорил партнерам: «Хочу написать новую главу моей книги, она будет посвящена еще одной победе «Селтикс». И все верили, что эта глава именно такой и будет.
Об уникальной связке Бёрд — Макхейл писалось многократно, но отношения между этими игроками были не столь уж безоблачны. По общепринятым стандартам, Макхейл отличался трудолюбием и преданностью баскетболу, но такой фанатичной страсти к игре, как у Бёрда у него не было. Ларри на него за это злился. Он считал, что, если бы Макхейл относился к делу более серьезно, он легко мог бы набирать за матч 50 очков.
Иногда после матча Бёрд выговаривал Макхейлу, что он, мол, играл пассивно не стремился выходить на ударную позицию, опаздывал с передачами и т.д. Макхейл же, будучи человеком очень жизнерадостным и общительным, душой любой компании, считал Бёрда занудой, у которого на уме ничего, кроме баскетбола, не существует. В чем-то, возможно, он был прав. Не случайно же Билл Уолтон вспоминал, что у Ларри Бёрда было всего лишь три поистине счастливых момента в жизни, когда бостонцы три раза выигрывали чемпионат НБА. Отвечая на вопрос, кто был его лучшим партнером, Бёрд всегда называл Денниса Джонсона, но никогда не упоминал Макхейла, подразумевая, что тот не слишком старался, чтобы полностью проявить свой талант.
Бёрд в каком-то смысле был аскетом. В его жизни существовал только баскетбол. Спортивные арены, постройка которых обходилась в миллиарды долларов, он называл просто спортзалами. Система его ценностей была проста и скромна. Ничего, кроме баскетбола, его не интересовало. О других людях он судил только по тому, как они действуют на площадке, работают ли они на команду или предпочитают роль статистов. Ему не нравился и весь тот ажиотаж вокруг баскетбола, возникший, кстати, после его появления в лиге, когда он одновременно с Мэджиком Джонсоном стал кумиром болельщиков. В отличие от Мэджика, благосклонно принявшего лавры, Бёрд не переносил славословий в свой адрес. Он исповедовал командную игру, а не культ звезд.
Баскетбол в те годы уже стал частью массовой культуры США. Игроки нередко появлялись на людях в компании рок-музыкантов и кинозвезд, их приглашали на телевизионные ток-шоу. Однако Ларри Бёрда все эти светские тусовки совершенно не интересовали. Как-то раз «Селтикс» приехал на матч в Даллас. У игроков выдался свободный вечер. Бёрд сидел с друзьями в холле отеля, где толпилось много молодежи. Внезапно около семи часов холл опустел. Бёрд удивился: ведь матч не сегодня, а завтра. «Куда они все кинулись как сумасшедшие?» — спросил он своего приятеля Шонесси, репортера газеты «Глоб». Тот ответил, что молодые люди отправились на концерт Брюса Спрингстина. «А кто он такой?» - поинтересовался Ларри. Шонесси задумался. Невольно ему в голову пришла мысль, что между звездой баскетбола Бёрдом и звездой рок-музыки Спрингстином есть кое-что общее. Например, оба они выходцы из простых семей, оба отличаются скромностью в поведении, не страдают звездной болезнью. «Ларри -произнес наконец Шонесси - Брюс - это как бы ты, но в рок-н-ролле».
Заинтригованный Бёрд тут же помчался на концерт своего «двойника», и, хотя к музыке он был в принципе равнодушен, шоу ему понравилось.
В первую очередь тем, что Спрингстин трудился на сцене в поте лица, не позволяя себе ни на секунду расслабиться. А кто, как не Бёрд, мог оценить самоотдачу того, кто выступает на глазах обширной аудитории.
Сознавая, что его физические данные не блестящи, Ларри не давал себе передышки. Уезжая летом в свой родной штат Индиана, он там не столько отдыхал, сколько тренировался. Причем каждое лето отрабатывал определенный прием, определенный бросок. То скрытый бросок, то какой-нибудь хитроумный финт, то ложную передачу. Он понимал, что годы идут, моложе он не становится, физических сил уже не прибавится. Значит, надо до бесконечности отшлифовывать технику. Однажды, например, целое лето Ларри отрабатывал бросок левой рукой. Он, правда, хорошо играл левой даже в свой первый год в НБА, но это ему показалось мало, какие-то изъяны он в своих бросках все равно находил. Когда «Селтикс» собирался на предсезонный сбор, все игроки сгорали от любопытства: что нового преподнесет Бёрд из своих домашних заготовок?
В сезоне 1986/87 г. одним из лучших матчей Бёрда стала встреча с «Филадельфией-76», где он играл против стареющего Джулиуса Ирвинга. Правда, там произошел инцидент. Ларри надоел Джулиусу тем, что все время подсчитывал, сколько очков кто из них принес своим командам и вслух комментировал результаты дуэли, которая складывалась явно в его пользу. В какой-то момент Ирвинг рассвирепел, огрызнулся, и между ними вспыхнула потасовка. Все игроки несказанно удивились: обе звезды всегда вели себя на площадке по-джентльменски и к тому же по-настоящему уважали друг друга. На следующий день Бёрд явился на очередную тренировку несколько поникший и просмотрел видеозапись той схватки. Увидел, как Джулиус бросается на него с кулаками и наносит ему несколько быстрых коротких ударов. На помощь Ирвингу кидаются Мозес Мэлоун и Чарльз Баркли и хватают Ларри за руки. Это понятно, но почему безучастно стоит в сторонке Роберт Пэриш, партнер Бёрда по команде? Не веря своим глазам, Ларри еще раз прокрутил пленку. Да, так оно и было, Пэриш спокойно наблюдал, как мутузят его товарища. Разъяренный Бёрд пулей вылетел из спортзала. Большинство игроков «Селтикс» даже не поняли, что произошло, что вывело Ларри из себя. Но одному из них он все же сказал: «Ты видел, как повел себя Роберт, когда мы сцепились с Джулиусом? Видел?» Бёрд, игрок бесконечно преданный своей команде и готовый душу положить за своих товарищей, так, наверное, и не поверил в случившееся.
В сезоне 1985/86 г. в бостонской команде практически не было слабых мест. Исайя Томас, внимательно изучавший игру «Селтикс», пытаясь понять, где ключ к его успехам, чтобы использовать это как-то в своем клубе (сам он играл за «Пистонс»), вспоминал впоследствии слова тренера бостонцев К. Джонса, которые символизировали безграничную уверенность клуба в своих победах. Однажды «Селтикс» отправлялся на серию выездных матчей, предстояли четыре игры. «В скольких, вы хотели бы победить?» - спросил кто-то Джонса. «Четыре выигрыша меня вполне бы устроили», - ответил тот.
Для юного Майкла Джордана, вчерашнего новичка лиги «Селтикс» был воплощением баскетбольного совершенства. Этот клуб напоминал ему «Каролину» - с той только разницей, что там играли студенты, а здесь профессионалы. Но у бостонцев, как и у каролинцев, сохранялись хорошие традиции. Была такая же преданность клубу и самой игре Причем ценилась игра умная и тонкая.
Если «Селтикс» в сезоне 1985/86 г. шел к очередному чемпионскому званию без особых помех, то для Майкла Джордана этот сезон сложился крайне неудачно. Начали «Быки» неплохо — в первом же матче выиграли в овертайме у «Кливленда». Во втором матче Джордан получил жестокий удар исподтишка от Билла Леймбира, но нашел в себе силы продолжить игру и привел чикагцев к победе. Но через три дня во время встречи с «Голден Стейт Уорриерс» Майкл сломал левую стопу. За всю его спортивную карьеру это была единственная у него серьезная травма. Высоко выпрыгнув, он потерял в воздухе равновесие и неудачно приземлился.
Сделанный сразу же после матча рентгеновский снимок ничего страшного не показал, но наступать на ногу Майкл мог с большим трудом, превозмогая боль. Оставшиеся две выездные встречи пришлось, конечно, пропустить.
Уже дома, в Чикаго, врачи все-таки обнаружили перелом — и довольно сложный. Хирурги не могли даже с точностью сказать, когда нога полностью заживет. Поначалу считали, что Майкл вернется в строй через шесть-восемь недель, но оптимистичные прогнозы не оправдались. Почти весь сезон Джордан вынужден был пропустить. Для него это стало большим ударом: ведь радость в жизни он находил в баскетболе. В его контракте даже был специальный пункт, где оговаривалось его право остановиться у любой спортплощадки и сыграть в импровизированном матче с совершенно незнакомыми ему парнями. Немногим игрокам менеджеры клубов предоставляли такую возможность позабавиться на досуге: а вдруг какой-нибудь балбес нанесет звезде серьезную травму? Но Майкл на своем настоял, в чем и проявилась его мальчишеская страсть к игре, на каком бы уровне она ни проходила — даже на дворовом.
И вот такая невезуха. Всего второй сезон в НБА, а он уже отлучен от любимой игры и лежит в маленькой квартирке, в городе который пока еще для него чужой. Зима в Чикаго без баскетбола — вынести это было невозможно. Майкл попросил руководство клуба, чтобы его отпустили на какое-то время в Чепел-Хилл: может, там он быстрее поправится? Жилье у него там было, а главное - куча друзей включая всех тренеров университета Северной Каролины. Ему пошли навстречу.
В Чепел-Хилл Джордан остался верен себе. Бегать и прыгать он, конечно, не мог, но ежедневно часами отрабатывал броски. Вскоре, не сообщая об этом чикагским боссам, он стал участвовать в тренировочных играх пять на пять. Играл, разумеется, не в полную силу и впервые в жизни понял, как много значит для него спорт.
Наблюдение за процессом выздоровления пациента с помощью компьютерной томографии было тогда еще в новинку, и Майклу пришлось выполнять роль подопытного зверька. Доктора, еще не освоившие до конца новую медицинскую технику, затруднялись определить, насколько быстро заживает нога Джордана. Как говорил врач команды Джон Хефферон, срастание кости Майкла напоминало ему рост травы. Поправлялся Джордан так медленно, что решил уже поставить крест на своей спортивной карьере. Но постепенно нога заживала, боль стихала, и Майкл снова обрел уверенность, что скоро вернется в строй. Заходя в очередной раз в кабинет доктора Хефферона, он был уверен, что этот визит — последний. На протяжении февраля и марта Майкл, посещая врача, прихватывал с собой на всякий случай кроссовки, надеясь, что наконец-то Хефферон снимет с его ноги гипсовую повязку, и всячески уверял доктора, что он в полном порядке и готов снова играть. Тот в этом сомневался. Тогда Джордан ставил на кроссовках свой автограф и оставлял их у секретарши доктора — в качестве подарка. Однажды Хефферон сказал ему, что настало время сменить гипс. Майкл запротестовал. С большим трудом врачу удалось добиться его согласия. Вообще же в спорах с доктором Джордан выдвигал один и тот же аргумент: «Я знаю свой организм лучше, чем кто-либо другой, и знаю, что уже могу играть». Хефферон воспринимал его слова на полном серьезе. За два года работы с Джорданом врач «Буллз» понял, что он не только талантливый спортсмен и умный, интеллигентный парень, но и не совсем обычный пациент. Майкл очень точно умел описать, что у него болит или в чем заключается его недомогание. Поэтому Хефферон и решил: может, действительно стоит прислушаться к уверениям Джордана?
Однако брать на себя такую ответственность врач побоялся и решил посоветоваться с другими специалистами. Те ничего путного не сказали. Никаких гарантий никто дать не мог. Риск, конечно, был серьезный. Но Хефферона больше беспокоил другой риск — то, что за столь долгий срок между клубом и этим самым талантливым, самым жизнерадостным и самым харизматическим игроком в команде невольно возникнет отчуждение. Хефферон решил обсудить эту проблему с Джерри Краузе, генеральным менеджером команды. Тот поинтересовался, насколько велик риск повторной травмы. Врач оценил такую вероятность примерно в 10 процентов, добавив при этом, что на риск стоит пойти. Ведь они имеют дело с человеком, буквально одержимым баскетболом, и если руководство клуба не пойдет навстречу Джордану, может случиться всякое. А вдруг он не простит боссам, что ему не разрешили снова играть? Так что, заключил свое резюме Хефферон, в подобной ситуации с медицинской точки зрения риск невелик.
Бесконечные споры Джордана с врачами и руководством клуба продолжались. И тут Краузе допустил первую из своих двух ошибок, омрачивших его отношения с Майклом. Отвергнув в который раз просьбы Джордана он сказал, что окончательное решение — за ним и за Джерри Рейнсдорфом, поскольку Майкл, в конце концов, их собственность. Говорить такие вещи игроку, в особенности темнокожему, невероятная глупость, и Майкл не забыл эту бестактность Краузе и никогда ему ее не простил. Так в их отношениях образовалась трещина, которая с годами только углублялась.
Вторая ошибка Краузе — более сложный случай. Джордан пришел к убеждению (и многие считали, что он прав), что у руководства клуба другой, вовсе не медицинский мотив подольше подержать его дома. Объясню. Первые три матча сезона, то есть до травмы Майкла, «Буллз» выиграли. Когда же он выбыл из строя, в следующих девяти матчах они восемь раз потерпели поражение. Когда же Джордану наконец, разрешили играть, послужной список чикагцев выглядел уныло: 24 победы и 43 поражения. Так вот, как справедливо полагали Майкл и его друзья, Краузе и Рейнсдорф держали его в запасе столь долго вовсе не потому, что их волновала его нога. Дело было в другом. Как ни парадоксально, неудачные выступления «Буллз» на чемпионате были им на руку. По правилам НБА, семь команд, замкнувших турнирную таблицу, участвуют в лотерее, где разыгрываются в качестве утешительных призов талантливые новобранцы лиги. Таким образом, у «Буллз» мог появиться шанс, пусть и небольшой, заполучить в следующем сезоне одного из двух лучших игроков студенческого баскетбола — Брэда Дохерти или Лена Байаса. Майклу, с его неистовым спортивным рвением, сама эта идея казалась кощунством: выходит, что люди, эксплуатировавшие его труд, вовсе не стремились к победам и довольствовались поражениями. Пусть, мол, команда не доберется до серии «плей-офф», но зато в следующем сезоне ее состав укрепится. Придя в чикагский клуб, Джордан очутился в компании очень слабых игроков, но даже и тогда он не мог свыкнуться с мыслью, что «Буллз» предстоит не только побеждать, но и проигрывать. Он твердо верил, что пока он будет играть, чикагцы не раз доберутся до серии «плей-офф», а там, глядишь, и станут с его помощью чемпионами НБА.
Через какое-то время вопрос о возвращении Джордана в строй обсудили на специальном совещании, где участвовали Рейнсдорф, Краузе. Лестер Краун (богатый чикагский бизнесмен, владелец самого крупного пакета акций клуба), Стэн Элбек, новый тренер, сменивший Кевина Лафери, Хефферон и два других врача, а также сам Майкл. Снова Джордан с жаром доказывал, что он лучше других может оценить свое состояние и на сто процентов уверен в своей готовности вновь выйти на площадку. Однако никто с ним не соглашался. В конце концов пришли к компромиссу: пусть играет, но всего по шесть минут в каждой половине матча. Позже Рейнсдорф для пущей уверенности направил Элбеку письменное официальное распоряжение на этот счет. Тот оказался между двух огней. С одной стороны, на него давил Джордан, требовавший отмены пресловутых шести минут. С другой — нажимали Рейнсдорф и Краузе, строго следившие за лимитом игрового времени Майкла. В одном из матчей продержал Джордана на площадке на 5 секунд дольше положенного, а по правилам НБА эти 5 секунд засчитываются как целая минута. На следующий день Краузе позвонил тренеру и сообщил ему, что владельцы клуба пришли в ярость. После этого за судейский столик посадили Тима Хэллема, который следил за действиями Джордана с секундомером в руках. Конечно, Майкла эти ограничения нервировали. Ведь он так мечтал дойти до серии «плей-офф» и наконец-то сыграть против «Селтикс».
В гонке за последнюю вакансию в «плей-офф» «Буллз» шли вслед за «Кливлендом». Когда Джордан вернулся в строй, разрыв между этими клубами сократился. Свой семьдесят седьмой календарный матч чикагцы играли в Индиане. Хозяева быстро вышли вперед и после первого тайма вели с перевесом в 15 очков. В самом начале второй половины встречи Элбек выпустил на площадку Джордана, напутствовав его: «Покажи им, что мы умеем играть в настоящий баскетбол». Майкл сделал все, что хотел от него тренер. Меньше чем через четыре минуты счет сравнялся. Потом игра шла с переменным успехом, но большого разрыва в счете больше не было. За 28 секунд до конца встречи чикагцы отставали на одно очко. Но, к сожалению, время Джордана уже истекло. Элбек приказал ему покинуть площадку. Майкл в отчаянии завопил: «Вы не можете этого сделать! Нам же нужно выйти в плей-офф!» Но неумолимый Элбек заменил его Кайлом Мэйси. Истекали последние секунды, и вот — дальний бросок чикагского защитника Джона Паксона. Бросок больше наугад, чем прицельный. Тренеру оставалось только молиться, и Бог его молитву услышал. «Буллз» выиграли.
После матча на Элбека насели чикагские репортеры. «Не стыдно вам было так поступить с Майклом?» — пытали они его. Да он и сам себе удивлялся. На следующий день кто-то из пронырливых журналистов, искателей сенсаций позвонил Рейнсдорфу, желая узнать, почему Джордан покинул площадку. Тот ответил, что Элбек не в ладах с математикой. Узнав о реакции босса, тренер понял, что по окончании сезона его уволят. Однако дела «Буллз» пошли в гору. В оставшихся шести матчах они пять раз победили (и это несмотря на то, что их лидер играл не более 12 минут). В среднем в каждой встрече Майкл приносил команде по 29,6 очка. В итоге чикагцы потеряли право участвовать в лотерее (за самым перспективным новичком), но зато вышли в «плей-офф», где их ждал «Селтикс».
В первом матче, проходившем в «Бостон-Гарден», Джордан сыграл хорошо. Бостонцы не удосужились приставить к нему двух опекунов, поэтому он, получив относительную свободу действий, заработал 49 очков. Это был его удачный дебют на столь высоком уровне, но ничего выдающегося за игру не произошло. Чикагцы, как обычно, строили атаки на Джордане, постоянно пасуя ему и отвлекая на себя соперников, чтобы как-то пробить брешь в их обороне. «Бостон» легко победил — 123:104. А вот воскресная игра была уже совсем другой. Захватывающий матч, после которого весь баскетбольный мир только и говорил что о Джордане. По правде сказать, никто от этого матча сенсаций и не ожидал. В том-то и особая привлекательность спорта, что, когда зритель собирается на соревнование, он не подозревает, что сегодня сможет увидеть нечто уникальное, то, что войдет в историю мирового спортивного движения. Так, во всяком случае, считал комментатор Дик Стоктон. Мальчиком, да и в зрелые годы, ему довелось присутствовать на нескольких фантастических бейсбольных матчах, вошедших в историю этой сверхпопулярной в США игры. И вот теперь, сидя в «Бостон Гарден», он интуитивно понял, что сейчас здесь случится что-то историческое, только уже на ниве баскетбола.
«Селтикс» настолько привык к роли фаворита, что считал «Буллз» заурядной командой, только что пошедшей в гору, и в исходе второй встречи не сомневался. Высокомерие игроков невольно передалось и бостонским болельщикам. Они не бушевали, как на матчах «Селтикс» с его главным соперником в Восточной конференции «Филадельфией-76». Поначалу они спокойно наблюдали, как Джордан демонстрирует высокую технику, зная, что время его ограничено и вскоре их любимцы возьмутся за дело всерьез.
Но время шло, все игроки «Бостона» словно бы отскакивали от Джордана, он делал с ними все, что хотел. И вот тут-то Стоктон почувствовал, что трибуны зашумели. Сначала это были удивленные возгласы, будто люди не верили своим глазам. Затем Майкла стали подбадривать, и наконец послышались восторженные вопли. Толпа, казалось, не поняла, что ей нужно делать: то ли восхищаться сольным шоу этого молоденького чикагца, то ли подстегнуть своих любимцев, чтобы те не вздумали проиграть какой-то заштатной команде.
Если просмотреть видеозапись того матча, то Майкл Джордан выглядит там, как младший брат того Майкла Джордана, который блистал в 90-х гг. Весил он тогда 185-190 фунтов. Семью годами позже он весил уже 215 фунтов. Он, конечно, не располнел, просто мышечная масса выросла. А прическа была все та же — вернее, не прическа, а бритая наголо голова, ставшая его фирменным знаком, а впоследствии фирменным знаком всех молодых темнокожих игроков НБА. Тогда еще Майкл носил короткие трусы, сменив их с годами на более длинные. И в этом все в НБА стали ему подражать.
Что всех поразило в том матче, так это обостренное чувство времени Майкла, его невероятная реакция, способность видеть сразу всю площадку и до доли секунды знать, сколько ему отведено времени на владение мячом, чтобы решить, то ли сделать выверенную передачу, то ли самому бросить по кольцу. Очень немногие игроки обладают подобными качествами. Однажды Стэн Элбек спросил Джордана, какие мысли приходят ему в голову, когда на него бросаются сразу два игрока обороняющихся соперников. «У меня есть полсекунды. Ну, секунда, не более. За это время надо принять верное решение. Иногда — дриблинг. Иногда можно просто проскользнуть между ними, а иногда, пока не подбежал второй защитник, сразу же бросить по кольцу. Если я увильнул от обоих, то сразу же мчусь к кольцу. А там меня поджидает громила ростом в 7 футов, но не беда: меня выручит «слэм-данк». Тренер был поражен, каким будничным тоном отвечал ему Джордан, будто речь шла о незамысловатой детской забаве.
Второй матч в Бостоне складывался напряженным. Игра пошла грубая. Высокорослые защитники «Селтикс» Билл Уолтон и Деннис Джонсон то и дело нарушали правила и вынуждены были покинуть площадку. Их партнеры Пэриш и Эйндж закончили матч с пятью персональными замечаниями каждый. У чикагцев особенно доставалось, конечно, Джордану. В единоборствах с ним Уолтон нарушил правила 4 раза, Джонсон — 3, и по одному разу грубо обошлись с Майклом Эйндж, Пэриш и Макхейл. А ведь все они были не костоломы, а высококлассные игроки, призванные вести себя по-джентльменски. Джордан легко проходил защиту соперников. Не поспевая за его неуловимыми движениями, Уолтон вынужден был в последнюю секунду прибегать к толчкам и прочим сомнительным приемам. Вообще Уолтона этот матч привел в замешательство. Как правило, защитник-великан заранее присматривается к мчащемуся на него нападающему. Опытным взглядом он может предугадать его маневр, рассчитать время и расстояние, направление броска, прикинуть даже длину рук соперника. А тут Уолтон был поставлен в тупик. Этот молодой парень, казалось, игнорировал обычные представления о пределах человеческих возможностей. Вот он прорвал первый эшелон обороны «Селтикс», убыстряет свой бег. Уолтон готовится блокировать его, но Джордан делает обманное движение и взмывает над кольцом. При этом траектория его прыжка выше, чем у гиганта Уолтона. Или же, находясь в прыжке, легко перекладывает мяч из одной руки в другую. Зрелище не для нервных, думал вконец сбитый с толку Уолтон.
«Селтикс», конечно, знал, что Джордан — прекрасный игрок, но все же бостонцы не думали, что он, да и вся чикагская команда, может представлять для них реальную угрозу. Однако в тот воскресный день Джордан единолично хозяйничал на площадке. При этом Боб Райн, репортер газеты «Бостон Глоб», удивился, увидев, что Майкл играет не как единственная суперзвезда команды. Чикагцы атаковали всей командой, и Джордан трудился наравне со всеми, не требуя, чтобы команда играла на него. Но из всех атакующих чикагцев только его нельзя было ни прикрыть, ни остановить. Потому что он был невероятно быстр и ловок. Постепенно бостонские игроки невольно залюбовались игрой Майкла. Крис Форд, помощник тренера «Селтикс», признался потом, что получил от выступления Джордана истинное удовольствие. На уровне «плей-офф» он таких игроков еще не видел, тем более играл Джордан против лучшей команды НБА.
В середине третьей четверти матча, когда Денн<