Короткая история. история об ужастиках. 1 страница

Часть 1.

В баре отеля, куда он зашел в преддверии встречи, обстановка царила непринужденная, а поскольку все диваны за столами вдоль стеклянной стены уже были заняты, Ёкодзава Такафуми предпочел место прямо у стойки.
Взглянув на часы, он осознал, что до назначенного времени еще полчаса, не меньше. Работа на сегодня являлась сверхурочной, а помимо этого он должен был забрать Киришиму и Хиёри, которые были приглашены на свадьбу кого-то из родственников. В обмен на разрешение Киришимы взять машину, чтобы доехать до издательства, Ёкодзаве было поручено встретить отца и дочь Киришима в отеле, где проходило празднество.
— Могу я принять Ваш заказ?
— Мне кофе.
— Пару минут, сэр.
Мужчина достал ежедневник. Ехать в издательство в выходной день пришлось из-за приближающейся зимней ярмарки.
Ёкодзава работал в отделе продаж издательства «Марукава», а его рвение в продвижении по служебной лестнице с первого дня в компании принесло ему известность под прозвищем «дикого медведя».
По большей части он работал в собственном ритме, зачастую упорнее и усерднее большинства, и в последние годы ему поручали задания, требующие личной ответственности – и, возможно, поэтому он был назначен координатором предстоящей ярмарки.
Из-за этого назначения уже несколько недель он был занят как пчелка, и голова гудела почти так же. Зимняя ярмарка не была чем-то новым – это мероприятие проходило каждый год – но в этот раз несколько отличалась от предыдущих.
Обычно каждому отделу поручалось организовывать свою часть, но в преддверии этой ярмарки начальство пожелало общей работы, поэтому этой зимой издательство «Марукава» готовилось к грандиозному фестивалю. Пусть участники представляли разные жанры, разные стили и содержания, все вместе работали ради одной цели.
Основная суть ярмарки – с этого началась разработка плана – заключалась в ознакомлении читательской аудитории с новыми работами в тех жанрах, которые редко читались. Ёкодзава согласился, что идея неплоха, и уже видел конечную цель. Если они справятся, все и каждый признают фестиваль захватывающим и грандиозным.
Но выполнение плана потребует нестандартного мышления. Не так просто объединить усилия такого количества разнохарактерных авторов, поэтому первым пунктом в списке дел стал разговор с коллегами, ответственными за разные отделы, а потом убеждение выпускающих редакторов тех же отделов поучаствовать в ярмарке. И если уж о том речь, переговоры с людьми куда как сложнее собственно работы.
Издательство «Марукава» полнилось редакторами с... разнообразными причудами, так что любые бестолковые и непродуманные идеи были бы отвергнуты сразу. Одна мысль о возможности подобной халатности рождала где-то в Ёкодзаве противное ощущение.
Но благодаря содействию Киришимы Ёкодзава уже заручился поддержкой отдела сёнен-манги – во главе коего, естественно, стоял журнал «Дзяпун». Редакторы отдела согласились поговорить с авторами о рисовании оригинальных иллюстраций в качестве бонуса посетителям ярмарки и подписании книг для продажи. Если все и дальше пойдет так неплохо, возможно, получится организовать встречу кого-то из авторов с читателями. Ёкодзава и представить не мог, насколько будет благодарен Киришиме за подобное событие.
Впрочем, надо сказать, что он не заставлял Киришиму соглашаться на не до конца сформулированный план. Он обдумывал и прорабатывал идею снова и снова, принимая во внимание советы и критику, пока не довел ее до совершенства. Для увеличения продаж, естественно, требовалось увеличение читательской аудитории – а убедить как можно больше людей приобрести книгу как раз и было работой отдела продаж.
Отчет о продажах на первый взгляд мог показаться просто набором цифр, но, напомнив себе, что за безликими значками стоят живые люди, невозможно остаться равнодушным. Чем труднее работа, тем приятнее чувство удовлетворения от хорошего ее выполнения, и пусть отдел продаж никогда не получал отзывов от читателей о какой-то конкретной книге, его сотрудникам для счастья хватало одного взгляда на людный книжный магазин или всего пары слов от продавцов – прямого подтверждения небесполезности их работы.
Следом за отделом сёнен-манги согласились редакторы «Изумруда», журнала сёдзё-манги, причем предложения Ёкодзавы одобрялись едва ли не раньше озвучивания. Обсуждения с отделами сёнен-ая, ранобе и аниме еще предстояли, но Ёкодзава не ожидал никаких особых проблем, вполне закономерно рассчитывая на их участие по первой просьбе.
Единственным отделом, относительно которого мужчину снедала печаль, оставался литературный. Ёкодзава уже разговаривал с коллегой, ответственным за этот отдел, но позитивного ответа пока так и не получил. Редакторы литературного отдела прежде никогда не работали бок о бок с коллегами из отделов манги или ранобе, поэтому, похоже, не особенно радовались своему участию в фестивале.
Прецедента, чтобы доказать возможную успешность, еще не было, поэтому Ёкодзава мог понять сомнение редакторов, почему и раздумывал, как бы все же привлечь их к участию.
— Ваш кофе, сэр.
От мыслей его отвлекла поставленная перед ним чашка, источающая восхитительный аромат свежесваренного кофе. На блюдце лежало печенье в форме четырехлистного клевера. Мужчина щедро плеснул в кофе молока – большей частью в качестве сочувствия своему несчастному желудку. Всяческих мероприятий и требующих внимания заданий за время работы в «Марукава» было ой как немало, как и стресса по их поводу, поэтому его организм приучился перетерпевать такие времена, но где-то не слишком далеко уже виднелись приближающиеся проблемы со здоровьем.
Но все-таки, пожалуй, Ёкодзава перестал слишком волноваться о работе. Каждый раз, как какой-нибудь вопрос грозил стать причиной головной боли, рядом оказывался Киришима, чтобы выслушать и помочь придумать выход из сложившейся ситуации, а если Ёкодзава раздражался из-за чего-то или злился, ему для успокоения достаточно было лишь взглянуть, как Хиёри играет с Соратой.
Воспоминание о Хиёри заставило задуматься, успешно ли она справилась с порученной ей важной задачей: сегодня девочке была предназначена роль хранительницы колец, от нее требовалось вручить их молодоженам. Киришима купил дочери новое платье специально ради церемонии, Хиёри едва ли не неделю пребывала на седьмом небе от предвкушения.
— ...?
Болтовня вокруг, казалось, стала громче, и оглянувшись, мужчина увидел людей, идущих от храма в центральный сад, похоже, официальная церемония закончилась. Невеста в кипенно-белом платье, сопровождаемая женихом в смокинге с иголочки, буквально лучилась счастьем.
Ёкодзава лениво подумал, будет ли Хиёри выглядеть так же, когда однажды покинет семейное гнездышко, чтобы свить свое. Она, наверное, будет самой красивой невестой во все времена... но увидит ли это Ёкодзава?
Сложно представить, что будет через десять лет. Скорее всего, он все еще будет работать, может, даже в отделе продаж, хотя кто знает, какое решение может принять отдел кадров на его счет.
Еще более неопределенна... его личная жизнь – большей частью потому, что она и сейчас такая, какую сложно было вообразить еще год назад.
Киришима был из тех людей, кому Ёкодзава кивнул бы в качестве приветствия, встреться они в коридоре, но не более; а теперь отношения, приглашение на выходные в дом семьи Киришима, сближение с его дочерью, даже препоручение их заботам его кота... он едва бы мог подобное представить, отчего все казалось еще более необычным.
Но, знакомый с такой счастливой нормальностью, он не мог не беспокоиться. Как долго это будет продолжаться? На сколько еще ему свыше отмерена подобная жизнь? И чем сильнее он не хотел такую жизнь терять, тем больше терзали его опасения.
Ведь чем ярче свет... тем темнее тень, верно?
Задумавшийся, Ёкодзава не заметил тихо поставленного перед ним бокала с коктейлем. Высокий и узкий фужер, наполненный синей жидкостью с пузырьками.
— ... Эмм, я не заказывал?.. – он не помнил, чтобы заказывал нечто подобное; чашка кофе почти опустела, но коктейль?..
Он подумал, что бармен всего лишь спутал его с кем-то из клиентов, но тот в ответ на растерянный взгляд улыбнулся и указал в сторону окна.
— Это от того господина.
— А?..
Убежденный, что нечто, настолько похожее на какой-нибудь сериал, никогда с ним не случится, Ёкодзава обернулся, глядя туда, куда указал бармен – а там, за столиком у окна сидели и махали ему Киришима и Хиёри.

— Что?..
Похоже, коктейль – не что иное, как шутка этих двоих. Несмотря на то, что внимание его было обращено на холл отеля, появления отца и дочери он вообще не заметил. Подозвав проходящего мимо официанта и попросив его отнести бокал к нужному столику, Ёкодзава убрал ежедневник и тоже направился к семье Киришима.
— И что это было? Раз уже пришли, могли бы и сказать!
— Я всегда хотел сделать что-то подобное. Удивили тебя, да? – и довольный-то, довольный как напроказничавший ребенок. Такой вот он, Киришима Зен, Главный Редактор ежемесячного журнала «Дзяпун», отец-одиночка и любовник Ёкодзавы.
Ведущий хит-мейкер издательства, обожаемый коллегами и подчиненными, дома являл собой образец родителя, души не чаявшего в своем ребенке и, несмотря на потерю жены, умершей от болезни, сумевшего достойно воспитать дочь.
Впрочем, отношения Киришимы и Ёкодзавы держались в тайне не только от Хиёри, но и от друзей и коллег. Они встречались вот уже шесть месяцев, которые иногда казались долгими годами, а иногда – едва промелькнувшими мгновениями.
Первое время Киришима при любом удобном случае намекал на имеющийся у него компромат, и Ёкодзава поэтому видел его лишь раздражителем, не дающим спокойно жить – но сейчас мысль о встречах и проведении времени вместе казалась абсолютно естественной.
Искусный в своей работе и требовательный к себе и окружающим, в частной жизни Киришима был лишь отцом, позволяющим себе время от времени совершенно детские выходки и мало что умеющим по дому.
— Черт возьми, о чем ты думал, когда заказывал мне это? Я вас домой отвезти не смогу!
— Да перестань, он безалкогольный.
До определенных событий они не были даже близко знакомы, но встреча в баре одной дождливой ночью послужила началом сближения. Потом Киришима не раз и не два уводил Ёкодзаву выпить и вдруг однажды даже позвал домой, там Ёкодзава познакомился с его дочерью Хиёри.
Умная, общительная маленькая девочка совсем не испугалась сурового внешнего вида Ёкодзавы, наоборот, сразу разглядела его настоящего. Честность и искренность стали лучшим доказательством того, насколько замечательно Киришима ее воспитал.
Но Ёкодзава узнал еще, что дома Киришима – совершенный неумеха, на кухню его вообще лучше не пускать – такое разительное отличие между всезнающим и все умеющим Главным Редактором и домашним его вариантом пробуждало в Ёкодзаве больший и больший интерес к Киришиме, и даже не осознав, он оказался полностью очарован.
Просто будучи рядом с Киришимой, Ёкодзава сумел осознать все те нереализованные чувства, которые долго в себе прятал. И именно Киришима... научил его, что влюбленность в кого-то может дарить не только боль.
— А смотрите-смотрите! У меня тоже безалкогольный! – коктейль Хиёри, белый сверху и бледно-розовый внизу, был украшен вишенкой. Девочка определенно наслаждалась своей причастностью к «взрослой» жизни, от которой обычно была отстранена.
— Кстати, я вспомнил – как наша хранительница колец? Никаких проблем?
— Неа! Я волновалась немножко, но все получилось! Невеста была такая красивая!
— Точно, неплохая церемония. Думаю, мы с отцом невесты отлично поболтали.
— Уверен, что это было не сочувственное сопение?
— Конечно – а еще я красавицу Хиё в объектив поймал, покажу тебе потом видео, – мужчина как бы невзначай махнул телефоном.
— Не смейся, если я буду выглядеть странно, ладно?
— Никогда и ни за что – а твое платье очаровательно. Тебе очень идет.
— Правда?? Спасибки!
Выбранный словно бы в тон платью невесты, наряд Хиёри был снежно-белым: чуть мерцающая ткань, голубая лента на поясе, короткие рукава-«фонарики», юбка длиной до колен и тонкое кружево с цветочным узором по краю манжет и подола – словно бы только что сошедшая со страниц сказки принцесса.
Ее прической и макияжем, без сомнения, занимался профессиональный стилист, волосы были собраны в два пучка и украшены искусственными цветами, а крохотная толика косметики лишь подчеркивала ее достоинства. В целом девочка выглядела чуть старше, чем была на самом деле.
С первой встречи Хиёри и Ёкодзавы прошло всего полгода, но девочка заметно выросла. Девочки возраста Хиёри иногда пытаются казаться не такими, какие они есть, а когда Ёкодзава пытался вспомнить, как он сам себя вел, когда учился в пятом классе, он понимал, даже он не был таким рассудительным, как Хиёри.
— И букет был такой красивый, а свадебный торт такой милый! Жалко было резать! А потом невеста переоделась в кимоно – господи, это было так здорово!
Казалось, Хиёри не в состоянии сдержать свое волнение от посещения первого события подобного уровня. Свадьбы, наверное, живое воплощение всего, о чем мечтают девочки.
— Она весь день такая, – объяснил Киришима. – И кстати, я не хочу слышать «Ой, я так хочу замуж!» от Вас, юная леди.
— Замуж не знаю – а кимоно надеть хочу...
— Да уж, последний раз ты его надевала на свой Сити-го-сан, да? Хочешь на Новый год?
— А можно??
— Конечно, может, и мы с Ёкодзавой к тебе присоединимся.
— Что? Одевайтесь, как хотите, но меня в это не втягивайте.
— Нуу, ты в хакаме, наверное, выглядишь здорово, братик!
— Да-да-да.
— Спасибо, но я пофотографирую, – он попытался сменить тему, чтобы отвести от себя внимание. – Не будем про кимоно – расскажи мне лучше про свадьбу. Больше ничего не случилось?
— Хмм... а, точно! Там кууууча людей говорили папе, как он здорово выглядит! – девочка говорила как заправская сплетница, безусловно, довольная возможностью похвалить отца.
Даже не видевший этого, Ёкодзава легко мог представить, как Киришима выслушивал комплименты. С его замечательной фигурой, он выглядел бесподобно, когда этого хотел, а сегодня на нем были костюм из мягко мерцающей ткани и кожаные туфли, уголок платка идеально выглядывал из нагрудного кармана, и довершал образ галстук с зажимом.
Редко носящему галстуки Киришиме, видимо, было несколько непривычно, но легкое ослабление сего предмета одежды лишь привлекло больше внимания. Каждый год на вечеринках издательства вокруг него клубились толпы народа, поэтому ничего удивительного не было в том, что и сегодня он не остался без внимания.
— Перестань, Хиё – незачем об этом говорить.
— А? Почему? А, понятно! Ты стесняешься, да, пап? – мужчина чуть напрягся, поддразниваемый дочерью, и Ёкодзава подумал, что даже Киришима может смутиться, когда о нем так говорит его дочь. – Ты бы это видел! Женщины его окружили, прямо страшно стало! Я так удивилась! Но галстук ему очень идет, да, братик?
— А? А, эм, ага, – он на миг растерялся от того, в какую сторону свернул разговор, а когда хотел спокойно согласиться, голос его предал, взяв на пару октав выше.
И повезло, что Киришима обратил внимание на другое.
— Эй, что за неуверенность?
— Я... ничего-ничего, – вот только не хватало, чтобы Киришима понял, что Ёкодзава, пялясь на него, отвлекся от разговора. Впрочем, наверное, он и так знал, но у Ёкодзавы определенно не было желания заострять на этом внимание.
— А, ничего, да?
— ...
Пытаясь избежать пристального взгляда Киришимы, он потянулся за своим нетронутым коктейлем. Напиток оказался не таким сладким, как этого боялся Ёкодзава, наоборот, в нем присутствовали освежающие нотки цитрусовых.
Хиёри продолжала весело рассказывать, но вдруг немного помрачнела, словно вспомнив что-то не слишком приятное.
— Но... мне совсем не понравилось, как все эти женщины сюсюкали «Ты, наверное, хочешь новую мамочку...»
Ёкодзава вздрогнул и переспросил у сердито надувшей щечки девочки:
— Что?
Видимо, некоторые родственники очень и очень хотели вновь женить Киришиму. Ёкодзаве показалось странным, что Киришима, когда его хвалила Хиёри, не стал собой гордиться, как это обычно было, а теперь и причина прояснилась.
Даже с дочерью Киришима оставался весьма ценным экземпляром для брака: у него представительная работа – Главный Редактор одного из ведущих журналов знаменитого издательства – и собой весьма неплох. И дочь у него добрая, вежливая и красивая. Ничего удивительного, что родственники воспользовались свадебной церемонией как случаем его с кем-нибудь познакомить.
— И... как ты отреагировала? – невзначай уточнил Ёкодзава, стараясь не выдать своего беспокойства.
— Я сказала, что у меня есть папа, и никто другой мне не нужен. И бабушка с дедушкой тоже хорошие – а еще у меня есть ты и Сора-тян! И разве не странно спрашивать про новую маму у папы, если хочу я? – она жалобно посмотрела на Ёкодзаву, прося с ней согласиться. Прозвучало так, словно семья использовала Хиёри как предлог, чтобы убедить Киришиму, который, вообще-то, вроде бы не особенно хотел обсуждать эту тему.
— И... они это приняли? – у Ёкодзавы было ощущение, что отдельные настырные родственники такой аргумент воспринять не пожелают.
— Скажем, они были несколько настойчивы, но я сказал, что у меня есть и поважнее поводы волноваться – и лучше я займусь ими. Это они вроде поняли, да, Хиё?
— Ага!
Улыбнувшись дочери, Киришима посмотрел на Ёкодзаву, и тому показалось, что он задрожал от многозначительного взгляда. Эти слова сейчас... были озвучены не только для Хиёри, они были и для него, и осознав это, Ёкодзава почувствовал, как щеки теплеют от румянца.
Он попытался скрыть свое смущение, залпом выпив оставшийся коктейль; одно дело слышать подобное наедине – но он очень хотел бы, чтобы Киришима перестал так неоднозначно выражаться при Хиёри. Нет среди талантов Ёкодзавы умения «держать лицо».
— Нас, кажется, Сората ждет, нам не пора?
— Ага, поехали. Хиё сейчас уснет.
— Эй, не сплю я! – девочка, наверное, не осознавала этого, но действительно почти клевала носом. Пара минут – и точно уснет.
— Ненадолго; и я тебя не понесу, если ты уснешь в машине, ясно?
— Я же не настолько ребенок! – от поддразнивания отца дочь сердито надула щечки, а двое взрослых тепло улыбнулись такому очаровательному личику.

Часть 2.

К тому времени, как семья Киришима и Ёкодзава подъехали к жилому комплексу, небо окрасилось мягким оранжевым цветом. Ёкодзава остановился на парковке комплекса и, заглушив двигатель, позвал в тишине:
— ...Эй, мы дома.
— ...А? Уже приехали? Я уснула? – Хиёри сонно поморгала, огляделась, а вокруг глаз улыбнувшегося милому поведению Ёкодзавы собрались мелкие морщинки.
— Вы оба отключились, как только я двигатель завел.
Девочка, наверное, устала, переволновавшись из-за своего ответственного задания и посещения мероприятия, на каком раньше не бывала. Она уснула, только они отъехали от отеля – как и предполагали ее отец и Ёкодзава.
Ёкодзава не заговорил в машине, чтобы не мешать Хиёри – и вскоре с пассажирского сиденья засопел Киришима. «Каков отец, такова и дочь», – подумал Ёкодзава, ведь спали они, одинаково склонив головы к окну, безумно мило. Не будь он за рулем, сфотографировал бы для истории.
— Ух ты, а как я-то замечательно вздремнул, – Киришима, внешне посвежевший, покачал головой, разминая затекшую шею, и Ёкодзава припомнил, что подремать полчасика – замечательный способ отдохнуть.
— Вы оба вымотались. Сегодня никаких ночных посиделок – оба быстро спать.
— Да, сэр~ – серьезно ответила прекрасно воспитанная Хиёри.
— Спасибо, Ёкодзава, что бы мы сегодня без тебя делали.
— Да брось, благодаря тебе я сегодня в офис с ветерком добрался, – в целом появление сотрудников на личном транспорте компанией не одобрялось, но допускалось в случае сверхурочной работы в выходные по особым причинам. И этим разрешением работники издательства вполне успешно пользовались.
Киришима вышел и открыл заднюю дверь, протянул руку все еще не до конца проснувшейся Хиёри.
— Позвольте Вашу руку, госпожа.
— Хехе, я прямо как принцесса!
— Поэтому я обязан сопроводить Вас.
Ёкодзава предположил, что Киришима сегодня в каком-то смысле развлекся, наблюдая, как отец невесты вверил ее теперь уже зятю. Хиёри церемонно приняла его руку и тоже вышла. В ее возрасте, препубертате, могли бы начать проявляться бунтарские наклонности, но пока и признаков не было – и спроси кто-нибудь девочку, кого она любит больше всех на свете, она, наверное, ответит «моего папу».
Если опустить факт, что Киришима дома был тем еще недотепой и неумехой в плане готовки, отцом он стал идеальным. В издательстве он выкладывался на сто десять процентов, но при этом находил время и для семьи, а при требовательности к дочери он все равно вдумчиво считался с ее чувствами.
Киришиму свыше и без того создали весьма недурно, а добавьте сюда его уверенность в своем внешнем виде – и поймете, ничего удивительного, что одноклассники Хиёри считали его «классным папой». Девочка искренне радовалась, когда отец ее хвалил, и никогда не упускала шанса похвастаться и Ёкодзаве.
— Интересно, Сора-тян ждет нас?
— Его с утра все бросили, так что, наверное, сейчас он сердится. Разбаловала его Хиё.
С Ёкодзавой Сората всегда был спокойным, высокомерным даже, но рядом с Хиёри практически преображался, ластился к ней и вел себя расслабленно.
— Поэтому мы дружим!
— Меня он в последнее время и за человека не считает. Я его зову, а он и голову не поднимает.
Часто Сората занимал какое-нибудь место, сворачивался там, и только ушки вздрагивали в ответ.
— Он просто стесняется~ Он все время в прихожую гуляет, проверяет, когда ты не приходишь, братик! Он точно думает: «Интересно, он придет сегодня?..»
— Что, серьезно? – странно слышать о таком поведении Сораты вдали от Ёкодзавы.
— Похоже, котик цундере – как и его хозяин.
— Я не цундере! – Ёкодзава поморщился, встревоженный тем, куда сворачивает разговор, и вошел в фойе жилого комплекса. Когда трое прошли к лифту, увидели ждущую там девочку возраста Хиёри.
— Ой, Сахо-тян!
— Хиё-тян?
Похоже, подружка, Хиёри радостно поздоровалась с ней. Девочка, видимо, знала и Киришиму, потому что вежливо обратилась к нему:
— Добрый вечер, отец Хиё-тян.
— Добрый.
Сахо, кажется, изумил вид Хиёри.
— Ух ты... что за платье? Такое милое!
— Мы сегодня были на свадьбе у родственников. Я надела его потому, что участвовала в церемонии.
— Вау, звучит весело! Тебе так повезло... я сегодня у репетитора весь день тесты писала. Такая жуть... – у девочки на плече висела сумка, похоже, битком набитая книжками и тетрадками. Ёкодзава, например, по репетиторам начал ходить еще с начальной школы – большей частью потому, что так было удобнее его родителям, все лучше, чем оставлять ребенка одного дома. То, что рассказывали репетиторы, запоминалось легче, чем школьные уроки, а еще ему нравилось знакомиться и дружить с учениками из других школ.
— Ой, точно... ты к репетитору ходишь. Сложно, наверное!
— Ага, но ради поступления в ту школу, куда я хочу, надо стараться! Ой, мы уже на пятом? Ладно, до свидания! – лифт остановился, створки разъехались, и Сахо вышла, помахав Хиёри.
Когда лифт снова пришел в движение, Ёкодзава спросил:
— Одноклассница?
— Неа, больше нет. Мы были в одном классе в прошлом году, но в этом разошлись в разные, – голос прозвучал грустно, девочка, кажется, расстроилась немного. Она светилась от счастья еще минуту назад, такая перемена в настроении обеспокоила. Ёкодзава не заметил в разговоре ничего такого, что могло бы объяснить смену настроения, видимо, о чем-то он не знал.
Почти уточнив, что опечалило Хиёри, он подумал, что бывает так, люди хотят быть оставленными в покое. Размышляя, что же можно сказать, он не заметил, как дошел до квартиры семьи Киришима.
— Сора-тян, мы дома~
Будто почувствовав их скорое возвращение, Сората уже ждал в прихожей. Он тут же потерся о ноги Хиёри, прося, чтобы его взяли на руки – что Хиёри и сделала, сказав: «Спасибо, что присмотрел за домом!» – и счастливо сощурился.
— Что на ужин?
— Я на свадьбе поел, так что, может, позже? Или ты есть хочешь?
— Я перекусил днем, нормально.
— Тогда давайте в восемь? Приготовим что-нибудь.
Ужин у Киришимы обычно был раньше, потому что Хиёри была жаворонком, но для Ёкодзавы, когда он еще не знал отца и дочь, и восемь вечера считались ранними часами.
— «Приготовим», как же, ты-то даже не поучаствуешь.
— Но вам я буду благодарен по гроб жизни. Эй, Хиё, что такое?
— А?
— У тебя лицо странное – морщинки воооот здесь, – он указал на свои брови, сам вопрос снова возвращал разговор к недавней теме, а Ёкодзава так и не знал, надо ли что-то сказать.
Ладошки Хиёри тут же взметнулись к ее лбу.
— Да?
— Беспокоит что-то?
Ёкодзава не был уверен, хорошо ли выспрашивать так напрямую, впрочем, Хиёри нерешительно ответила:
— Ну, я не волнуюсь на самом деле... просто подумала, может, мне тоже к репетитору пойти...
— С чего вдруг, у тебя оценки и без этого хорошие, верно?
Несмотря на некоторые трудности с математикой, в остальном Хиёри с учебой справлялась. Киришима проверял ее домашние задания, а Ёкодзава помогал с тем, что она не сразу понимала. Если бы девочка собиралась поступать в какую-нибудь выбранную школу, тогда да, возможно, потребовалось бы что-то подучить, но с экзаменами в местную государственную не должно быть проблем.
— Ну, Сахо-тян к репетитору ходит, и некоторые из моего класса тоже. Они говорят, что хотят попытаться поступить в частные школы.
Кажется, обстановка в классе после летних каникул несколько изменилась. В пятом классе детям приходится больше заниматься учебой, чем внеклассными кружками.
— Ох... точно, тебе же уже одиннадцать... Как время летит. Еще год, и ты пойдешь в среднюю школу.
«Средняя школа»... На этих тихих словах Киришимы Ёкодзава вдохнул чуть резче. Хиёри для своего возраста казалась маленькой, но тем не менее росла день ото дня. Он так засмотрелся на нее в платье, что не обратил внимания на еще пару сантиметров в росте.
— Да, у меня, конечно, еще год есть, но я подумала, может, лучше начать готовиться сейчас...
— Так, а что ты хочешь делать? Готовиться к экзаменам в среднюю школу?
— Мм... не знаю. Я не хочу учиться не вместе с моими друзьями, но... – растерянность и нерешительность буквально витали в воздухе, видимо, девочка пока и сама не обдумала. Волнение и беспокойство по поводу школы, вероятно, возникли только из-за встречи с идущей от репетитора подружкой.
— Тогда как насчет общего курса у репетитора? Я уверен, что подобные есть. Мы можем даже узнать об учебных программах частных школ, если хочешь. Пока не попробуешь, не узнаешь, что именно тебе нужно, верно?
— А можно?
— Ну что ты, чего ты боишься? Конечно, можно. Если ты чего-то хочешь – вперед, к цели. Даже если ты пожалеешь, что попробовала, лучше так, чем не пробовать совсем.
— Спасибо, папа!
— А с твоими оценками, я думаю, ты хорошо подготовишься, даже если начнешь сейчас, немного поздно. Ты же сейчас в кружки не ходишь, так что проблем быть не должно.
— Точно, – согласился Ёкодзава. Он припомнил, как в детстве ему казалось, будто жизнь вечна, но сейчас, с оглядкой на пролетевшие годы, он подумал, что мог бы еще столько всего попробовать. Представляется возможность сделать что-то новое – замечательная идея взять и попробовать.
— А пока почему бы нам не узнать о частных школах неподалеку? И ты можешь у друзей поспрашивать.
— Оки, так и сделаю! – Хиёри снова радостно улыбнулась, счастливая, что волнения хоть чуть-чуть рассеялись, и стала снова самой собой – что и Ёкодзаву успокоило. – А ты, пап, когда-нибудь хотел что-то попробовать в детстве?
— Я? Не особо, в основном я и так делал, что хотел, но если подумать... я иногда жалею, что бездельничал временами, а мог бы книги почитать. В детстве и взрослым одна и та же книга воспринимается совсем по-разному.
— Да?
— У детей и взрослых разное восприятие. Я даже немного тебе завидую, столько книг можешь прочитать. Но почему, скажи мне, мы так и стоим тут? Беги, переодевайся, а потом покажем Ёкодзаве видео с тобой со свадьбы.
— Оки! – опустив Сорату на пол, девочка упорхнула в свою комнату.
Глядя ей вслед, Ёкодзава негромко заметил:
— ...Девочки так задумываются обо всем.
Его в ее возрасте будущее не заботило совсем. Он ходил к репетиторам, но болтовня с друзьями до и после занятий и разные веселые истории запомнились намного ярче, чем собственно уроки.
Его часто спрашивали, кем он хочет быть, когда вырастет, но его ответ «я хочу работать в офисе» всегда встречали удивлением. Но он знал, что его выбор не случаен, а продуман: видя, как его родители трудятся, он понимал и ценил важность упорной работы. В этом смысле он пошел по стопам своих родителей.
— Что ж, они взрослеют быстрее мальчиков. Но все-таки... Хиё и ученица средней школы... А ведь буквально вчера она звала меня «папочка»... – пробормотал, мечтательно глядя в никуда, Киришима. Ребенку год может казаться вечностью, но вот родителю – мгновением. Оглянуться не успеешь, а дитя уже выросло.
— Она повзрослеет, ты и не заметишь. Скоро и замуж выйдет, как думаешь?
Даже если отказаться от очевидной предвзятости, Ёкодзава не мог не признать, что Хиёри милая. Пусть иногда она вела себя легкомысленно, но все равно оставалась серьезной, искренней, доброй и внимательной. Вспомнив, что за ней один мальчик уже ухаживает, Ёкодзава не сомневался, внимания одноклассников Хиёри лишена не будет. Придется постараться, чтобы отвадить от нее всяких негодников.
— Никому недостойному я ее не отдам.
— Насколько я помню, ты говорил, что вообще никогда и ни за что... – отметил Ёкодзава разницу в словах Киришимы. Что же изменило его мнение?
— Ну, я точно хочу увидеть ее невестой... и, кажется, могу и благословить того, кто меня устроит. Но все равно, как подумаю, что вокруг будут виться всякие...
— Знаешь, я думаю, что первой проблемой будет найти того, кто саму Хиёри устроит – а таких, пожалуй, еще меньше.
Самым близким Хиёри мужчиной сейчас был ее отец – Киришима. И понимая это или нет, он планку для потенциальных ухажеров ставил достаточно высокую. Того, кто не превзойдет Киришиму – или хотя бы не сравнится с ним – Хиёри и замечать не станет.
— С чего ты решил? – искренне удивленно спросил Киришима странно нерадостно улыбнувшегося Ёкодзаву.
— ...Ты серьезно не понимаешь? Да уж, когда дело доходит до твоей дочери, ты поразительно не соображаешь...
— Эй – вот от тебя я это выслушивать не хочу.
— Дочери крайне редко выбирают тех, кто не может превзойти их отцов. Так что не волнуйся – она приведет хорошего. Кого-то вроде тебя.
— Меня? – Ёкодзава думал, что это обрадует Киришиму, но тот наоборот посерьезнел.
— Что, не хочешь?
— Конечно, нет. Я с ума сойду от беспокойства, если она выберет какого-нибудь выпендрежника, чье единственное достоинство – свободно подвешенный язык.
— ...Так ты себя адекватно оцениваешь.
Ёкодзава изумился серьезности беспокойства Киришимы, кажется, ему действительно далеко не все равно – хотя вот уж кого-кого, а Киришиму он бы не назвал «выпендрежником» и как там дальше было.
— Черт... и что мне делать, если она приведет кого-то, похожего на меня?
— Сказал тот, кто час назад заявил: «Мне и без того есть о чем волноваться»... – усмехнулся Ёкодзава, рассматривая мысленно представляющего себе все возможные варианты Киришиму. Конечно, он никогда бы не одобрил какого-нибудь бездельника, но равно трудно ему было бы с чистой душой принять кого-то даже и потрясающего с точки зрения Хиёри. – Тогда с кем ты хотел бы ее видеть?
— Не знаю... Если бы мое мнение имело значения, я бы предпочел для нее кого-то типа тебя.
— Меня? – глаза округлились, вот уж своего упоминания в подобной теме Ёкодзава явно не ожидал.
— Ты и с работой справляешься, и дома катастрофы не устроишь – и плюс ей не пришлось бы беспокоиться, что ты ей изменишь. Море вариантов гораздо хуже тебя.
— Ну, спасибо, – некоторые эпитеты откровенными комплиментами не назовешь, но уточни он, и Киришима обязательно ляпнет что-нибудь нелепое.
— Она моя дочь, может, у нас и вкусы схожи. Но если она в тебя влюбится...
Он тут же недовольно посмотрел на Киришиму, такой поворот темы ему не нравился совсем.
— Идиот, у Хиё и без этого на выбор только что не очередь будет.
— Ты себя определенно недооцениваешь. Может, саму Хиё спросим?
— Вот уж не надо! Вдруг ей станет неловко!
Такие разговоры с Киришимой о будущем оставляли Ёкодзаву со странным чувством. У него действительно есть кто-то, с кем можно обсудить, что будет через год, два или пять... чудо, не иначе.
Влюбиться может каждый – но влюбить в себя? Что ж, это... прерогатива судьбы. Как ни старайся, чтобы тебя заметили, чтобы о тебе заботились, но каждый сам решает, достоин ли ты его привязанности. И пусть тебе льстит внимание в тебя влюбленного, если его чувства не взаимны, ты чувствуешь раздражение, не больше.
Вначале именно раздражающим он считал Киришиму. С зависшим над головой дамокловым мечом в виде шантажа некими фотографиями, Ёкодзаве не особенно был предоставлен выбор, и назойливость и бесстыдство Киришимы действовали словно бы на каждый нерв.
Но теперь он понимал, что именно постоянное раздражение вынудило его думать только о Киришиме, Киришиме и Киришиме день за днем, пока Главный Редактор не стал поразительно важной частью его жизни. Ёкодзава был шокирован тем, как чувства в нем взросли незамеченными, пустили корни во все мысли, распустились буйным цветом, и поначалу им сопротивлялся. Но чем упрямее он их отрицал, тем сильнее внутри кололось осознание невозможности их оспорить.
Киришима наклонился к нему, приблизил свое лицо к его и, понизив голос, шепнул:
— ...Но даже если она в тебя влюбится, я тебя не отдам.
— А?
— Я говорю, что ты мой.
— Не... не надо... вечно всякое такое говорить, – он пихнул широко улыбающегося Киришиму локтем, чтобы оттолкнуть, создать хоть какое-то расстояние между ними. Еще минуту назад серьезный мужчина, похоже, вернулся в свое обычное настроение.
Ёкодзава по-прежнему не понимал, почему Киришима выбрал его, знал, что в эмоциях логики не бывает, но неуверенность в себе и сомнения буквально требовали внятной причины.
Может, пройдет время, и сомнения рассеются – ведь чем дольше они вместе, тем крепче узы между ними.
— Время... да уж...
Какое-то чувство настойчиво ворочалось в груди, но он не понимал, какое именно.
— Ты что-то сказал?
— А, нет, ничего. И тебе бы тоже пошевелиться, Хиё вот-вот вернется. Может, тебе переодеться?
— Ох, да, точно. Стоим, болтаем, – он стянул галстук и отправился к своей спальне.
Мысль о Хиё напомнила Ёкодзаве о том, что Киришима ей и ему пообещал.
— Нам надо просто подключить телефон к телевизору, да? Я могу, если хочешь, – если они не поторопятся, Хиё вернется, и ей придется ждать.
— Ладно, если не напрягу? Инструкция где-то там должна лежать.
— Понял.
Телефон, наверное, надо подсоединить к проигрывателю, так думал Ёкодзава, быстро листая инструкцию, а странное ощущение в груди растворилось в ничто.