Окончательная несовместимость науки с теологией 3 страница

Пересматривая наскоро всю совокупность животных типов, мы видим, что чле­ны обширного класса Protozoa редко вырастают за пределы того микроскопичес­кого объема, с которого начинает свое развитие всякое высшее животное. У мно­гочисленных -и разнообразных Coelenterata величина тела колеблется между Размерами маленькой гидры и большой медузы. У кольчатых и мягкотелых контраст между самыми.крупными и самыми мелкими их представителями может быть назван громадным. Точно так же и позвоночные, будучи в среднем выводе крупнее остальных классов, обнаруживают огромные различия между отдельными моими членами со стороны достигаемых ими размеров.

Подобные же различия со стороны роста поражают нас и при обозрении всей совокупности людских обществ. Многие области земного шара представляют нам мелкие, рассеянные орды - эти выжившие донные образчики первобытного общественного типа Так мы имеем тут Лесных Веддахов, живущих иной раз одиночными парами, и только изредка сбивающихся в небольшие группы; далее мы имеем

бушменов, блуждающих по своим пустыням отдельными семьями и лишь случайно образующих более крупные группы; затем мы имеем огнеземельцев, живущих по дюжине вместе или, редко, человек по двадцати. У Австралийцев, Тасманийцев, Андаманезцев число членов в отдельном племени колеблется, быть может, между двадцатью и пятидесятью. Такое же ограничение численности племени этими первобытными размерами встречаем у эскимосов, где обитаемая страна чересчур негостеприимна для человека; у индейцев из племени Даггер, где размножению мешает слишком слабое развитие житейских искусств; и у некоторых из горных племен Индии, каковы Джуанги, где дальнейший общественный рост встречает себе помеху со стороны соседних, более высоких рас. Но там, где плодородная почва доставляет много пищи, и там, где более оседлая жизнь, порождая земле-делие, опять-таки увеличивает запас пищи, мы находим более обширные общест-венные агрегаты, например, на островах Полинезии и во многих областях Африки. Тут, местами сотня или две, местами несколько тысяч, а местами и много тысяч людей удерживаются вместе более или менее совершенным образом и составляют более или менее плотную массу. И, наконец, в наиболее высоких обществах вместо отчасти сплоченных тысяч мы имеем вполне сплоченные миллионы.

226. Рост индивидуального организма и рост общественного организма сходны между собою еще в другом отношении. В каждом из этих случаев увеличение размера совершается с помощью двух процессов, которые имеют иной раз место порознь, а иной раз вместе. Возрастание размера может совершаться или путем простого увеличения единиц, ведущего к увеличению группы, или путем слияния между собою уже сложившихся групп, причем получившиеся таким путем группы групп могут снова сливаться между собою. Параллелизм первого способа для обоих случаев слишком прост, чтобы нуждаться в пояснениях; но второй случай должен быть пояснен фактами, в которых он обнаруживается.

Органическая интеграция была уже подробно рассмотрена в "Основаниях Био­логии" (п. 180-211); но здесь мы должны снова припомнить ее вкратце, чтобы сделать наше сравнение понятным. Прежде всего взглянем на органическую группировку первой, второй, и т.д. степеней, обнаруживающуюся в растительном царстве, так как здесь она может быть прослежена с большей легкостью.

Растения самых низших порядков представляют просто крошечные клеточки, неисчислимые мириады которых то окрашивают собою стоячие воды, то образуют зеленые пленки, одевающие различные сырые поверхности. Путем слияния таких клеточек образуются маленькие, нежные нити, кружки, шарики, и пр., равно как и бесформенные или же пластинчатые массы. Когда такая пластинчатая масса не представляет почти никакой дифференциации, как у морской водоросли, она называется ростцем, или слоевищем (thallus), когда же она представляет кое-какие признаки внутреннего строения, как у некоторых вышестоящих тайнобрачных, она называется листовищем, или вайею (frond); но и в том, и в другом случаях эта масса представляет обширную, но простую группу одноклеточных проторфитов, упомя нутых нами с самого начала. Такие листовища опять-таки соединяются между собой у некоторых низших тайнобрачных лишь временным образом, у высших же - в совершенно постоянные группы, причем является ряд листовых поверхнос­тей, соединенных между собою ползучим стеблем. Отсюда является потом явно­брачная ось, т.е. побег с его листовыми органами, или просто листьями. Другими словами, тут является уже группа групп, имеющая постоянный характер. Затем, когда из этой оси разовьются побочные оси, а из них опять ветви, веточки и т.д., то мы получим ряд сложных органических группировок все более и более высоких степеней. В животном царстве происходит то же самое, только в менее правильной и более скрытой форме. Самое маленькое животное, как и самое маленькое растение, есть крошечная группа живых молекул, или физиологических единиц. Эти самые маленькие животные сливаются в новые группы, представляющие много различных форм и ступеней. В некоторых случаях, как, например, у сложных Vorticellae и у губок, их индивидуальности почти нисколько не затемняются индивидуальностью составляемого ими агрегата; но с прогрессивным развитием сложного агрегата индивидуальности составляющих его агрегатов становятся менее и менее ясными. Так, например, хотя в некоторых Coelenterata они и удерживают еще начительную самостоятельность - что можно видеть из того, что, будучи отдалены от составляемого ими агрегата, они движутся на манер амеб, - однако уже и здесь их индивидуальности поглощаются в очень значительной мере индиви­дуальностью составляемого ими агрегата, как в этом можно убедиться на примере обыкновенной гидры. Из совокупности этих вторичных агрегатов возникают подобным же образом третичные агрегаты. Различные формы и фазисы этого процесса могут быть наблюдаемы на многочисленных типах порядка Coelenterata. Здесь мы имеем ввиду ветвистую гидру, в которой отдельные полипы сохраняют каждый свою индивидуальность, общий полипняк служит только для удержания их вместе; затем тут имеются такие формы, как Velella, в которой составляющие ее полипы до такой степени изменены и слиты друг с другом, что их индивидуаль­ность долго ускользала от взора наблюдателей. Между Mouscoida мы имеем и слабо связанные третичные агрегаты - в отряде Salpidae, где эта сплоченность третичного агрегата почти совершенно затемняет индивидуальности составляю­щих его вторичных агрегатов. То же самое видим мы и у некоторых кольчатых типов (Annulosa) и, как я старался доказать, у всех вообще Annulosa.

Общественный рост совершается путем подобного же слияния общественных групп различных степеней. Первичная общественная группа - подобно первичной группе физиологических единиц, с которой начинается органическое развитие, -никогда не достигает сколько-нибудь значительного размера путем простого раз­растания. Рассматривая такие крайние примеры, как те, что доставляются нам Огнеземельцами, у которых скудность запасов естественной пищи, доставляемой им их суровым обиталищем, не дозволяет жить в одном месте более чем два дати человекам или около того; или Андаманезцами, принужденными ограничиваться узкою береговою полосою, запертою сзади непроницаемою лесною чащею, где сорок человек есть наибольшее число, могущее найти себе достаточно добычи, не удаляясь слишком далеко от своих временных жилищ; или Бушменами, блуждаю­щими по голым пустыням, где могут существовать только самые маленькие орды, и где даже отдельная семья "бывает вынуждена иной раз разойтись в разные сторо­ны, ибо одно и то же место не может доставить ее членам такого количества пищи, которого хватило бы на пропитание их всех", мы видим, что во всех этих случаях группа наталкивается при своем разрастании на некоторые неизбежные пределы, перейдя которые, она бывает вынуждена отделить и отослать от себя образовав­шийся избыток, который складывается в новую маленькую группу, подобную первоначальной. Даже в довольно плодоносных обиталищах общественные группы по истечении некоторого времени бывают вынуждены к подобному же распаде­нию на части. Увеличиваясь в своей численности, первобытное племя распространяется все шире и шире и, под конец, развивается так широко, что различные его части теряют взаимную связь и распадаются на независимые группы, которые, с превращением их постоянно расходящихся диалектов в Различные языки, превращаются сами в различные племена. Часто за этим не следует ничего другого, кроме повторения того же процесса. Взаимные столкновения племен, уменьшение и умирание одних, разрастание и самопроизвольное разделение других продолжают тянуться из века в век бесконечною чередою. Образование более крупного общества происходит только путем комбинаций этих более мелких обществ; причем разделения, вызванные Прежними распадениями, не стираются вследствие этого процесса. Процесс этот может быть наблюдаем еще и теперь на различных своих ступенях у многих нецивилизованных рас, где он проходит так, как он происходил когда-то у предков прежних и нынешних цивилизованных рас. Вместо абсолютной независи­мости мелких орд, наблюдаемых нами у самых низших рас, мы находим у дикарей продвинувшихся уже несколько по пути развития, присутствие некоторой, хотя и слабой, связи между их несколько более крупными ордами. В Северной Америке каждое из трех больших племен Команчей состоит из многих банд, связанных между собою с помощью лишь тех слабых уз, которые вытекают из личного характера Великого Вождя. Племя Дакотов состоит, по словам Бертона, из семи главных банд, распадающихся каждая на несколько меньших, общее число которых, по свидетельству Кэтлина, простирается до сорока двух; подобным же образом пять Ирокезских народцев распадаются каждый на восемь племен. При благоприятных условиях из этих слабо связанных между собою первоначальных групп возникают союзы более тесного свойства; но такие союзы лишь очень редко получают постоянный характер. Самая обыкновенная форма этого процесса изоб­ражена Масоном в его описании Каренов: "Каждая деревня с ее бедными владени­ями есть независимое государство, и каждый вождь есть самостоятельный госу­дарь; но от времени до времени появляется между ними маленький Наполеон, который подчиняет себе королевство и основывает империю. Однако такие династии не переживают своего основателя". Подобное же мы видим и в Африке. Лингвистон говорит: "Прежде все Маганджийцы состояли под управлением своего великого вождя Унди... но по смерти Унди королевство его распалось на куски... Такое распадение составляет с незапамятных времен неизбежную судьбу всякой африканской империи". Только случайно возникают сложные общественные агрегаты, выдерживающие такую связь в продолжение значительного периода времени, как например, королевство Дагомейское или королевство Ашантиев, ко­торые представляют собрание мелких государств, обязанных чем-то вроде фео­дального подчинения одному общему государю. В истории Мадагаскара и разных Полинезейских островов мы также видим беспрестанно такие сложные обществен­ные группы временного характера, причем в некоторых случаях из них слагаются под конец постоянные группы. Вымершие цивилизованные расы в древнейшие времена своей истории прошли через такие же ступени. По словам Масперо, Египет "в самом начале был населен большим числом племен, которые потом стали слагаться одновременно в различных его пунктах в маленькие независимые государства, имевшие каждое свое собственное законодательство и свой собствен­ный культ". Первыми сложными общественными группами, возникшими между Греками, были те маленькие группы, которые явились вследствие покорения более слабых городов их более сильными соседями. А в Северной Европе во время ее языческого периода образчиками этой второй ступени агрегации были многочис­ленные Германские племена с их кантональными подразделениями внутри каждого отдельного племени. Когда такие сложные общества достаточно сплотятся, повторение того же самого процесса, но в еще более широких размерах, приводит к образованию обществ двойной сложности, которые обыкновенно обнаруживают лишь весьма слабую внутреннюю связь, но в некоторых случаях становятся вполне связанными и прочными агрегатами. Масперо говорит, что те мелкие государства, из которых состоял в древности Египет и которые произошли путем интеграции населявших его племен, слились впоследствии в два больших княжества - Верхний Египет и Нижний Египет, - а эти последние слились, в свою очередь, в одно большое государство, причем прежние мелкие государства стали его провинциями хвастливые летописи Месопотамских царей также повествуют о подобном соединении воедино прежних независимых союзов. Также и в Греции та интег­рация, которая была вначале лишь местною, начала впоследствии стягивать все режние маленькие общества в две большие конфедерации. То же самое проис-одило и в Европе, как до, так и после христианской эры. Во времена Римской стории многие племена сливались в федерации ввиду оборонительных целей; с течением времени эти федерации приобрели значительную прочность, а еще позже ошли сами в состав еще более обширных агрегатов. После того за периодом неопределенных и изменчивых комбинаций наступило, в позднейшие времена, слияние мелких феодальных областей в провинции, а этих последних - в королев­ства, как это мы можем видеть, например, из истории Франции.

Так что и в органическом, и в надорганическом росте мы видим один и тот же процесс сложения, или слияния, восходящий последовательно все выше и выше. В обоих случаях за некоторой консолидацией самых мелких агрегатов идет процесс образования самых крупных агрегатов путем соединения первых в одну общую группу; и в обоих случаях повторение этого процесса превращает вторичные агре­гаты в третичные.

227. Органический рост и надорганический представляют еще одну аналогию. Выше мы уже сказали, что разрастание путем умножения числа индивидов в группе может иметь место одновременно; и, действительно, такое одновремен­ное разрастание этими двумя путями наблюдается в обоих сравниваемых слу­чаях.

Первоначальные группы в животном и общественном мире не только незна­чительны по своим размерам, но и рыхлы. Существа низших типов занимают очень много пространства сравнительно с количеством содержащегося в них животного вещества; точно так же и общества низших типов распространяются на обширные пространства сравнительно с числом составляющих их индивидов. Но как в живот­ном мире интеграция проявляется столь же в концентрации, как и в объеме, так точно и общественная интеграция, являющаяся результатом слияния отдельных групп, дополняется процессом умножения числа индивидов в каждой группе. Если мы сравним населенность областей, обитаемых дикими племенами, с населен­ностью Европейских областей таких же размеров, или мы сравним густоту населения Англии во время гепархии с нынешней густотой ее населения, то мы увидим, что кроме разрастания, которое вытекало из слияния отдельных групп, здесь постоянно шло еще и разрастание путем заполнения свободных промежут­ков. Высшее животное не только больше низшего, но и плотнее его; и тот же самый результат получается из сравнения высшего общества с низшим.

Итак, общественный рост, подобно росту живого существа, обнаруживает перед нами основную черту развития с двух ее сторон. И в том, и в другом случае ин­теграция обнаруживается двояким образом: в достижении более объемистой массы, и в прогрессивном приближении этой массы к тому состоянию сплочен­ности (coherence), которое обусловливается тесным сближением ее частей.

Впрочем, справедливость требует прибавить, что существует такой способ об­щественного роста, который не находит себе ни малейшей аналогии в органи­ческом росте - это рост путем миграции, или перехода единиц из одного общества Другое. У многих первобытных групп и у немногих развитых фактор этот имеет немалое значение; но вообще, влияние его столь ничтожно по сравнению с влия­нием роста путем умножения населения и путем слияния прежних независимых групп, что он не изменяет в сколько-нибудь заметной степени рассматриваемой нами аналогии.

Глава четвертая

ОБЩЕСТВЕННОЕ СТРОЕНИЕ

228. В обществах, как и в живых существах, возрастание общей массы сопро­вождается обыкновенно возрастанием сложности строения, параллельно с той ин­теграцией, которая составляет первичную черту развития, заключающуюся в диф. ференциации.

Совокупный ход этих двух явлений в животном царстве был описан в "Осно­ваниях Биологии" (44). Мы видели там, что за исключением некоторых низших родов животных, деятельности которых стоят немногим выше деятельности расте­ний, во всем этом царстве господствует тот общий закон, что крупные агрегаты обладают высокой организацией. Ограничения этого закона, обусловливаемые различиями среды, местообитания, типа и пр., весьма многочисленны; но все эти ограничения оставляют неприкосновенною ту истину, что для выполнения слож­ной жизни крупной массы требуется сложное устройство. То же самое справедливо и для общества. Восходя от самых мелких групп к более крупным, от простых групп к сложным, от сложных групп к группам двойной сложности, мы замечаем постоянное возрастание несходств между частями группы. Общественная масса очень мелких размеров отличается однородностью своего состава, но с каждым увеличением ее размера увеличивается обыкновенно и ее разновидность; для дос­тижения же значительного объема требуется приобретение значительной разно родности. Взглянем же вкратце на те последовательные ступени, через которые она проходит при этом.

Весьма существенно, что при таком быте, как быт Кайягуасов, или Лесных Ин­дейцев Южной Америки, у которых "каждая семья живет на некотором расстоянии от остальных", невозможна никакая общественная организация; и что даже там, где между отдельными семьями уже существует кое-какая слабая связь, такая организация не может установиться, пока эти семьи слишком немногочисленны и ведут блуждающую жизнь. Группы Эскимосов, Австралийцев, Бушменов, Огнезе­мельцев, и т.п. не обнаруживают даже того первичного контраста между общест­венными частями, который выражается в установлении звания вождя или главы племени. Члены этих групп не подчинены никакой власти, кроме той, которая случайно и временно достается в удел более сильному или более смышленому, или более опытному; так что такие группы не имеют даже центрального звена. Повсюду, где существуют простые группы сколько-нибудь значительных разме­ров, мы находим обыкновенно род какого-нибудь главы. Нельзя сказать, чтобы это правило не имело исключений (ибо, как мы увидим впоследствии, генезис контролирующей власти зависит от рода общественной деятельности), но все-таки его можно считать общим правилом. Группы, не имеющие глав и вполне свобод­ные от всякого подчинения и управления, бывают недостаточно связаны и распада­ются на части прежде, чем успеют достигнуть значительных размеров; но во вся­ком постоянном агрегате, достигающем до сотни человек или превосходящем эту цифру, мы находим обыкновенно простой или сложный правительственный аппа­рат, т.е. одного человека или большое число людей, заявляющих притязание на власть — естественную или сверхъестественную, или на ту и другую власть, - и действительно пользующихся такой властью. В этом состоит первая общественная дифференциация. Вскоре, вслед за нею, возникает обыкновенно вторая дифферен­циация, стремящаяся установить разделение между направительною (regulative) и исполнительною (operative) частями общества. У самых низших племен это ление выражается в грубой форме в различии относительно положения и сительных обязанностей двух полов: мужчины, обладая неограниченной властью, занимаются только внешними делами, знакомыми данному племени, главным образом войною; женщины представляют покорных домашних рабов, выполняющих менее замысловатые деятельности в процессе прокормления семьи. Но с увели­чением численности племени и с развитием и укреплением главенства ведущими обыкновенно к военному превосходству над соседними племенами, является посте­пенно расширение исполнительной части путем присоединения к ней пленников. Процесс этот начинается незаметным образом. В то время как мужчины, участ­вовавшие в битве, избиваются и часто поедаются, личности, не принимающие учас­тия в битве, обращаются в рабство: так, например, Патагонцы порабощают жен­щин и детей, взятых на войне. Позднее, особенно с прекращением людоедства, является обращение в рабство пленных мужчин, откуда возникает в некоторых случаях исполнительная часть, резко отличающаяся от направительной. Росс сооб­щает нам, что у Чинуков "рабы исполняют все трудные работы". Известно также, что племя Белучу избегает тяжелых трудов, связанных с обработкой земли, по­коренных ими под свою власть. По словам Бичами, на Золотом берегу существует обычай заставлять рабов расчищать новые земли под пашни, а у Фелатхов "рабы-мужчины употребляются для построек, для кузнечного дела, для тканья, для из­готовления одежды и обуви и для торговли; а рабы-женщины - для прядения, для печенья хлеба и для продажи воды по улицам".

С дальнейшим возрастанием общественной массы, обусловленным слиянием первичных общественных агрегатов во вторичные, начинает возникать дальней­шее несходство между их частями. Сдерживание вместе сложной группы предпола­гает существование одного общего главы всего этого целого, равно как и второсте­пенных глав, управляющих отдельными частями; поэтому тот же самый процесс, который породил вначале главу племени, - или аналогичный этому процесс -порождает теперь главу глав, или вождя вождей. Иногда такое слияние прежних независимых племен предпринимается для защиты против общего врага; иногда же оно является результатом покорения одним племенем остальных. В этом послед­нем случае господствующее племя, стремясь удержать свою власть, развивает в более высокой степени свои военные качества и становится таким образом несходным с остальными.

Когда такая группа групп сплотится настолько, что ее соединенные силы будут поддаваться управлению одного правящего аппарата, она нередко вступает в союз с другими столь же сложными группами или покоряет себе такие группы, причем и в первом и во втором случаях дело может кончиться полным слиянием двух или нескольких таких сложных групп; затем за таким слиянием следует еще большее усложнение правительственного аппарата с его королем, областными правителями и мелкими начальниками; в то же самое время тут возникает более резкое разде­ление на классы: воинов, жрецов, рабов и пр., но нам нет никакой надобности сле­дить за этим процессом в его подробностях; ибо совершенно очевидно, что уве­личение массы всегда сопровождается возрастанием сложности строения.

229. Это возрастание разнородности, следующее и в обществах, и организмах вслед за возрастанием общей массы, представляет еще одну, общую обоим этим случаям, черту. Кроме тех несходств между частями, которые являются результа­том возникновения координирующих аппаратов, тут появляются вскоре новые не­сходства в самих координирующих аппаратах, т.е. в органах пищеварения и пр., в одном случае, и в органах промышленной жизни - в другом.

Когда животные агрегаты низшего порядка соединяются для образования агре­гата высшего порядка или когда эти вторичные агрегаты соединяются снова для образования третичного агрегата, то вначале каждый составной элемент нового агрегата бывает сходен по своему строению со всеми остальными; но с дальнейшим развитием появляются несходства, которые постепенно становятся более и более резкими. У Coelenterata все эти ступени обозначены весьма явственно. Из боков обыкновенной гидры выпочковываются молодые гидры, которые, достигнув полного развития, отделяются от гидры-матери. У сложных гидроид молодые полипы, являющиеся на свет точно таким же путем, остаются навсегда связанными с полипом-матерью; каждый из них повторяет потом тот же самый процесс и, таким образом, получает под конец ветвистый агрегат. Когда все члены такой группы ведут схожую жизнь и сохраняют каждый свою независимость, как мы это видим здесь у многих сидячих родов, то все они остаются схожими между собою и по своему строению, за исключением тех, которые превращаются в орга­ны размножения. Но у неприкрепленных и плавающих групп, явившихся путем подобного же процесса, различно обусловленные члены группы становятся отлич­ными друг от друга по своему строению и принимают на себя различные деятель­ности или функции.

То же самое мы наблюдаем и в тех случаях, когда меньшие общественные группы соединяются между собой для образования большей группы. Каждое пле­мя, удовлетворяющее первоначально все свои потребности своими собственными силами, обладало лишь слабо обозначенным промышленным разделением, доста­точно пригодным для его низкого типа жизни; причем эти зачаточные промыш­ленные группы были сходны с такими же группами в каждом другом племени. Но соединение этих племен в один из союзов значительно облегчает обмен продук­тами; и если при этом еще случится — как это действительно и бывает в большин­стве таких случаев — что соединившиеся племена занимают различные местности, благоприятствующие у одних одним видам производства, у других-другим, то это соединение послужит поводом к возникновению в различных местностях различ­ных ромышленных деятельностей, что приведет к возникновению в обществе различных промышленных аппаратов или классов. Даже между племенами, не входящими в состав одного общего союза, - каковы, например, племена Австра­лии - всегда происходит обмен продуктами, доставляемыми различными обитали­щами, разумеется, кроме тех случаев, когда эти племена находятся в войне друг с другом. И очевидно, что там, где уже достигнута такая степень интеграции, как на Мадагаскаре, или как в главных негритянских государствах Африки, внутренний мир, следующий за подчинением одному правительству, делает промышленные сношения легкими, а потому вызывает их усиление. Постоянное удерживание вместе первоначально сходных частей делает возможным появление между ними взаимной зависимости; а с возрастанием взаимной зависимости возрастает и несходство между частями.

230. Итак, как в индивидуальном, так и в общественном организмах процесс агрегации постоянно сопровождается прогрессом организации, причем этот пос­ледний следует в обоих случаях тому же самому закону, заключающемуся в том, что последовательные дифференциации подвигаются всегда от более общего к более специальному. Прежде всего появляются крупные и простые отличия между частями; затем в каждой их этих грубо обозначенных частей наступают изменения, разделяющие их на несходные между собою отделы; после того в этих несходных между собою подотделах возникают новые несходства, и так далее.

Действие этого закона в животном мире может быть показано на последова­тельных ступенях развития головноспинной оси, или позвоночника. В самом начале головноспинной канал представляется в виде продолговатого углубления бластодермы, известного под названием "первичной бороздки": на этой стадии не видно еще и малейшего признака позвонков; не видно даже различия между той его частью, которая превратится потом в голову, и той,, которая станет спинным хребтом. Через некоторое время края, ограничивающие эту бороздку, начинают разрастаться и сгибаться над нею, причем этот процесс идет более быстро на переднем ее конце, который в то же время расширяется, вследствие чего череп начинает делаться отличным от спины; и так как спинная часть начинает при этом распадаться на сегменты, между тем как головная часть продолжает сохранять свою неразделенность, то контраст между этими двумя частями усиливается еще более. В каждом из этих главных отделов вскоре возникают другие, меньшие подразделения. Зачаточный череп начинает сгибаться кпереди и начинает обнару­живать три расширения, соответствующие заключающимся в них нервным образо­ваниям; а сегментация спинного хребта, дойдя до обоих его концов, производит почти однообразный ряд первичных его позвонков - protovertebrae. Вначале эти первичные позвонки не только мало отличаются друг от друга, но еще каждый из них обладает очень простою формою, а именно — представляет вид квадратной массы. Постепенно этот почти однообразный ряд распадается на несходные между собою группы — шейную, спинную и поясничную. Этого мало. В то время как позвонки специализируются таким образом, и распадаются на отличные друг от друга группы, каждый из них начинает изменяться и переходить из своей перво­начальной формы, общей ему со всеми остальными, в собственную, специальную форму, отличающую его от всех других позвонков. Подобные же процессы совер­шаются в это время во всех других частях зародыша: повсюду прежде всего каждая крупная часть начинает становиться несходною с остальными; затем каждая такая часть начинает распадаться на другие, меньшие части, которые также становятся постепенно все более и более несходными друг с другом, и так далее.

В общественном развитии могут быть прослежены повсюду аналогичные этому метаморфозы. Для примера можно указать хоть на развитие аппарата, заведую­щего религиозным контролем. У простых племен и групп племен на ранних ступе­нях агрегации мы находим людей, которые суть в одно и то же время и колдуны, и жрецы, и гадатели, и заклинатели, и доктора, - людей, которые действуют на воображаемые сверхъестественные существа всеми возможными путями: то умилоствляя их, то выпрашивая у них знание и помощь, то приказывая им, то подчиняя их своей воле. С прогрессом общественной интеграции являются здесь зараз и от­личия со стороны деятельности или функции, и различия со стороны сана или иерархического положения. На острове Танне "существует особый класс жрецов-насылателей дождей"; на фиджийских островах кроме жрецов имеются еще и ясновидцы; у обитателей Сандвичевых островов имеются не только жрецы, но и гадатели: у Новозеландцев Томсон отличает жрецов от колдунов; а у Каффов, кроме гадателей и подавателей дождей, существует еще два класса лекарей, из которых один лечит своих пациентов только естественными средствами, а другой основывает свое лечение на помощи сверхъестественных сил. Более передовые общества — как например, общества Древней Америки, - обнаруживают еще более разнообразия по отношению к этому первоначально однообразному обществен­ному аппарату. Например, в Мексике медицинское сословие, происходившее по прямой линии от колдунов, которые действовали на сверхъестественных деятелей, считавшихся причинами болезней, с помощью враждебных мер, было вполне от­лично от сословия жрецов, которые в своих сношениях с сверхъестественным миром прибегали к умилоствительным средствам. Далее, сам жреческий класс распа­дался у них на несколько различных отделов, которые распределяли между собою Различные религиозные обязанности: тут были и жертвоприносители, и гадатели, и певцы, и сочинители гимнов, и наставники юношества, и т.д., кроме того, между жрецами существовала здесь известная иерархия, т.е. известная система различий относительно высоты занимаемого сана. Этот прогресс от общего к специальному в пределах жреческого сословия привел в еще вышестоящих народах к столь Резким различиям между различными их отделами, что они заставили совершенно позабыть существовавшее первоначально между ними родство. Жрецы-астрологи Древних рас были представителями нашего ученого класса, который распался теперь на такое множество разнообразнейших групп социальных, от жрецов—, докторов древности произошло наше медицинское сословие с его крупными ц мелкими подразделениями; а в собственно духовном классе возникли не только всевозможные ступени духовного сана - от папы до аколита, - но и разнообразней­шие роды священнодействующих: иереи, дьяконы, певчие, заклинатели и пр., равно как и многочисленные ордена монахов и монахинь. То же самое мы увидели бы и в том случае, если бы нам вздумалось проследить генезис какого-нибудь промыщ. ленного отдела; так например, от первобытных кузнецов, плавивших самолично то железо, из которого они делали потом разные орудия, мы дошли бы постепенно д₀ нынешних железно-заводских, и железно-мануфактурных округов, где приготовле­ние металла подразделяется на выплавку, очищение, пудлингование, прокатывание и пр., а изготовление из него разных орудий распадается на множество отделов и выполняется на многочисленных специальных фабриках.