Переселение из деревни в город

Миграция из сельской местности в города в X—XIV вв. была одним из важ­нейших фактов развития христианского мира. Окружавшие город деревни служили продовольственным складом и аграрным цехом европейского го­рода. Селяне поначалу возили свою продукцию на телегах, а затем, познав все прелести и вольности городской жизни, переселялись сюда на постоян­ное житье. Здесь они обучались грамоте, получали религиозное просвеще­ние, поскольку не до каждой деревни мог добраться священник. Но кресть­янин, вырванный из своего контекста и привычной среды, перебирался в христиански просвещенный город и впитывал христианскую культуру. Та­ким образом, города и сельская миграция сыграли важную роль в христиа­низации Европы. Позже они сыграли немаловажную роль в расколе христи­анского движения на множество сект и еретических течений. Город всегда слыл рассадником революционеров и бунтарей, недовольных старым стро­ем и призывающих людей к новому будущему. Именно нарождающийся ка­питалистический город породил в Германии протестное течение, которое вскоре, охватив весь мир, стало известно под именем протестантизма.

Из села в город мигрировали не только малообразованные крестьяне, но и просвещенные монахи. Если в XII в. видные французские монахи, напри­мер Петр Достопочтенный из Клюни, св. Бернард из Сито, стремились выр­ваться из Парижа и увести школяров от городских соблазнов в «пустынь», в монастырскую школу, то в XIII в. духовные предводители — доминиканцы и францисканцы — сами обосновались в городах и стали править душами с церковных и университетских кафедр⁹.

В середине XIX в., с началом индустриальной революции, в Европе на­чался процесс массовой миграции сельского населения в города. Мигранты обеспечивали 90% прироста городского населения. Урбанизация обязатель­но сопровождается переселением людей из сельской местности в города, которое приняло особый размах именно в XX в. Ныне аналогичные процес­сы происходят в развивающихся странах: сельское население стремится пе­ребраться в города, чтобы спастись от голода и безработицы. К примеру, в Китае в 1960—1990-х гг. рост населения городов на 60% был обеспечен есте­ственным приростом населения и снижением уровня смертности и на 40% — переселением крестьян¹⁰.

⁹ Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада / Пер. с фр. М., 1992. С. 58-105. ¹¹¹ Человеческая цивилизация становится «цивилизацией городов». — http://www.washprofile.org/ SUBJECTS-%204/megapolis.html.

Еще в первой половине XX в. в большинстве европейских стран и США началось перемещение сельских жителей в большие города. Поток пересе­ляющихся фермеров и крестьян увеличивался, достигнув пика к середине 1960-х гг. В СССР максимум переселений пришелся на конец 1970-х гг. Интенсивный миграционный отток сопровождался почти повсеместным изменением сети сельских поселений, ликвидацией опустевших школ, боль­ниц, магазинов и др. Затем этот процесс стал ослабевать. В европейских стра­нах он затих, а в 1970—1980-е гг. началось переселение горожан на природу — в пригороды и сельскую местность, но не для того, чтобы там работать и жить, а лишь для того, чтобы отдыхать.

В России после отмены крепостного права, а позже после столыпинских ре­форм, которые нанесли сокрушительный удар по крестьянской общине, массы сельских жителей двинулись в города. Но немногочисленные и недостаточно раз­витые российские города не могли при­нять всех желающих. Мигранты сосредо­точивались главным образом на город­ских окраинах, занимались мелким предпринимательством, трудились как разнорабочие, получая мизерную зара­ботную плату, а нередко занимаясь и не­законной деятельностью.

С приходом к власти большевиков процесс миграции сельских жителей в города усилился, особенно в связи с раз­вернувшимися процессами коллективизации (раскулачивания) и индустри­ализации. В городах возводились промышленные гиганты, куда вчерашние крестьяне внедряли мелкобуржуазную (по выражению В.И. Ленина) куль­туру. В отличие от традиционной для Европы крестьянской культуры, пере­жившей фазу распада общинной психологии и зарождения индивидуалис­тической, русский крестьянин все еще сохранял патриархальные пережит­ки, прекрасно описанные выдающимся советским нотовцем" А.И. Гастевым. Массовый приток селян в город в 1920—1930-е гг. приводил к депролета-ризации промышленности, вследствие потерь кадрового пролетариата на фронтах Гражданской войны. Поступив на городское предприятие, кресть­яне сохраняли деревенское отношение к труду и с неохотой проходили шко­лу индустриализации. Неумение работать — всеобщая народная черта, пи­сал Гастев. Русское предприятие выступает не только школой воспитания но­вых привычек, но и нередко рассадником старых. Так, в «мастерских и на заводах очень распространен обычай во время работы что-нибудь жевать, пить чай и курить... на рабочем месте появляются кружки, стаканы, хлеб, крошки и нарушается порядок»¹². Отсюда неряшливость во всем. У нас еще сохраняется привычка, утверждал Гастев, в работе отрываться для других дел, горячиться, если вещь сделана неправильно, быстро расстраиваться и про-

" От термина НОТ— научная организация труда.

¹² Гастев А.К. Как надо работать. М., 1972. С. 132-133.

должать с испорченным настроением губить работу дальше. Неумение пра­вильно работать, став народной привычкой, передается затем молодежи, неважно, сельской или городской. Другой вредной привычкой является по­спешное включение в работу, быстрое утомление в середине и неоправдан­ный штурм в конце. Иногда мы беремся за несколько важных дел одновре­менно и ни одного не доводим до завершения. Заносчивость в работе, раз­дувание небольшого успеха характеризуют невоспитанного и культурно отсталого работника. «У нас часто бывает так: работают и, или гонятся, или волынят, а как только гудок, как только пришел час конца работы, так пря­мо срываются с места, бегут без оглядки и оставляют рабочее место на про­извол судьбы, а на завтра — одно украли, другое потеряно, третье — завале­но к стенке, четвертое — испорчено за ночь»¹³. Причем черты деиндустриа­лизации стали проявляться еще в дореволюционный период, а после трагических событий 1917 г. они лишь усугубились.

Первое поколение сельских мигрантов — всегда маргиналы. С одной сто­роны, они воспитываются в семье, где родители, представители старшего по­коления, все еще остаются носителями патриархального уклада, а с другой —

Врезка

А. Быстрицкий