Современность и Холокост

Как для меня современным образцом формальной рациональности стал ресторан быстрого питания, в свою очередь для Зигмунда Баумана (Bauman, 1989,1991) это Холокост — систематическое уничтожение евреев нацистским режимом. Бауман пишет: «Рассматриваемый в качестве сложной целенаправленной операции, Хо­локост может служить образцом современной бюрократической рациональности» (1989, р. 149). Многим покажется неприличным обсуждать рестораны и Холо­кост в одном и том же контексте. Тем не менее в социологическом мышлении относительно современной рациональности прослеживается отчетливая связь от бюрократии к Холокосту и далее к ресторанам быстрого питания. Веберовские принципы рациональности можно с пользой и смыслом применить к каждому из этих явлений. Те, кто осуществлял Холокост, применяли бюрократию в качестве одного из своих основных орудий. Условия, делавшие Холокост возможным, осо­бенно система формальной рациональности, продолжают существовать и сегодня. Действительно, процесс макдональдизации указывает не только на то, что фор­мально-рациональные системы продолжают существовать, но и на то, что они в значительной мере расширяются. Таким образом, с точки зрения Баумана, при верном наборе обстоятельств современный мир был бы способен даже на большую мерзость (если такое вообще возможно), чем Холокост.

Плод современности

Бауман, в отличие от большинства, не считает Холокост ненормальным явлени­ем: он понимает его как во многих отношениях «нормальный» аспект современ­ного рационального мира:

Истина в том, что каждый «ингредиент» Холокоста — каждое из множества обстоя­тельств, которые сделали его возможным — было нормальным; «нормальным» не в смы-

[507]

еле обычного... а в том смысле, что полностью согласовывался со всем, что мы знаем о нашей цивилизации, ее основной сущности, ее приоритетах, присущем ей видении мира (Bauman, 1989, р. 8)

Таким образом, по Бауману, Холокост был плодом современности, а не, как рассматривает его большинство людей, результатом распада современности или особого пути, выбранного в ее рамках (Joas, 1998; Varcoe, 1998). Говоря языком Вебера, между холокостом и современностью была «избирательная близость».

Например, Холокост включал в себя применение базовых принципов индустри­ализации в целом и фабричной системы, в частности, для уничтожения человека:

[Освенцим] был также обыденным продолжением современной фабричной систе­мы. Вместо производства товаров сырьем здесь были люди, а конечным продук­том — смерть, количество единиц в день аккуратно отмечалось в производственных таблицах управляющего. Из дымовых труб, настоящего символа современной фаб­ричной системы, валил едкий дым, получавшийся при горении человеческой пло­ти. Блестяще организованный железнодорожный сортировочный парк современной Европы доставлял новый вид сырья к фабрикам. Он делал это точно так же, как и в случае любого другого груза... Инженеры спроектировали крематории; управляю­щие разработали бюрократическую систему, действовавшую энергично и эффек­тивно... Мы были свидетелями настоящей массивной программы социального ин­жиниринга (Feingold, цит. по: Bauman, 1989, р. 8)

Нацистам удалось соединить рациональные достижения промышленности с рациональной бюрократией и затем использовать их в целях уничтожения людей. Современность, воплощенная в этих рациональных схемах, не была достаточным условием для Холокоста, однако она, несоменнно, была необходимым условием. Без современности и рациональности «Холокост был бы невообразим» (Bauman, 1989, р. 13).

Роль бюрократии

Немецкая бюрократия не просто осуществила Холокост — в самом подлинном смысле она создала Холокост. Задача «избавления от евреев», как ее определял Гитлер, была подхвачена немецкими бюрократами, и по мере разрешения ими ряда повседневных проблем, истребление возникло как лучшее средство для достиже­ния цели, определенной Гитлером и его приспешниками. Таким образом, Бауман утверждает, что Холокост не был результатом иррациональности или досовремен-ного варварства — скорее это был продукт современной, рациональной бюрократии. Создали Холокост и управляли им не сумасшедшие, а чрезвычайно рациональные и в остальных отношениях вполне нормальные бюрократы.

В сущности, предыдущие попытки, например эмоциональные и иррациональ­ные погромы, не могли осуществить массового истребления, которое отличает Холокост. Подобное массовое искоренение требовало чрезвычайно рационализи­рованного и бюрократизированного процесса. Такой иррациональный взрыв, как погром, мог уничтожить некоторое количество людей, но никогда не был спосо­бен успешно осуществить массовое истребление масштаба Холокоста. Как пишет Бауман, «гнев и ярость — ничтожно примитивные и неэффективные орудия

[508]

массового уничтожения. Обычно они иссякают прежде, чем выполнена основ­ная работа» (Bauman, 1989, р. 90). Напротив, современный геноцид, творимый на­цистами, имел представлявшуюся рациональной цель — создание «лучшего» об­щества (к сожалению, с точки зрения нацистов, лучшим было общество, свободное от «вредных евреев»), и нацисты и их бюрократы хладнокровно и методично дей­ствовали в направлении достижения этой цели.

В отличие от большинства исследователей, Бауман не считает бюрократию про­сто нейтральным орудием, которым можно действовать в любом направлении. Бау­ман понимает бюрократию как «более похожую... на заряженный механизм» (Bauman, 1989, р. 104). Хотя ее можно использовать как для жестоких, так и для гуманных целей, вероятнее, что она будет благоприятствовать бесчеловечным деяни­ям. «Она запрограммирована на измерение оптимума на основе, не отличающей один человеческий объект от другого или одушевленные объекты от неодушевленных» (Bauman, 1989, р. 104). И бюрократия, учитывая ее базовые характеристики, обыч­но доводила бесчеловечную задачу до конца, и даже дальше. Бюрократы малокомпе­тентны в других областях, и они также благоприятствовали Холокосту. Например, в бюрократиях средства часто превращаются в цели, в данном случае средство — унич­тожение — тоже часто становилось целью.

Бюрократия и ее чиновники, конечно, не могли сами создать Холокост; требова­лись другие факторы. Во-первых, существовал неоспоримый контроль со стороны государственного аппарата, обладавшего монополией на средства насилия над ос­тальным обществом. Другими словами, в нацистской Германии практически не было уравновешивающих властных влияний. А государство находилось под конт­ролем Адольфа Гитлера, обладавшего способностью заставлять государство выпол­нять его приказания. Во-вторых, существовал специфически современный, ра­циональный вид антисемитизма, в котором евреев систематически отрезали от остальной части общества и изображали так, будто они мешали Германии стать «идеальным» государством. Для этого немцы должны были истребить тех, кто сто­ял на пути достижения совершенного общества. Немецкая наука (сама чрезвычай­но рационализированная) применялась, чтобы способствовать установлению несо­вершенства евреев. Из провозглашения их ущербными и представляющими собой препятствие для идеального общества следовало, что единственным решением было их уничтожение. А как только устанавливалось, что они должны быть уничтожены, единственно важным вопросом, который вставал перед бюрократом, было нахож­дение наиболее эффективного способа достижения этого результата.

Сыграл свою роль также и тот фактор, что в таких современных структурах, как бюрократии, нет места нравственным соображениям. Никто не задавался вопро­сом: правильно ли уничтожать евреев? Отсутствие такого этического беспокой­ства — еще одна причина того, что Холокост — столь современное явление.