В социологическом рассмотрении ...158 11 страница

Но способность общества как специфической социальной системы к самонаблюдению и к самоорганизации неизбежно при­водит его к необходимости самооценки. А это означает, что такая система, каковой является общество, нуждается в функции памяти (т.е. культуре), которая представляет настоящее как результат (вы­ход) прошлого. Но память означает забывание и выборочное запо­минание, что в свою очередь, предполагает конструирование тож­деств для повторного зачатия повторяющихся событий. Кроме то­го, такие системы нуждаются в функции колебания. Чтобы разли­чить память и колебания, система создает время, т.е. различие прошлого и будущего состояний, при помощи которого «про­шлое становится царством памяти, а будущее - царством колеба­ния» (6; 134).

Подходя с этих позиций к описанию и интерпретации со­временного общества, Н. Луман обращает внимание на тот факт,

что при всех недостатках и несправедливостях социальной стра­тификации она уже не является главной социологической пробле­мой, так как свойственные современным людям «идентичности уже не строятся с помощью стратификационной (или иерархиче­ской) дифференциаци» (6; 131). Связанные со стратификацией термины «эксплуатация» и «подавление», — заявляет Н. Луман, — устаревшие мифы, негативные утопии, предлагающие легкий вы­ход из ситуации, например, «революцию». Преобладающими яв­ляются не отношения иерархии, а «отношения включения и ис­ключения, а это относится не к стратификации, а к функциональ­ной дифференциации» (6; 132).

Н. Луман считает, что для социологической теории саморе­ферентных систем принципиально важное значение имеют два ви­да различения: а) различение системы и окружающей среды, кото­рое производится только одной стороной этого взаимодействия -системой; б) разграничение видов социальных систем, каковыми являются системы взаимодействия, организации и социальные системы (5; 48).

Взаимодействие системы с окружающей средой становится понятным и объяснимым в том случае, когда принимается во вни­мание различие в комплексности между ними. Поскольку соци­альная система представляет собой совокупность коммуникаций, постольку ее пространственные границы отражают лишь внутрен­нее структурирование системы, ее внутреннюю дифференциацию, направленную на преодоление сложности ее самой и окружающей среды. Этот процесс (редукция сложности) совершается системой в трех измерениях: предметном, временном и социальном. Однако это приводит не к снижению, а, напротив, к повышению ком­плексности вследствие усложнения воздействия системы на окру­жающую среду.

Создавая определенные совокупности норм и ценностей, ко­торыми руководствуются в своих взаимодействиях индивиды и социальные группы, коммуникация приводит к возникновению в обществе интегративно-дезинтеграционных изменений. Эти меха­низмы взаимодействия и взаимопроникновения в современном комплексном обществе не только разнонаправлены, но и действу­ют не вслед друг за другом, а одновременно друг с другом, созда­вая предпосылки собственных альтернатив и возможностей отбо­ра, воспроизводя и интерпретируя эти отборы. Происходящие в результате этого процессы формирования, взаимопроникновения и

разложения консенсусов, локальной и системной интеграции и де­зинтеграции приводят к ценностно-нормативному формированию «обширных социальных систем», доступных для социологических исследований.

Социальные системы, считает Н. Луман, многообразны, а из их совокупности выделяются три основных типа.

Первый из них - системы взаимодействия, которые возни­кают и функционируют в тех случаях, когда присутствующие ин­дивиды воспринимают друг друга, а также воспринимают само взаимное восприятие. Личное присутствие является здесь принци­пом формирования границ таких систем. Примерами могут слу­жить семейный ужин (в отличие от самой семьи), игра в покер, массовая демонстрация, поездка на такси. В каждом из подобных случаев присутствующие имеют приоритетное рассмотрение, а за­бота об отсутствующих уменьшается, независимо от того, в какой мере они влиятельны. Язык в рамках систем взаимодействия дела­ет возможным иметь дело и с отсутствующими, т.е. отображать и тсматизировать в коммуникации определенные аспекты среды в системе, заменяя реальное присутствие знаками, характеризирую-щими и представляющими отсутствующих. Такая ситуация накла­дывает определенные ограничения: в какой-либо момент может говорить только один из присутствующих, сами же системы взаи­модействия фокусируются на одной теме, стоящей в центре обще­ственного внимания, множественность тем может поддерживаться только последовательно. Следовательно, собеседники должны ли­бо ограничивать свой вклад в обсуждаемое, либо пытаться изме­нить предмет коммуникации.

Второй тип систем - социеталъные системы - свободен от каких-либо ограничений. Такие системы являются всеохватываю­щими, независимыми и «авторитарными». В качестве примера та­кой системы можно привести мировое сообщество, являющееся не просто совокупностью личностных и межличностных взаимодей­ствий и состоящих из них систем, но системой более высокого по­рядка. Ее регулятивные принципы автономны по отношению к принципам формирования границ и самоселекции (самоотбора), специфичного для систем непосредственного взаимодействия.

Третий тип социальных систем представляют организации. Организации формируются и функционируют в соответствии с но­выми принципами границетворчества и селекции, занимая как бы промежуточное положение между системами взаимодействия и

системой общества в целом. Организациями являются те системы, которые связывают членство в них с определенными условиями. Безличные правила членства в таких системах (например, подчи­нение руководству в обмен на заработную плату), несмотря на возможность собственного изменения и добровольность выбора, способствуют длительной стабилизации определенных способов поведения. Благодаря этому становится возможным достижение общего равновесия между системой и требованиями к индивиду­альному поведению, способствующее независимости организации от спонтанных личных мотивов, ценностей, нормативного консен­суса. Вследствие этого солдаты маршируют, секретари печатают на машинках, профессора читают лекции, а политические лидеры управляют, независимо оттого, нравится им это или нет.

Выявление особенностей различных типов систем, с точки зрения Н. Лумана, дает возможность целенаправленного влияния социологически просвещенных органов управления на ценностно-нормативные структуры организаций и тем самым осуществлять стратегию «вмешательства в системы» посредством «организаци­онного развития». Такое «вмешательство» вследствие нелинейно­сти, полицентричности, нестационарности развития социальных систем оказывается, считает Н. Луман, «на стыках» предметных областей и различных дисциплин, например, социология - психо­логия - политология; социология организаций и управления -конфликтология - этика. Это открывает путь к упрочению комму­никаций между различными традициями, нормативно-ценност­ными системами и обществами, «перевода» утверждений, сделан­ных в рамках одной культуры, на язык другой. Тем самым обеспе­чивается взаимное понимание и взаимовлияние, ведущее к «оби­лию значений», к «культуре избытка» и «пластичному» миру разнообразных социальных систем.

С точки зрения своего специфического толкования взаимо­связи коммуникации и системы Н. Луман дает своеобразную трак­товку ролевой социологической теории, берущей начало от работ американских социологов Р. Линтона, А. Радклиф-Брауна, Р. Мер-тона, Т. Парсонса и др. Он, в частности, предполагает рассмат­ривать различные роли и взаимодействия между ними в рамках отношений «симметричности — асимметричности». Асимметрич­ные социальные роли чаще всего проявляются в профессиональ­ной сфере деятельности. Таковы, например, отношения ролей ме­жду воспитателем и воспитанником, судьей и обвиняемым, врачом

и пациентом. Однако в определенных условиях асимметричность отношений между различными ролями приобретает тенденцию к выравниванию. Например, на рынке выравнивается соотношение между производством и потреблением, где принимаются во вни­мание совершенно определенные роли участников взаимодействия (продавец- покупатель), а все другие роли их не должны учиты­ваться. В данном случае мы имеем дело с социальными ролями, реализующимися в процессе коммуникации.

Однако бывает в социальной действительности совершенно иные взаимодействия, при которых коммуникация должна преры­ваться именно вследствие того, что существует наличие других «особых ролей». «В таком случае, - говорит Н. Луман, - ролевые взаимозависимости вырываются за пределы интеракционного про­странства, и благодаря им во взаимодействие привносятся прочие социальные обстоятельства» (6; 102). Например, женщины болта­ют у колодца, но рано или поздно они вынуждены прервать это за­нятие, чтобы поспешить домой и приготовить своим мужьям еду.

«Особые другие роли», считает Н. Луман, не только ограни­чивают то, что выявляется в интеракции, они могут вовлекаться в социальные взаимодействия как определенный социальный ре­сурс, как сеть социальных отношений. Когда известно, что кто-то сын такого-то, это можно учесть, с одной стороны, как своего рода предмет или возможность вступить во взаимодействие, а с дру­гой - как канал обратной информации. Поэтому люди в своих взаимодействиях чаще всего используют правило - «действовать с оглядкой на другие роли участников», что одновременно служит источником авторитета. «Любой авторитет, — подчеркивает Н. Лу­ман, - основывается на ролевых связях. Он ограничен и уравно­вешен тем, кем может быт и чего может достичь носитель автори­тета в других интеракциях» (4; 102).

В системах интеракции осуществляется не только контроль за «особыми другими ролями» участников, но и контроль через противоположное, через соответствующих партнеров. Поскольку ролевые отношения в этом случае остаются симметричными, воз­никает идея партнерства, которая позволяет понять другие роли партнеров. Принцип партнерства, утверждает Н. Луман, предпи­сывает общую терпимость и учет того, что служит в качестве ин­дивидуального образца отношений. Это приводит к социальной интеграции общества, однако ни в коем случае не снижает его сложности. Вследствие этого, подчеркивает Ы. Луман, социология,

изучая общество, складывающиеся в нем интеракции и солидарно­сти, способна сделать больше, чем до сих пор. Ее первичная зада­ча— воздействовать на общество путем его соответствующего описания; иначе говоря, просвещать общество через демонстра­цию его собственной сложности.

А одним из наиболее фундаментальных проявлений возрас­тающей сложности современного общества, убежден билефельд-ский мудрец, становится глобализация, т.е. формирование единой глобальной социальной системы. «В современных условиях, -подчеркивает он, — глобальная система является обществом, в ко­тором все внутренние границы могут быть оспорены и вся соли­дарность пошатнется» (6; 134). А такая ситуация активно привле­кается Н. Лумаиом в качестве еще одного веского аргумента в пользу разработки принципиально новой, постклассической пара­дигмы теории общества и саморефернтных социальных систем.

Вопросы для самоконтроля и повторения

1. В чем усматривает Н Луман три главных порока классических со­
циологических концепций общества?

2. Как понимает и трактует Н. Луман категорию «система»?

3. Что представляет из себя саморефернтная, аутопойетическая социаль­
ная система?

4. В чем состоит сущность коммуникации и почему она играет ключе­
вую роль в самоконструировании социальной системы?

5. Какие три уровня анализа общества предлагаются Н. Луманом?

6. Каковы основные типы социальных систем, анализируемые в кон­
цепции саморефернтных систем?

7. Каково различие симметричных и асимметричных социальных ролей?

Литература

1. Громов И., Мацкевич А., Семенов В Западная теоретическая социо­
логия. Гл. б. §3. Самореферентные системы Н. Лумана. СПб., 1996

2. Луман Н. Понятие общества //Проблемы теоретической социологии.
СПб., 1994.

3. Луман Н. Почему необходима системная теория? //Проблемы теоре­
тической социологии. СПб., 1994.

4. Луман Н. Общество, интеракция, социальная солидарность //Человек.
1996. №3.

5. Луман Н. Теория общества//Теория общества. М., 1999.

6. Луман Н. Глобализация мирового сообщества: как следует системно
понимать современное общество //Социология на пороге XXI века.
М, 1999.

7. Феофанов К.А. Никлас Луман и функционалистская идея ценностно-
нормативной интеграции: конец великой дискуссии //Социологи­
ческие исследования 1997. № 3.

8. Филиппов А.Ф. Памяти Никласа Лумана //Теория общества. М., 1999.

Глава 13. СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ СТРУКТУРАЦИИ ПО Э. ГИДДЕНСУ

В последней четверти XX века возникают социологические теории, стремящиеся дать социологическое осмысление и интер­претацию развития общества в эпоху «модерна» и «постмодерна». Выдающийся английский социолог Энтони Гидденс (1938 г.р.) по­лагает, что фундаментальной характеристикой, отличающей обще­ство «модерна», т.е. современное общество, от «домодерновой» эпохи является внутренне присущая «модерну» рефлексивность поведения человека. В нем знания субъектов действия (рефлексия акторов, или агентов) становятся в новых условиях важным ком­понентом структуры социального действия. Поэтому в своих ре­альных действиях он не предстает жестко зависимым от экономи­ческих, политических и социокультурных факторов, но активно с ними взаимодействует, накладывая на них печать своей рефлек­сивности. Что же касается общества «постмодерна» (постсовре­менности), то, по его словам, постмодерновая система может быть институционально сложной, и мы можем охарактеризовать ее как выражение движения «за» современность вдоль каждого из четы­рех взаимосвязанных измерений» (1; 341). Эти измерения таковы: ^демилитаризация; 2) гуманизация технологии; 3) многоуров­невое демократическое участие; 4) «система - после бедности».

Для правильного понимания и интерпретации социальных систем типа «модерн» и «постмодерн» существующих классиче­ских и постклассических (типа функционализма и структурализма) социологических концепций, уже недостаточно, считает Э. Гид­денс. Необходимы «новые правила социологического метода», реализованные в предлагаемой им «теории структурации». Эта теория, по его утверждению, основывается на трех взаимосвязан­ных утверждениях: ^социальная теория должна включать пони-

мание человеческого поведения как действия; 2) такое понимание должно быть совместимо со сфокусированностью на структурных компонентах социальных институтов или общества; 3) понятия власти или господства должны быть связаны с понятиями дейст­вия и структуры.

Раскрывая содержание первого их трех базисных концепту­альных пунктов своей теории структурации, Э. Гидденс считает необходимым обратить внимание на то обстоятельство, что «со­циология предлагает отчетливую и чрезвычайно яркую перспекти­ву понимания человеческого поведения» (3; 23). Последнее рас­крывается многопланово — и как индивидуальный опыт каждого, и как различные взаимодействия множества индивидов и социаль­ных групп, формирующие наши жизни в процессе становления и развития «полюса социальной деятельности, в которую мы вклю­чены» (3; 23).

Такой подход, утверждает он, предполагает необходимость проведения принципиального различия «между целями действия -когда мы преднамеренно что-то делаем - и непреднамеренными последствиями, к которым действия приводят» (3; 32). Поясняя этот тезис, он говорит, что иногда действия, предпринимаемые с определенной целью, вызывают последствия, фактически препят­ствующие достижению этой цели. Так, в Нью-Йорке в целях улучшения базового уровня жилищ малообеспеченных членов об­щества был принят закон, предписывающий владельцам домов, находящихся в аварийных состояниях и расположенных в районах проживания населения с низкими доходами, довести эти дома до некоторого минимального стандарта. Однако в результате выпол­нения этого требования, противоположного по отношению к заду­манной цели, владельцы изношенных домов либо отказались от них совсем, либо приспособили их для других целей, вследствие чего число домов, пригодных для проживания, не возросло, а со­кратилось.

Довольно часто крупные перемены в истории, считает А.Э. Гидденс, приводят к последствиям, которых никто не желал и не предвидел. В качестве примера он приводит Октябрьскую рево­люцию 1917 г. в России, когда ряд незначительных напряжений и столкновений породил процесс коренных социальных трансфор­маций, оказавшихся более радикальными, чем кто-либо, включая и большевиков, мог ожидать и предвидеть. Поэтому, делает вывод Э. Гидденс, непрерывность и перемены в общественной жизни

можно представить в виде «смеси» преднамеренных и непредна­меренных последствий человеческих действий. Одна из важных задач социологии и состоит в том, чтобы исследовать полученный в результате сочетания преднамеренных действий и непреднаме­ренных последствий «баланс между социальным воспроизводст­вом и трансформацией»(3; 33).

В чем состоит социальная значимость воспроизводства, осуществляемого в процессе активных действий людей? Отвечая на этот вопрос, Э. Гидденс отмечает, что «в своей деятельности и посредством этой деятельности агенты воспроизводят условия, ко­торые делают ее возможной» (2, 41) Однако совершаемые инди­видами и социальными группами интенциональные (те направ­ленные на достижение определенной цели) действия могут иметь, как уже отмечалось выше, не только преднамеренные, но и не­преднамеренные последствия. Что касается последних, то «не­предвиденные последствия связаны механизмом обратной связи с неосознанными условиями последующего действия» (2; 45). В ито­ге система социального воспроизводства можег быть рассмотрена на основе причинных петель, в которых «непредвиденные послед­ствия действия через механизм обратной связи пересматривают первоначальные условия» (2; 63).

Вот здесь-то и раскрываются возможности перерастания со­циального воспроизводства в процесс социальных трансформаций. Если воспроизводство является следствием непрерывности дейст­вий, которые люди совершают изо дня в день, и характеризует процесс известной повторяемости как самих действий, так и их ре­зультатов, то социальная трансформация представляет собой сово­купность перемен, зачастую являющуюся результатом непредви­денных последствий этих действий. Такие трансформационные изменения, подчеркивает Э Гидденс, «происходят отчасти в соот­ветствии с намерениями людей, совершающих их, а отчасти, как показывает пример революции 1917 г., в результате последствий, которых никто не желал и не предвидел» (3; 33).

Второй базисный пункт теории структурации исходит из то­го, что «социальное окружение, в котором мы существуем, состоит не просто из какого-то беспорядочного набора событий и дейст­вий. В поведении людей, во взаимоотношениях, в которые они вступают, наблюдаются некие глубинные регулярности. С этими регулярностями и связана идея социальной структуры... Социаль­ные структуры являются человеческими действиями и отноше-

ниями; устойчивость структур, их законченность обусловливаются их повторяемостью во времени и пространстве. Таким образом, в рамках социологического подхода идеи социального воспроизвод­ства и социальной структуры чрезвычайно тесно связаны». Все наши действия, отмечает Э. Гидденс, подвержены влиянию струк­турных характеристик обществ, в которых мы выросли и живем, и в го же время «своими действиями мы сами создаем (а также до некоторой степени изменяем) эти структурные характеристики» (3; 33-34).

Третий исходный пункт теории структурации базируется на общепризнанном утверждении, согласно которому «власть- все­проникающее явление социальной жизни» (3; 195), органично свя­занное с социальным неравенством. Эта связь обусловлена тем, .что обладание властью дает возможность аккумулировать имею­щие ценность ресурсы, такие, как собственность и богатство, про­тивостоящие бедности, а обладание собственностью и богатством, ■!в свою очередь, является средством приобретения власти. Поэтому Структуры и системы власти, с точки зрения Э. Гидденса, необхо­димо рассматривать в тесной взаимосвязи с процессами социаль­ной стратификации и классовой структуры, т.е. с основными спо-"собами, с помощью которых в обществах поддерживаются раз­личные виды неравенства. Под этим углом зрения, считает он, не­обходимо анализировать место в социальной структуре и осо­бенности действий различных социальных групп и организаций. Особое внимание при этом должно уделяться изучению структур­ных своеобразий и способов действий больших организаций -правительственных учреждений, промышленных фирм, больниц и колледжей, играющих значительную роль в современном общест­ве, а также деятельности социальных институтов, таких, например, как государство, вооруженные силы, религия, культура, семья, оказывающих сильное влияние на социальные структуры (3; 195). Такое понимание исходных принципов теории структурации приводит Э. Гидденса к утверждению о необходимости переори­ентации социологической теории на онтологизацию продуктов че­ловеческого действия. С его точки знания, следует более четко, чем это было ранее, проводить фундаментальное различие между обществом и природой. Это различие заключается в том, что при­рода не создана человеком. Конечно, люди изменяют природу, и это является как условием общественного существования, так и движущей силой культурного развития. Но если природа не про-

изводится человеком, то общество производится именно им. Не сотворенное никем в отдельности общество, утверждает Э. Гид-денс, производится и воспроизводится чуть ли не с нуля участни­ками социального события. Производство общества- суть умелое конструирование, обеспечиваемое и реализуемое человеческими существами. Поэтому предметом социологии является не просто общество, а общество, созданное активной деятельностью субъек­тов-акторов. Социология, по словам Э. Гидденса, не сосредотачи­вается на всей заданной вселенной объектов, а лишь на тех из них, которые конституируются активными действиями субъектов.

Этими особенностями предмета социологии определяется ее особое место в системе общественных наук и ее «фундаменталь­ная роль в современной интеллектуальной культуре» (3; 24). Со­циологию, по утверждению Э. Гидденса, можно определить как систематическое изучение человеческих обществ, в которых осо­бое внимание уделяется современным индустриальным системам. Она тесно связана с другими общественными науками, которые занимаются человеческим поведением, но концентрируют свое внимание на разных его аспектах. Своеобразие социологии заклю­чается в том, что она изучает действия, значимые для людей, их совершающих, а также проводит различение между преднамерен­ными и непреднамеренными последствиями человеческих дейст­вий. Социологи изучают общественную жизнь, ставя определен­ные вопросы и пытаясь в ходе систематических исследований най­ти ответы на них. Эти вопросы, как и следующие за ними ответы, могут быть фактологическими, сравнительными, вопросами разви­тия или теоретическими. Особенную важность для понимания особенностей обществ и динамики их развития имеют теоретиче­ские проблемы, решаемые социологией. А это означает, что «со­циология является наукой в том смысле, что она использует систе­матические методы исследований и строит теории, опираясь на имеющиеся факты и логическую аргументацию» (3; 39).

Однако, придавая важнейшее значение разработке теории, социология вместе с тем оказывает множество практических воз­действий на общественную жизнь, в силу чего имеет важные прак­тические применения. Эти применения осуществляются по не­скольким направлениям. «Во-первых, лучшее понимание социаль­ных обстоятельств, - пишет Э. Гидденс, - часто дает нам шанс лучше контролировать их. Во-вторых, социология способствует росту нашей культурной восприимчивости, позволяя в любых по-

литических акциях учитывать различия культурных ценностей. В-третьих, мы можем оценить последствия (преднамеренные и не­преднамеренные) принятия определенных политических программ. Наконец, и, возможно, это самое важное, социология способствует развитию самопознания, предоставляя группам и индивидам боль­ше возможностей изменять условия своей жизни» (3; 39).

Воздавая должное классическим социологическим теориям, разработанным О. Коптом, Э. Дюркгеймом, К. Марксом, М. Вебе-ром, Т. Парсонсом, Р. Мертоном и другими крупнейшими социо­логами, Э. Гидденс вместе с тем считает необходимым разработать новую, постклассическую парадигму социологического знания, радикально изменяющую взгляд на сущность и роль социологии. Ее сущность состоит в том, что признается большое влияние, ока­зываемое на итог научного, в том числе социологического знания, научного метода, теории, а также активной позиции самого иссле­дователя, его рассудочности или предрассудков, его нравственной позиции. Вследствие этого научное знание в классической форме как безусловно объективное ставится под сомнение, но признается относительность социологического знания в определеных, четко • очерченных границах. Эта постклассическая парадигма социоло­гической теории исходит из решающей роли социального субъек­та, будь то индивид, социальная группа, социальный институт или общественное движение; в конструировании и преобразовании со­циальных структур соответственно интересам самого субъекта. Таким образом, социальный субъект не признается жестко зависи­мым от безличных факторов социального развития — экономиче­ских, политических, социокультурных, релшиозных и т.п., а пред­стает в качестве активно действующего агента социальных изме­нений, тесно взаимодействующих со всеми названными фактора­ми, а также с другими социальными субъектами. Это означает, что социальный субъект своей активностью не только приспосаблива­ет общественные структуры к своим интересам, но и в известной мере преобразовывает, конституирует их, осуществляет их струк-турацию.

Следовательно, создавая своей активной деятельностью об­щество, действующие субъекты одновременно придают ему опре­деленную структуру, это и составляет основное содержание тер­мина «структурация». В отличие от функционализма и структура­лизма в социологии, которые отождествляют систему и структуру, а индивидов рассматривают в качестве придатков системы, Э. Гид-

денс рассматривает конституирование общественной жизни как производство, осуществляемое деятельными субъектами. С этой точки зрения системы не являются структурами, а обладают структурными качествами, которые им придают сознательно дей­ствующие субъекты — акторы. «Структурация», таким образом, обозначает реальный пространственно-временной процесс созида­ния и реализации структуры. Так преодолевается разрыв между структурой и действием, структура становится продуктом актив­ного действия социального субъекта - актора.

Структура современных обществ весьма сложна, ибо они структурированы по многим основаниям: имущее!венным, власт­ным, этническим, религиозным, культурным и т.п. Однако важ­нейшая роль в развитии и изменении структурных характеристик общества, с точки зрения Э. Гидденса, принадлежит процессам со­циальной стратификации и классовой структуре. Стратификацию он определяет как «структурированные различия между группами людей» (3; 196). Для большей наглядности процесс стратифика­ции, полагает он, можно представить в виде своего рода геологи­ческих пластов. Общество также состоит из слоев, расположенных в иерархическом порядке, причем привилегированные находятся ближе к вершине, а непривилегированные внизу. В процессе исто­рического развития общества, утверждает Э. Гидденс, сложились четыре основные системы стратификации: рабовладельческая, кас­товая, сосчовная и классовая.

Для современных индустриальных и постиндустриальных обществ, считает Э. Гидденс, характерна классовая структура. Своеобразие ее по сравнению с другими стратификационными системами заключается в том, что социальные классы связаны с различиями в экономическом положении групп людей, с неравен­ством в отношении владения материальными ресурсами и контро­ля над ними, тогда как в других системах стратификации перво­степенную роль играют неэкономические факторы (например, ре­лигия в индийской кастовой системе). «Классы, - пишет Э. Гид­денс, - можно определить как крупномасштабные группы людей, обладающие сходными материальными ресурсами, что, в свою очередь, определяет образ жизни, который они ведут. Классовые различия прежде всего зависят от благосостояния людей и рода их занятий» (3; 199).

Классовая структура современного западного общества, счи­тает Э. Гидденс, состоит из следующих основных классов:

1) высший класс, в состав которого входят богачи, предпри­
ниматели, промышленники, а также высший слой управленцев,
владеющих или непосредственно контролирующих средства про­
изводства;

2) средний класс, который включает в себя большинство
«белых воротничков», т.е. специалистов;

3)рабочий класс- «синие воротнички», или люди, занятые физическим трудом;