Прямая и обратная перспектива в социологии
Воспользуемся широкой культурологической трактовкой термина <перспектива> и попробуем с его помощью рассмотреть два принципиально разных подхода к изображению социального пространства:
1) сциентизм, или количественная методология, построенная на принципах математической статистики, 2) - гуманистическая, или качественная перспектива, пытающаяся воплотить принципы человекоцентричного понимания бытия.
Сциентизм (от лат. scientia - наука) - абсолютизация роли науки в системе культуры, духовной жизни общества; в качестве образца берутся естественные науки, математика; культ естествознания в мировоззрении, познании и практике.
Социологический позитивизм, структурный функционализм и марксизм, основой которых является сциентизм, имеют, несмотря на их различия, единый взгляд на человеческий мир:
· общество - объективная реальность, существующая независимо от нашей воли и сознания, развивающаяся по объективным законам, которые можно обнаружить точными научными методами;
· индивид играет подчиненную роль по отношению к обществу, которое формируется не из субъективных впечатлений людей, а из объективно существующих социальных институтов, производительных сил, социального контроля, социально-профессиональной и социально-классовой структуры, демографических и миграционных процессов;
· наблюдатель не имеет права вмешиваться в ход эксперимента или наблюдения, привносить в них свои оценки, эмоции, способы интерпретации - он может только отстраненно и беспристрастно фиксировать происходящее вокруг.
На противоположном полюсе находится символический интеракционизм, феноменологическая социология и этнометодология, которые тоже во многом сходятся в понимании природы социальной реальности, роли общества и человека:
· общество - как бы вторичная, а человек - первичная реальность; общество - это не система заставших монстров, подобно институтам и учреждениям, а широкая сеть неформального взаимодействия;
· социальная реальность, подобно многоцветному ковру, соткана из человеческих впечатлений, субъективных смыслов, мнений и значений; она не предзадана нам как нечто объективное и статичное, но возникает только в момент социального взаимодействия и является такой, какой мы ее считаем, воспринимаем, оцениваем; ее конструирование происходит в зависимости от ее субъективных определений; социальная реальность существует лишь как совокупность постоянно воспроизводимых на практике представлений о ней людей.
· наблюдатель и респондент, в одинаковой степени являющиеся обыкновенными людьми, гражданами общества, находятся в одинаковой ситуации, выйти из которой нельзя даже в момент наблюдения; социолог неизбежно вмешивается в процесс исследования и, более того, приглашает респондента активно участвовать в нем и помогать ученому.
Первая перспектива - сциентистская или количественная - появилась раньше. Начиная с XIX в. <общество анализировалось как объективная и независимая реальность, которая противостоит индивидам преимущественно в форме принуждения. Субъективные характеристики индивидов нивелировались путем обобщения массовых данных и применения закона больших чисел (количественный анализ). Эта тенденция сохранилась и в современном позитивизме>[40]. Человек рассматривался как гражданин государства, член общества, такой социальный атом, который целиком и полностью подчинен воле и законам целого. Ученых гораздо меньше интересовал внутренний мир индивида и гораздо больше - внутренний мир общества: социальная структура, социальный прогресс и социальный порядок. Выразителем этой тенденции стали Конт, Спенсер и Дюркгейм.
Вторая перспектива - гуманистическая или качественная - возникла позже. В конце XIX - начале XX в. стал зарождаться новый взгляд на понимание того, как связаны между собой человек и общество. Здесь первостепенное значение придается внутреннему миру человека. М. Вебер считает общество и государство фикциями и требует признать индивида, его мотивацию, внутренний смысл его поступков, а также ориентацию на значимых других единственным предметом изучения социологии. Концентрация на человеке и его ближайшем окружении усиливается в работах Г. Зиммеля и Дж. Мида. Субъективная картина мира получает равные права с объективной структурой общества.
|
|
|
|
|
|
В итоге на смену теоретическому вектору <человек в обществе> приходит новый - <общество в человеке>. Обновляется категориальный строй социологической науки, появляются такие понятия, как <свобода выбора>, <интеракция>, <девиантность>, <жизненный мир> и др. Иначе говоря, социологов стало интересовать не то, как ведет себя большинство населения страны, а то, что чувствует и о чем думает его меньшинство. Таков новый лейтмотив демократического общества, новый вектор в раскладе политических сил - уважение прав меньшинства, терпимость к иным культурам и взглядам, умение жить в плюралистическом мире.
Рис. 2. Прямая и обратная перспективы в социологии.
Предметная переориентация социологии с неизбежностью вызвала изменение методологии: наряду со статистикой, репрезентативностью и количественными расчетами не в меньшей мере стали использоваться интуиция, понимание, интерпретация нетипичные случаи.
Одновременно изменился угол зрения на человека и общество. В сциентистской перспективе огромное общество, как уже говорилось, находится на первом плане, а маленький человечек, функциональный винтик гигантского общественного механизма, почти не виден на далеком горизонте. В гуманистической перспективе все меняется местами: человек -центр Вселенной, демиург общества и одновременно исследователь социальной реальности, а общество, его институты, сферы, системы еле различимы на горизонте познания и присутствуют скорее как второй план. Общество здесь - статист, а не главный исполнитель.
Прямую и обратную перспективы в социологии можно представить себе, сравнивая не общество и человека, а человека и природу. В прямой, т.е. сциентистской, перспективе представления человека о природе есть источник его представлений о собственном бытии. В обратной, или гуманистической, перспективе, естественно, наоборот: представления человека о собственном бытии есть источник его представлений о природе. В подтверждение такого вывода И. Пригожин и И. Стенгерс приводят факт из истории физики: создавая теорию электромагнитного поля, Максвелл использовал идею <среднего человека> А. Кетле, в результате чего впервые ввел идею вероятности в физику[41].
Итак, в рамках социологии могут сосуществовать разные модели социального мира, одна из которых центром считает общество и объективность, а другая - индивида и субъективность. В рамках первой модели человека разменивают на совокупность социальных статусов и ролей, в рамках второй стараются за каждой ролью разглядеть неповторимый облик личности, стиль исполнения этой роли, внутренний мир индивида.
Используя метафору прекрасного популяризатора социологии Питера Бергера, можно представить взаимоотношения человека и общества в рамках двух перспектив более наглядно. С точки зрения позитивистской социологии, считает П. Бергер, общество - это гигантская система социального контроля, имеющая сходство с тюрьмой, где индивиды представлены как одноликие заключенные, не выказывающие особого желания выйти на свободу. Напротив, они, ко всеобщему удивлению, озабочены тем, чтобы тюремные стены, выстроенные из социальных статусов и ролей оставались как можно более прочными[42]. Используя ставшую популярной аналогию с миром театра, Бергер заявлял, что, согласно сциентистской перспективе, социальная реальность - это <театр марионеток с ширмой, за которой скрыты струны... где куколки репетируют предписанные им маленькие роли в трагикомедии, которую предстоит поставить в кукольном театре>[43]. Далее Бергер развивает свою мысль:
<В процессе социализации ребенок интериоризует социальный мир. Тот же самый процесс, хотя, наверное, менее интенсивный по качеству, происходит каждый раз, когда взрослого человека принимают в новый социальный контекст, или в новую социальную группу. Таким образом, общество находится не только <вне>, но и <внутри> нас - как часть нашего внутреннего бытия. Лишь понимание процесса интериоризации дает возможность осмыслить тот невероятный факт, что на подавляющее число людей в обществе большинство форм внешнего контроля действует в течение почти всей их жизни. Общество не просто контролирует наши движения, оно придает форму нашей самоидентичности, нашим мыслям и нашим чувствам. Наша кожа - не барьер для общества: оно проникает внутрь нас и обволакивает снаружи. Общество порабощает нас не столько в результате завоевания, сколько в результате сговора. Но гораздо чаще нас подводит собственная социальная природа. Стены заточения существуют до нашего появления на сцене, и мы сами их подновляем, потворствуя нашему пленению>[44].
Таким образом, в позитивистской социологии единицей социального анализа является не индивид, а его социальная роль, и люди представлены как марионетки. Человек является в основном объектом манипулирования и социального принуждения, который обязан следовать нормам и традициям социума. В гуманистической же модели общество - это <сцена, населенная живыми актерами>. Социальная реальность предстает как основанная на зыбком фундаменте совместной игры многих актеров, а структуры социального мира - как шаткие, непрочные, непредсказуемые. Институты общества оказываются больше условностями или даже фикциями. Задача социолога здесь состоит в <расколдовывании> правил социальной игры и описании того механизма, при помощи которого приводятся в движение участники <общественного маскарада>[45].
Не будем забывать, что перспектива - это всего лишь способ геометрической проекции реального трехмерного мира на двухмерную плоскость теории. В процессе проектирования, (сциентистского или гуманистического) неизбежно происходит огрубление реальности. Прямая и обратная перспектива, будь то в живописи или социологии, не воссоздают реальность как она есть, а творят иллюзию того, что мы правильно видим ее, устремляя свой взор вдаль или заглядывая внутрь себя.
Замечания скептика. В литературе качественная и количественная методология чаще всего рассматриваются как тип особого мировоззрения, особой социологической картины мира, как особые парадигмы и перспективы.
Но можно ли относить символический интеракционизм, понимающую социологию и т.п. к качественной методологии в строгом, т.е. позитивном смысле? И да, и нет. Да, поскольку они не соответствуют количественной методологии, поскольку направлены на поиск особых путей познания и поскольку сознательно противостоят ей. Нет, поскольку ни Зиммель, ни Вебер, ни Шюц не разработали принципов качественных методов, которые используют сегодня альтернативные социологи. Они лишь намекали на их возможность и говорили о неких общефилософских принципах неколичественной методологии. Возможно, поэтому их относят к донаучному этапу становления качественной методологии, к ее предшественникам.
По большому счету качественная и количественная методология возникли в мировой социологии одновременно и никогда не исчезали. Можно говорить лишь о периодах господства или доминирования (более слабый вид преобладания, чем господство) той или иной методологии, об увлечении (общем или частном), одной из них сообществом социологов. Иными словами, можно говорить о некой научной моде, увлечении, нежели о вытеснении одной методологии другой.
Сциентистская и гуманистическая перспективы: различные идеологии исследования
Две социологические перспективы - это еще и две разные идеологии исследования, а не только геометрические проекции. Они касаются сущности социального познания, тех траекторий, по которым оно может развиваться.
Когда мы говорим о социологии как науке, изучающей общество и поведение людей, то редко задумываемся о ее собственной природе. Между тем социология, в отличие от многих других (если не всех) естественных и гуманитарных наук, обладает двойственной природой. Социолог, опрашивая людей и знакомясь с их внутренним миром, мнениями и пристрастиями, сам имеет определенные мнения и пристрастия, которые, осознает он это или нет, влияют на результаты познания.
Двойственность природы социологии означает, что основной предмет познания этой науки - общество - можно познавать двумя противоположными способами.
Первый вариант, или проект познания общества, называется, как вы уже знаете, сциентистски ориентированным. Он элиминирует человека как существо, наделенное мотивами, ценностями, целями и интересами. Человек рассматривается так же отстраненно и равнодушно, как булыжник, портфель или молекула кислорода, т.е. человеческая психика не учитывается, что необходимо ученым для чистоты эксперимента. Такой подход в социальном познании, отталкивающийся от идеалов строгого естествознания, называется позитивистским. Его родоначальником в социологии был О. Конт.
Суть позитивистского варианта социологии состоит в сведении ее к совокупности эмпирических данных и построенной на них системы теорий. Однако индексы, статистика, анкеты, опросы выполняют скорее служебную роль. Это инструменты, но не цель познания. Можно ли судить о социальной действительности на основе мнений случайно опрошенных людей, даже используя математические процедуры? Способны ли люди, вовлеченные в ход событий и так или иначе заинтересованные в их оценке, быть беспристрастными свидетелями. В. чем различие изучения поверхностных суждений и строго достоверных, исчерпывающих проблему сведений? На каком этапе социология превращается в статистику мнений? Эти и многие другие вопросы не могут быть решены в рамках позитивистского варианта социологии.
К позитивистам причислял себя другой французский ученый - Э. Дюркгейм. Но он, как уже говорилось, предложил более утонченный вариант позитивизма, который позднее был назван функционализмом и в середине ХХ в. стал называться <структурным>. Американский социолог Т. Парсонс развил наиболее интересные идеи Конта и Дюркгейма, обогатив науку новым, структурно-функциональным видением общества: любое социальное явление, учреждение или институт рассматриваются с точки зрения их вклада, в развитие общества. Этот вклад или польза называется функцией. Функция института образования - учить молодежь и социализировать ее к нормальному цивилизованному обществу. Если школа этого не делает, то надо говорить не о функции, а о дисфункции института образования. Таким же способом можно анализировать любое социальное явление.
И позитивизм, и структурный функционализм используют одну и ту же теоретическую платформу - элиминировать из познания любые признаки субъективизма, устранить человеческие эмоции, симпатии и антипатии.
Второй вариант или проект познания общества можно назвать гуманистической ориентацией. Он базируется на признании принципиальной неустранимости человека из процесса познания общества. Изучая окружающий мир, человек, желая того или нет, обязательно вносит какие-либо помехи, связанные с его пристрастиями, симпатиями, эмоциями. Можно закрыть на это глаза и изучать человека наподобие графина, стоящего на столе. Но в глубине души мы все равно знаем, что человек, будучи одушевленным существом, рассчитывая коэффициенты смертности, анализируя удовлетворенность трудом или выстраивая динамику забастовочной борьбы, вносит в конечный результат какой-то неучитываемый довесок, который никакими инструментами не зарегистрируешь. Не будет ли поэтому честнее признаться в неустранимости влияния человеческого фактора на познание и глубже разобраться в его природе?
Гуманистическая ориентация качественной социологии расширяет социальные функции социологии: от познания действительности к ценностно-ориентированному осмыслению отношения <человек-общество>.
Название <гуманистическая социология> нельзя считать строго научным термином. Скорее это собирательное название ряда направлений в социологии и социальной философии, имеющих много общего: философии жизни, неокантианства, феноменологической философии и феноменологической социологии, социологии М. Вебера, интерпретативной социологии, драматургической социологии и др. Их можно объединить под другим названием, например <понимающая социология>, как предложил Л.Г. Ионин. Но какие бы термины в дальнейшем ни использовались, речь пойдет о близких по духу направлениях мысли, признающих главную человеческого фактора роль в социальном познании, стремящихся разобраться в его природе и внести в методологию научного познания соответствующие коррективы.
Оба варианта в?дения социологии имеют равное право на существование. Не имеют права на существование лишь крайности, преувеличивающие они или полностью умаляющие роль человеческого фактора в познании. Одинаково плохо стирать грани между объектом и субъектом познания, приравнивая человеческое Я к молекулам и прямым, либо превращать это Я в единственный источник истинной информации, полагая, что окружающий мир в конечном итоге - всего лишь проекция наших желаний, мнений, ценностей.
И в сциентистском, и в гуманистическом вариантах социологии есть множество рациональных и весьма плодотворных элементов, которые, если их соединить, составят фундамент подлинного познания общества. Можно назвать это третьим вариантом социологии. Первым егоприверженцем в конце ХIХ в. стал М. Вебер; его стараются придерживаться многие современные социологи. Но полностью и непротиворечиво объединить оба противоположных варианта на практике крайне сложно. Фактически социология по-прежнему осталась расколотой на две части, и никто не знает, осуществится ли когда-либо предложенный Вебером их синтез, или он в принципе не нужен и социология может успешно развиваться, используя двойственность своего статуса.
Объединить две перспективы, познавать единое общество под разными углами зрения, получая многомерный и достаточно полный образ реальности, не так уж и трудно, поскольку между сциентизмом и гуманизмом, в чем мы неоднократно будем убеждаться, немало общего. Иногда бравирование представителями этих направлений своими различиями неискушенному читателю или слушателю может показаться неким эпатажем: каждый расхваливает себя и чернит соперника, убеждая, что он уж точно совсем другой.
Например приверженцы гуманистической перспективы всячески подчеркивают, что только они проявляют интерес к разным формам социальной дискриминации по признаку пола, расы, этносу и проблемам девиантного поведения, только им удалось привлечь общественное внимание к проблеме дискриминации и восстановлению социальной справедливости, а в первых рядах шли рыцари Чикагской школы, не побоявшиеся проникнуть к жителям трущоб и преступникам и, применив описательные методы пробудившие в общественном сознании интерес к филантропической и реформаторской деятельности. Само название <качественная социология> скрывает в себе глубокий интерес к человеческой личности и гуманистический пафос.
На самом деле в усовершенствовании общества, снижении уровня преступности, социальной напряженности и конфликтности, усилении борьбы с расовой сегрегацией и классовой ненавистью объективные опросы, оперативная и точная статистика, поставляемая в правительственные органы сторонниками количественной социологии сыграла не меньшую, если не большую роль. Государственные чиновники любой страны проявляют полное равнодушие к гуманистическим лозунгам и <расколдовыванию> социальной реальности - им подавай голые факты, точные цифры и расчеты, на основании которых они могут выделить финансовые ресурсы. Получается, что чиновники и представители социологического сциентизма легче поймут друг друга, достигнут большего согласия и в большей степени помогут решить общественные проблемы, поскольку они разговаривают на одном языке. Большинство хозяйственных руководителей, вся бизнес-элита, значительная часть политического истеблишмента - это выходцы из среды <естественников> и <технарей>, привыкших к точному языку цифр и проверенных фактов.