Религиозный суд и законы статуса

В раввинистических писаниях евреям предписы­вается разбирать споры в их собственных религиоз­ных судах, а не в гражданских. Такой раввииистический суд носит название “Бет дин” (буквально “дом суждения”). Такие суды существуют в горо­дах со значительным еврейским населением. В Лондоне есть четыре ортодоксальных Бет дина: они представляют сефардскую общину. Союз ортодок­сальных еврейских конгрегации (хасидский), Феде­рацию синагог и Объединенную Синагогу соответ­ственно. Последний, именуемый “лондонский Бет дин”, — это суд главного раввина, учрежденный актом парламента в 1890 г. В Бет дин может обра­титься любой человек, при условии, что с этим со­гласны обе участвующие в споре стороны. По согла­шению, действующему в соответствии с английс­ким законодательством (“Акты об арбитраже” от 1950 и 1979 гг.), если обе стороны подписали документ об арбитраже, решения Бет дина так же обяза­тельны к исполнению, как и решения любого граж­данского суда. Древняя религиозная обязанность ус­тановления абсолютной справедливости воспринимается очень серьезно, и состав каждого суда включает в себя трех высоко­квалифицированных опытных раввинов.

Разрешение спорных случаев занимает только около 20% времени работы лондонского Бет дина. Он также издает руководства по таким предметам, как начало праздников, так и частные запросы или предоставление лицензий на организацию общественного питания и пекарни. Его основной задачей, однако, является разрешение воп­росов личного статуса, то есть иудейского религиоз­ного статуса, это могут быть вопросы, связанные с абортами, обращения в иудаизм или разводов. Каж­дый год суд рассматривает от 300 до 400 случаев, связанных с желанием неевреев принять иудейскую веру, и следит за выдачей 170—200 “гиттинов” (“свидетельств о разводе”). Каждый ортодоксальный Бет дин признает решения другого Бет дина в юри­дических вопросах. Поэтому лондонский Бет дин, например, не являет­ся апелляционным судом для Бет дина в Манчесте­ре, Лидсе или Глазго (в США и Израиле есть тенден­ция создать неформальный суд, где можно попробо­вать получить свидетельство о разводе, как в опи­санном ниже случае с израильтянином).

С точки зрения Галахи любой, родившийся от ма­тери-еврейки или принявший иудейскую веру, явля­ется евреем (либеральный иудаизм признает евреем ребенка, родившегося либо от еврейки матери, либо от отца-еврея, так же как реформистский иудаизм в США, начиная с 1983 г.). Деликатной проблемой, однако, для всех реформистов является тот факт, что случаи перехода в иудаизм, а также разводы, утверж­денные их собственным Бет дином, не признаются действительными ортодоксальными иудеями. Рефор­мистский Бет дин был учрежден в 1948 г. и с тех пор обслуживал все общины, принадлежащие к RSGB. Он заседает в Штернберг-центре иудаизма, штаб-квартире на севере Лондона. Во всех заседани­ях этого суда, как и в ортодоксальном суде, принима­ют участие три даяна (судьи), все они — рукополо­женные раввины, хотя, в отличие от ортодоксии, они не находятся в Бет дине полный рабочий день. Реформисты редко имеют дело с гражданскими случаями, если только с ними не связаны специфически еврейские проблемы. Ре­формистский Бет дин гордится своим пониманием Галахи. Придерживаясь по-прежнему своего соб­ственного видения проблемы, реформизм в последнее время начинает ощущать необходимость привести гражданские процедуры в соответствие с подобными процедурами в других иудейских религиозных тече­ниях. Поэтому положение о необходимости получе­ния разрешения для тех, кто желает во второй раз заклю­чить брак в синагоге, было введено снова в 1940г. В 70-х годах реформизм также ввел как обязательные традиционные требования для желающих принять иудейскую веру и теперь глубоко сожалеет о том, что эта акция не получила удовлетворительного от­клика со стороны ортодоксов.

В случае, если обращенный в иудаизм намерева­ется заключить иудейский брак, супруг-еврей дол­жен быть членом реформистской синагоги, прежде чем кандидат сможет зарегистрироваться в рефор­мистском Бет дине. Ортодоксия принимает к обра­щению очень мало претендентов, настаивая, что они должны строго исполнять религиозные обычаи и учиться в течение нескольких лет перед перехо­дом в иудаизм. Совершенно немиссионерская рели­гия, иудаизм никогда не поощрял людей к обраще­нию. Существует показательный отрывок из Талму­да, где говорится о сомнительности мотивов, по­буждающих людей присоединиться к народу, такому “пренебрегаемому, угнетенному, униженно­му, предназначенному для страданий”. Реформизм, однако, подчеркивает более привлекательную часть отрывка, в которой гово­рится о том, что нет необходимости кому-то сги­баться под тяжестью груза и что не стоит слишком стараться в мелочах. Обычная процедура обраще­ния в реформизме — это беседа с местным равви­ном, который объясняет кандидату три условия об­ращения. Первое условие — искреннее желание стать иудеем, готовность следовать иудейской вере и обычаям, а также желание присоединиться к ев­рейской общине. За первоначальным интервью иногда следует второе, в том случае, если кандидат имеет очень слабое представление о религии. Все­гда существует вероятность, что обращение в иуда­изм кандидату нужно для того, чтобы было проще заключить брак, и реформизм всегда подозревает этот мотив, хотя не до такой степени, как ортодок­сальный иудаизм. Второе условие заключается в том, что кандидат должен приобрести надлежащие зияния об иудаизме, достаточные, чтобы уверенно себя чувствовать, выполняя иудейские обряды, и учить детей. Это означает, что кандидат должен посещать раз в неделю специальные классы, где он будет изучать религию — верования, обычаи и ри­туалы, историю и язык. Такие занятия проходят в местной реформистской синагоге и продолжаются минимум один год (если кандидат имеет еврейские корни, то есть отец — еврей, а мать — нет, в этом случае курс может быть сокращен). Третье усло­вие — это выполнение ритуальных требований: об­резание для мужчин. И мужчины, и женщины кандидаты должны пройти “твилу” (ритуальное омовение). Либеральный иудаизм этого не требует, до 1977 г. не требовал и реформизм, но затем стал применять это условие. После продолжительной дискуссии па эту тему Собрание раввинов сделало с 1980 г. это усло­вие обязательным. Все реформистские синагоги в других европейских странах и в Израиле требуют “твилы” для обращения, так же, как и все консер­вативные и ортодоксальные синагоги (обращенный в либеральный иудаизм тем не менее признается евреем реформистским иудаизмом). Перед войной реформистская синагога в Манчестере, например, располагала собственной миквой, и остается загад­кой, когда именно и почему британский реформизм отменил это требование для обращенных, очевидно только, что американский реформизм и британское либеральное движение повлияли на это решение. В Штернберг-центре построили микву для обращен­ных, но и многие жены, особенно молодые, нахо­дят, что ритуальное погружение помогает лучшему выражению сущности еврейской женщины. В ре­формизме ритуальное погружение проводится по желанию, в отличие от ортодоксии, где оно обяза­тельно. Реформизм делает здесь упор не на риту­альную чистоту, а на начало новой жизни.

Когда все требования исполнены, кандидат при­ходит на собеседование в Бет дине, где окончатель­но устанавливают уровень его/ее знаний и степень приверженности к религии. Коли его/ее кандидату­ра принята, он/она получает удостоверение, где говорится, что он/она является “прозелитом правед­ности”. Если дети принимают иудаизм вместе с ро­дителями, они тоже должны выполнить основные требования. Через реформистский Бет дин ежегод­но принимают иудейскую веру около 100 взрослых, для большинства из них это связано с супругом-ев­реем. Ортодоксия настаивает на строгом следова­нии всем без исключения процедурам Галахи.

РАЗВОД СРЕДИ ЕВРЕЕВ

Когда раввины говорили, что “Бог ненавидит того, кто разводится со своей женой”, они, разумеется, имели в виду нежелательность раз­вода. И все-таки тот факт, что они уделяют столько внимания практическим вопросам, связанным с раз­водом, говорит о признании ими реальности распада брака. Даже в старые времена иудейская вера ни­когда не провозглашала, что брачные узы длятся всю жизнь, что бы ни случилось. Во Второзаконии говорится о библейском разрешении на развод и описывается его процедура. Постоянно ведутся дебаты но поводу основания для развода, ко­торое формулируется в Библии, как “что-нибудь противное”, но обета “пока смерть не разлучит нас”, который был бы препятствием для развода, не существует. Даже в “основаниях для развода” (которые включают в себя неудовлетворенность бра­ком обеими сторонами) иудаизм не распределяет вину, как это до сих пор широко применяется в Британском гражданском судопроизводстве. Дей­ствительно, до 1969 г., чтобы развод просто состо­ялся, необходимо было перед этим установить чью-то вину (“брачное правонарушение”, такое, как жестокость или супружеская измена). Основание “не­поправимого распада” брака допускалось, хотя дав­но уже намереваются через реформы изъять из бра­коразводного процесса формулировку “желчный характер противной стороны”.

Иудейский бракоразводный процесс — это офи­циальное и окончательное аннулирование брака. Если супружескую жизнь начинает “ктуба”, то “гет” се завершает, и оба “в соответствии с норма­ми, установленными раввинами”. Существенно, что 5 из 7 трактатов, которые имеют отноше­ние к женщинам и семье, посвящены переходу женщины или в состояние связанности брачными узами, или в состояние их распада. Женщина рас­сматривается как составная часть общественной структуры дома, в котором она “свята для мужа”. Если она оставляет все это и становится “разрешен­ной для каждого мужчины”, она в этом случае не становится главой семьи для своих детей. Скорее, она вернется в дом отца. Но несмотря на все огра­ничения, женщина в раввинистические времена пользуется большим уважением. Если брак пере­стал существовать или недействителен, все делает­ся для того, чтобы восстановить статус-кво женщи­ны, каким он был до заключения брака, и не пото­му, что женщину рассматривают как собственность мужа, а потому, что предполагается, что она нахо­дится в финансовой зависимости от него.

В некотором смысле иудаизм всегда опережал свое время, признавая реальность разрушенных отноше­ний и стремясь защитить в браке женщину, которая была в зависимом положении. Немало людей, вероят­но, приветствовали бы точку зрения иудаизма на брак как на контракт, а не как на неразрушимый союз или таинство. Контракты совершенно обоснован­но подлежат аннулированию, если их условия не соблюдаются должным образом. И все-таки в од­ном существенном пункте, с точки зрения боль­шинства людей, в том числе большинства евреев, иудейский развод устарел. Он заключается в том, что последнее слово при разводе остается за муж­чиной. Женщина может быть инициатором брако­разводной процедуры, но она не может быть офици­ально осовобождена от супружества без согласия ее мужа. Такое положение вещей привело к случаям, подобным тому, что описан в журнале “Гардиан”:

“За последние 30 лет Ихью Авраама отде­ляли от свободы три. слова. С 1963 г., когда 80-летний израильтянин был заключен в тюрь­му, он отказывается произнести “Я желаю (по-английски три слова — “I am willing”. — Прим. пер.) — слова, которые освободили бы его как от тюрьмы, так и от брака, который продолжается 52 года” (22 февраля 1993 г.)1

В Израиле, где брак, развод и повторный брак возможны только религиозным путем, бунтарка миссис Авраам остается, до тех пор пока этого же­лает ее мстительный супруг, “агунойа (“вставшей на якорь”), то есть привязанной к нему. Суд равви­нов может заключить такого человека в тюрьму, но не во власти суда добиться от него согласия на раз­вод. В приведенном здесь случае супружеская пара заключила брак в Йемене, когда супруге было 12 лет, и уже 40 лет, как они не живут вместе. Рассказ «Гардиан» о том, как причудливо закончилось дело, юмористичен, но сама типичность ситуации не располагает к смеху:

“В течение двух дней жена дежурила в аэропорту. Когда она наконец увидела своего мужа, полиция задержала его, и он предстал перед созданным на данный случай судом аэро­порта, где ему объявили ультиматум: или он соглашается на развод, или опоздает, на само­лет. Он выбрал первое решение”.

Приведенный пример — это, конечно, крайний случай, но как много существует несчастных “агунотов”, которые хотели бы остаться в ортодоксии и при этом освободиться, чтобы снова выйти замуж. Труд­ности с решением проблемы “агунот” испытывает не только ортодоксальный, но и консервативный иуда­изм. Такая женщина, “агуна”, может, в частности, быть замужем за человеком, который отсутствует, например, он не вернулся с войны. Формулировка “предположительно мертв” не меняет ситуации. Если у нее нет свидетельства о разводе, она остается заму­жем за отсутствующим. Невозможность отменить этот закон Галахи связана с тем, что в соответствии с древним постановлением для отмены закона требует­ся собрание раввинов более высокого ранга, чем то, которое издало этот закон. Но ни одно современное собрание раввинов не может быть признано выше того, древнего, которое стоит за Талмудом. Можно спорить о том, что Галаха намного шире по своим возможностям, чем это принято считать неортодоксами, и что власти ортодоксального течения могли бы решить множество очевидно не поддающихся ре­шению проблем, если бы предпочли обратиться к этой содержательной традиции. Случаи с женщина­ми, чьи мужья отказываются дать им развод, — это как раз область применения Галахи. Фактически су­ществуют юридические пути освобождения женщи­ны, чтобы она снова могла выйти замуж. Они сход­ны с расторжением брака Римской католической церковью. Этот процесс можно, конечно, считать ис­кусственным, но морально он обоснован.

ЕВРЕЙСКАЯ СВАДЬБА

Еврейская свадьба всегда происходит под хупой (балдахином). Балдахин символизирует священное пространство супружеского очага. Как только цере­мония начинается, невеста в сопровождении ее ро­дителей или обеих матерей (или иногда ее отца) присоединяется к жениху, который уже ждет под балдахином. Они стоят напротив раввина или офи­циального лица, которое проводит эту часть цере­монии. Отцы стоят слева от жениха, матери — справа от невесты. Вся группа, таким образом, об­разует квадрат. В самом простом варианте функ­цию хупы может исполнять талит (молитвенное покрывало), который держат над головами пары четверо друзей жениха. По это может быть и спе­циально сконструированный, искусно украшенный балдахин, с большим количеством цветов, спускаю­щихся вдоль четырех шестов. Простая или слож­ная, хупа может располагаться под открытым не­бом или же, как часто бывает, в синагоге.

Церемония бракосочетания, с незначительными вариантами, проходит следующим образом: сначала читают вводные молитвы благословения — за ви­ном, оба супруга пьют вино из одной чаши, как сим­вол разделенной радости, и за всей свадьбой тоже. Затем надевают кольцо. В большинстве конгрегации это делает жених — надевает обручальное кольцо на указательный палец правой руки, откуда оно лучше всего видно двоим свидетелям (позже кольцо надева­ют на тот палец, на котором его принято носить в стране бракосочетания), Эгот момент — самый важ­ный, именно сейчас жених произносит следующие слова: “Смотри! По закону Моисея и Израиля через это кольцо ты посвящена мне”. Эти слова важны с юридической и религиозной точек зрения. Они составляют еврейский брачный обет, хотя на церемо­ниях либералов в Великобритании иногда и мужчи­на, и женщина произносят по-английски слова:

“Этим кольцом я сочетаюсь с тобой...”, позаимство­ванные из христианской свадебной церемонии. Сва­дебные церемонии у реформистов обычно проходят в традиционной форме, но при этом невеста, как пра­вило, произносит те же слова о посвящении в мо­мент, когда она передает жениху кольцо. Они, та­ким образом, отгорожены от остальных друг для друга. Подразумевается обещание преданности на всю жизнь, но иудаизм не верит, что люди могут обещать это в обете: “В радости и в горе...”

Третья часть церемонии сосредоточена вокруг брачного контракта, “ктуба”. Лицо, проводящее бра­косочетание, зачитывает его на арамейском языке и затем часто коротко резюмирует его на английском. “Ктуба” — это письменное брачное соглашение, в котором утверждаются практические обязательства мужа обеспечивать жену и в котором муж гаранти­рует ей финансовую поддержку из своего имущества в случае развода или его смерти. Иногда “ктуба” составляют и подписывают во время церемонии. В некоторых общинах жених зачитывает и утверждает “ктуба” до того, как церемония начинается. У ре­формистов это часто простое свидетельство о браке, которое подписывают жених и невеста. Заканчивает­ся церемония чтением семи благословений. Восхва­ляя Бога за сотворение всего мира, человека, муж­чины и женщины по своему образу и подобию, эти молитвы намеренно призывают блаженство Эдемско­го сада. В них звучат отголоски не только истории сотворения мира, но и истории Израиля и его буду­щих надежд. Вся церемония призвана освятить обы­денное, изменить именно эту конкретную пару, так как их любовь сливает воедино создание Божье, откровение и избавление здесь и сейчас. Эти вырази­тельные молитвы читают еще раз в конце свадебного приема. По традиции их также читают в конце праздничного обеда, который проводится каждый раз в другом доме в течение семи дней, следующих за свадьбой. Еврейский свадебный пир — это яркое событие, полное радости, веселья и танцев.1

Первоначально свадебная церемония состояла из двух частей, одна за другой с промежутком в один год. Первая часть, обручение, происходила в доме невесты. После обручения мужчина и женщина юридически были связаны друг с другом, но вместе не жили. Теперь эта первая часть воплощается во вводных молитвах. Вторая часть, фактическое бра­косочетание, имела место, когда невеста входила под балдахин. Там передавалось кольцо, зачитывался брачный контракт и читались семь благословений. Другие характерные моменты, которые часто сопро­вождают еврейскую свадебную церемонию, включа­ют в себя соблюдение поста, как подготовку к тор­жественному событию (чаще всего в ортодоксальных конгрегациях), и разбивание стакана с вином, когда жених наступает на него под крики: “Мазел тов” (“поздравления”, буквально означает “желаем счас­тья”). В ортодоксии разбивание стакана призвано напоминить о разрушении Храма, в то время как у реформистов это означает в более общем смысле на­поминание о мимолетности и печали жизни. Читают также стихи из книги Иеремии, в кото­рых звучит сходная тема переплетенных печали и радости, когда они призывают помнить о возрожде­нии, избавлении и возвращении народа Израилева после пленения, и пророк призывает к вере, хотя враг стоит у ворот Иерусалима. Иногда пару остав­ляют в отдельной комнате сразу после церемонии, в знак того, что теперь они стали мужем и женой.

Еврейские свадебные церемонии могут происхо­дить в любой день, кроме субботы и праздников. Эти дни сами по себе особые события, и в это время нельзя совершать юридические действия. Большин­ство еврейских свадеб празднуется по воскресень­ям, обычно в дневное время, чтобы те, кто прибы­вают издалека, могли отправиться в путь, после того как субботние ограничения закончатся. Во время свадьбы в синагоге разрешаются хоровое пе­ние, органная музыка, даже съемки на видеокаме­ру. В периоды траура, как личного, так и нацио­нального, ортодоксальные иудеи свадьбы стараются не назначать. Соблюдение траура для многих озна­чает пост.