Короткая история. История о приветствии

«У меня есть возлюбленный».
Ёкодзава считал, что нет причин говорить иначе. Он признался в любви сам, слышал признание в ответ, они спали вместе. Поэтому вроде бы не должно было быть никаких проблем с именованием этих отношений любовью.
Дело было лишь в том, что чего-то подобного в его жизни не было уже очень и очень давно. Ведь постоянных отношений у него не было с того дня, как подружка из колледжа однажды просто испарилась.
Но если быть честным самим с собой, все это время он упорно цеплялся за одного человека. Он понимал, что это зависимость, что он просто не может сдаться, и даже не надеялся на хоть какое-то воплощение бесплодных мечтаний. Но все равно не мог заставить себя отринуть эти чувства, поэтому не жил даже, а лишь существовал.
Но устоявшееся существование оказалось перевернуто с ног на голову, когда любовь всей жизни его, Ёкодзавы, невзаимного возлюбленного, вдруг возник перед ним из ниоткуда. Ёкодзава видел в нем только худшее, даже не старался взглянуть на него другими глазами, ведь этот разбил сердце его любимому. Ёкодзава упрямо, снова и снова влезал в их отношения, но даже ему было очевидно, что однажды бороться больше он не сможет.
Пришлось признать то, что он отрицал так долго: безответная любовь.
Ему казалось, что он давно подготовился и нормально примет это понимание, но все эти увещевания разлетелись в пыль, душа болела, и он пил без оглядки, пытаясь заглушить страдания.
Спустя два месяца после того болезненного события абсолютно новая головная боль посетила Ёкодзаву.
— ...
Причинам было несть числа, но все они так или иначе были связаны с одним человеком – а Ёкодзаве и поговорить об этом было не с кем. Он даже не знал, как и сформулировать свое беспокойство.
— Утро, Ёкодзава.
— А, доброе ут... нгх! – он едва не вскрикнул, когда его походя облапали за задницу. Не отличающийся скудоумием, он сразу воззрился на сделавшего это – Киришиму Зена – мрачным взглядом. – Какого хрена ты творишь?!
Вот и одно из беспокойств Ёкодзавы – чрезмерно свободные руки Киришимы. Даже не «одно из», а самое важное. Киришима обожал трогать Ёкодзаву где и когда бы то ни было, и ладно бы руки касался или плеча, но он же предпочитал бедра и задницу.
— Утреннее приветствие.
— ...С каких пор лапать – это утреннее приветствие? – Очень хотелось не сдерживаться и выплеснуть раздражение. Рядом сейчас больше никого не было, но откуда знать, кто может оказаться неподалеку, это же издательство, тут вечно полно народа. Вряд ли умно давать кому-нибудь повод подозревать их во внерабочих отношениях, и было бы очень мило со стороны Киришимы тоже об этом не забывать.
— Эх, но зато так я точно буду работать изо всех сил весь день. Брось, кому от этого хуже? Все только между нами.
— Да не в этом дело... мы в издательстве!
— Не будь таким злюкой.
— Это называется здравый смысл.
— То есть... ты не хочешь, чтобы я тебя трогал?
Не сказать, что ему не нравилось – поэтому однозначного ответа сразу не нашлось. Таких проявлений чувств он все еще стеснялся, не получалось принимать их спокойно, а Киришима, взрослый ведь человек, мог бы знать подходящее время и место.
— Не в этом дело, я же сказал, подумай, где мы находимся. Ты же к своим подчиненным так не относишься? – он, конечно, не думал, что Киришима на такое способен, но так хотелось пожаловаться.
— Конечно, нет, я бы никогда не стал домогаться своих подчиненных.
— ...То есть ты понимаешь, что это домогательство, – вздохнул он от откровенности Киришимы.
Ёкодзава устало посмотрел на него, и Киришима спокойно пояснил:
— Одно и то же может быть расценено по-разному в зависимости от того, к кому обращено. Например, облапать подчиненного – преступление, но к любовнику-то прикоснуться можно?
— Только вот и любовников с супругами тоже домогаются.
— Ой, так ты признаешь, что мы любовники!
— Брр... прекрати извращать мои слова! – Щеки жарко запылали, когда из сердитого ответа Киришима выцепил только то, что ему захотелось. Как же бесила эта его черта. – Короче! Если мы в издательстве, мне эта хрень не нравится, ясно? Или сядем и обсудим, что такое сексуальное домогательство?
— Эй, я все это слышал миллион раз. Прикасаться к волосам или плечу кого-то без разрешения условно допустимо, но намеки или слишком личные вопросы – нет. И даже если этот кто-то не выглядит напряженным, не значит, что он не нервничает. Также не имеет значения, было ли намерение заставить кого-то чувствовать себя неудобно. Я внимательно слежу за своими действиями и словами – как начальник в первую очередь, и как мужчина вообще. – «Не ожидал?» – было ясно написано на лице Киришимы, когда он оттарабанил такую речь, Ёкодзава же только вздохнул. Ничего его не берет, ни возмущение, ни жалобы.
— Тогда почему ты не можешь так же предусмотрительно вести себя со мной?..
— А чего это мы вздыхаем? Я внимательно слушаю, если тебе есть что сказать. – Сложно сказать, в чем причина такой готовности выслушать – желание подразнить или искренняя помощь – но вроде бы ничего лишнего, и Ёкодзаве оставалось только снова вздохнуть.
— ...Как ты думаешь, кто в этом виноват? Задумайся.
— Задуматься? Хмм... ничего на ум не приходит.
— Эй! – буркнул он словно бы невинно улыбающемуся Киришиме, и тот негромко усмехнулся.
— Шучу. Не выходи из себя. Я просто тебя дразню.
— Ты... – И ведь прямо сказал, что издевается, так бы и рявкнуть в ответ – а нечего.
— В издательстве я буду осторожнее. Ты же этого хочешь?
— Я... да. – Случилось чудо, на этот раз он был услышан, пусть и бесит довольство Киришимы, веселящегося его неспособностью ответить, но ляпни в ответ хоть что-нибудь – и все начнется по новой. Хоть что-то решилось, и ладно.
— Кстати... ты сегодня придешь?
— Я... ну да, собирался.
— Хиё сегодня останется у моей мамы, так что можешь не выбирать для нее сюрприз. Серьезно, необязательно каждый раз что-нибудь приносить.
— Это... плохо, да?
— Нет... но ты у нас почти живешь, а приходишь как в гости.
— !..
— Увидимся вечером!
Уходя, Киришима ласково потрепал Ёкодзаву по волосам, и от ощущения этих пальцев в волосах по спине пробежала дрожь удовольствия.
— ...Это-то можно?
Ёкодзава смотрел вслед уходящему и самодовольно ухмыляющемуся Киришиме, сердце молотило в груди и, кажется, не собиралось сбавлять темп.
~~
Но беспокойством Ёкодзавы были не только вечные, но ленивые приставания Киришимы. Он впервые за много лет с кем-то встречался и кое к чему все еще не привык. Проще говоря, он смущался. Может, если бы он мог спокойнее относиться к подколкам Киришимы на работе, все было бы проще.
Когда рядом была Хиёри, он мог расслабиться и не так сильно напрягаться, но что делать, когда они с Киришимой наедине? Он не мог успокоиться. Нервничал как подросток, все мысли, как себя вести, испарялись.
— Мы дома~
— Извиняюсь за навязчивость...
Утром Киришима говорил, что Хиёри останется у его родителей, а Сората в общем не считался, так что они были одни.
— Я налью ванну, подожди тут.
— А?!
— Ты же хочешь в ванную? Или лучше в душ?
— Э... ох, эм... мне... все равно... – Он отреагировал слишком остро – от одного упоминания ванны всякое спокойствие потерял. Как унизительно – будто надеялся на всякое там.
— Тогда присядь, выпей чего-нибудь.
Несмотря на приглашение Киришимы, успокоиться он все не мог. Он с надеждой огляделся в комнате, ища что-нибудь, на что можно отвлечься, но комната была идеально прибрана, и в раковине посуды не было. Он хотел было поиграть с Соратой, но вот именно сейчас кот милостиво отказался и ушел из гостиной.
— ...Что ты делаешь?
— Ай!
— Прекращай шататься по комнате и сядь.
— Я... ладно... хорошо. – Наверное, он выглядел дураком, и, отчаянно пытаясь не позориться еще больше, он сел на диван... рядом с Киришимой.
— ...Скажи мне, ты нервничаешь?
— Я... нет... конечно, нет, – пробормотал он запнувшись, ведь Киришима угадал, если честно.
— Так ты никого не убедишь.
— Я же сказал, я...
— Впрочем, если тебя так волнует мое присутствие, я могу обнадежить тебя чем-нибудь... – Словно бы случайно он положил руку на плечи Ёкодзаве, кожа, где Киришима коснулся, будто горела. Они сидели так близко, Ёкодзава боялся, что Киришиме прекрасно слышно, как колотится его сердце.
— На всякую чушь я не надеялся.
— Мы сейчас не в издательстве, не притворяйся застенчивым.
— Я-я сегодня хотел посмотреть один фильм!
— Да ну? И как он называется?
— Не помню. Иностранный какой-то.
— Ты хочешь его посмотреть, но не помнишь названия?
— Да какая разница, как он называется?! – повысил голос он, чтобы Киришима не вздумал продолжать допрос, и, дотянувшись до пульта на столике, включил телевизор. И вот же удача, тот самый фильм включился в тот самый момент, когда главный герой и героиня... были в постели.
— !..
Было страшно смущающее смотреть, как парочка страстно нашептывала друг другу признания в любви. Обычно Ёкодзава такие сцены не комментировал, прошла и прошла, но сейчас не знал, что делать. Выключить или пусть будет?
Киришима, видимо, вконец лишившись терпения, эротично произнес нерешительному Ёкодзаве:
— Ты такой несмелый, зачем же так завуалированно?
— М-молчи!! – И незачем указывать, Ёкодзава о своих недостатках и сам знал. Неспособность реагировать сразу и соответствующе с ним с детства все-таки.
— Хотя я в тебе это обожаю.
— !.. – Сердце Ёкодзавы от негромких ласковых слов на миг замерло. И пусть подобное он слышал теперь почти каждый день, отвечать тем же не мог.
— А теперь давай, последуй своему совету... и ближе к делу?
— О чем ты...
— Мы одни, мы дома, только вдвоем, завтра на работу не надо. Замечательное начало, не находишь?
Раз только сегодня утром он отчитывал Киришиму о важности места и времени для подобных проявлений чувств, ни возражать, ни спорить он не мог. Как же так, попался в собственную ловушку. И буркнув:
— Видимо, выбора у меня нет, – чтобы скрыть смущение, он оказался вовлечен в поцелуй. Борясь с неописуемым волнением, он закрыл глаза.
~КОНЕЦ КОРОТКОЙ ИСТОРИИ~