Развитие цивилизации и алкоголь

С.Н.Шевердин

Питейная традиция и современная цивилизация

(Драма взаимности и перспективы «развода»)

Книга написана по заказу Европейского регионального бюро Всемирной организации здравоохранения

Международная Независимая Ассоциация Трезвости

Москва, Россия

1995 год

СОДЕРЖАНИЕ

1. ВВЕДЕНИЕ. “Второй эксперимент”. 4

2. РАЗВИТИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ И АЛКОГОЛЬ. 6

2.1. Прогноз благородных умов. 6

2.2. Современный диагноз цивилизации: расцвет или кризис?. 6

2.3. Лозунг «Возврат России в мировую цивилизацию» как публицистическая пустышка 7

3. ОБ ЭТОЙ КНИГЕ.. 8

3.1. Объект и предмет исследования. 8

3.2. Притязания автора. 9

3.3. Особенности текста и структуры книги. 9

3.4. Фундаментальные исходные идеи и базовые понятия. 10

3.5. Замечания о терминах. 10

4. АЛКОГОЛЬ И ПИТЕЙНАЯ ТРАДИЦИЯ В КОНТЕКСТЕ ПЕРВЫХ ШАГОВ КУЛЬТУРОГЕНЕЗА 12

4.1. Появление хмельных напитков и начало их употребления. 12

4.2. Как случайность стала закономерностью.. 12

4.3. Обортничество как метод первобытного мышления и алкоголь как оборотень. 13

4.4. Миф о биологической потребности в опьянении. 14

4.5. Благотворность и коварство обычаев. 14

5. ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА ВЗАИМООТНОШЕНИЙ АЛКОГОЛЬНОГО ПРОИЗВОДСТВА, ПОТРЕБЛЕНИЯ АЛКОГОЛЯ И ПИТЕЙНОЙ ТРАДИЦИИ (обобщенное изложение) 16

6. ПИТЕЙНОЕ ПОВЕДЕНИЕ И ЕГО МЕХАНИЗМ... 18

6.1. Питейный поступок как «атом» питейного поведения. 18

6.2. Полезны ли таблетки от похмелья?. 18

6.3. «Репрессивный» характер квазипотебности в алкоголе. 19

6.4. Можно ли избежать «репрессий»?. 19

6.5. Универсальный характер питейной квазипотребности. 21

6.6. Привычка как основной регулятор питейных поступков. 21

6.7. Эпидемия алкогольного наркотизма: метафора или реальность?. 22

6.8. Питейный поступок как носитель хмельного эффекта, или выпивка без... выпивки. 22

6.9. Две разновидности привычного поведения и привычных поступков. 23

6.10. «Умеренное» и « культурное» потребление алкоголя: одно и то же?. 23

7. “КАЙФ” БЕЗ НАРКОТИКОВ.. 25

(глава написана В.М.Ловчевым) 25

8. ОБАЯНИЕ ЧУВСТВЕННО-ГЕДОНИСТИЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ, ИЛИ ЭЙФОРИЯ В УСЛОВИЯХ НЕСЧАСТЬЯ.. 30

8.1. Эксплуатация потреблением.. 30

8.2 Ловушка потребительской свободы, или счастье Калибана. 30

8.3. Секс, рок, алкоголь - антагонисты или сообщники?. 30

8.4. Глубинные психофизиологические основания современного гедонистического поведения 31

8. 5. Односторонность и обеднение эмоциональной сферы гедонистически ориентированное личности 31

8.6. Переживание желаемого состояния подменяет действительную деятельность по его достижению 31

8.7. Современная индустрия удовольствий - от алкопромышленности до шоу-бизнеса - мощный катализатор культуры, ориентированный на «кайф». 32

8.8. Блеск и нищета наркотического переживания. 32

9. ПОСЛЕДСТВИЯ ПОТРЕБЛЕНИЯ АЛКОГОЛЯ НА ВЕСАХ ИСТОРИИ И ЛИЧНОСТИ 33

9.1. Когда «плюс» и « минус» не взаимоуничтожаются и не дают в итоге «плюс». 33

9.2. Рациональность питейного конформизма. 33

9.3. Позитивные последствия потребления алкоголя (обзор подготовлен К.С.Красовским) 34

9.4. Закон неустранимости вреда (ЗНВ) в результате функционирования питейной традиции 36

9.5. Биологический императив как «директива» природы.. 37

10. ОТРЕЗВЛЕНИЕ И УТВЕРЖДЕНИЕ ТРЕЗВОСТИ В РЕАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ И В ТЕОРЕТИЧЕСКОМ ПРОЕКТИРОВАНИИ.. 39

10.1. Слабость на слабость дает... двойную слабость. 39

10.2. Заинтересованы ли сейчас в отрезвлении сильные мира сего?. 42

10.3. Для борьбы за трезвость нужны фундаментальные правовые основания. 44

10.4. Питейная традиция и трезвенническая инновация: сосуществование или смертельная схватка? 45

10.5 Когда неизбежно пьянство и когда неизбежна трезвость?. 46

10.6. Кто не понимает разницы между перерождением и насилием?. 46

11. ИНВАЙРОНМЕНТАЛИЗМ. НОВЫЙ ИДЕАЛ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?. 48

Приложение. А. В. Немцов. СОВРЕМЕННАЯ АЛКОГОЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ В РОССИИ 49

ЛИТЕРАТУРА.. 54

РЕЗЮМЕ.. 62

Primum ut ne noceas

(прежде всего не вреди).

Гиппократ

Primut ut proficeas

(прежде всего приноси пользу)

Пауль Эрлих

Все прогрессы реакционны,

если рушится человек.

Андрей Вознесенский

1. ВВЕДЕНИЕ. “Второй эксперимент”

Случилось так, (а, может быть, и не случилось, а было закономерностью?), но так или иначе два выпавших на одно столетие истории России антиалкогольных штурма совпали с крутыми историческими изломами. В хронологическом центре первого штурма - Октябрь 1917 года: в начале - вступление страны в первую мировую войну; в конце - воцарение Сталина. Фактическая хронология второго более размыта, поскольку не вполне совпадает с официальной. На Западе антиалкогольная реформа 1985 года именуется «горбачевской», а у нас - «лигачевской». А «первой перестроечной» называется и там, и здесь. Между тем, существенно, что и волевой посыл ей, и директива «разработать» были даны еще в 1983-84 годах генсеком Ю.В.Андроповым и были бы реализованы, как можно предполагать с высокой вероятностью, еще в 1984-ом, то есть как бы в ознаменовании 70-летия царского «сухого закона».

Андропов же, конечно, уж никак не может претендовать на роль перестроечного «архитектора» или «прораба». Так что команду подготовить победительное наступление на пьянство дал отнюдь не перестроечник, не демократ (в западном и современном отечественном понимании этого слова), а решительный авторитарист, противник политического и экономического плюрализма и свободного взаимодействия идеологий и культур.

Однозначное приписывание антипитейной реформы перестройке - свидетельство не только плохого знания ее фактуального аспекта, но заблуждений относительно ее природы, ее связи с другими общенациональными и даже глобальными процессами, с идеологией и культурой в целом, с политикой. Одним из таких заблуждений (это нужно самокритично признать) был и исходный стратегический тезис, который в 1985-90 годах пропагандировал единственный в стране трезвеннический орган - журнал «Трезвость и культура» (при моем, кстати, главредакторстве), а именно тезис о синэргии трех задач: 1)экономического возрождения страны; 2)политической реформации с демократизацией как стержнем; 3)нравственного возрождения, в рамках которого заведомо предполагалось и исправление нравов (147,1-2)* *.

В сущности, из такого же понимания соотношения этих задач исходило и принятое в апреле (опубликованное в мае) постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма». Увы! Между этими задачами не возникла взаимность. Во всяком случае, радикальный поворот, который в отечественной и зарубежной политологической публицистике получил многозначительное, но мало вразумительное наименование «возврат в мировую цивилизацию» и считается равнозначным октябрьскому перевороту 1917-го года, только с противоположным знаком, выглядит поворотом в сторону, полярную целям нравственного совершенствования и отрезвления общества.

Поневоле задумаешься, совместима ли вообще трезвость и исправление нравов в целом с этой цивилизацией, с этой культурой. Кстати говоря, если предельно обобщить расхождение позиций российских сторонников полного отрезвления и его противников (имею в виду не рядовых любителей выпивки, а исследователей проблемы), то оно сведется к противоборству двух альтернатив: 1) нужно сначала отрезвить население, поскольку без этого невозможно исправление нравов и нравственности и нормальная жизнедеятельность общества; 2) нужно сначала поднять культуру людей, ибо без этого сорвется и задача достижения трезвости. Столкновение этих платформ (первую защищали представители Общества борьбы за трезвость Л.Овруцкий, Н.Черных, С.Шевердин, вторую - социолог Г.Заиграев, экономист Б.Левин) произошло в ходе дискуссии за «круглым столом» журнала «Коммунист» на исходе первого года реформы (53; 37-46; 208; 2). То, что случилось потом, как будто бы подтверждает правоту вторых: во всяком случае, аргументом в пользу возвратного увеличения производства и реализации алкоголя в 1988 году была уверенность, что люди все равно оказались культурно (правильнее - культурально) неподготовлены к принятию и соблюдению девиза « Трезвость - норма жизни!».

К оценке платформ и степени реалистичности той и другой я еще вернусь.

РАЗВИТИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ И АЛКОГОЛЬ

Прогноз благородных умов

Около 70 лет тому назад, в Париже, в рамках философского бергсоновского семинара, органично превратившегося в Международную комиссию по интеллектуальному сотрудничеству, которая, в свою очередь, в 1946 году, была преобразована в ЮНЕСКО, читал лекции русский энциклопедист Владимир Вернадский. В дискуссиях с Пьером Тейяром де Шарденом и другими выдающимися умами Франции и других стран, оттачивалась его концепция ноосферы как высшего этапа эволюции, хотя сам этот термин первыми стали употреблять Эдуард Леруа и Тейяр.

Плодотворно дружеские отношения Вернадкого и Тейяр де Шардена общеизвестны. И можно не сомневаться, что, несмотря на определенную несовместимость мировоззрений материалиста россиянина и католического священника француза, их конечные устремления во многом совпадали. Прежде всего, их объединяла надежда на то, что благодаря превращению разума в планетарное явление (Вернадский) и «планетезации человека» (Тейяр - 202; 193) в итоге на земле возникает нечто, достойное именоваться «сверхжизнью» (Тейяр). Не мог не находить отзвука и понимания у таких благородных людей, как Тейяр де Шарден, и прогноз русского энциклопедиста относительно перспектив «культурного роста человечества»: «Исторически длительные печальные и тяжелые явления, разлагающие жизнь, приводящие людей к самоистреблению, к обнищанию, неизбежно будут преодолены. Учесть эту работу человечества - дело будущего, как в будущем видим мы ее неизбежный расцвет (26; 44).

Спустя два десятилетия, находясь в эвакуации в Казахстане, 75-летний ученый подтвердил этот прогноз, связав его реализацию с «нашей демократией» (!): «Мы входим в ноосферу... Важен факт, что идеалы нашей демократии идут в унисон... с законами Природы, отвечают ноосфере. Можно смотреть поэтому на наше будущее уверенно» (27).

Как видим, Вернадский оказался столь же непроницательным, как и другие подобные ему благородные мудрецы, склонные выводить свои прогнозы из достижений разума, что всегда чревато принятием желаемого за возможное. В прогностике же более точным оказывается даже крохобор-реалист, умеющий отслеживать реальные тенденции.

2.2. Современный диагноз цивилизации: расцвет или кризис?

То, что нам известно о развитии цивилизации после 1922 года, когда Вернадский предполагал ее неизбежный расцвет («Великий кризис» 1929 года, фашизм, атомные бомбардировки, озоновые дыры и иные глобальные болезни), то, что происходило в России после 1943 года, из которого он бросал в будущее уверенный взгляд (новые репрессии, подавление культуры, эпоха «застоя и застолий», как апофеоз курса на алкоголизацию страны, начатого еще при жизни Сталина, нынешнее «смутное время» и тому подобное)... все это требует понимания и оценки с позиций строгой социологии. С этих позиций еще в 20-е годы не оставлял шансов современной цивилизации российский философ Питирим Сорокин, в 1922 году - пассажир знаменитого «философского корабля», депортировавшего из России выдающихся мыслителей и писателей оппозиционной Советской власти ориентации, позднее - мыслитель, почитаемый среди коллег как «социолог №1». Эту цивилизацию, соответственно - культуру, Сорокин называл чувственной - по признаку, который представлялся ему определяющим. Данная характеристика вполне к ней приложима. Эта цивилизация именуется также «европейской», «западной», «европейско-североамериканской», «европейско-переднеазиатской», а также «либерально-гуманистической», «техногенной». Все названные определения, как правило, не противоречат друг другу, поскольку в их основании лежат различные критерии. Начало своего расцвета европейская цивилизация связывает с эпохой Возрождения, с экспансией человека - покорителя природы, с провозглашением (вопреки средневековым догматам) прав и свобод индивидуума на удовлетворение всех его потребностей и реализацию способностей. На ее знамении - максимизация производительных сил человечества и адекватная максимизация потребления.

Вывод Питирима Сорокина звучит эпитафией всей этой цивилизации (и культуре): «...настоящий кризис носит не обычный, а экстраординарный характер. Это - не просто экономические или политические неурядицы, кризис затрагивает одновременно почти всю западную культуру и общество, все их главные институты. Это - кризис искусства и науки, философии и религии, права и морали, образа жизни и нравов... Короче говоря, это кризис почти всей жизни, образа мыслей и поведения, присущих западному обществу (188; 429).

2.3. Лозунг «Возврат России в мировую цивилизацию» как публицистическая пустышка

Тезис о том, что в 1917 году Россия «покинула» столбовую дорогу цивилизации, неверен. Это ясно хотя бы из того, что Ленин ставил вопрос о соревновании с капитализмом, Сталин – «догнать и перегнать» передовые буржуазные страны, все прочие руководители - о необходимости превзойти капиталистических конкурентов по тем же цивилизованным показателям. Даже во времена сталинщины и «холодной войны» («железного занавеса») отстраненность советского общества от западного не превращалась в автаркию. Западные стандарты - в частности, стандарты вещного и культурального потребления - проникали в СССР, и трудно сказать с определенностью, какие образцы - хорошие или, напротив, дурные - оказали большее влияние на наше общество. По-видимому, все же дурные. Во всяком случае, многие российские авторы сетуют на то, что Запад сбрасывает нам свои отходы. Это усиливает кризисные явления в России, о которых А. Зиновьев пишет так: нынешнее «всеобщее помутнение умов, массовое сумасшествие, извращенность сознания и поведения» связаны не с некой усилившейся порочностью россиян, а с крушением «системы ценностей и психологических опор», с потерей эпохальной цели общества - ориентации на «полный коммунизм», которая - при всем несовпадении обыденного сознания и официальной идеологии - придавала-таки «определенную окраску всему процессу жизни»; ныне же «доминирующим стало состояние беспросветности» (63; 416-417); или, согласно выводу В.А.Ядова, сделанному на основе недавнего исследования Института социологии Российской академии наук, - состояние «социальной тревожности», то есть нарастание «ощущения небезопастности в настоящем и высокого уровня неуверенности в будущем» (111; 5-6).

Здесь истоки отмечаемой многими исследователями и наблюдателями растущей дезадаптации россиян, высокого уровня стресса, в котором суммируются трудности жизни. С этим процессом, наряду с бесконтрольной торговлей алкогольными изделиями (к 5-ти легальным литрам абсолютного алкоголя некоторые авторы на основании расчетов добавляют примерно вдвое больший объем нелегального - см. в приложении статью А.В.Немцова) связывается выход России на первое место в мире по потреблению алкоголя на душу населения.

Питейная традиция, тенденцию затухания которой можно было наблюдать десять лет тому назад, ожила и на глазах «матереет». Как оказалось, механизмы ее торможения и обуздания не были созданы даже в малости. И, между прочим, потому, что мы как-то ими всерьез и не интересовались.

Поинтересуемся.

ОБ ЭТОЙ КНИГЕ