Особенности трудовой мотивации

Главная черта "несостоявшейся маскулинности" как типа трудового поведения связана именно с признанием своего поражения в области профессиональной карьеры. Как правило, переход в категорию неудачников связывается с изменением экономической ситуации в стране. Вина за свои жизненные обстоятельства возлагается не на себя, а на внешние причины, чаще всего — на государство. Однако возможны и другие причины отказа от мужских амбиций, например, заболевание (не обязательно приводящее к инвалидности, но создающее определенные ограничения). Главным фактором здесь выступает не состояние здоровья, а его субъективное восприятие.

В некоторых случаях переход к пассивному поведению при столкновении с жизненными проблемами, вызывающими сбой "маскулинного сценария", происходит достаточно быстро, но чаще ему предшествует период сопротивления. На протяжении этого периода мужчина пытается восстановить свою позицию, например, найти другую работу вместо прежней, ставшей малооплачиваемой, компенсировать падение жизненного уровня за счет подработок и т. п. У кого-то это получается, и тогда маскулинный сценарий может продолжать осуществляться, претерпев лишь незначительную корректировку. Однако чаще всего приходится идти на компромиссы, значительно снижая требования к рабочему месту. В итоге начинает осуществляться своего рода стихийная стратегия "жизнеподдержания" — внутреннее признание непреодолимости внешних по отношению к себе обстоятельств, готовность довольствоваться малым, отсутствие амбиций. Для смирившихся со своей участью мужчин нехарактерно длительное состояние безработицы — признав себя проигравшими, они соглашаются на работу со снижением статуса, часто малооплачиваемую. При этом рабочее место представляет столь малую ценность, что легко меняется на следующее, хотя бы чуть-чуть более привлекательное; однако эти рабочие места непременно сохраняют маркировку "мужских" — в противном случае работнику обеспечена фрустрация. Значительно реже встречается другая крайность — стремление сохранить нынешнюю, пусть очень плохо оплачиваемую, работу, вызванное паническим страхом остаться без работы вообще. Ощущение фиаско, как правило, носит комплексный характер и не компенсируется ни включенностью в семейную жизнь, ни досуговыми интересами. Работа, ценная только тем, что она "мужская" и дает минимальные средства к существованию, не дает достаточных оснований для позитивной самооценки: работник в результате не оказывается ни кормильцем (потому что его зарплата, даже если и является самой большой в домохозяйстве, все равно недостаточна для удовлетворительного обеспечения семьи), ни профессионалом. Имея опыт снижения своей экономической компетентности, он сохраняет к своей нынешней работе чисто инструментальное, а чаще всего устойчивое равнодушно-негативное отношение.Хотя главным (и практически единственным) трудовым мотивом служит зарабатывание денег, "неудачник" фактически мирится с тем, что их будет немного; при этом, как правило, не стремится подрабатывать, а скорее склонен экономить и сокращать свои потребности.

Небольшая часть мужчин, определяющих себя как неудачников, продолжают тем не менее остро ощущать ответственность за материальное обеспечение семьи. Они занимают более активную позицию на рынке труда, используют разные возможности поиска работы; единственный критерий привлекательности рабочего места — стабильная и хотя бы относительно высокая зарплата. Характер работы при этом не имеет значения. Эту стратегию, безусловно, социально ответственную, нельзя все же назвать успешной, потому что она приводит к необходимости работать на нелюбимой работе, а это, в свою очередь — к низкой удовлетворенности жизнью и затяжной депрессии. В итоге мужчина, посвятивший себя поддержанию семьи, все равно чувствует себя "смирившимся неудачником", не находя в этой роли достаточного ресурса для самоуважения. Связано это не в последнюю очередь с тем, что в традиционном обществе, каким в значительной степени остается современная Россия, роль "кормильца" настолько сильно социально предписана, что выполнение ее может восприниматься не как жертва, но как норма, нечто само собой разумеющееся [29]. Таким образом, она создает мало пространства для позитивного выстраивания собственной идентичности. Эти мужчины готовы заниматься даже "немужской" работой, но испытывают по этому поводу глубокие комплексы.