Тотемизм как элементарная форма религии

Дюркгейм — первый великий представитель интегративной концепции религии, которая видит ее функцию в том, чтобы ин­тегрировать индивида в социум. Он объясняет эту функцию веро­ваний, основываясь на анализе такой «элементарной формы ре­лигии», как тотемизм. «Если теория тотемизма способна дать нам объяснение самих характерных верований этой религии, то остает­ся еще один факт, требующий объяснения. Если дана идея тотема как эмблемы клана, то остальное следует отсюда; но мы должны еще установить, как формируется сама эта идея. Для этого надо ответить на следующие два вопроса: что побуждает клан выбирать себе эмблему и почему эта эмблема заимствуется из животного или растительного мира, особенно — из первого?

То, что эмблема используется в качестве собирательного связующего центра любого рода группами, доказывать излишне. Как выражение социального единства в материальной форме, она делает его более очевидным для всех, и в этом главная причина того, что использование эмблематических символов должно бы­ло быстро распространиться после того, как однажды они были придуманы. Но, более того, эта идея спонтанно внедрилась в об­щественную жизнь как одно из ее условий; нет более удобного способа, чем эмблема, для осознания обществом себя самого: она служит также средством формирования этого сознания; это один из конституирующих общество элементов.

Действительно, посмотрев на себя, мы обнаружим, что инди­видуальное сознание остается закрытым для всех остальных; они могут общаться только с помощью знаков, которые выражают их внутренние состояния. Если между ними устанавливается обще-

социология франции Ш

ние, которое становится реальной общностью, так что все пар­тикулярные сознания как бы сливаются в одно общее сознание, то знаки, их выражающие, должны в результате слиться в один-единственный и уникальный знак. Его появление дает индивидам знать, что они едины, и дает им сознание их морального единства. Испуская один и тот же возглас, произнося одно и то же слово или делая один и тот же жест по поводу одного и того же предмета, они чувствуют свое единство и становятся едиными. Без символов социальное сознание может иметь только непрочное, случайное существование.

...Коллективные представления очень часто наделяют вещи, к которым они относятся, качествами, которые вовсе не сущес­твуют в такой форме или в такой степени. Из самого обыкно­венного объекта они могут сделать могущественное священное существо. Хотя силы, которые создаются таким образом, чисто идеальны, они действуют так, как если бы были реальными; они детерминируют поведение человека с той же степенью необхо­димости и физического принуждения, что и реальные объекты. Аранда (название племени австралийских аборигенов. — В.Г.), который соприкасался со своей чурингой, чувствует себя более сильным; он действительно сильнее. Если он съел мясо животно­го, пусть совершенно здорового, но запретного для него, он будет чувствовать себя больным и может от этого умереть. Конечно, солдат, который погибает, защищая свое знамя, жертвует собой не во имя куска ткани. Все это происходит потому, что социальное мышление в результате заключенного в нем императивного ав­торитета имеет силу, которой индивидуальное сознание никогда не может обладать.

Мы можем теперь понять, каким образом тотемические при­нципы, и вообще все религиозные силы, обретают существование вне объекта, в котором они пребывают. Это происходит потому, что идея о них никоим образом не возникает из непосредствен­ного восприятия этих вещей нашими чувствами или разумом. Религиозные силы суть только представления, инспирируемые группой у ее членов, но проектируемые вовне сознанием, их вос­принимающим, и объективируемые. Будучи объективированными, °ни привязываются к какому-то объекту, фиксируются в этом объ-^екте, который становится священным. Дело в том, что эту функ­цию могут выполнять любые объекты. В принципе не существует таких, которые были бы предназначены для этого по своей приро-^■■- Священный характер, которым наделяется какой-то объект, не

История социологии

является чем-то таким, что ему самому внутренне присуще: он им наделяется.Мир религиозных вещей не образует особого аспекта эмпирически данного природой; он надстроен над ним.

Способность общества выступать в качестве бога или порож­дать богов никогда так не проявлялась, как в первые годы рево­люции (имеется в виду Французская революция XVIII в. — В.Г.). Действительно, в это время под влиянием всеобщего энтузиазма исключительно светские по своей природе вещи были обращены общественным мнением в священные: Родина, Свобода, Разум. Обозначилась тенденция к созданию религии со своим догматом, своей символикой, алтарями и празднествами»¹.

Современная антропология вносит определенные корректи­вы в Дюркгеймову социологию религии. В новом свете предстает тотемизм. Так, Леви-Строс рассматривает тотемические верования не как установление внутрисоциумных связей, но как попытку свя­зать социальный мир с природным. С этой точки зрения все формы веры, в том числе и вера религиозная, представляют собой части общего стремления человека преодолеть разрыв между природой и человеком. Новым в этом подходе является то, что религиозные символы и институты определяются не столько социальными от­ношениями, сколько культурным контекстом. Еще раньше это выразил Вебер, строивший свою социологию религии как часть социологии культуры.