Инцест и сексуальное оскорбление

Оскорбления бывают разными, отличаясь степенью и тем, кто их совершает. В целом можно сказать, что почти всегда, когда на расстановки приходит женщина с проблемой сексуального оскорбления или инцеста в ее родительской семье, мы наблюдаем следующую динамику: есть явный преступник — отец, а за сценой стоит скрытый преступник — мать. Признание взаимного, негласного договора между матерью и отцом может вызвать сильный протест со стороны тех, кто считает, что привлечение матери и признание ее частичной ответственности за происходящее снизит интенсивность отцовской вины и позволит ему не нести весь груз ответственности за содеянное.

Подобную реакцию можно понять, однако если мы хотим исцелить систему, то должны учитывать и роль матери. Именно такой подход помогает клиенту разрешить ситуацию и исцелиться. Очень часто во время расстановки выясняется, что либо мать стремится уйти из семьи, либо у нее с отцом нет полноценных сексуальных отношений, либо и то, и другое. Скорее всего, мать сама увязла в переплетении своей родительской семьи. Она не может быть близкой со своим мужем, отсюда и дисбаланс в отношениях, прежде всего сексуальных. Чтобы восстановить баланс, жена бессознательно побуждает дочь делать за нее то, что сама она не может или не хочет.

Наташа из русской семьи живет в Лондоне. В детстве она подвергалась домогательствам своего отца. Расстановка показала, что мать смотрит в сторону и не видит ни мужа, ни ребенка. Отец смотрит на дочь, но не как на ребенка, он испытывает к ней сексуальное влечение. Из-за того, что мать не исполняет свою роль сексуального партнера, дочь вынуждена занять ее место, что приводит к инцесту между дочерью и отцом.

Побеседовав с Наташей, мы поняли, почему ее мать не могла стать полноценной женой. Ее бабушка с дедушкой были евреями и жили в России. Но в конце XIX века во времена антисемитских погромов им пришлось оставить родину. Похоже, что мать Наташи переняла тоску ее предков по России, по своей исторической родине.

Когда мы добавили в расстановку бабушку с дедушкой, а также представителя России и поставили их перед Наташиной мамой, она почувствовала себя лучше и, наконец, смогла повернуться к дочери, к нашей клиентке. Для Наташи это было огромным облегчением, поскольку ей больше не нужно было занимать чужое место.

Разрешающая фраза должна отражать изначальную динамику семьи, приведшую к инцесту. Наташа сказала маме: «Я заняла твое место, потому что я тебя люблю», и папе: «Я делала это из любви к маме». Это помогло ей вернуться в позицию невинного ребенка, действовавшего из любви к родителям. Таким образом, она смогла отдать взрослым всю ответственность за то, что происходило с ней в детстве.

Перед нами типичная семейная система, в которой есть место сексуальному оскорблению ребенка. Расстановка показывает, почему дочь подвергается инцесту: заместитель отца чувствует сексуальное влечение к дочери, в то время как заместитель матери смотрит в сторону. Выглядит так, словно между родителями существует негласный договор на использование дочери вместо матери. Поскольку мы работаем с заместителями, у которых нет никаких личных переживаний относительно клиента и его семьи, то можно сделать вывод, что для подобных случаев описанная выше динамика является характерной.

Соответственно, оба родителя несут ответственность за инцест: вина отца очевидна, вина матери опосредована. Обычно осуждают только отца и не учитывают менее очевидную роль матери.

Чтобы разрешить ситуацию, мы должны показать клиенту, что ребенок был вовлечен в этот процесс из любви к матери. Обычно это помогает восстановить контакт матери и дочери. И тогда дочери не нужно больше замещать мать, она снимает с себя это бремя и снова может стать ребенком. Чаще всего на этом этапе интерес отца к дочери как к сексуальному объекту значительно снижается. В конце концов, отец на самом деле хотел мать, а дочь лишь исполняла ее роль.

Когда динамика семейной системы становится явной, клиентке легче выйти за пределы гнева, боли и вины, которые она испытывает по отношению к отцу. Она может отдать ему ответственность за то, как он обходился с ней в детстве. Если же клиентка продолжает испытывать гнев или чувство вины, это значит, что она испытывает на себе последствия не своих действий, а отцовских.

Однако гнев лишь усугубляет проблему и в итоге мешает разрешению ситуации. Во-первых, гнев делает связь двух людей сильнее, а во-вторых, если она не посмотрит правде в глаза и спокойно, без сильных эмоций не признает тот факт, что у нее была сексуальная связь с отцом, то ей будет трудно устанавливать нормальные сексуальные отношения с другими мужчинами.

Как мы уже говорили, первый сексуальный опыт является важным событием в жизни человека и образует связь, которую ему необходимо признавать и уважать, если он хочет в дальнейшем иметь счастливые сексуальные отношения. Если оскорбленная дочь все еще испытывает к отцу негативные эмоции и продолжает его обвинять, то она не может его уважать, и ситуация остается незавершенной. По большому счету это значит, что ее травма не исцелена и мешает ей найти другого партнера. К нам часто приходят клиенты, подвергшиеся сексуальному насилию в детстве, которые испытывают трудности в отношениях с другим полом.

И еще один момент, который необходимо учитывать. Несмотря на то, что ситуация изначально нездоровая, дочь все же могла испытывать удовольствие и даже своего рода любовь к отцу. Если же за своими обвинениями в адрес отца клиентка этого не обнаружит или не признает этот факт, то вряд ли она сможет наслаждаться сексом, будучи взрослой женщиной.

Поначалу клиентка может даже обидеться на мысль о том, что ей могло быть приятно. Однако такую динамику мы наблюдали во многих расстановках, и этот факт нельзя обходить стороной.

Терапия, которая оправдывает гнев клиентки, которая сочувствует ей и поддерживает ее эмоцию как наиболее правильную реакцию на действия насильника-педофила, то есть отца, может помешать клиентке найти решение проблемы. Катарсис, высвобождение годами сдерживаемого гнева может быть полезным, но это всего лишь первый шаг.

В ходе расстановки решением в данной ситуации может быть готовность дочери сказать матери следующие слова: «Я делала это из любви к тебе, мама». Затем, обращаясь к обоим родителям, клиентка может сказать: «Я —- всего лишь ребенок. Я невинна. Я отдаю вам вашу ответственность и вину за то, что произошло».

Невинность травмированного ребенка должна быть восстановлена. Он должен вновь занять принадлежащее ему место в семейной системе.

Когда у клиентки возникают ясность и понимание, она в состоянии оставить позади гнев на отца.

Клиентка также может обратиться к отцу со следующими словами: «То, что ты делал со мной, было неправильным. Я — всего лишь ребенок. Теперь я отдаю тебе твою ответственность и вину за то, что ты сделал, и позволяю тебе испытывать все последствия содеянного тобой». Очень важно, чтобы клиентка произносила эти слова спокойно, нейтральным тоном, без гнева или обвинения, не ощущая себя жертвой. Если в ее голосе нет спокойствия, значит, что-то еще незавершенно, не до конца понято.

Для терапевта трудность в подобных случаях состоит в том, чтобы не впадать в роль сочувствующего союзника и не поддерживать враждебность клиентки по отношению к насильнику. Если он это допустит, то не сможет помочь. Терапевт всегда всем сердцем готов поддержать клиента, и, тем не менее, ему не следует принимать ничью сторону. Как только внутри рождаются обвинения, терапевту следует вернуться в нейтральную позицию и наблюдать за ситуацией, всем сердцем желая клиенту исцелиться, и тогда решение найдется легко.

Терапевт должен помнить о том, что в глубине души клиент хочет принадлежать обоим родителям, какими бы они ни были. Только что описанный пример показывает, насколько сильны семейные узы. Мы можем считать родителей жестокими или недостойными воспитывать детей, но ребенку все равно, какие у него родители, для него главное то, что они его родители.

Аборт

Проблема возникает не из-за самого аборта, а из-за того, как женщина к нему относится. Семейные расстановки показывают, что причиной переплетения является не само событие как таковое, будь то аборт, преступление или смерть, а та неосознанность, с которой люди к нему подходят. Они стремятся забыть о случившемся поскорее. Это свидетельствует о том, что они не до конца понимают смысл произошедшего и не берут на себя ответственность за свои действия или за боль разлуки. А когда что-то не завершено, когда остаются неосознанные негативные эмоции, вот тогда и возникает переплетение.

Если в ходе сессии возникает тема аборта, то, судя по реакции заместителей, не рожденные дети чаще всего согласны со своей судьбой и с тем, что им не позволили родиться, однако они хотят, чтобы их признавали как детей своих родителей, пусть даже и не рожденных.

Потребность в признании и принятии — основная тема Семейных расстановок. Важно принимать и уважать всех своих сексуальных партнеров, кем бы они ни были. Важно принимать и признавать всех детей, когда-либо зачатых, включая и тех, кто умер в раннем возрасте, и абортируемых детей, и мертворожденных. Важно признавать все беременности, которые были.

В качестве решения проблемы и исцеления Берт Хеллингер предлагает простой, но действенный ритуал признания того, что произошло в результате аборта. Заместителя не родившегося ребенка просят сесть напротив матери. Мать смотрит на него, кладет ему руку на голову и произносит следующее: «Я — твоя мать, ты — мой ребенок. Я забрала у тебя все, ты дал мне все. Теперь я дарю тебе свое сердце». Обычно в этот момент мать соединяется со своим горем, которого раньше не осознавала и не позволяла себе чувствовать. Отец тоже может пройти через этот ритуал,

Во время сессии становится очевидным, берет ли мать ответственность за случившееся или она остается «замороженной», пытается найти оправдания или ведет себя, как ребенок. Любая из этих реакций свидетельствует о безответственности. Иногда, чтобы женщина нашла в себе силы взглянуть на ребенка, мы ставим позади нее ее собственную мать.

После того, как мать признала ребенка, она может посмотреть на партнера. Теперь они понимают, что вдвоем несут ответственность за то, что случилось. Пережив потерю и отгоревав, матери необходимо отпустить ребенка с миром и позволить ему обрести покой.

В сессии такого рода важно убедиться, что и мать, и отец ведут себя совершенно искренне. Показателями служат истинность родительского горя и реакция абортированных детей. Как я уже говорил, работая с родителями, мы проверяем искренность того, что они говорят или делают, по реакции детей. Если дети испытывают облегчение, это значит, что родители искренни в своих проявлениях. Если же дети ничего не чувствуют, это значит, что родители не честны сами с собой и не берут ответственность за решение сделать аборт.

Опыт показывает, что аборт является значительным событием в жизни семейной системы и к нему нужно относиться серьезно. Исцеление происходит тогда, когда клиент чувствует любовь к не рожденному ребенку и уважает его жертву. Клиентки, которые из чувства вины пытаются доказать, что у них не было другого выбора, отказываются признать свою долю ответственности. Рационализация — это тонкий отказ от ответственности, уход от чувства потери и связанной с ней боли.

Изначально Хеллингер считал, что аборт — это личное дело двух взрослых людей и больше ни на кого не влияет. Позже он изменил свое мнение, на опыте увидев, что аборт все же оказывает влияние на остальных детей. Мне кажется, что влияние на остальных детей зависит от количества абортов, от срока беременности и от степени психологической травмы, которую перенесла женщина.

Если один из партнеров настаивает на аборте, то на биологическом уровне он говорит «нет» своему партнеру и «нет» их сексуальным отношениям. Именно поэтому, когда пара принимает решение сделать аборт, их отношения рке не могут быть такими, как раньше, и во многих случаях разваливаются. Обычно аборт является тем моментом, когда отношения прекращаются, даже если при этом партнеры остаются вместе.

Аборт — это всегда разрыв отношений. Если после этого партнеры остаются вместе, то их отношения начинаются заново, и, как мы уже говорили, они смогут построить успешные отношения только в одном случае. То, что между ними произошло, должно быть завершено так, чтобы не оставалось никаких психологических последствий.

Семейные расстановки показывают, что все решения, принятые относительно беременности, влияют на последующую жизнь обоих партнеров. Например, противники абортов рекомендуют отдавать нежеланных детей на усыновление. Им кажется, что это было бы приемлемым решением данной ггроблемы. Но как мы скоро увидим, мать с большим трудом расстается со своим ребенком. Для нее это значительное событие, которое может повлечь за собой страдания ребенка, дисбаланс семейной системы и тяжелое бремя для представителей последующих поколений. Другой вариант — рождение ребенка и его воспитание несмотря ни на что тоже ведет к страданиям и несчастной судьбе нежеланного малыша.

Дело не в том, что одно решение лучше другого, а в том, что каждое действие имеет свои последствия, которые следует знать и учитывать.

Приемные дети

В случае усыновления или удочерения ребенка забирают от родителей и тем самым отрывают от родных корней. Решение отдать ребенка может быть либо свободным выбором его родителей, которые не хотят иметь детей, либо вынужденной необходимостью, если оба родителя погибли, например, в автокатастрофе. В последнем случае ребенка ждет лучшая судьба, чем жизнь ребенка, который не живет с еще живыми биологическими родителями.

С точки зрения расстановок, если ребенок каким-то образом лишается родителей, то наилучшим решением будет передача опеки над ним его ближайшим родственникам, например, бабушке с дедушкой или тете с дядей. Жить со своими родственниками для ребенка лучше всего, поскольку тогда он не отрывается от биологических корней. Если это невозможно, то следующим лучшим решением будет не усыновление или удочерение, а оформление опеки над ребенком. В этом случае у ребенка сохранится имя, он будет знать своих реальных родителей, и его связь с ними, таким образом, не будет утрачена.

При усыновлении или удочерении ребенок часто теряет свое имя и может ничего не знать о биологических родителях. Расстановки показывают, что, усыновляя ребенка, родители, как биологические, так и приемные, действуют не в его интересах, а в своих собственных, не желая брать ответственность или не принимая свою судьбу. Например, пара хочет иметь детей, но не может, возможно, из-за бесплодия одного из партнеров или по какой-то другой причине. Однако супруги не желают принимать свою судьбу. Они усыновляют ребенка и относятся к нему так, как будто они его настоящие родители. Иногда ребенок даже не знает, что его усыновили.

Смириться с тем, что он потерял родителей или его от них забрали, ребенку всегда трудно. Работая с этой проблемой, мы пришли к выводу, что человек, лишенный своих родителей, чаще всего продолжает злиться на них, особенно если они отдали его без особой на то причины, например, просто потому, что хотели мальчика, а родилась девочка. Очень часто такое случается в Китае или в Индии.

Тем не менее, как мы уже не раз отмечали, продолжать злиться на биологических родителей — значит сохранять с ними негативную связь. Так клиент продолжает лелеять в глубине души надежду на то, что когда-нибудь родители придут и заберут его к себе. Ребенку чрезвычайно трудно признать, что он оказался неугодным и что это — окончательно и необратимо... Бессознательно ребенок продолжает надеяться, что ситуация может измениться.

Тот факт, что мать носила ребенка девять месяцев, родила его и потом от него отказалась, разбивает ребенку сердце. Эта бесповоротная разлука доставляет неимоверно много боли. Но если у клиента хватит сил согласиться с этой реальностью, он обретет большую силу. Он сможет оставить прошлое позади и быть в жизни успешным.

Один из возможных путей исцеления подобной ситуации в расстановке может быть следующим: мы просим клиента посмотреть на биологических родителей и сказать им: «Спасибо за то, что вы дали мне жизнь. Это все, что я смог от вас получить, но я принимаю это как великий дар. Теперь я отправляюсь к своим новым родителям, потому что вы так хотели. Вы отдали меня навсегда, и теперь я позволяю вам уйти из моего сердца». Чаще всего после этого все участники чувствуют себя лучше.

Если клиент способен согласиться с решением биологических родителей и осознать, что судьбу изменить нельзя, у него впервые появляется возможность ощутить по-настоящему глубокую искреннюю близость со своими приемными родителями и выразить им благодарность за то, что они его воспитали. Он может сказать им: «Спасибо вам за то, что вы помогли мне выжить», или: «Отныне я буду считать вас своими новыми родителями».

Важно помнить, что эти предложения не должны превращаться в простую формулу, поскольку каждый случай уникален. Нельзя заранее точно сказать, каким будет лучшее решение для того или иного клиента.

Самое главное в этой ситуации — в том, что клиенту необходимо оставаться в позиции ребенка по отношению и к биологическим, и к приемным родителям, что подразумевает под собой его согласие с решением биологических родителей.

Более того, важно четко помнить, для кого делается расстановка: для приемного ребенка или для взрослых, взявших ребенка на воспитание. Ясность даст терапевту правильное направление работы. Как правило, ребенку необходимо восстановить невинность, отдав ответственность за свою судьбу родителям, а родителям нужно возвратить достоинство, взяв на себя ответственность за то, что случилось.

Расстановка может выявить еще один аспект, связанный с усыновлением: чувство вины приемных родителей за то, что они лишили ребенка его настоящей семьи, или же неуместное высокомерие, особенно если приемные родители — богачи из высокоразвитой страны, а ребенок родом из бедной семьи, живущей в стране третьего мира. Приемные родители должны проявлять уважение по отношению к биологическим родителям ребенка, давшим ему жизнь. Усыновители берут ребенка в семью не для того, чтобы заменить ему биологических родителей, а для того, чтобы продолжить то, что последние не могли или не хотели делать. Также и биологические родители должны с уважением отнестись к тому, что сделали для их ребенка его новые родители, им необходимо согласиться с тем фактом, что это именно они, биологические родители, решили отказаться от своего сына или дочери.

Коллективную совесть не интересуют благие намерения. Ей все равно, что у некоторых добрых людей возникают идеи о глобальной благотворительности и сочувствии к бедным. Ей важно, чтобы люди несли ответственность за любые свои решения и были готовы разбираться с последствиями своего выбора.

Гомосексуальность

Семейные расстановки показывают, что часто за гомосексуализмом стоит определенная семейная динамика. Гомосексуальность можно рассматривать с двух сторон: во-первых, гомосексуалист — это тот, кому трудно идентифицироваться со своим биологическим полом, во-вторых — это человек, не вписывающийся в определенные социальные рамки, поскольку гомосексуальность находится за пределами гетеросексуальной нормы. Как мы уже видели, семейные переплетения возникают из-за того, что один член семьи идентифицируется с другим. То же самое происходит и в случае гомосексуализма Ребенок идентифицируется с кем-то из своих предшественников.

Хеллингер называет три основных причины, по которым ребенок становится гомосексуалистом.

1. Мальчику приходится замещать женщину, не когда принадлежавшую к его семейной системе. Поскольку в семье нет девочек, он берет ее судьбу на себя, что ведет к его склонности к гомосексуализму.

2. Мать не позволяет сыну иметь близкие отноше ния с отцом. Отец не участвует в воспитании, соответ ственно ребенок находится в поле влияния матери.

3. Ребенку приходится замещать члена семьи, который был изгоем общества, человеком, не вписывающимся в определенные социальные рамки. Чтобы быть похожим на него, ребенок вынужден стать гомосексуалистом, то есть тоже как-то выйти за пределы нормы.

Первая ситуация наиболее сложная из трех. У ребенка развивается стойкая идентификация практически на всю жизнь, в то время как в остальных случаях проблема не столь глубока. Например, в главе 6 мы описывали Себастьяна из Барселоны. Его мать не позволяла ему быть близким с отцом. Одновременно он идентифицировался со своим исключенным из системы дедом, сосланным в концлагерь. Соответственно, у Себастьяна было две причины, по которым он мог бы стать гомосексуалистом, но он им не стал.

Гомосексуальность обратима редко. Даже если клиент осознает семейную динамику, чаще всего он не хочет менять сексуальную ориентацию. На самом деле, гораздо важнее исследовать проблему, с которой клиент пришел на сессию, и найти для нее решение, нежели разбираться с гомосексуальностью клиента или кого-то из членов его семьи. Гомосексуальность — это не больше, чем одна судьба среди многих других, доставшихся нам в тех семьях, где мы родились. Каждый из нас несет какую-то судьбу.