Питирим Александрович Сорокин

Энтони Гидденс

Социология семьи

Изучение семьи и брака является одной из наиболее важных задач, стоящих перед социологией. В обществе любого типа практически каждый его член воспитывается в семье, и в любом обществе подавляющее большинство взрослых состоит, или состояло, в браке. Брак относится к числусоциальных институтов,получивших очень широкое распространение, хотя в разных культурах формы брака и семьи (равно как и другие стороны общественной жизни) различаются весьма существенно.

Прежде всего нам необходимо определить ключевые понятиясемьи, родства и брака. Семья — это группа людей, связанных прямыми родственными отношениями, взрослые члены которой принимают на себя обязательства по уходу за детьми. Родство (родственные узы) — это отношения, возникающие при заключении брака либо являющиеся следствием кровной связи между лицами (отцы, матери, дети, бабушки, дедушки и т.д.). Брак можно определить как получивший признание и одобрение со стороны общества сексуальный союз двух взрослых лиц. Индивиды, вступившие в брак, становятся родственниками друг другу, но их брачные обязательства связывают родственными узами гораздо более широкий круг людей. При заключении брака родители, братья, сестры и другие кровные родственники одной стороны становятся родственниками противоположной стороны.

Среди круга отношений, связывающих родственников, прежде всего выделяется семейное родство. Практически во всех обществах мы можем выделить то, что социологи и антропологи называютнуклеарной семьей, состоящей из двух взрослых, живущих вместе, ведущих свое домашнее хозяйство и имеющих собственных либо приемных детей. В большинстве обществ традиционного типа, даже при отсутствии кланов, нуклеарные семьи являются только частью обширной сети родственных отношений. Когда родственники, не являющиеся супружеской парой с детьми, живут вместе либо находятся в близком контакте, мы говорим орасширенной семье.Расширенную семью можно определить как группу людей, состоящую из трех или более поколений, живущих либо в одном и том же помещении, либо очень близко друг от друга. Она может включать бабушек, дедушек, братьев и их жен, сестер и их мужей, тетей, дядей, племянников и племянниц.

Семьи, как нуклеарные, так и сложные, по отношению к рассматриваемому индивиду могут подразделяться народительские и репродуктивные семьи. К первому типу относится семья, в которой человек рождается, ко второму — семья, которую человек образует, став взрослым, и внутри которой воспитывается новое поколение детей. Еще одно важное различие связано с местом проживания. В Великобритании, как правило, ожидается, что вступившие в брак создадут отдельное домашнее хозяйство. Оно может находиться в том же районе, что и дом родителей жениха или невесты, но совершенно естественно может располагаться где-то еще. Однако во многих обществах вступившие в брак по традиции живут поблизости от родителей жениха или невесты, либо вместе с ними. Когда супружеская пара переезжает к родителям жены, семья называетсяматрилокальной, в случае переезда к родителям мужа— патрилокальной.

Моногамия и полигамия

В обществах западного типа брак и, следовательно, семья ассоциируются смоногамией. Считается незаконным состоять в браке более чем с одной женщиной или одним мужчиной одновременно. В мировом масштабе моногамия, вообще говоря, не является самой распространенной формой брака. Джордж Мердок, проведший сравнительное исследование 565 различных обществ, обнаружил, что полигамия допускается в 80% из них. Термин“полигамия” обозначает форму брака, при которой мужчина или женщина может иметь более одного супруга. Существуют два типа полигамии:полигиния, при которой мужчина может состоять в браке одновременно более чем с одной женщиной, и менее распространеннаяполиандрия,при которой женщина может состоять одновременно в двух и более брачных союзах с разными мужчинами.

Полиандрия

Мердок обнаружил, что только в четырех обществах из 565 проанализированных (менее чем в 1%) встречалась полиандрия. Полиандрия порождает ситуацию, не встречающуюся при полигинии — биологический отец ребенка, как правило, неизвестен. Так, в южноиндийской культуре тодов мужья, видимо, не интересовались установлением биологического отцовства. Кто из мужей становился отцом ребенка, определялось в ходе обряда, когда один из мужей преподносил беременной жене игрушечные лук и стрелу. Если впоследствии другой муж проявлял желание стать отцом, ритуал повторялся во время следующей беременности. По-видимому, полиандрия существовала только в обществах с крайне низким жизненным уровнем, где практиковалось умерщвление девочек.

Полигиния

Большинство мужчин в обществах, где разрешена полигиния, в действительности имеют только одну жену. Часто правом иметь несколько жен пользуются только лица с высоким общественным положением. Там же, где таких ограничений нет, распространение полигинии сдерживают экономические факторы и соотношение полов. Очевидно, не существует обществ, в которых женщины по численности настолько превосходят мужчин, что большая часть мужского населения может позволить себе иметь более чем одну жену.

При полигинии несколько жен в семье иногда занимают одно и то же помещение, но чаще ведут раздельное хозяйство. Раз существуют различные домашние хозяйства, включающие детей одной жены, фактически имеется две или более семьи. У мужа обычно есть основное жилище, но он может проводить определенное количество ночей в неделю или в месяц с каждой женой по очереди. Жены в такой семье часто доброжелательны и готовы помочь друг другу, но их положение по вполне понятным причинам таково, что ведет к напряжению и вражде, они могут видеть друг в друге соперниц в борьбе за благорасположение мужа. В Руанде, например, слово, означающее “одну из жен”, означает также “ревность”. Разногласия, порождаемые полигинией, могут смягчаться благодаря установлению иерархии среди жен. Старшая жена (или жены) обладают большим влиянием при решении семейных вопросов, чем младшие.[1]

Питирим Александрович Сорокин

Питирим Александрович Со­рокин (1889-1968), выдающийся социолог XX столетия, который в ин­тересах «современной семьи» также видел «тормоз для проявления бо­лее высоких альтруистических порывов и поступков». «Семейный эго­изм» в прошлые времена объявлялся помехой альтруизму или сознатель­ности, и в обобществлении семейных функций (т е. в устранении ин­ститута семьи) виделось средство перехода к новому обществу. П. А. Сорокину в 1916 г. удалось поставить точный диагноз кризису семьи как ослаблению союза родителей и де­тей, союза супругов, как распаду хозяйственного союза.

Однако распад семьи, мыслился как «болезнь роста» всего уклада жизни, того роста, который несет с собой и новую форму семьи «на смену отживающей». П. А. Сорокин как бы спорит с Г. Спенсером, «около 30 лет назад» отметившим «дезинтеграцию» семьи, зашедшую «слиш­ком далеко», и поэтому следует «ожидать теперь движения по об­ратному направлению», и, вероятно, по мнению Спенсера, семья, состоящая из родителей и детей, восстановится снова и даже под­вергнется дальнейшей интеграции».

П. Сорокин, пишет: «Действительность пока не оправдывает предположений Спен­сера, разложение не остановилось, а чем дальше, тем идет быстрее и, по-видимому, в таком же направлении пойдет и в будущем, ко­нечно, оно не ведет к гибели семьи вообще. Семья как союз супру­гов и как союз родителей и детей, вероятно, останется, но формы ее будут иными». Признается лишь распад хозяйственного союза, и прогнозируется радикальное изменение внутрисемейных отноше­ний, соответствующее по идее новому укладу жизни. Возможность исчезновения семьи вообще как социального института отрицает­ся, т.к. на смену «современной» семье идет новая ее форма, пост­роенная на новых ценностных основаниях:

а) на основе «свободного соглашения», а не принуждения;

б) на основе общественной педагогики, а не семейного опекунства,
которое прежде «смягчало чисто полицейскую, унтер-офицерскую систему государственной педагогики», — в новых условиях, когда «государство и общество забудут о своей роли полицейского, а будут педагогами», когда воспитание и обучение «будет поручено специалистам», при «правильной постановке дела» в принципе «нельзя не приветствовать вмешательства общества и государства в это дело»;

в) на основе общего блага, альтруистического поведения, направленного на пользу общечеловечности, а не только на семейную пользу.

«И нет сомнения, — завершает свой анализ П. Сорокин, — что в этом начавшемся единоборстве семьи и общества организация современной семьи будет разрушена: общественные интересы — с одной стороны, интересы личности (обратная сторона общечеловечности) — с другой, победят и фактически уже побеждают. Расширившийся — и вглубь, и вширь — альтруизм (любовь к ближнему) и теперь уж требует больше­го простора, чем узкие границы семейного альтруизма».

П. Сорокина рассматривает семью, как механизм социальной циркуляции и мо­бильности. Семья как «лифт», осуществляющий перемещения вверх и вниз по социальной лестнице, семейный статус как фундамент соци­ального положения личности, «селекции и распределения индивидов» внутри различных социальных страт — вот предмет изучения семьи в терминах социальной структуры и социальной динамики. П. Сорокин говорит даже о «семейном тесте», о семье как средстве тестирования способностей и отмечает, что современная семья выполняет эту роль лишь частично, т.к. в обществе вертикальной мобильности «семейный тест» теряет свое исключительное значение и складывается норма оценки личности не по семейному положению и происхождению, а по личным качествам, тестируемым детсадами, школами и прочими но­выми институтами селекции.

П.А. Сорокин предо­стерегает: «Чем больше эконо­мистов вмешивается в экономику, тем хуже она становится; чем больше политологов участвует в реформировании, тем больше правительство нуждается в реформе; чем больше социологов, психологов, антропологов и юристов вмешивается в дела семьи, тем больше семей разрушается...». Вмешательство, преследующее цель улучшения взаимоотношений в семье, имеет свои пределы, устанавливающиеся типом культуры, ти­пами институтов, в т.ч. типом семьи. Терапевтическая работа может приносить эффект по очищению атмосферы отдельных семей, но она не в состоянии изменить самый тип семьи, соответствующий «чувствен­ной культуре», постепенно уходящей с исторической сцены.[2]