Введение. ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА И ОБЩЕСТВА В СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ

ББК 60.5я73

© Коллектив авторов, 1993
ISBN 985-06-0270-8© Коллектив авторов, переработка, дополнения, 1997

ПРЕДИСЛОВИЕ

Оейчас уже странно говорить о том, что было такое время, когда социология считалась не вполне законной наукой и выну­ждена была находить разные ухищрения, чтобы легитимизиро­вать себя. То в качестве социологии признавали исторический материализм, то пытались их объединить, разводя по принципу «эмпирия-теория», то просто считали, что социология является частью этого материализма и т. д. В настоящее время социоло­гия заняла свое достойное место среди других социальных дис­циплин и пользуется заслуженной популярностью. Широким фронтом идет подготовка специалистов социологов с высшим образованием. В различных вузах республики и других стран СНГ открываются новые факультеты и отделения социологиче­ского профиля. Обращается к этому предмету и средняя школа. Все это создает большие потребности в специальной учебной литературе по социологии. И если по общей социологии появи­лось достаточно много различных учебников, пособий, лекцион­ных курсов, то по истории социологии, без которой невозможно подготовить квалифицированного специалиста, все еще ощуща­ется острая потребность в соответствующей литературе.

Настоящее учебное пособие по истории социологии было подготовлено сотрудниками Белорусского государственного университета совместно с ведущими социологами Беларуси и России в 1992-1993 годах. Оно предназначалось в основном для подготовки специалистов социологов в республиканских вузах. Однако книга вышла и на российский рынок и быстро получила широкое признание. Поэтому было принято решение подгото­вить второе издание. В него внесены некоторые уточнения и ис­правления, а также включены новые материалы, расширяющие представление о современной западной социологии.

Авторы старались охватить все этапы развития социологиче­ской мысли, начиная от античности до наших дней, в то же вре­мя преследуя цель изложить большой фактический материал в достаточно сжатой и удобной для учебного процесса форме, по­лагая, что более подробно с каждым направлением можно по­знакомиться в специальной литературе.

Авторами учебного пособия являются: А. Н. Елсуков (преди­словие, введение, гл. 1.1-1.3, 3.10, заключение); Г. Н.Соколова

з

(гл. 2.2, 2.3, 3.9, заключение); А. А. Грицанов (гл. 1.4-1.6, 1.8, 2.1, 2.7-2.12, 3.2, 3.7, заключение); Т. Г. Румянцева (гл. 1.4, 2.6. 2.10-2.12, 3.2); О. М. Абрамова (гл. 3.6); В. Л. Абушенко (гл. 3.4, 3.5); Е. М. Бабосов (гл. 3.10); Г. П. Давидюк (гл. 2.5, 3.10); А. Н. Данилов (гл. 2.4); А. П. Ждановский. (гл. 1.8); Л. Г. Ионин (гл. 1.8, 1.10); С. В. Лапина (гл. 2.4); А. П. Лима-ренко (гл. 1.1-1.3, 3.8, 3.10); Г. Я. Миненков (гл. 3.1, 3.3); В. И. Овчаренко (гл. 1.4-1.6, 1.8, 2.7, 2.8); Е. В. Осипова (гл. 1.7, 1.9); А. Ю. Согомонов (гл. 1.11); Л. Г. Титаренко (гл. 2.13).

А. Н. Елсуков

Введение. ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА И ОБЩЕСТВА В СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ

Ооциология - относительно молодая наука, имеющая довольно четкие хронологические рамки своего появления. Обычно ее возникновение свя­зывают, и вполне справедливо, с именем французского философа Огюста Конта, творившего в середине XIX века. Это, однако, не означает, что во­просы социального бытия раньше не интересовали исследователей. Наобо­рот, они всегда были в центре их внимания. Об этом свидетельствуют сю­жеты древних мифов, религиозные системы, различные философские уче­ния, в которых весьма недвусмысленно ставились вопросы о природе че­ловека, его судьбе и земном предназначении. Крылатая фраза «Познай са­мого себя», выбитая на храме Аполлона в Дельфах, имела не столько са­краментальный, сколько вполне реальный познавательный контекст, в ка­честве необходимой прелюдии здравого человеческого бытия.

Задача мудрецов состояла в том, чтобы согласовать внешний (чаще всего представляемый как враждебный) мир с природой самого человека. Подобное согласование имело либо гносеологическую (необходимость со­вершенствования знания через постижение объективных истин), либо нравственную (необходимость совершенствования человеческих качеств через преодоление его негативных сторон), либо социальную (необхо­димость совершенствования межличностных отношений и социальных ин­ститутов через преодоление социального зла) окраску и носило теоретико-дидактический характер.

Социальные мотивы отчетливо прослеживаются в творчестве всех ан­тичных мыслителей, но особенно ярко - в философском наследии Платона (428 или 427-348 или 374 до, н. э.) и. Аристотеля (384-322 до н. э.).

В философии]Платона|фичудливо переплетаются моменты материаль­ного и идеального, реального и фантастического, действительного и же­лаемого, создающие общую картину бытия, венцом которого выступает го­сударство. Общество (отождествляемое им с государством) и человек рас­сматриваются как две симметричные и взаимодополняемые системы. Как в человеке выделяются три есо главные части (тело, душа, ум), так и обще­ство подразделяется на работников, воинов (стражей) и правителей (фило­софов). «Мы, - писал Платон, - уподобили благоустроенное государство

телу, страданиеи здоровье которого зависятот состояния его частей» [45 I 3. Ч. I. С. 263).

Государство, по Платону, возникает как результат естественного разде­ления функций, выполняемых различными группами людей: одни заняты производством товаров и их обменом, другие - охраной государства, а тре­тьи - всецело управлением.

Вся система воспитания, обучения и образования подчинена этому трехчленному делению общества. Причем, если «каста» производителей формируется естественным путем, - и здесь допускаются вполне «низменные» предпосылки и страсти (частная собственность, торговля, обмен, любовь, семья и т. д.), - то две другие «касты» тщательнейшим об­разом отбираются и формируются исходя из принципов идеального госу­дарства.

Особое внимание уделяется воспитанию воинов, в которых видится главная опора государства. Ничто не должно отвлекать их внимание от главной цели - защиты государства: ни собственность, ни семейные и род­ственные узы, ни тяготы быта. Такая система воспитания необходима для того, «чтобы они не разнесли в клочья государство, что обычно бывает, ко­гда люди считают своим не одно и то же, но каждый - другое: один тащит в свой дом все, что только может приобрести, не считаясь с остальными, а другой делает то же, но тащит уже в свой дом; жена и дети у каждого свои, а раз так, это вызывает и свои, особые для каждого радости или печали. Напротив, при едином у всех взгляде насчет того, что считать своим, все они ставят перед собой одну и ту же цель и по мере возможности испытывают одинаковое состояние, «радостное или печальное» [49. Т. 3. Ч. I. С. 263].

Таким образом, весь жизненный уклад подчинен одной цели - сохране­нию мощи и целостности государства. Поэтому не без пафоса Платон вос­клицает: «Может ли быть... большее зло для государства, чем то, что ведет к потере его единства и распадению на множество частей? И может ли быть большее благо, чем то, что связует государство и способствует его единству? [49. Т. 3. Ч. I. С. 260]. И сам же отвечает на эти вопросы: «А связует его общность удовольствия и скорби, когда чуть ли не все граждане одинаково радуются либо печалятся, если что-нибудь возникает или гиб­нет... А обособленность в таких переживаниях нарушает связь между гра­жданами, когда одних крайне удручает, а других приводит в восторг со­стояние государства и его населения» [49. Т. 3. Ч. I. С. 260].

От рождения до зрелого возраста воина должна сопровождать жесткая система воспитания и образования, в которой особая роль отводится физи­ческой закалке, духовной стойкости и интеллектуальной подготовке.

Что же касается правителей государства, то ими должны быть мудрей­шие из мудрых - философы, обладающие даром постигать высшие сущно­сти бытия, такие, например, как справедливость, красота, благо. «Пока в

государствах не будут царствовать философы либо так называемые ны­нешние цари и владыки не станут благородно и основательно философство­вать и это не сольется воедино - государственная власть и философия - и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди, - а их много, - которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор... госу­дарствам не избавиться от зол» [49. Т. 3. Ч. I. С. 275].

Приоритет философа в государстве определяется тем, что ему не­посредственно доступны самые общие принципы сущности бытия, что его сознание очищено от земных желаний и низменных страстей. Платон пишет в этой связи: «Правдивость, решительное неприятие какой бы то ни было лжи, ненависть к ней и любовь к истине» [49. Т. 3. Ч. I. С. 287].

Итак, любовь к истине, постижение сути бытия, вечных идей дают право философам-правителям быть высшими судьями в делах людских. Естественно, для этого требуются особое образование и особый отбор. Платон разрабатывает целую систему такого отбора.

Гармоничное сочетание трех социальных прослоек («производителей», «воинов» и «правителей-философов») обеспечивает достижение целей идеального государства. «Только в таком государстве, - пишет Платон, -будут править те, кто на самом деле богат, - не золотом, а тем, чем должен быть богат счастливый: добродетельной и разумной жизнью. Если же бедные и неимущие добиваются доступа к общественным благам, рассчи­тывая урвать себе оттуда кусок, тогда не быть добру: власть становится чем-то таким, что можно оспаривать, и подобного рода домашняя, внутренняя война губит и участвующих в ней, и остальных граждан» [49. Т. 3. Ч. I. С. 329].

Лучшей формой государства Платон считал аристократию («тимо-кратию»). Рассогласование же частей целого, нарушение социальной гар­монии ведет, по его мнению, к появлению извращенных форм государст­венного устройства, среди которых выделяются такие, как олигархия, де­мократия и тирания.

Симметричность части и целого как принцип рассмотрения соотноше­ния человека и государства заставляет Платона и здесь в человеке искать признаки государства и, наоборот, в государстве видеть какие-то личност­ные характеристики. «У различных людей, - пишет он, - непременно бы­вает столько же видов духовного склада, сколько существует видов госу­дарственного устройства» [49. Т. 3. Ч. I. С. 357]. На этой основе им вы­деляются характерные типы личности. «Тимократическому» государству соответствует «тимократический» тип личности, олигархии - «олигар­хический», демократии - «демократический», а тирании - «тирани­ческий».

Таким образом, в социологической концепции Платона подробно ана­лизируются типы личности и типы общественно-политического устройства.

Вструктуре личности ищетсяключ к пониманию государства, а в характе­ристике государстваусматриваются какие-то типичные черты политиче­ской личности. В целоминтересы общества (государства) доминируют над шпересами личности. В философии Платона складывается политизиро­ванный образ культуры, в которой часть (личность) подчиняется целому (государству), ценности человека всецело определяются его служением обществу и государству, разумное управление государством рассматрива­ется как проявление высшей добродетели.

Дальнейшее развитие образа политизированной культуры прослежива­ется в творчестве Аристотеля, который указывал на то, что «человек по

L^^m.. " *..

природе своей есть существо политическое» [4. Т. 4. С. 378], т. е. пред­полагал, что природа нормального человека определяется его «встроен-ностью» в политическую, т. е. государственную, систему.

Развивая социологические идеи, Аристотель обращается к своему из­любленному методу исследования - анализу, к расчленению целого на час­ти с указанием функциональных особенностей последних [4. Т. 4. С. 376]. Только этот метод, полагает он, позволяет проникнуть в сложный мир со­циальных явлений. Такими элементами в его системе выступают: человек, семья, селение, государство.

Одновременно в ходе построения собственной социальной теории Ари­стотель стремился выявить естественные причины возникновения соци­альных институтов, истинную природу человека и общества. «Когда дело идет о природе предмета, - пишет он, - последний должен рассматривать­ся в его природном, а не в извращенном состоянии» [4. Т. 4. С. 383]. Гово­ря о государстве, он подчеркивает, что «всякое государство - продукт есте­ственного возникновения» [4. Т. 4. С. 378].

Основу этой «естественности» Аристотель находит в самой совокупно­сти «социальных» и «экономических» связей. Первые выступают, по его мнению, как отношения господства и подчинения, вторые - как отношения собственности. Проявление этих связей (отношений) прослеживается Ари­стотелем на всех уровнях социальной системы.

Анализ системы «человек - общество - государство» Аристотель начи­нает с выявления основных элементов всякого живого существа, в том числе и человека. «Живое существо, - пишет он, - состоит прежде всего из души и тела» [4. Т. 4. С. 382]. И тут же указывает на функциональные особенности этих элементов: «Из них по своей природе одно - начало властвующее, другое - начало подчиненное» [4. Т. 4. С. 383].

Подчинение реализуется в двух формах: господского и политического управления. «Согласно нашему утверждению, - отмечает он, - во всяком живом существе прежде всего можно усмотреть власть господскую и поли­тическую. Душа властвует над телом, как господин, а разум над нашими стремлениями - как государственный муж. Отсюда ясно, сколь естественно

и полезно для тела быть в подчинении у души, а подверженной аффектам части души - быть в подчинении у разума» [4. Т. 4. С. 383].

Именно такое взаимное отношение различных «начал» сущности чело­века Аристотель рассматривает как факт его нормальной (т. е. без каких-либо отклонений) природы. Опираясь на эту идею, он в дальнейшем обос­новывает тот характерный принцип господства и подчинения, который прослеживается на всех уровнях социально-политической системы.

Так, элементами семьи выступают муж и жена, отец и дети, хозяин и раб. Последнее, кстати, показывает, что для Аристотеля семья - более ши­рокое образование, она выступает не только как ячейка чисто биологиче­ского плана, связанная с продолжением рода, но и как проявление хозяйст­венной и отчасти даже политической деятельности. Отношения между ука­занными элементами в структуре семейных связей характеризуются Ари­стотелем как брачные, отцовские и господские [4. Т. 4. С. 380].

В каждом из выделенных видов отношений имеются свои связи господ­ства и подчинения, чем доказывается их естество. Дети должны подчи­няться отцу, а жена - своему мужу. Причем суть таких отношений для большей убедительности выводится из самой природы. «Домашние живот­ные по своей природе стоят выше, чем дикие, и для всех домашних живот­ных предпочтительнее находиться в подчинении у человека: так они при­общаются к своему благу. Так же и мужчина по отношению к женщине: первый по своей природе выше, вторая - ниже, и вот первый властвует, вторая находится в* подчинении. Тот же самый принцип неминуемо должен господствовать и во всем человечестве» [4. Т. 4. С. 383].

Это положение подкрепляется общим рассуждением о пользе властво­вания и подчинения и о том, что по своей природе одни люди стремятся к властвованию, а другие - к подчинению. Рассуждая по поводу полезности этих отношений, Аристотель пишет: «Нетрудно ответить на эти вопросы и путем теоретических рассуждений, и на основе фактических данных. Ведь властвование и подчинение не только необходимы, но и полезны, и прямо от рождения некоторые существа различаются в том отношении, что одни из них как бы предназначены к подчинению, другие - к властвованию» [4. Т. 4. С. 382].

После этих общих положений Аристотель просто не мог не прийти к выводу о том, что «одни люди по природе свободны, другие - рабы, и этим последним быть рабами и полезно и справедливо» [4. Т. 4. С. 384].

Такова, по Аристотелю, социальная структура семьи. Кроме этого, се­мья определяется и как хозяйственная единица, как носительница имуще­ственных отношений. «Собственность, - пишет он, - есть часть дома, и приобретение есть часть семейной организации: без предметов первой необ­ходимости нельзя не только хорошо жить, но и вообще жить» [4. Т. 4. С. 38]. Далее Аристотель подробно характеризует эту сторону семейной жизни,

фврм\ шруя ряд положений о собственности, богатстве, труде, потребно­стях, обмене, торговле и войне.

В ходе хозяйственной деятельности семья как за счет домочадцев, так и за счет рабов постепенно разрастается и превращается в селение со своими собственными отношениями господства и подчинения. А рост селения яв­ляется причиной возникновения государства, которое характеризуется по­литическими отношениями и правовыми нормами. Описывая процесс за­рождения государства, Аристотель отмечает: «Общение, состоящее из не­скольких семей и имеющее целью обслуживание не кратковременных только потребностей, - селение. Вполне естественно, что селение можно рассматривать как колонию семьи... Общество, состоящее из нескольких селений, есть вполне завершенное государство» [4. Т. 4. С. 378]. Этот количественный показатель роста государства дополняется качествен­ными характеристиками, под которыми мыслятся прежде всего обще­ственная цель государства и его политические функции.

Такой целью Аристотель считает достижение всеобщего блага и общественной справедливости. Предполагается, что она может быть достигнута только при наличии государственного объединения, в котором имеются правовая основа и соответствующие, формы управления. «Понятие справедливости, - пишет Аристотель, - связано с представ­лением о государстве, так как право, служащее мерилом справедливости, является регулирующей нормой политического общения» [4. Т. 4. С. 380].

При этом Аристотель стремится подробно проанализировать структуру власти исходя из принципа ее троичности, т. е. расчлененности на законо­дательную, исполнительную и судебную.

Особое внимание уделяется государственному устройству - конкретно­му воплощению в тех или иных политических институтах законодательной и исполнительной власти. Критически рассмотрев идеи Платона и других мыслителей по этому вопросу, а также конкретные примеры государствен­ного устройства ближайших соседей, Аристотель предложил свою интер­претацию государственной власти и ее разновидностей.

Анализ этой проблемы он начинает с указания правильного и непра­вильного (отклоняющегося от идеальной нормы) государственного устрой­ства. Правильным, по его мнению, является то государство, которое слу­жит всем членам общества, отстаивает общие интересы. В тех же случаях, когда государственная власть нацеливается на отстаивание интересов от­дельных личностей или отдельных групп населения, утрачивая свой «правильный», т. е. справедливый, характер, такая власть несет в себе за­чатки социальных напряжений и раздоров. На этот счет он выражается весьма недвусмысленно. «Ясно, что только те государственные устройства, которые имеют в виду общую пользу, являются, согласно со строгой спра­ведливостью, правильными; имеющие же в виду только благо правящих -

все ошибочны и представляют собой отклонения от правильных: они осно­ваны на началах господства» [4. Т. 4. С. 456].

Государственное устройство, по мнению Аристотеля, есть то же самое, что и порядок государственного управления. Само же это управление оп­ределяется характером верховной власти, которая классифицируется в за­висимости от того, кто осуществляет верховную власть - один человек, группа людей или же большинство населения. Причем этот количествен­ный показатель никак не сказывается на характере власти, ибо как власть одного, так и власть многих может быть и хорошей, и плохой. Все дело в том, какие цели преследует власть - общие или узкоэгоистические. В этой связи выдвигается идея о трех хороших и трех плохих видах государствен­ного устройства. К первым Аристотель относит царскую власть (законную ^кюнархию), аристократию (власть лучшей части зажиточных слоев обще­ства)! и политик) (разумную власть большинства); противоположными же типами являются: тирания, олигархия и демократия [4. Т. 4. С. 457].

Характеристика каждого вида и, главное, описание перехода от одного к другому осуществляется Аристотелем с учетом имущественного расслое­ния граждан. Полагая, что все граждане в любом государстве делятся на богатых, бедных и средних, Аристотель указывает на то, что именно иму­щественное расслоение определяет социальные катаклизмы, происходящие в тех или иных государствах. При этом он исходит из предположения о том, что полярное размежевание граждан по имущественному признаку чрезвычайно опасно для государства, ибо все стремятся к власти и, достиг­нув ее, забывают об общих интересах. В силу этого границы между ука­занными типами государственного устройства весьма подвижны и крайно­сти сходятся. «В тех случаях, - пишет Аристотель, - когда одни владеют слишком многим, другие же ничего не имеют, возникает либо крайняя де­мократия, либо олигархия в чистом виде, либо тирания, именно под влия­нием противоположных крайностей. Ведь тирания образуется как из чрез­вычайно распущенной демократии, так и из олигархии» [4. Т. 4. С. 458].

Преодолеть эти крайности, а вместе с ними и пригасить классовые про­тиворечия удается, по мнению Аристотеля, только в том случае, если к власти приходят средние слои населения. «Наилучшее государственное общение, - пишет он, - то, которое достигается посредством средних, и те государства имеют хороший строй, где средние представлены в большем количестве, где они - в лучшем случае - сильнее обеих крайностей или по крайней мере каждой из них в отдельности» [4. Т. 4. С. 508].

Нарушение баланса сил между средними, с одной стороны, богатыми и бедными - с другой, способствовало переходам от хороших форм правле­ния к плохим: от царства к тирании, от аристократии к олигархии, от

п

политии к демократии, а также от одной плохой формы к другой, еще худшей, например от демократии к тирании.

В социологических воззрениях Аристотеля отчетливо прослеживается принцип взаимной обусловленности частей и целого. Признаки целого оп­ределяются характером частей и наоборот. Но все же целое (а им вы­ступает государство) является доминантой социального бытия. «Так, оче­видно, - пишет Аристотель, - государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку; поскольку последний, оказав­шись в изолированном состоянии, не является существом самодовлеющим, то его отношение к государству такое же, как отношение любой части к своему целому» [4. Т. 4. С. 379].

Государство, таким образом, являясь выразителем социальной целост­ности, определяет, по Аристотелю, и главное содержание культуры обще­ства. Служение государству представляется главной целью человека, его гражданским долгом. Именно с позиции служения этому долгу рассматри­вались деловые и духовные качества человека, принципы морали и права. Можно сказать, что античный тип культуры, при всей ее идеалистичности и утопизме, питался все же земными истоками, был нацелен на сохранение и упрочение государства.

В своих идеализированных системах Платон и Аристотель подчеркива­ли необходимость разумных размеров государства. Оно, с их точки зрения, не должно быть ни слишком малым, ни чересчур большим, чтобы часть и целое действительно находились в гармоничном единстве. Однако госу­дарства, возникнув и укрепившись, всегда проявляли тенденцию к неогра­ниченному расширению. Вначале империя Александра Македонского, а затем и Римская империя самим фактом своего существования опрокиды­вали все рациональные доводы о разумных территориальных пределах. Наличие империй-монстров меняло весь «дух» социального бытия, тип культуры. Политика превращалась в замкнутую сферу деятельности, дос­тупную лишь ограниченному кругу людей. От нее отчуждались не только народные массы, но и широкие слои деловых кругов, людей науки и искус­ства, которые раньше вполне реально ощущали себя субъектами активной политической жизни.

В этих условиях интеллектуальная активность людей стала переме­щаться из сферы политики с ее реальными земными проблемами в сферу религиозных абстракций. Постепенно складывается теологический тип культуры и социальной философии со своими идеалами личности и госу­дарственного устройства. Многие мыслители средневековья внесли свой вклад в обоснование новых идеалов культуры, но особое значение имели идеи Аврелия Августина (354-430) и Фомы Аквинского (1225-1274).

Переориентация философского интереса с ценностей земной жизни на проблемы сверхъестественного порядка коренным образом изменила пред-

ставления о природе человека и системе общественных отношений. При определении человека хотя и подчеркивался примат духовного над телес­ным (что имело место уже и в античной философии), но при этом духовное лишалось признаков рациональной деятельности и во все большей степени наделялось чертами иррационального характера. На передний план выдви­гались не разум, а воля человека и его вера, ибо предполагалось, что по­знать акты Божественного творения и смысл Священного Писания можно только через веру и\волевые усилия. Разум только тогда имел свое оправ­дание, когда он подкреплял эти усилия. Можно сказать, что дух иррацио-нализации стал ведущей нитью всех культурологических концепций сред­невековья: человек, общество, государство, история предстали в совершен­но новом теоретическом обличий.

Суть этого изменения заключалась в том, что ценности земной жизни принижались, во многом наделялись греховными свойствами; идеалы доб­ра, блага, счастья, красоты приобретали неземной, божественный смысл, постичь который можно было не через реальные усилия человека, а с по­мощью духовного очищения и молитв, поэтому не столько человек-творец, человек-политик, сколько монах становится идеалом человеческой лично­сти. Понятие свободы воли человека использовалось скорее для обоснова­ния существования греха и зла, чем его творческих способностей. Лишь подчинив личную волю Божественной и освободившись от всех земных соблазнов, можно было рассчитывать на праведное бытие. Счастье в этом случае представлялось не как личное обогащение и не как служение госу­дарству, а как постижение смысла Божественной воли и полное ей подчи­нение. Тем самым иррациональная трактовка бытия и человеческого духа дополнялась фаталистическими моментами, а история приобретала прови-денциалистический характер.

С точки зрения Августина, автора книги «О граде Божьем» (426), Бог проявляет свою волю не только в индивидуальных актах творения, но и предопределяет весь ход истории. Противоречия земной человеческой жизни приобретают поистине космический характер. Человеческая история определяется борьбой двух миров - божественного и земного, духовного и материального. Социальный антагонизм переводится в плоскость антаго­низма между верующими и неверующими (точнее, инаковерующими), ме­жду праведными и неправедными.

Любовь к Богу - основная идея философско-теологической системы Ав­густина. Этот мыслитель полагает, что только подобная любовь делает че­ловека подлинным человеком, возвышает его над остальным миром. Всякое насилие, как официальное (со стороны государства), так и не­официальное (со стороны разгневанных масс), определяется им как проявление земных пороков. Духовная власть, олицетворением кото­рой становится церковь, провозглашается высшей властью на земле,

которой должны подчиняться и простые люди, и государи. Политика и общественный прогресс приобретают у Августина сугубо теологический смысл и характер.

Являя собой неотъемлемый элемент религиозной идеологии, эта кон­цепция тем не менее поддерживала дух единства, к которому стремились люди в условиях социальной раздробленности и разрушения правовых ос­нов рабовладельческих государств. Можно даже сказать, что на первом этапе иррационализм, фатализм и провиденциализм не столько обезору­живали разум человека, сколько перестраивали его на более общие, уни­версальные основы бытия и в то же время показывали его собственную слабость, невозможность полного предвидения будущего, ибо чаще всего случалось так, что благие порывы людей приводили их лишь к негативным результатам - к борьбе, крови и уничтожению друг друга в бесконечной войне за свои узкоэгоистические цели. Иррационализм позволял критиче­ски отнестись к самим рациональным построениям, на базе которых зиж­дились эти цели, и тем самым выступал как своеобразный ограничитель рациональной агрессивности.

Но к XIII веку, когда стали пробиваться ростки нового позитивного знания, к иррационализму обращались в основном реакционные круги церкви. На этой основе вспыхивает затяжной конфликт между разумом и верой; наукой и религией. Оправдать теологические ценности новые идео­логи стремились уже не столько за счет иррационализма, сколько за счет своеобразного препарированного рационализма. Эта реставрация ра­ционализма на теологической основе осуществляется в творчестве Фо­мы Аквинского.

В его трактовке душа человека может нацеливаться не только на по­стижение смысла положений Священного Писания, но и на природные яв­ления. Разум таким образом получает как бы многофункциональную трак­товку; он может познавать явления природы, высшие принципы бытия и рационально обосновывать теологические догматы. Тем самым допуска­лась определенная доля творческой деятельности человека в ее теоретиче­ской и практической формах проявления.

Разрабатывая систему социально-политических идей, Фома Аквинский прежде всего попытался сформулировать свои представления о праве. В частности, он выделяет три разновидности права: вечное, естественное и человеческое.

Первое представляет собой совокупность правил Божественного руко­водства миром, которые содержатся в Божественном уме и передаются в Священном Писании. Второе является частным выражением первого. Оно присуще всем живым существам, в том числе и человеку. Положения этого права позволяют людям приобщаться к вечности Божественного права. Третье конкретизирует естественное право. Здесь правила постоянно ме-

няются. Человеческое право делится за общенародное и гражданское, т. е. право отдельно взятого государства.

Как и у Аристотеля, человек рассматривается Фомой Аквинским поли­тическим существом. Из суммы таких существ складывается государство, которое как целое предшествует индивиду. Утверждается, что благо госу­дарства выше блага отдельно взятого человека. Причем это благо охраня­ется и гарантируется Божественной волей, однако свободная воля человека зачастую приводит к нарушению этого блага, страдание же государства ав­томатически влечет за собой и страдание составляющих его членов. Тща­тельное выполнение каждым человеком своих обязанностей, устанавли­ваемых Богом, выступает как гарантия достижения общественного блага, что обеспечивает благо каждого члена государства.

Фома Аквинский, уступая новым веяниям, связанным с укреплением феодальной государственной машины, доказывал, что не только церковь, но и государство представляет собой Божественное установление, хотя все еще и подчеркивалась зависимость государственной власти от церковной.

Фома Аквинский выделяет пять форм государственного устройства. Власть большинства определяется как демократия. Но эта форма правле­ния не жалуется автором и олицетворяется скорее с неправильной формой власти, так как большинство, навязывая свою волю меньшинству, уподоб­ляется тирании - одной из наиболее неприемлемых форм управления.

Самой правильной формой государственного правления признается мо­нархия, что, кстати, вполне соответствовало феодальному типу государст­ва. Причем сама монархия была настолько правомерной, насколько разум­ной и справедливой была деятельность монарха. В характеристику разум­ности монарха, безусловно, входило и признание им церковного приорите­та. Если это правило оспаривалось монархом, то признавалось право под­данных на свержение главы государства и замену его новым.

Роль церкви считалась выше, чем государства, и светские владыки не должны были забывать об этом.

В период средневековья общественные отношения истолковывались в категориях этики, а они в свою очередь - в категориях теологии.

Представителей нового мировоззрения не устраивала закрепощенность человеческого духа, его личной инициативы, ибо личная несвобода челове­ка никак не содействовала развитию товарно-рыночных отношений, со­ставляющих суть вновь зарождающейся системы. Становлению этой сис­темы, утверждению идеологии буржуазии предшествовал длительный пе­риод борьбы с церковно-феодальной идеологией, получивший название Ренессанса (Возрождения). На передний план выдвигаются гуманистиче­ские и антропоцентристские мотивы, на новый лад перестраивается как общая картина мира с ее принципами природного и социального бы­тия, так и картина природы самого человека. От сверхъестественного

описания мира философская мысль переходит к отысканию естественных основ бытия. Здесь следует обратить внимание на то, что представители новой идеологии также опирались на античных мыслителей, по-своему ин­терпретируя сочинения Платона и Аристотеля. Ренессанс - это новое ос­мысление античной культуры, поиск в ней позитивных начал. Само назва­ние новой культуры - Возрождение (Ренессанс) как раз и идет от попы­ток восстановить в подлинном (а не теологизированном) виде филосо­фию античности.

Изменение философско-мировоззренческих основ культуры не могло, конечно, не затронуть и вопросов социального бытия, проблем человека, общества и государства.

Идейным стержнем Возрождения становится гуманизм - система воз­зрений, признающая ценность человека как личности, его право на свободу и счастье. Человек начинает рассуждать о самом себе, о своей роли в мире, о своей природной сущности и земном предназначении, о смысле и цели своего бытия в понятиях естественных желаний и потребностей.

В ранней своей форме гуманизм представлен итальянскими мыслите­лями, одним из первых среди которых был Данте Алигьери (1265-1321). В своем бессмертном произведении «Божественная комедия» (1307-1321), а также в трактате «О народной речи» (1304-1307) он закладывает основы нового гуманистического мировоззрения. Не отбрасывая теологические догматы, Данте проповедует равноправие двух истин - божественной и ес­тественной, подчеркивая, что они не противоречат, а взаимно дополняют друг друга. При признании могущества Бога допускается и проявление творческих сил человека, поступки которого, по мнению Данте, обусловле­ны как божественным предопределением, так и его собственным сознанием. Ограничение роли Бога в действиях людей и подчеркивание творческих способностей самого человека - вот что являлось принципиальной позици­ей Данте, революционным тезисом для европейской культуры.

Одним из ведущих последователей и проповедников античной культу­ры стал Фраическо Петрарка (1304-1374), который и считается «отцом гуманизма». Мыслитель пытался преодолеть идею двойственности истины, полагая, что истина может быть только одна и для ее постижения необхо­димо очистить разум от схоластической мудрости. Познание у Петрарки оказывается более ценным достоянием, чем предзаданное религиозное знание. Человек в его концепции становится центральной фигурой бытия, антропоцентризм здесь используется для преодоления доктрины теоцен-тризма. Эта переориентация приводит к переосмыслению многих этиче­ских, эстетических и политических представлений. Для Петрарки было очевидно, что их основания и предпосылки надо искать не в божественном начале, а в самом человеке, в естественных условиях его существования. Творчество Петрарки, акцентированное на земные условия человеческого