ПРОГРАММА СОЦИОЛОГИЧЕСКОГОисследования 3 страница
Признаться в воровстве и признаться в таких действиях, как, например, ксерокопирование на работе личных материалов — далеко не одно и то же, хотя оба они могут относиться к одному явлению. Когда в обществе растет дифференциация, многие опускаются на социальное дно, а немногие взмывают ввысь, стираются моральные критерии. Кое-кто начинает думать о себе как о Робин Гуде, который отнимает деньги у богатых, не трогая бедняков. По опросам в отделениях милиции, многие домушники считают себя именно такими робин гудами, а не воришками. Залезть в квартиру к богатому и взять добра на 5000 долларов они не считают воровством. Одни называют это экспроприацией экспроприаторов, а другие — уравнением жизненных шансов. Вполне возможно, что каждому классу присущ свой вид воровства. И этот факт необходимо исследовать социологу. Современный средний класс в России имеет счета в банках, но банки, попадая в полосу глубокого кризиса, как это произошло в августе 1998 г., отказываются выплачивать по счетам. Что они делают — воруют или выбираются из кризиса? А финансовые пирамиды, обокравшие в середине 90-х гг. сотни тысяч россиян, в том числе пенсионеров? А как расценивать взятки чиновников?
Так что такое воровство? Может быть за ответом заглянуть в Уголовный кодекс? Но там нет социологического определения воровства. Там есть конкретные статьи, приписывающие меру наказания за конкретные виды воровства, в частности, статья 158 за кражу. В ней дается краткое определение — «кража, т. е. тайное хищение чужого имущества», — а затем следует перечень наказаний: «наказывается штрафом в размере от двухсот до семисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до семи месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет». В УК РФ нет разделения на социальные группы, совершающие воровство, но есть расшифровка по степени тяжести преступления, в частности: «Кража, совершенная: а) группой лиц по предварительному сговору; б) неоднократно; в) с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище; с причинением значительного ущерба гражданину...Кража, совершенная: а) организованной группой; б) в крупном размере; в) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство...»
К краже в УК причисляется также хищение, под которым «понимается совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинивших ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества». В разряд воровства мы вправе отнести также мошенничество (статья 159), т. е. «хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием»; присвоение или растрата (статья 160), т. е. хищение чужого имущества, вверенного виновному»; грабеж (статья 161), или «открытое хищение чужого имущества»; разбой (статья 162), т. е. «нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия»; вымогательство (статья 163), т. к. это «требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершение других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близким», а также причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (статья 165).
Вот и все, что мы можем узнать из Уголовного кодекса о воровстве. Кстати сказать, самого термина «воровство» там нет. Видимо, предполагается, что это не строго юридическая категория, которую можно операционализировать в терминах права. Скорее всего, воровство — обыденное словоупотребление целого ряда правонарушений, которые подпадают под самые разные статьи УК. А некоторые и вовсе не подпадают. Не найдем мы точной расшифровки понятия воровства ни в этике и философии, ни в педагогике и экономике, ни в политологии и философии. Вообще ни в одной из существующих наук.
По всей видимости, воровство — чисто социальная категория, описывающая очень широкий список действий правового, экономического, этического и социального характера. Мы можем о нем судить не из данных науки, а опираясь на здравый смысл и жизненный опыт. Они дают даже более полную информацию об этой проблеме. К сожалению, четко операционализировать ее невозможно, посему социологи пользуются достаточно приблизительной интерпретацией.
Как бы социолог подошел к определению воровства? Прежде всего он определил бы его как присвоение чужой собственности, иначе говоря как форму нелегитимного (незаконного) поведения, в основе которого лежит присвоение того, что тебе не принадлежит и чего ты сам не создавал. Причем «чужое» должно быть зафиксировано, т. е. где-то должно быть установлено, что оно — не твое. Но как это сделать? Человек идет по улице и находит кошелек. Он — чужой или уже ничей? На нем не написано, что он чужой. Правда, в нем может находиться паспорт с указанием фамилии владельца. Его присвоение есть воровство. Хотя в повседневной жизни мы часто рассуждаем иначе: «что упало, то — пропало». В таком случае обнаруженный кошелек можно считать находкой, а не воровством.
Возможно, что обнаруженные нами признаки явления необходимые, но еще не достаточные для квалификации его в качестве воровства. Нужны дополнительные признаки. Ими могут стать наличие субъекта воровства, возможного соучастника, свидетелей, злого умысла, т. е. специфического типа корыстной мотивации. С добавлением новых признаков мы получаем все составные части социального действия по Веберу или Парсонсу. Но воровство и есть один из видов социального действия или взаимодействия.
Даже не продолжая расшифровку понятия воровства далее, мы можем установить, что совершаем методологическую процедуру конкретизации абстрактного понятия. В ходе такой расшифровки оно обросло массой конкретных признаков и проявлений. Мы составили довольно подробный «портрет» социального явления.
Но это еще не операционализация. Составляя социальный портрет воровства, мы «приобщили к делу» множество теоретических понятий из других областей знания, кроме собственно социологии: собственность, имущество, свое и чужое, нелегитимные способы, злой умысел, присвоение, мотивация, свидетели и т. д. Что мы сделали? Мы включили понятие «воровство», которое вначале было совершенно непонятным и представлялось очень бедным по содержанию, в совокупность теоретического знания. Мы как бы обложили его прослойкой теоретических конструктов. Такая
процедура называется концептуализацией исходной проблемы. Под ней подразумевается теоретическое прописывание проблемы. И уже затем, от каждого вновь приобретенного признака, мы можем разветвить систему конкретных признаков, по которым можно эмпирически наблюдать вначале отдельные фрагменты явления, а затем и само явление. Например, мы можем указать способы присвоения или отчуждения чужого имущества, описать признаки самого имущества, уточнить, кого именно надо понимать в роли свидетеля или виновника и т. д.
Характерно то, что концептуализация завершилась построением логически взаимосвязанной системы теоретических конструктов, относящихся к сущности воровства. Это не стихийный подбор терминов. Но тем самым мы на практике доказали, что логика служит мощным оружием построения научной теории.
Когда мы пытались определить, что такое воровство, мы отбрасывали лишние признаки. Мы рассуждали теоретически, пользуясь своим жизненным опытом, здравым смыслом. Но понятия и факты обыденного знания мы выстраивали по правилам научной технологии. Строитель, конечно, заботится о качестве исходного материала. Но не меньше он беспокоится о соблюдении требований технологии. Смесь научных и обыденных понятий — это наш строительный материал. Но в роли технологии строительства здания научной теории выступил не здравый смысл, а научный метод. И подобное обстоятельство оказалось решающим.
Когда мы выписали в столбик основные признаки воровства, мы легко можем отследить каждый его вид. Но виды воровства строятся у нас по социологическим, а не юридическим, экономическим или этическим критериям. Социолог должен эмпирически установить, какие именно виды воровства присущи каждому классу. Совершенно очевидно, что их выбор продиктован у респондентов характером и содержанием труда, уровнем и образом жизни, наконец, классовой субкультурой. Инженер или менеджер никогда не станет грабить прохожих, залезать через форточку в чужие квартиры и совершать прочие поступки, на которые покусится безработный или доведенный до 287
отчаяния бедняк. Но те же «белые воротнички» спокойно переведут на свой счет чужие деньги, если подобная акция окажется безнаказанной. Начальник не станет лезть в чужой карман. Но он с удовольствием залезет в карман государству.
Когда мы определили виды воровства, можем ли мы ответить на поставленный вопрос: кто чаще ворует — богатые или бедные? Мы определили, что у бедных и богатых свой вид воровства. Определили, что такое воровство. Можем ли мы правильно выбрать методы исследования — опроса, наблюдения или интервью?
Если воровство — это незаконное присвоение чужого имущества со злым умыслом в свою собственность помимо воли того человека, который обладает этим имуществом, то будет ли подтасовка счетов считаться воровством? Если да, то социологу придется посетить банки, предприятия, всевозможные конторы, а не только магазины, рынки и подворотни. Конкретный список признаков воровства диктует конкретный список объектов исследования.
Составляя список конкретных признаков, вы выясняете объект исследования. Где нужно наблюдать воровство — в банке, на улице, в трамвае, в квартирах, а может быть в список включить садовые деревья, если речь идет о воровстве яблок (кстати сказать, это один из массовых его видов)?
Список конкретных признаков социального явления, полученный социологом после завершения процедуры операционализации, выполняет роль компаса, помогающего ориентироваться и находить нужный объект.
Однако прежде чем выдвинуться на исходные рубежи и приняться за дело, социологу необходимо провести еще одну утомительную процедуру. Каждый вид воровства надо связать с соответствующим ему методом сбора данных. Для одних видов воровства подходит наблюдение, для других — опрос, для третьих — анализ статистики. К примеру, могут ли газеты выступить источником информации? Наши журналисты проводят собственные расследования о воровстве, коррупции, взяточничестве, сообщая о результатах в прессе. Стало быть, социологу может пригодиться метод анализа документов. Некоторые виды воровства доступны только методу наблюдения, например, квартирные кражи. Интервью можно использовать для опроса, разумеется, не воров, а потерпевших. Хотя при соблюдении конфиденциальности информации можно опросить и воров- в-законе, получив от них массу любопытной информации. Иными словами, поставитьвовзаимноесоответствие два ряда явлений — перечень видов воровства и перечень научных методов.
Определившись с методами и объектами сбора информации, социолог должен определиться с формулировкой и типом вопросов. Скажем, прожектив- ные вопросы лучше задавать тем, кто склонен скрывать информацию или стесняется ее выразить, а прямые — экспертам. Если вы опрашиваете потерпевшего и чувствуете, что он что-то утаивает, то разумнее перейти к прожективной форме вопроса. Можно ее предусмотреть заранее, но подобное удается сделать не всегда. Допустим, обокрали богатого человека. Что ему скрывать? По всей вероятности, ему есть что скрывать. Он боится «наводки», перечисляя длинный список украденного. А бедному есть что скрывать? Только конкретный опрос позволит дать точный ответ. Или вы пришли в тюрьму и опрашиваете осужденных за воровство. Какие вопросы им лучше задавать — прямые или косвенные (прожективные) ?
Не просто обстоит дело и с экспертами. Надо учитывать даже их политические ориентации. Экспертам с коммунистической ориентацией, представляющим оппозиционную партию, выгоднее преувеличить масштабы коррупции в стране. Напротив, официальным чиновникам, особенно ответственным работникам силовых ведомств, выгоднее их преуменьшить. Кого вы спросите о подлинных масштабах, скажем, дедовщины — армейских чиновников или женщин из Комитета солдатских матерей? У первых выше мотивация скрывать подлинные размеры явления, но у них больше точной информации и статистики. Вторые ориентированы раскрыть подлинные масштабы событий, но они не имеют точной статистики.
Когда вы составили полный перечень объектов исследования, список респондентов и экспертов, а
10 Методология и методика соц.исследования
также их адреса, то вы составили то, что называют эмпирической схемой объекта исследования. В ней вы должны указать, в какой именно лагерь вам надо выехать, кого конкретно опросить среди заключенных, какие вопросы им задать. То же самое надо проделать по всем категориям опрашиваемых и наблюдаемых. Если предполагается использовать анализ документов, то необходимо четко определиться с названиями, количеством, точными датами газет.
В отличие от эмпирической схемы в теоретическую модель мы должны вписать основные понятия: «воровство», «социальный класс», их взаимосвязь, частота, или «интенсивность воровства», «вид воровства» и др. Когда мы стали расшифровывать понятие «социальный класс», мы вывели три разряда: богатые, средние, бедные. Когда мы начали конкретизировать, что такое воровство, то ввели еще ряд понятий: имущество, собственность, похищение, злой умысел и т. д. Чего у нас не хватает? Вводим новое понятие — масштаб воровства. В чем может выражаться масштаб воровства? Это количество денег, которым измеряется результат воровства, т. е. сумма наворованного.
ВСРСВСТВО |
злой ^.пса |
СОЦИАЛЬНЫ!! КЛАСС |
средние бедные |
^имущество, собственность злой умысел ^.похищение щт' 6сгатые
-^частота |
ИНТЕНСИШОСТЬг
кража на улице сб чистить бакксвскиЯ счпт |
BGPCBCTBA |
Рис. 3. |
КАСПТАШОСТЬ------------------ ВГГСБСТВА |
количество денег |
т
Мы построили логическую цепочку понятий. Когда мы соединяем эмпирическую схему с теоретиче- 230 ской моделью и инструментом, мы уже готовы создать
целостную научную теорию. Однако нам не хватает одного важного звена — научных гипотез. Социолог может выдвинуть предположение о том, что богатые воруют не чаще, но крупнее, чем бедные и средние. Это и будет гипотеза. Он выдвинул ее на основе жизненного опыта, т. е. здравого смысла, и знакомства с литературой, т. е. опираясь на уже добытые научные знания. Предположение внутри научной теории называется научной гипотезой. Научная гипотеза — это теоретическое утверждение о предполагаемом явлении, его частоте, закономерностях возникновения и структуре. Гипотезы должны быть как можно более конкретными. Абстрактное предположение трудно проверить на фактах. В теории мы добивались конкретизации, значит под эту теорию надо подбирать конкретные гипотезы. Можно ли приписать гипотезе какую-либо количественную меру? Например, сказать, что богатые воруют на 25 % больше или чаще, чем бедные.
Итак, мы выявили способы, какими можно измерить описанные явления, построили инструмент, подготовили бланки для наблюдения и интервью. Теперь можно приступать к полевой стадии исследования.
Пример теоретической модели 4. Он позаимствован нами из широко известного исследования классовой структуры, проведенного в 1980 г. видным американским социологом Э. Райтом и коллегами, результаты которого, обобщенные в статье, были опубликованы в журнале «Социологические исследования»[98].
Э. Райт проявил себя прекрасным методологом, построив вначале обобщенную типологию классов, выполняющую функцию теоретической модели предмета исследования, а затем заполнил ее эмпирическими данными, собранными в ходе репрезентативного исследования населения сначала США (1500 человек), а затем других стран. Классовая типология выглядит следующим образом[99].
Таблица 1
гчэ CD ГЧЭ |
Теоретическая схема построения типологии классовой структуры |
Базисная классовая позиция | Рабочие | не владеют средствами производства | продают свой труд | за пределами рабочего места не участвуют в принятии решений | подчиняются | ||
Противоречивая классовая позиция между капиталистическим и простым товарным производством | Полуавтономные служащие | не владеют средствами производства | продают свой труд | за пределами рабочего места не участвуют в принятии решений | подчиняются | не владеют средствами производства | реальное управление в трудовом процессе (единство плана и исполнения) полное самоуправление в трудовом процессе |
Базисная классовая позиция | Мелкая буржуазия | владеют средствами производства и непосредственно используют их без привлечения наемного труда | |||||
Противоречивая позиция между капиталистическим и простым товарным производством | Мелкие предприниматели | владеют средствами производства | покупают в ограниченном количестве наемный труд | принимают важнейшие решения | контролируют иерархию власти | владеют средствами производства, непосредственно используют их в трудовом процессе и нанимают некоторое число рабочих |
гчэ со GO
Таблица представляет матричную форму теоретической модели, в которой по строкам и столбцам указаны основные категории, а на их пересечении — в клетках таблицы — приведены операциональные признаки. Такое сочетание концептуальных и операциональных признаков применяемых переменных позволило Э. Райту получить великолепный эмпирический материал, поддающийся осмысленной интерпретации. Достаточно взглянуть на следующую таблицу, чтобы почувствовать, насколько удачно в ней сопряжены эмпирические данные и теоретические понятия.
Таблица 2 Распределение респондентов в соответствии с критериями, использованными в типологии классов, %
|
средняя менеджерская позиция | 5,0 |
низкая менеджерская позиция | 2,8 |
супервайзер | 17,4 |
неменеджерская позиция | 68,6 |
Е. Менеджерская позиция (только для наемных | |
работников) | |
менеджеры | 14,4 |
менеджеры-консультанты | 5,3 |
принимающие решения неменеджеры | 3,3 |
супервайзеры | 15,0 |
не относящиеся к менеджерам и супервайзерам | 62,1 |
Ж, Автономия (только для наемных работников) | |
высокая автономия | 12,8 |
предположительно высокая автономия | 6,9 |
умеренная автономия | 12,3 |
предположительно умеренная автономия | 5,2 |
низкая автономия | 8,3 |
отсутствие автономии | 54,5 |
В своем исследовании Э. Райт исходил из того, что «между профессиональными категориями, данные о которых обобщаются в традиционных переписях населения, и классовыми позициями если и есть соответствие, то весьма приблизительное. Значит, вторые нельзя измерять с помощью первых, что еще делается в литературе. Необходим новый подход и к операцио- нализации понятий, и к методам сбора данных... Нужно было найти такие индикаторы, измеряющие понятие класса, которые за внешними характеристиками работы позволяли бы увидеть социальную позицию. С этой целью следовало изучить, каким образом индивид может контролировать собственную трудовую деятельность, как он становится объектом манипулирования. В качестве значимых индикаторов у нас выступали социальные действия людей на производстве: участие в принятии решений, формы планирования своей работы, правомочность налагать санкции на других и т. п.»[100]
Понятие «буржуазный класс» Райт операциона- лизировал с помощью двух критериев: занятость собственным бизнесом и число наемных работников. Для выявления менеджеров и супервайзеров применялись три переменные: а) участие в принятии решений; б) власть; в) положение в управленческой иерархии. При измерении первой переменной респондентов спрашивали, участвуют ли они в формировании управленческой политики, и если да, то в какой именно из восьми выделенных сфер — бюджет и инвестиции, товары и т. п. Опрашиваемый должен был отметить один из следующих пунктов шкалы: 1 — непосредственно участвую в выработке управленческой политики; 2—консультирую тех, кто принимает решения; 3 — ни прямо ни косвенно не участвую в принятии решений. Затем ответы сводились в одну переменную с трехмерной шкалой (см. пункт «В» табл. 2). Для измерения переменной «власть» (авторитета) использовались вопросы типа: «Контролируете ли Вы чью-либо работу?» или «Есть ли у Вас подчиненные?», которые дополнялись рядом уточняющих вопросов, в результате чего получена переменная с четырехмерной шкалой (см. пункт «Г» табл. 2).
Измерение третьей переменной — позиции в управленческой (формальной) системе — потребовало расширить список вопросов и в дополнение к вопросам о принятии решений и о власти респондентов спрашивали, занимают ли они должность руководителя, супервайзера или рядового работника. На основе указанных трех переменных была сконструирована одна обобщающая позиция, охватывающая различные положения в управленческой иерархии:
1 — менеджер — человек, принимающий решения и являющийся руководителем или супервайзером согласно своему формальному статусу или наделенный реальной властью другим путем;
2 — менеджер-консультант (дает советы принимающим решения руководителям);
3 — неруководитель, принимающий решения, но не обладающий формальной или реальной властью;
4 — супервайзер, имеющий право применять санкции и давать указания, занимающий руководящее положение в формальной иерархии, но не участвующий в принятии решений;
29В 5 — неменеджеры, несупервайзеры.
Весьма своеобразно Райт проводит концептуализацию, а затем и операционализацию позиции «полуавтономные служащие». Интуитивно совершенно ясно, что автономность служащего предполагает самоуправление. Этот, вполне теоретический, признак ученый пытается операционализировать с помощью такого показателя, как возможность самостоятельно планировать и организовывать свой труд и подчинять его своему замыслу. Но почему самоуправление расшифровывается через самостоятельное планирование, а не через другой показатель, скажем, степень технологической независимости рабочего от своего рабочего места? Ссылка Райта на то, что среди многих признаков самоуправления наибольшей дифференцирующей способностью с точки зрения выявления мелкобуржуазного характера служащих обладает самопланирование, не особенно убедительна, поскольку планирование трудового процесса характеризует технический аспект труда, а мелкобуржуазность — социально-экономический. Но Райт пропускает или упускает явную двусмысленность термина. Следующим аргументом в обоснование своего выбора служит ссылка на X. Бравермана, классика социологии труда и экономической социологии[101], который, исходя из положений, якобы сформулированных во многих работах Маркса, утверждает, что сущность пролетаризации заключается во все возрастающем разделении функций планирования и исполнения в процессе труда. На самом деле Маркс понимал пролетаризацию не как технический, а прежде всего и исключительно как социальный процесс, связанный с нисходящей мобильностью. Допустив подобную вольность, Райт тем не менее получил прекрасную возможность наглядно представить, т. е. операционализировать, сущность еще одной переменной — автономии, понимая ее как степень самопланирования. Измерение автономии на основе самопланирования происходило следующим образом: «Как обычно, вначале мы ставили самый общий вопрос: „Требует ли Ваша работа самостоятельного планирования?". Ответившие утвердительно должны были привести конкретные примеры (чтобы избежать ошибок, связанных с субъективными оценками респондентов), которые сводились затем в шкалу автономии: 1 — высокая автономия: пример респондента указывает на возможность планировать свою работу в достаточно широком диапазоне, регулярно участвовать в решении неординарных задач и т. п.; 2—предположительно высокая автономия; 3—умеренная автономия: планируются лишь некоторые аспекты работы, человек участвует в решении тривиальных задач; 4— предположительно умеренная автономия; 5 — низкая автономия: подразумевается, что широкая возможность планировать отдельные стороны своей работы отсутствует, а задачи, в решении которых индивид принимает участие, прямо не связаны с содержанием работы; 6—отсутствие автономии: индивид отвечает отрицательно на исходный вопрос-фильтр »[102].