Схема 3-7 МЕЖЛИЧНОСТНЫЕ КОММУНИКАЦИИ В СЕМЬЯХ С 1, 2 И 3 ДЕТЬМИ

Antonov 5 4

Примечание:пунктиром обозначены интеракции внутри супружеской пары и между детьми.

водимости — однодетные структуры распадаются в 2 с половиной раза чаще двухдетных и в 9 с половиной раз чаще трехдетных.

Число взаимодействий в семье, взаимных контактов, илиже интеракций, можно рассчитать по формуле

K = 2^n - n - 1,

где n— численность группы, K — число двусторонних интеракций.

При наличии в семье одного индивида число интеракций ока­жется равным нулю (2^n — n — 1). В паре число интеракций равно 1 (2^n - n - 1). Кстати, это еще одно формальное подтверждение того, что супружеская пара не образует "семьи", а пара детей — собственно групповых взаимоотношений.

Лишь начиная с трех членов группы число контактов увеличива­ется (k₃ = 4), однако в случае однодетной семьи с родительской парой (в которой число интеракций равно 1) усложнение структуры инте­ракций идет за счет взаимодействий отец—ребенок, мать—ребенок, родители—ребенок (три контакта из четырех).

Далее, в семье из 4 человек число интеракций (k4) равно 11 (9 контактов между родителями и детьми, по одному контакту внут­ри супружеской пары и внутри пары детей).

В семье из 5 человек (трехдетная семья) число контактов резко возрастает (до 26) за счет увеличения интеракций родители—дети. Число их равняется 21, тогда как в паре родителей это число по-прежнему равно 1, а внутри детской группы — 4 (k₃ = 4),

В четырехдетной семье при 6 членах общее число интеракций достигает уже 57, в том числе между родителями и детьми — 45.

Таким образом, в отличие от индивидуальных связей на с. 85, видно, что только родительство, взаимодействия между родителями и детьми делают семью собственно семьей (а вовсе не отношения между супругами, где число интеракций всегда оказывается неиз­менно скудной единицей).

Огромным становится разнообразие семейных структур, когда ставится задача классифицировать семьи с учетом их изменений во времени — от старта семейной жизни к ее финишу. Введение пара­метра продолжительности (возраста, стажа) брака и семьи и измене­ний, происходящих с семьей на протяжении ее жизни, привело к тому, что постепенно сформировалась концепция "семейного цикла жизни", или "жизненного цикла семьи" (подробно о жизненном цикле семьи речь идет в главе 5).

Возможно, слово цикл здесь излишне, поскольку в жизни отдель­ной семьи никакой цикличности нет. Цикл возникает только в массе семей, в процессе смены поколений, когда одни и те же стадии

становления, функционирования и распада семьи как социально-психологической целостности повторяются в разных семьях вновь и вновь. В отдельно же взятой семье, повторим еще раз, наблюдается последовательная смена семейных событий ("история семьи") и о цикле и цикличности можно говорить только чисто условно.

Но в отличие от динамики взаимоотношений членов семьи, быстрых изменений состояния "семейной атмосферы" термин "цикл семейной жизни" удобно применять как характеристику продолжительности существования семейной общности. В узком смысле можно, например, с полным правом говорить о репродуктивном цикле, который характеризует повторяемость, цикличность таких событий, как coitus (половые сношения), зачатие и его предупреждение, беременность и ее прерывание (подробно речь о репродуктивном цикле пойдет в главе 9).

В англоязычной литературе для характеристики последовательности возрастных стадий и смены возрастных ролей человека на протяжении всей его жизни часто используется понятие "life course" ("курс жизни"). Часто даже говорят о "социологии курса жизни", ведя ее происхождение от классической работы У. Томаса и Ф. Знанецкого "Польский крестьянин в Европе и Америке" (1918-1920). Известны исследования Клаусена, Элдера, Рилли о последствиях изменений календаря главных событий жизни человека и семьи в контексте общественных перемен. Исследования такого рода реализуются или с помощью лонгитьюдного анализа жизни отдельных семей или личностей, выяснения их жизненных историй, а также ценностных ориентаций (в том числе и установок на сроки личной жизни) или с помощью анализа жизни целых поколений или любых других когорт (совокупностей индивидов или семей, имеющих некоторое общее для них всех семейное событие, которое произошло у них у всех в одно и то же время, точнее, в одном и том же году).

Исторически сложилось так, что семейные процессы, "развитие семьи" рассматривались параллельно с индивидуальным возрастным развитием, причем подобный изоморфизм индивидуального и семейного циклов иногда считается даже обязательным атрибутом всех работ по изучению "курса жизни". Однако в рамках этой концепции (известной в социологии как дивелопменталистская) высказывались и другие точки зрения. Высказывается мнение, например, о неплодотворности переноса данных индивидуального уровня на уровень семейный. Более того, редукция семейного цикла жизни к индивидуальному может служить индикатором кризиса семьи как на микро-, так и на макроуровне анализа. Разработка схем семейного цикла и соответствующих семейных структур является самостоятельной задачей социологии семьи.

Схема 3—8 ЖИЗНЕННЫЙ ЦИКЛ СЕМЬИ

Antonov 5 5

Семейный цикл определяется стадиями родительства и начинает­ся с предродительства — периода от заключения брака и до рождения первенца. Затем наступает стадия репродуктивного родительства — период между рождениями первого и последнего детей. Эта стадия частично пересекается (а в случае единственного ребенка — полно­стью исчезает) со стадией социализационного родительства, т.е. пе­риодом от рождения первенца до выделения из семьи (чаще всего через вступление в брак) последнего ребенка. Завершается семейный цикл стадией прародительства — периодом от рождения первого внука до смерти одного из прародителей. Разумеется, сказанное вы­ше относится только к так называемому полному циклу. Естественно, этот полный цикл в любой момент может стать неполным из-за выпадения одной из его стадий или прерваться из-за развода или смерти одного из супругов. Стадия репродуктивного родительства включает в себя репродуктивный цикл, который упоминался выше и будет подробно рассматриваться в главе о репродуктивном пове­дении.

Семейный цикл может выделяться по самым разным основаниям и насчитывать неодинаковое число фаз, учитывающих все возмож­ные события в семье (болезни, разлуки, смерти, разводы и т.д. и т.п.), а не только те, о которых шла речь выше.

В зависимости от оснований выделения стадий семейного цикла и его содержания может меняться и семейная структура, могут возни­кать новые типы семей и основанные на них семейные типологии. Все это, повторим еще раз, является самостоятельной и важнейшей задачей микросоциологии семьи.

Таковы основные типы семейных структур. Разумеется, их число не ограничивается приведенными здесь. В принципе любой мысли­мый критерий может стать основой выделения и анализа той или иной семейной структуры. Но те структуры, которые мы подробно анализировали выше, относятся к числу наиболее важных, посколь­ку именно с ними теснее всего связано выполнение семьей ее основ­ных социальных функций.

С другой стороны, именно в их трансформации наиболее наглядно проявляется кризис семьи, утраты ею места и роли в обществе, а также в жизни отдельных его членов.

Семейные структуры, о которых мы рассказывали в этой главе, их изменения являются, с одной стороны, результатом и выражением нарастания функциональной некомпетентности семьи, а с другой, — факторами и условиями этого нарастания, стимулирующими углуб­ление неблагоприятных явлений в семейной динамике, рост дезорга­низации общества.

В последующих главах нашего учебного пособия мы подробно рассмотрим то, как семья в конкретных проявлениях семейного по­ведения реализует свои основные социальные функции.

Ключевые термины:

семья, семейная структура, семейное поведение, дефиниции семьи, супружество, родительство, родство, свойство, семейная группа, ядро семьи, основной тип семьи, нуклеарная семья, расширенная семья, сложная (составная) нуклеарная семья, функции семьи, специфиче­ские и неспецифические функции семьи, моногамия, полигамия, полиандрия, полигиния, эндогамия, экзогамия, инцест,патрилине-альные семьи, матрилинеальные семьи, патриархальные семьи, мат­риархальные семьи, эгалитарные семьи, партнерские семьи, синкратические семьи, коллегиальные семьи, автономные семьи, гомогенность (гомогамность), гетерогенность (гетерогамность), патрилоальность, матрилокальность, эванкюлелокальность, неолокальность, по­вторные семьи, репродуктивная семья, ориентационная семья, пол­ные семьи, неполные семьи, малодетные семьи, среднедетные семьи, многодетные семьи, депопуляция, семейные роли, комплектность семейных ролей, межличностные коммуникации в семье, внутрисе­мейные интеракции.

Примечания

¹ Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. М., 1979. С. 75.

² Герасимова И.А. Структура семьи. М., 1976; Ружже Л., Елисее­ва И.И., Кадибур Т.С. Структура и функции семейных групп. М., 1983.

³ Handbook of Marriage and the Family / Ed. M.Sussman & S.Ste-inmetz. New York, 1987.

⁴ Монсон П. Современная западная социология. М., 1992. С.38.

⁵ Харчев А.Г. Быт и семья в социалистическом обществе. Л., 1968. С. 16.

⁶ Семенов Ю.И. Происхождение брака и семьи. М., 1974. С. 74.

⁷ Детность семьи: вчера, сегодня, завтра. Руководитель автор­ского коллектива А.И. Антонов. М., 1986. С. 16,

⁸ Zelditch M. Family, Marriage and Kinship // Handbook of Modern Sociology. Chicago, 1964. P. 700.

⁹ Strauss M.A. Family Organization and Problem Solving Ability in Relation to Societal Modernization. 1970.

¹⁰ Кадыров Ш.Х., Медков В.М. Семья, репродуктивное поведе­ние, демографическая политика // Мы и наши планы. М., 1987.

¹¹ Социологов Вып.1. 1991. С. 468.

¹² Воспроизводство населения и демографическая политика в СССР. М., 1987. С. 203.

¹³ Состав семьи, доходы и жилищные условия семей рабочих, служащих и колхозников. Госкомстат СССР. М., 1990. С. 176.

¹⁴ См. подробнее об этом: Молодая семья II Народонаселение. Вып. 18. М., 1977. С. 23-25; Антонов А.И., Медков В.М. Второй ребенок. М., 1987, С. 127-129.

Рекомендуемая литература

1. Антонов А.И. Семья: функции, структуры // Основы социоло­гии / Под ред. А.Г. Эфендиева. М., 1993; Он же: статьи Социология семьи, Социология рождаемости // Энциклопедический словарь "На­родонаселение". М., 1994.

2. Воугел Э.Ф. Семья и родство // Американская социология. М., 1972.

3. Гуд У. Социология семьи // Социология сегодня. М., 1965.

4. Семья. Гнига для чтения в 2-х томах. М., 1990.

5. Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. М., 1989.

6. Хилл Р. Современные тенденции в теории семьи // Социаль­ные исследования. Вып. 4. М., 1970.

91

Раздел II

СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ СЕМЬИ

Социология изучает семью как неотъемлемый атрибут жизне­деятельности общества, как "семейную координату" социальной системы. Усилия социума направлены на поддержание собственного существования в постоянно изменяющихся условиях жизни, в том числе под воздействием человеческой деятельности. Существование социальной системы имеет две стороны: существование социальных взаимосвязей, социальной структуры вместе с носителями социаль­ных статусов, людьми и воспроизведение, воссоздание вновь соци­альных сетей и структур, а также самих людей как индивидов, численное замещение одних поколений другими, что позволяет за­полнять места в иерархической организации в связи с выбытием или физической смертью носителей статусов и ролей. При этом ничего не говорится о воспроизводстве людей как личностей — личность как система социальных, психологических и физиологических качеств уникальна, следовательно, невоспроизводима. Поэтому в социологии и демографии говорят о воспроизводстве населения (поколений), а не о "воспроизводстве" людей. Если бы сущность личности сво­дилась к инструментальному олицетворению статуса и функциони­рованию в качестве исполнителя социальных ролей, то ни о каких социальных изменениях не было бы упоминания, не было бы ника­кой истории — торжествовало бы повторение пройденного, копиро­вание уже созданного.

Поскольку же смена поколений сопровождается социализацией личности, становлением, "деланием" человеческого Я прежде всего в семье, постольку наблюдаются изменения в поведении, образе жиз­ни, в исполнении старых ролей и изменения, связанные с инноваци­ями самих структур. Таким образом, воспроизводство населения характеризуется рождением индивидов, количественным замещением

носителей статусов и ролей. Воспроизводство населения создает де­мографическую среду общества, тогда как социальные процессы, относящиеся к формированию и функционированию личностей не просто поддерживают существующие структуры и институты, но и изменяют их. Эти изменения социума в свою очередь влияют на демографические процессы, вследствие чего режим воспроизводства населения может оказаться менее или более благоприятным. То же самое относится и к семейным процессам социализации и содержа­ния детей.

Сказанное выше позволяет понять отнюдь не пассивное значение института семьи. Семья не обречена на то, чтобы лишь адаптиро­ваться к изменяющимся историческим условиям, к укладу жизни и социальному порядку. Семья занимает ключевое положение сре­ди социальных институтов по своей экзистенциальной сущности — по поддержанию существования членов семьи и по рождению — социализации детей. Семья является таким эволюционным изобрете­нием человечества, которое гармонично соединяет собственное суще­ствование с продлением семейного рода, фамилии и тем самым обес­печивает статусно-ролевыми исполнителями остальные социальные институты, способствуя их выживанию и существованию общества в целом. Посредническое значение семьи обретает еще одно измере­ние — через существование и преемственность семейных поколений достигается воспроизводство населения в обществе, воспроизводство трудовых ресурсов и носителей социальных ролей. Таким образом, социальная необходимость в семье является условием функциониро­вания всей социальной структуры, самого общества.

Глава 4

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ СЕМЬИ КАК СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИТУТА

Говоря о движущих силах истории, следует признать, что в числе факторов социальных изменений не могут не быть потребности фун­кционирования института семьи. Многовековое сохранение расши­ренной, патриархальной и многодетной семьи, основанной на поли­гамном и моногамном браке, говорит об экзистенциальной важности семейной организации жизнедеятельности и семейной формы хозяй­ствования, семейной экономики.

Точно так же само сохранение человечества есть итог действия социальной организации, успешный результат социальной системы.

Поэтому история не просто демонстрирует адаптацию человека в этом мире, она представляет материал для анализа того, как и за счет чего достигался этот успех, ибо существование человеческого рода не просто изначальный и вечный факт жизни. Существование человечества может быть проблемой — в этом один из уроков XX в., деятельность самого социума таит в себе угрозу. Это может быть угроза ядерного уничтожения и экологического самоубийства, а так­же социальной дезорганизации из-за нравственной деградации по причине исторического краха семьи.

Исчезновение семейного образа жизни и замена его одиночно-нарциссическим ведет к плюрализму разновидностей социальной па­тологии. Нет научных данных, подтверждающих догму теории мо­дернизации о том, что "прогрессивное развитие" общества автома­тически ведет к "прогрессу личности" (отменяющему извечный конфликт между личностью и обществом), когда интересы личности оказываются одновременно интересами общества. Красивая иллюзия о росте "самосознания" личности не увеличивает экологическую, политическую, демографическую и любую другую "сознательность", расширяющую на основе свободы выбора зону личных решений, направленных на благо общества. Эмансипация личности от семьи и нуклеаризация самой семьи, разъединение семейных поколений, массовость малодетной семьи и ее несостоятельность в такой социа­лизации потомства, когда оно готово мотивироваться к действиям, отвечающим нуждам общества, потому, что оно прежде, в семье, мотивируется подчинять эгоцентрические интересы семейным, — все это привело в XX в. в промышленно развитых странах к устранению семейного влияния, посредничества семьи в противостоянии лично­сти и общества. Отсюда проистекает взаимная нереспонсивность, невосприимчивость к потребностям друг друга: личность отстраняет­ся от всего общественного как чуждого, как безлично-государствен­ного, а общество проваливается в пропасть тоталитаризма, принуж­дающего личность к всепоглощающему конформизму.

Дофамилистическая эпоха. Семья и фамилистическая культура возникают исторически, хотя отдельные парные семьи и зачатки фамилизма как системы ценностей, при которой жизнь и благополу­чие отдельных индивидов зависят от сплоченности и жизнедеятель­ности первичного микрокруга людей, связанных родственно-брачны­ми отношениями, наблюдаются на первоначальных этапах становле­ния человечества. В борьбе за существование человеческие племена создают социальную организацию, ориентированную на выживание рода, на функционирование родовых структур при смене поколений. Выживание индивидов было следствием адаптации рода к среде и

следствием успеха обучения индивида общепринятым формам жиз­ни, усвоения правил, проверенных опытом образцов поведения.

Приобщение потомства к адаптивным нормам жизнедеятельности посредством социализации, а не инстинктов отличает человеческие племена от популяций животных. Проводниками этой социализации оказывались старшие члены рода, а не кровные "родители". В усло­виях группового брака и разделения рода на экзогамные и эндогам­ные группы функция родительства распространялась на весь род-пле­мя, на старших представителей рода. Потребовалась длительная эво­люция для выделения и детализации социальных ролей матери и отца, других родственных уз. Важно подчеркнуть, что усилия трати­лись на противостояние высочайшей смертности индивидов и гибели родов. При этом удалось создать такую социальную организацию, которая органично соединяла в себе социальные нормы, регулирую­щие сохранение социального строя, порядка жизни, обеспечение су­ществования членов рода и поддержку высокой рождаемости, ком­пенсирующей все людские потери. Удивительно, но основные черты системы социальной регуляции рождаемости, нейтрализующей высо­кую смертность и обеспечивающей прирост населения, просущест­вовали тысячелетия, были восприняты как опоры фамилизма и со­хранились вплоть до XXI в. Интересно хотя бы кратко рассмотреть, как достигалась концентрация всей социальной жизни на продолже­нии рода.

Вся общественная организация прошлого была подчинена не толь­ко интересам обеспечения безопасности, но и интересам воспроиз­водства населения. Социальные нормы высокой рождаемости функ­ционировали прежде всего в форме табу на всякое предупреждение и прерывание беременности, т.е. в форме запрета на вмешательст­во в репродуктивный цикл — физиологическую последовательность наступления беременности и родов после сексуальных отношений (схема 4—1).

Подобные нормы, по нашему мнению, логично называть нормами многодетности, так как при их функционировании число живорож­дений у отдельных женщин находилось в зависимости только от степени плодовитости (т.е. способности к зачатию и вынашиванию), и создавалась иллюзия цельности, соединенности брачно-сексуаль-ного поведения с репродуктивным на основе запрета абортов и контр­ацепции (нарушение табу могло караться смертью и, значит, проти­воречило потребности в индивидуальном самосохранении).

В ходе развития человеческого общества невозможность непосред­ственного воздействия на высокую смертность вызвала запрет на непосредственное вмешательство в репродуктивные события, пред-

Схема 4—1 СИСТЕМА СОЦИАЛЬНЫХ НОРМ МНОГОДЕТНОСТИ

antonov 5 9

шествующие родам (хотя средства предупреждения и прерывания беременности были известны издревле).

В процессе исторического развития и усложнения социальной ор­ганизации запрет на контрацепцию оставался в силе из-за высокой смертности. В связи с запретом на сексуальные отношения в зависи­мости от сезонного цикла хозяйственных работ (производственные табу) из календарного года выпадала значительная часть времени, что делало излишним какое бы то ни было предупреждение и преры­вание беременности.

Следует подчеркнуть, что при низкой средней продолжительности жизни (20-25 лет) нормы детности были нацелены на полную реали­зацию репродуктивного периода в пожизненном браке. Отсюда тен­денция к раннему вовлечению в брачные отношения всех достигаю­щих половой зрелости и к продолжению деторождения вплоть до потери плодовитости. Отсюда и "сцепление воедино" (ради единой цели — многодетности) брачно-сексуального, репродуктивного и самосохранительного поведения личности.

Семья в доиндустриальную эру. Социальная организация, по­строенная на фундаменте системы норм многодетности, подтвердила свою эффективность тысячелетиями исторической практики. Меня­лись времена, конкретным историческим содержанием наполнялись социальные регуляторы поведения людей, в том числе связанного с воспроизводством населения. Семья-род или семья-община, основан­ные на групповом браке, по мере социальной дифференциации и обособления социальных институтов, прежде всего, государства ло­кализуются в хозяйственные объединения родственников, центром которых становится парный брак, парная семья.

Для возникновения семьи необходимо наличие экономики и соб­ственности, отношений власти и подчинения, укорененных в сложно-иерархизированной социальной структуре. В первобытных обще­ствах существуют производственно-потребительские отношения, но нет экономики как таковой. Только при появлении четкой социаль­ной стратификации, классово-групповой дифференциации в рамках "командно-распределительной" экономики начинает заявлять о себе потенциал парного брака. На ранних стадиях рабовладельческого строя за несколько столетий до новой эры возникает та социокуль­турная форма жизнедеятельности, которая именуется семьей. Ко­нечно, в связи с недостаточной исследованностью этого вопроса труд­но определить момент возникновения семьи, но важно знать, что ее происхождение обусловлено гармоническим сочетанием многообраз­ных функций, укрепляющих посредническую роль семьи на осно­ве автономного семейного домохозяйства, совместной социальной и производственной деятельности всех членов семьи, когда потреб­ность семейного объединения в исполнителях социально-семейных ролей и в работниках одновременно оказывается потребностью чле­нов семьи друг в друге, потребностью родителей в детях и детей — в родителях.

Обширная семья при рабовладельческом строе включала в себя не только парную семью с домочадцами, но и рабов, имущество, домаш­них животных. Она мало походила на патриархальную семью фео­дальной системы, относительно которой известно многое благодаря этнографическим данным.

Если мы обратимся к расширенной семье патриархального типа, то в ней производственно-хозяйственная деятельность сочеталась с воспитательно-профессиональной передачей знаний и навыков под­растающим поколениям, с укреплением моральных ценностей и ре­лигиозных традиций. Семья была полифункциональна, но ядром широкого круга выполняемых ею функций оставалось обеспечение воспроизводства населения. Патриархальная семья была источником

благополучия и здоровья, заботы о престарелых и детях, оплотом безопасности и социального контроля и т.д. В пределах имеющейся автономии семьи от прочих общественных институтов семейный об­раз жизни становился чуть ли не единственной формой бытия лично­сти (производство, обучение, отдых, игры и развлечения — все со­вершалось в семье). В значительной степени даже физически можно было уцелеть, лишь принадлежа к семейному клану. В этих услови­ях ориентация личности на семью определялась всем строем жизни, причем ценность семьи, благополучие семейного коллектива обус­ловливали и индивидуальное благополучие.

Подобная ориентация на семейно-родственный коллектив усили­вала мотивы многодетности, так как увеличение численности семьи прямо определяло ее благосостояние и могущество с точки зрения интересов семейного производства. Установки личности на многодет­ность в этих условиях укреплялись также благодаря авторитарной семейной структуре и обусловленности социального положения лич­ности в общине родительским статусом. Краткий период социализа­ции ребенка, участие детей в домашних делах, в производстве с ранних лет, поощряли потребность в многодетности, поскольку поль­за от детей явно перекрывала издержки.

Кратко суммируем основные черты семейного образа жизни при феодализме.

Во-первых, "семья" и "экономика" были неразделимыми поня­тиями, производственные отношения существовали в форме семей­ных, демографических отношений, семейные проблемы были "продолжением" вопросов собственности и труда. Дети благодаря сущест­вовавшим культурным нормам возрастного старшинства рассматри­вались одновременно и как находящиеся на содержании, и как работ­ника. Взрослые в такой семье также были зависимы от своих детей, нуждаясь в их экономической поддержке в старости, и поэтому уде­ляли огромное внимание успешной передаче экономических ресурсов семья следующим поколениям. Подобная взаимосвязь, когда благо­получие каждого определяется благополучием всей семьи, и есть основа фамилизма — как характеристики образа жизни, основанного на "семьецентризме". Соответственно в такой, ориентированной на семью и домохозяйство системе жизнедеятельности социальные роли мужчин и женщин были строго дифференцированными и взаимно дополняли друг друга.

Во-вторых, доминантой общественной жизни была власть родства. Семьи были не только большими и сложными, объединяя в себе несколько поколений и боковых ветвей, но и связанными многочисленными родственными связями и отношениями свойства с большим числом других семей, с которыми они осуществляли "брачный" обмен.

В-третьих, преобладающей была крестьянская семья,чья жизнь, как и жизнь семьи дворянской, была неразрывно связана с землей. Земля была не только всеобщим базисом производства, но и основой, на которой держалась вся жизнь семьи. Определяющим в мотивации поведения семьи было ориентированное на детей использование зем­ли. Семья была способом "обращения капитала", движения земель­ных ресурсов от поколения к поколению.

В-четвертых, это предопределяло многие другие характеристики семьи и, в частности, то, что она была многодетной (и по социально-нормативной направленности и фактически).

Пятым отличительным свойством патриархальной семьи была мощная власть межпоколенных связей. Возраст был основным аген­том социального контроля, при котором старшие поколения, исполь­зуя свое право распоряжения ресурсами семьи, отстаивали и увели­чивали свой статус и власть.

Эти пять фундаментальных признаков — семейная экономика, власть родственных связей, нераздельная связь с землей, много­детность и приоритет старших поколений — обеспечивали семье устойчивость среди других социальных институтов.

Семья и индустриализация. Развитие капитализма вело к глу­боким переменам образа жизни населения, и не только постоян­но растущего городского, но и сельского. Прежняя роль семьи как посредника во взаимосвязи общества и личности, как основной про­изводственной и социальной ячейки общества, способной к поддер­жанию норм многодетности и развитию многообразных стимулов к рождению большого числа детей, стала приходить в упадок под влиянием индустриализации и промышленного производства, вытя­гивающего всех членов из лона семейного производства в сферу наемного труда. Переход ряда функций семьи к другим социаль­ным институтам превращает семью в хозяйственно-потребительскую ячейку, где каждый из ее членов вовлекается в такую деятельность, в которой семейные связи утрачивают свое прежнее значение по­средника.

Рождение большого количества детей постепенно теряет свое эко­номическое значение. Удлинение периода социализации детей и из­менение социальной роли ребенка усиливают экономическую за­висимость детей от родителей и ослабляют репродуктивную моти­вацию, прежде всего экономические и социальные мотивы многодет­ности.

Спонтанному ослаблению норм многодетности, редуцированию их до ее нижней границы (5 детей) и ниже содействует постепенное уменьшение детской смертности, сближающее число рожденных де-

Схема 4—2