В присвоении общественных благ

Поводом для написания статьи стал прецедент, ставший достоянием гласности и непосредственно связанный с механизмом присвоения общественных благ индивидами через инновационные формы брачных отношений. Так, безработный американец К. Макдональд в 25 лет оказался отцом 10 детей от разных женщин и имел к моменту публикации материала еще трех беременных подруг (одну – двойней), начал «отцовский» марафон в 14 лет, ни разу не состоял в официальном браке [2]. Представители власти заявили о намерении сократить социальные выплаты, «так как подобные случаи слишком дорого обходятся правительству. Например, содержание всех родивших подруг К. Макдональда, как матерей-одиночек, обойдётся государству более, чем в 3 миллиона долларов».

В условиях рыночной экономики семья, с одной стороны, является основным звеном формирования и накопления человеческого капитала. С другой стороны, в практиках повседневности существуют различные виды семьи, которые демонстрируют различные стратегии взаимодействия с институтами власти. Формирование новых моделей демографического поведения связано с изменениями ценностных ориентаций.

Традиционные взаимоотношения в обществе, предусматривающие жёсткую регулирующую роль обычаев, традиций и внешнего авторитета, заменяются моделью, ориентированной на автономию личности при выборе стратегии поведения. В результате увеличивается численность специфических семей: внебрачная, кровнородственная, неполная (материнская), внебрачная неформально полная (конкубинат). В демографическом поведении наблюдается ориентация к снижению нормы брачности (это подтверждают и данные переписи 2002 года). В обществе складывается лояльное отношение к незарегистрированным бракам и девальвируется статус традиционной семьи как зарегистрированного союза.

В России главной проблемой является не проблема алиментов, а проблема рождения детей вне брака, в «гражданском браке». Напомним, что то, что мы именуем «гражданским браком», на юридическом языке называется «фактической семьей», «сожительством». Э. Гидденс определяет сожительство как «сексуальные отношения двух людей без заключения брака» [3]. В.М. Медков считает, что сожительство - это «открытый половой и хозяйственно-бытовой союз мужчины и женщины, не получивший никакой общественной санкции» [4].

То есть понятия «сожительство» или «гражданский брак» подразумевают взаимовыгодное существование, которое можно прекратить в любой момент. Люди живут в гражданском браке для того, чтобы временно решить какие-то свои проблемы: бытовые, материальные, сексуальные, получить помощь в воспитании ребенка, скрасить одиночество.

В работе Ф.Фукуямы «Великий разрыв» приводятся данные социологического обследования группы из 4300 шведских женщин, рожденных между 1936 и 1960 гг. Факт состоит в том, что вероятность распада пары сожителей при наличии ребенка в три раза больше, чем вероятность распада пары, состоящей в браке. Причина этого в том, что сожительствующие пары заранее отказывают друг другу в доверии. Ребенок в неполной семье оказывается лишенным необходимого объема семейного воспитания, ибо в отсутствии отца матери приходится посвящать себя работе вне семьи. Кроме того, неизбежный разрыв родителей, когда союз зиждется на удовольствии, всегда создает для ребенка психологическую травму[5].

По исследованиям, проведенным в США, официальный уровень бедности детей, живущих с биологическими родителями, состоящими в официальном браке, составляет около 8%, по сравнению с 23% среди детей, живущих с сожительствующими родителями, 43% — живущих с матерями-одиночками, 10% — в семьях с приемными детьми, где родители состоят в браке и 19% — приемные семьи с родителями, не зарегистрировавшими брак[6]. Проведя статистический анализ с несколькими переменными, авторы исследований сделали вывод, что именно социальные характеристики отвечают за 70% различий в благосостоянии детей, живущих в семьях с двумя, состоящими в браке, биологическими родителями и сожительствующими без официального заключения брака.

Собрав статистику по расовому и образовательному критериям, группа других американских ученых заключила, что отказ от вступления в брак, скорее, характерен для групп с меньшими экономическими ресурсами[7]. В целом, зарубежные исследователи обращают внимание на высокие экономические риски на уровне страны в связи с внебрачными отношениями родителей и тех, кто пока не участвует в воспроизводственном процессе. На большом эмпирическом материале показывается, насколько взаимосвязаны расходы государства на содержание пенитенциарных учреждений, на борьбу с алкоголизмом и наркоманией и приверженность сожительству.

В России А.М.Михеева[8], К.А.Кузьмина и многие другие ученые отмечают, что, несмотря на распространившиеся, особенно среди молодежи, сожительство, так называемые гражданские браки, в государственной риторике данные неформальные союзы пока не нашли поддержку. По данным исследований, 40–45 % молодых людей в возрасте 20–24 лет проживают совместно с партнером и ведут с ним хозяйство, а среди тридцатилетних таковых оказывается 17–19 %. Каждый третий ребенок в стране рожден вне брака. Но в России, в отличие от стран Скандинавии, неформальные союзы еще не находятся в равных с формальными союзами правовых и социальных отношениях. Количество сожительствующих пар растет, так как молодые люди предпочитают пожить сначала без оформления брака «для опыта, для большей свободы». Но многие программы, рассчитанные на семью, в том числе на молодую семью, например, ипотечное кредитование, одним из условий предъявляют предоставление документа о заключении брака, то есть официально подтвержденного доказательства наличия пары. Пары, живущие в сожительстве, сразу лишаются возможности участвовать в данных программах так же, как и в других программах, где присутствует данный критерий.

По данным Фонда социального страхования, государственное пособие для неработающих матерей на каждого ребенка до достижения им 16 лет составляет 1873,10 руб. независимо от статуса. Для работающих матерей пособие составляет 40% от среднего заработка[9]. В нашей стране матерью-одиночкой является не просто женщина, воспитывающая самостоятельно и без участия отца своего ребенка, а та, которая родила вне брака (либо после 300 дней после расторжения брака), и, если надлежащим образом не установлено, кто отец ребенка (добровольно либо в судебном порядке). Если ребенок рожден в браке, либо с момента расторжения брака не прошло 300 дней, то женщина может быть признана матерью-одиночкой только, если экс-супруг оспорил отцовство и есть соответствующее решение суда, удостоверяющее, что мужчина не является отцом.

При внешней ничтожности социальных льгот и гарантий, социального пособия матери-одиночке по сравнению с семейными затратами на содержание ребенка, есть и такие женщины, которые сознательно, даже ведя с отцом ребенка совместное хозяйство, придерживаются статуса «одиночки», так как это оказывается экономически более выгодно. Например, в соответствии с пп. 4 п. 1 ст. 218 Налогового кодекса, налогоплательщикам предоставляется стандартный налоговый вычет в размере 300 рублей за каждый месяц налогового периода на каждого ребенка налогоплательщиков, на обеспечении которых находится ребенок, являющихся родителями или супругами родителей, попечителями. Для одиноких родителей данный вычет предоставляется в двойном размере. Одинокая мать имеет право на получение налогового вычета расходов на содержание ребенка до достижения им возраста до 18 лет.

В Чехии в 2008 г. правительство было даже вынуждено отменить соответствующие поправки в законодательстве, предусматривавшие ранее для матерей-одиночек в сравнении с замужними матерями более длительный отпуск по беременности и родам, большие льготы по оплате больничных листов. Однако и здесь возникает вопрос: почему в Чехии ежегодно рождается около 40 тысяч детей у матерей-одиночек, что составляет практически треть от всей родившейся за год популяции. При этом, с годами количество детей, рожденных вне брака, не только не уменьшается, а продолжает расти [10].

Но, не смотря на эти тенденции, по данным социологических исследований, семья остается одной из более значимых ценностей для современной молодежи (третье место в рейтинге ценностей). Мнение российских девушек и юношей о ценности семейной жизни, в основном, совпадает. Абсолютное большинство опрошенных - 64% - относятся к сожительству положительно. Выше доля таких респондентов среди юношей - 73%, но и девушки тоже не считают такую форму брака предосудительной: 58% респондентов - девушек одобряют «гражданский брак» и только 7% респондентов считают недопустимым нерегистрируемые браки, а 28% опрошенных затруднились выразить отношение к «гражданскому браку». При этом больше затруднившихся оказалось среди девушек - 34%, среди юношей - 20%[11]. Это внушает некоторую уверенность: баланс в пользу традиционных ценностей все-таки будет восстановлен.

ПРИМЕР 2

Р. Бенграф

CORRECTUS DELECTUM A TENERIS UNGUICULIS[12]

Студенчество – статус, переживающий века. Само понятие навевает очень колоритный образ молодого человека, который совсем недавно сделал первые шаги из мира «тетрадей в линейку, дневников, закадычных друзей, косичек и двоек» в мастерскую профессионалов своего дела, кузницу талантов и настоящих личностей, но при этом сохранил юношеский задор и жизнерадостность. Однако же теперь он в мире реальном, и обходить проблему реализации себя, своих возможностей, в том числе возможностей «делать деньги», нельзя. О. А. Большакова подмечает, что среди основных целей занятости студенческой молодежи выдвигается забота о послевузовском трудоустройстве, потребность в работе как одной из форм социализации[13]. В конечном счете, финальной целью студента является получение наилучшей квалификации, а уже последняя нужна для того, чтобы получить должность и зарабатывать деньги. Это - цель любого человека в современном мире. Без потребления человек не умеет жить, а уж, тем более, стать частью общества. Реальность рисков в жизни студента очень высока: от выбора места учёбы и до устройства на работу он сталкивается с чередой сложнейших выборов, которые, несомненно, отразятся на конечном результате.

Первым этапом для каждого студента является поступление в вуз. Статистика по России такова: в 1990 году на 1 курс очного обучения было принято около 1647,7 тыс.человек, а в 2009 году количество первокурсников выросло уже до 3280 тыс. человек[14]. Это означает, что осознание острой необходимости высшего образования очевидно растёт. Мотивы же поступления в ВУЗ сводятся к тому, что высшее образование зачастую идентифицируется не со знаниями, получаемыми в процессе обучения, уровнем квалификации, приобретаемыми в вузе, а с получением диплома, и к нарастающей прагматичности молодежи в выборе специальности, вуза (ориентированность не на свои способности, профессиональные интересы, а на перспективность, престижность той или иной специальности, в т. ч. на перспективную оплату труда)2. Очевидно, что мотивы к образовательной активности, зачастую, ложные. 33% выпускников российских ВУЗов работают не по той специальности, которую получили, 66% продолжают свое профессиональное обучение³. Однако, А. А. Фурсенко недавно заявил, что, по его данным, только 15-20% студентов российских вузов серьезно относятся к учебе. Остальные 80-85%, по выражению главы министерства образования, только «тусуются» [15]. Учитывая это, отметим, что вторым этапом, и, несомненно, самым важным, является многогранный процесс собственно обучения. Как уже было подмечено, результатом прохождения этого этапа является расхождение «цель обучения» - «цель достигнутая». Процесс же обучения разделяется на две крупные ипостаси: теоретическое обучение и практическое обучение. Результатом теоретического обучения должен стать необходимый запас знаний для компетентной работы «по специальности» и запас эрудиции, умения рассуждать, группировать знания, «обученности» и пр. Практическое обучение – это процесс закрепления и презентации полученных знаний в процессе выполнения профессиональных целей и задач. На процессе накопления интеллектуального багажа, с точки зрения одного из авторов, делать акцент не стоит, т.к. очевидна связь «занятие - знания». Интереснее для исследования практическое обучение. Говоря простым языком – это работа, которую студент совмещает с обучением теоретическим. Но многие студенты попадают в ситуацию конфликта с институтом образования в связи с их желанием апробировать и обретать практические знания уже в процессе очного обучения. Конфликт возникает в процессе реализации выбора: необходимость посещать аудиторные занятия и «быть на рабочем месте». Студенты работают для заработка, получения трудового стажа, чтобы повысить свои «конкурентные преимущества» на рынке труда после окончания вуза, а не для реализации своих способностей и повышения профессионального статуса. Тем более, что большинству из них работа не позволяет добиться финансовой независимости и самостоятельности, а заработанные деньги понимаются ими «как средство, обеспечивающее, прежде всего, личные расходы»² и некоторый уровень независимости от родителей. По данным исследования Сектора социологии образования и молодежи Института социологии РАН, представленных Д.Л.Константиновским и Г.А.Вознесенской, 83,6% опрошенных работающих студентов считают, что им удается успешно или сносно сочетать работу с учебой: им работа не мешает или почти не мешает учиться. Среди респондентов 15,2% работающих студентов ответили, что «часто» пропускают учебные занятия в вузе из-за работы, половина – «время от времени» или «довольно редко», и треть – «практически никогда»[16]. Между тем, средняя продолжительность рабочей недели у студентов составляет 25 часов, то есть в среднем 5 часов в день. Чаще всего студенты работают 3-4 дня в неделю (35,6%), однако более четверти (28,2%) заняты ежедневно. Кроме того, днем работают 42,9% студентов, по вечерам - 44,1% и в ночное время -17,5%.[17]. Сопоставление самооценок продолжительности оплачиваемой работы и ее режима с тем, как работающие студенты оценивают успешность совмещения своей работы и учебы в вузе, указывает, что они противоречат друг другу [18]. Следовательно, на посещении занятий полная занятость не может не сказываться. Авторские наблюдения и оценка соотношения субъективной оценки образовательной успешности и фактического показателя успеваемости позволяет судить, что причиной такого расхождения служит повышенный эмоциональный тонус студента, связанный с самим фактом «совмещения». Т.е. учащийся, начиная «загружать» свой день дополнительно, склонен судить, что его старания приводят к бóльшим результатам и в учебной деятельности. Однако же зачастую приоритет оказывается именно трудовой деятельности, и дополнительная загрузка обусловливается вынужденными или инициативными переработками и повышенным интересом к работе. Лучшим исходом в данном случае становится баланс между временем на посещение занятий и временем на работу с корректировкой на самостоятельные внеаудиторные занятия. Причём, расписание на день не должно быть обделено временем на релаксацию от такой «двойной» нагрузки.

Российские вузы на сегодняшний день не имеют четкой позиции в связи с трудовой занятостью студентов, скорее, они отмечают это явление как отклонение от нормы и не придают должной значимости степени распространённости «приработков» в студенчестве. Однако, рынок труда «диктует» свои требования: для 97% вакансий, представленных в СМИ для выпускников вузов, предъявляются требования об «опыте от …», что само по себе характеризует отношение работодателя к выпускникам. Например, такая крупная интернациональная компания, как Procter&Gamble, выделяет пункт «высшее образование» как показатель личностных качеств, потенциала для развития, восприимчивости к новой информации и пр.[19]. Одним из авторов были пройдены все этапы отбора компании P&G, несмотря на отсутствие высшего образования (формального), сравнительно малый возраст и, конечно, очную форму обучения. Данный опыт позволяет судить о том, что решающим фактором при приёме на должность в крупной интернациональной компании является опыт и приобретённые с ним личные качества, знания, умения, отраженные во «внушительном» резюме. Но, совмещая учёбу и работу, студенты с одной стороны приобретают огромные шансы быть востребованным на рынке труда среди выпускников, а, с другой стороны, рискуют превратить обучение в формальность. Решением этой дилеммы один из авторов видит активное участие государства в программе эффективного обучения студентов на перспективных, престижных предприятиях на постоянной и платной (но не льготной) основе, или в создании в вузах более комфортных условий для студентов, совмещающих работу «по перспективной специальности» и обучение. Примером может служить Программа стажировок в P&G, проведение конкурсных business-cases на платной основе, создание совместных центров практического образования. Для абитуриентов – программы ознакомления со специальностью на предприятии, в корпорации.

Подробнее о том, как на практике совмещаются ВУЗ и работа. График работы студентов не связан с расписанием занятий: они работают тогда, когда есть работа, и там, где она есть, скорее подстраивая свой учебный график под режим работы. По мнению автора, связано это с тем, что работодатель обладает бóльшим количеством рычагов влияния, чем, например, ВУЗ: правовое влияние – договора, соглашения; финансовое – зависимость наемного рабочего от заработной платы; моральное влияние – «давление сверху» от начальства статусом, властью, опытом. Поэтому студент и не имеет возможности влиять на график работы. Большинство студентов (79,1%) работает в одном месте, однако есть и такие, кто работает в двух или трех местах (соответственно, 16,4% и 4,5%). Днем, во время занятий в вузе, работает значительная доля студентов — 42,9% (что на практике по авторским наблюдениям подтверждается полностью). Однако по вечерам и ночью работает 61,7%. Из них 17,5% — по ночам, а 44,1% — по вечерам. Хотя такой режим работы вполне совместим с учебным расписанием, он не может не оказывать негативного воздействия, сокращая время, необходимое для физического восстановления, для полноценной учебной подготовки[20]. Из числа работающих студентов лишь немногим более четверти имеют с работодателем юридически оформленные отношения, у большинства же трудовые отношения с работодателем не оформлены. Нелегитимный характер занятости студентов в какой-то мере может объясняться и спецификой самого феномена вторичной занятости студентов очного обучения.. Создавшаяся ситуация может являться источником дискриминации студентов на рынке труда8. Выражается хотя бы в том, что на страницах интернет-банка вакансий крупных порталов о работе, исследуемых одним из авторов, группа предложений «Работа для студентов» выделяется от всех остальных групп, несмотря на то, что содержанием она не выделяется, как «студенческая».

Третий этап – итог всех стараний студента: законченное высшее образование с дипломом, богатое резюме, опыт самореализации, общения на уровне «работающего класса», «выживания» в конце концов. Таким образом, выяснилось, что проблеме совмещения работы с учебой современного студента необходимо подходить серьёзно и разносторонне. Однако, феномен «работающий студент» ещё плохо изучен. И очень важно исследовать в дальнейшем, как влияет на качество образования занятость студента, вносить инновации в развитие студенческого интеллектуального потенциала, прежде всего, на уровне российского и межстранового сравнительного анализа.

ПРИМЕР 3

М.В. Грубый