Социологические концепции технократизма

Проблема технократизма имеет важное социально-культурное значе­ние для социологической теории и социальной практики.

Исследование проблем технократизма занимало и занимает сущест­венное место в социологии Запада. Глубокая теоретико-методологическая проработка вопросов, связанных с разнообразием форм проявления тех­нократического сознания, его типов и носителей, позволит раскрыть спе­цифику этого противоречивого феномена современной цивилизации, пока­зать его эволюцию и тенденции развития.

Сам термин «технократизм» происходит от греческих слов: «техне» -искусство, ремесло и «кратос» - власть. В XX веке понятием «технокра­тия» нередко обозначали слой научно-технических специалистов, обла­дающих соответствующими знаниями для эффективного управления сис­темами высокоразвитого общества. В структуре же современной западной социальной философии и социологии технократизм выступает как социо­логическая концепция, постулирующая необходимость передачи государ­ственной власти в руки технических специалистов (инженеров, техников, организаторов производства, а также ученых), которые, в отличие от пра­вящего класса капиталистов - непосредственных владельцев собственно­сти, могут поставить процесс принятия политических решений на подлин­но научную основу и осуществлять его в интересах всего общества. Офор­мившийся в самостоятельную социологическую концепцию в начале XX века (особенно в Германии, Франции, США), технократизм пользовался широкой известностью на протяжении ряда десятилетий. Он был непо­средственным образом связан с феноменом техногенной цивилизации и ярко отражал реалии развития общества в условиях НТР.

Социология технократизма явилась детищем техногенной цивилизации со всеми ее плюсами и минусами, существенно значимой попыткой ее ос­мысления. Главными ценностями этого подхода выступили следую­щие: 1) основанная на фундаменте научных законов особая роль тех­нократического стиля мышления; 2) приоритетная роль, отводимая тех­нике, научно-техническому фактору в целом, трактовка научно-техни­ческих инноваций как стимула и движущей силы развития общества; 3) рассмотрение научно-технической элиты специалистов как такой социальной группы, от которой напрямую зависит течение научно-технического прогресса и социального прогресса.

Мировоззренческий фундамент технократической парадигмы в социо­логии, - акцентирование рационалистический подход к миру, стремление найти определяющие законы, управляющие той или иной сферой, актив­ное преобразование этой сферы в соответствии с этими познанными объ­ективными требованиями, оптимизация ее функционирования и управления. Это также убежденность в том, что новая управленческая элита, при­дя к власти, будет руководствоваться научно-техническими знаниями, а не какими-либо частными социально-классовыми интересами, и сумеет стать «элитой знания», «элитой достоинств», но не элитой привилегий.

Технократизм по-своему последовательно стремится решить все ос­новные вопросы, связанные с общественным развитием: определяет его движущие силы, стимулы, субъектов и т. д. В его границах формируется собственная социологическая парадигма, отличная от марксистской, веберовской, дюркгеймовской и других. В настоящее время технократические концепции в социологии стали весьма плюралистичными, включили в свой арсенал чуждые им прежде гуманистические идеалы и ценности, час­тично склоняясь к футурологическим прогнозам широкого плана, частич­но решая сугубо прикладные социальные задачи по оценке «технологи­ческого риска», приемлемости новых технологий и т. п.

Теоретико-методологической основой социологических концепций, объединяющихся под общим термином «технократизм», является «техно­логический детерминизм». Сущность этого фундаментального принципа состоит в абсолютизации роли научно-технического фактора в истории, в превращении его в основу социального прогресса Согласно принципу «технологического детерминизма», изменения в технологии были и, веро­ятнее всего, будут первоосновой изменения социальных институтов, прак­тических действий и идей. Всячески подчеркивая необходимость «сугубо объективного», естественнонаучного подхода к анализу общественной жизни, теоретики технократии сводят социальный прогресс к прогрессу науки, техники и технологии. Делается это независимо от того, на каких политических позициях - сугубо консервативных, либеральных или ради­кальных - стоят эти теоретики. Отсюда - их общая приверженность эво­люционистскому пути развития, трактовка будущего как следствия темпов и скорости научно-технического прогресса, выведение социально-эконо­мических процессов из развития техники и технологии.

И в ранних технократических концепциях первой половины XX века, и в новейших информационных теориях отчетливо просматривается тезис об иерархической структуре общественных отношений, фундаментом ко­торых выступают технологические, научно-технические отношения, а над ними надстраиваются социально-политические, духовные отношения. В наиболее законченном виде сущность технодетерминистской трактовки развития цивилизации выразил американский ученый Л. Уайт. Он рас­сматривает общество как «совокупность трех горизонтальных страт: тех­нологической, лежащей в основании, философской, находящейся сверху, и социологической - между ними». Технологическая система является ос­новной и первичной. Социальные системы представляют собой функции технологии, а философские - отражают технологические силы и социаль­ные системы. Технологический фактор определяет культурную систему в целом.

Технократизм в социологии ориентирован, в частности, на рационали­стический способ решения социальных проблем, возникающих в «ин­дустриальном обществе». Инженер, обладающий научно-техническими знаниями, как бы становится творцом мира: он конструирует и преобразу­ет реальность (или ее отдельные фрагменты) с помощью технических средств в соответствии со своими представлениями о желательном со­стоянии общественного устройства. Логике мышления инженера подчине­на логика преобразования мира. Технократизм акцентирует внимание на средствах и методах инструментальной, или технической, рационализации социальных связей и отношений. Сущность технической рационализации состоит в подмене решения сложных социально-экономических, полити­ческих, экологических, морально-психологических проблем общества их техническим аспектом, в редукции социального к техническому. Пробле­мы, представляющие широкий общественный интерес, рассматриваются как технические вопросы, находящиеся в компетенции экспертов; они описываются техническим языком и объясняются общими техническими законами. Именно технология, с этой точки зрения, способна найти крат­чайший путь к решению многих социальных проблем посредством их преобразования в технические проблемы. Формальная рациональность доминирует над рациональностью материальной.

Игнорирование собственно социальных аспектов приводит технократизм к необходимости выводить моральные оценки за скобки. Политика превращается в «социальную технику», фундаментом которой являются те же технические знания. Главное внимание уделяется способности полити­ческих лидеров к техническому контролю за деятельностью политических институтов и отдельных лиц. Основной проблемой принятия решений ста­новится поиск средств легитимации заранее спроецированных целей и способов максимально эффективного функционирования системы. Инст­рументальный подход к политике позволяет усилить власть политического руководства над гражданами, расширить социальный контроль с помо­щью технических достижений, что и вызывает у политических лидеров практический интерес к технократизму.

Вместе с тем технократический подход содержит в себе некоторые принципы, общепризнанные в социальном управлении: заинтересован­ность и персональная ответственность работника за конечный результат труда, экспертные оценки на базе научных знаний, высокий профессиона­лизм и компетентность управления, его научная организация. Они состав­ляют ядро рационального управления и могут применяться в любом обще­стве, на различных уровнях, чем и объясняется их популярность в науч­ном менеджменте.

В полном соответствии с технодетерминистской методологией выде­ляются в технократических концепциях и типы общественного устройства,

эпохи в истории цивилизации. По общему мнению технократов, в истории можно выделить три основных типа цивилизации: дотехнологическая, технологическая и посттехнологическая. Например, у известного амери­канского социолога Д. Белла схема исторического развития такова: исто­рия делится на три последовательно сменяющие друг друга фазы, где до-индустриальная характеризует самый низкий этап в овладении человеком средствами существования и знаниями, индустриальная отождествляется с «классическим» капитализмом первой половины XX века, а постиндуст­риальная знаменует качественный скачок в развитии производительных сил, переход на новые технологии, становление новых социальных отно­шений на базе интеллектуализации, компьютеризации, ресурсосбережения и т. п. Именно в исторических рамках «технологической» цивилизации и должно было осуществиться, по мнению технократов, преобразование об­щества на принципах технократизма. В зависимости от того, какой слой научно-технической интеллигенции выдвигается в качестве будущей «властвующей элиты» (инженеры, менеджеры, ученые), выделяют сле­дующие этапы (или направления) развития технократических концепций: собственно технократические (Т. Веблен, Г. Скотт), организационные (Д. Бэрнхем, П. Дракер), индустриальные (К. Керр, Д. Гэлбрейт), постиндуст­риальные (Д. Белл, В. Феркис), информационные (Масуда, А. Тоффлер, Д. Найсбит). Они строятся в рамках парадигмы сначала «индустриального общества», затем «постиндустриального» и «информационного» как под­типов общей технократической парадигмы общественного развития.

В истории развития технократизма можно вьыелить несколько этапов. Первый из них приходится на эпоху Просвещения, когда были сформули­рованы философские основы технократических представлений. Предтеча­ми современного технократизма считаются Ф. Бэкон, Р. Декарт, Д. Локк, К. Гельвеции и другие, в чьих трудах была разработана центральная про­блема технократизма - разделение людей на две категории, одна из кото­рых по своей природе призвана стоять выше другой, управлять ею на ос­новании доступа к научным знаниям, образованию, высокой профессио­нальной квалификации. Подобное разделение общества на классы субъек­тов и объектов познания и действия было обусловлено идущими из клас­сического рационализма представлениями о человеке как о части приро­ды, подчиняющейся ее объективным законам и в принципе управляемой с помощью науки, знаний об этих законах. Была предпринята попытка пре­вратить философский критический рационализм в политическую и соци­альную теорию, вывести из него «научную» мораль. Здесь и лежат истоки технократической традиции, превратившей политику в науку управления людьми. Технократическая политика понималась как «экспериментальная физика духа)>, применяемая к законопослушным людям - «объектам», опирающимся на легитимное право законодателям - «субъектами».

Итак, общество следует рационализировать посредством стратегиче­ского применения научного знания. На основе имеющихся объективных знаний ученый - «субъект» должен изучить действия человечества и вы­вести законы человеческого поведения. Действия ученого получают леги-тимность благодаря наличию у него истинных знаний и моральной чисто­те (отсутствию личной заинтересованности), вследствие чего он может стать «истинным доктором нравственности», заставить массы («объекты») быть добродетельными посредством использования «экспериментальной физики духа». Его главные инструменты - законодательство и воспита­ние, призванные контролировать социальную среду таким образом, чтобы сделать приятными социально полезные действия и неприятными соци­ально вредные. Он не боится нарушить чью-либо свободу или «ес­тественные права», так как его конечная цель - достижение бесперебойно­го функционирования общества, максимизирующего удовольствия людей Политический идеал технократа - социальная стабильность и порядок, якобы обеспечивающий социальный прогресс и счастливую жизнь всем законопослушным гражданам. Такие понятия, как свобода, социальная справедливость и ответственность, отвергаются как псевдонаучные, не имеющие реального смысла в обществе, функционирующем на строго ра­циональной научной основе, по объективным законам. Понимание поли­тики в корне изменяется: это не форма лидерства или представительства, а форма созидания, процесс одностороннего влияния и контроля со сторо­ны правителя - «субъекта», принимающего на себя роль демиурга.

Эпистемологические концепции эпохи Просвещения, сделав человече­ский разум гарантом социального прогресса, создали философские пред­посылки для основополагающих технократических идей: 1) разделения общества на два «гносеологических» класса; 2) обоснования необходимо­сти сугубо рационалистической политики и концентрации власти в руках тех, кто максимально разумен и обладает наибольшими знаниями. Эти идеи были развиты на следующем этапе истории технократизма в начале XIX века, когда Сен-Симон и Конт систематизировали их и оформили в социологическую индустриально-технократическую парадигму. Сложи­лось представление о технократизме как об индустриальной философии и социологии с опорой на позитивизм. Практическое упрочение индустри­альных промышленных отношений капитализма также способствовало укоренению в общественном сознании Запада технократической парадигмы рациональности, которой в XX веке суждено было сыграть столь важную роль.

Только в XX веке, когда общество достигло индустриальной зрелости, НТП получил заметное ускорение и четко обозначилась проблема рацио­нализации производственных процессов, технократические концепции по­лучили существенное развитие, стали претендовать в индустриально раз­витых странах на место ведущей ориентации общественного сознания. Не случайно и первые классические технократические теории, подводящие прочный фундамент под технократические представления о мире, челове­ке, были созданы в США и Германии, где уровень развития техники, эко­номики в целом был наиболее высоким. Носителями технократического сознания стали инженеры, технические специалисты, обладающие реаль­ной производственной властью, но лишенные власти политической. По­этому первоначально технократизм стал для слоя научно-технических специалистов способом теоретического осмысления их социального поло­жения, интересов и их соотнесения с интересами и целями всего общества, трактуемыми в духе технологического детерминизма

Теоретическим выражением этих идей стал труд американского учено­го Т. Веблена «Инженеры и система цен». Веблен считал, что развитие технологии объективно порождает ценности, противостоящие ценностям правящего класса, погрязшего в праздности и роскоши. Инженеры, непо­средственно связанные с управлением производственными процессами, лучше всех осознали новые технологические требования, прониклись но­выми ценностями и поэтому способны на радикальное переустройство всего общества. Веблен предложил удалить господствующий класс от процесса принятия решений. Это была позиция американских прогресси­стов, отстаивавших интересы развития всего общества и считавших, что такое экспертное управление производством поможет добиться постав­ленной цели. Новая система «индустриальной демократии» должна была, по их мнению, заменить коррумпированную политическую демократию, а инженеры - прийти к власти. Идеология «социального проектирования» оправдывала отказ инженеров от прежней подчиненности интересам биз­неса и поддерживала их стремление к власти. Эта идеология, несмотря на ее противоречивость, выражала общую суть массовых представлений об инженерной профессии. Центральным положением в ней было отождеств­ление прогресса с материальным успехом и техническим прогрессом, а инженеров - со «жрецами материального развития».

К началу 20-х годов идеологи-прогрессисты и сами инженерно-тех­нические слои выработали круг идей, четко сформулированных в работах Веблена и послуживших фундаментом для последующего развития техно­кратизма, которое на американской почве осуществлялось по нескольким направлениям. Наиболее радикальное представлено именем Г. Скотта - ин­женера, который в 20-30 годы создал и возглавил практическое движение за установление в США «технократического правления». Под влияни­ем Г. Скотта технократизм стал пониматься прежде всего как правление специалистов-профессионалов, тогда как в последующем акцент перемес­тился на абсолютизацию роли науки и техники (а не технократов) в обще­ственном развитии. Радикальная концепция Скотта включала резкую кри­тику существующей капиталистической системы и требование создать на ее месте технократическую структуру. Большинство теоретических идей

Скотта заимствованы у Веблена, его собственный вклад состоял в разви­тии технократического социально-политического движения. Идеи Скотта можно рассматривать как попытку на основе интеллектуальных конструк­ций Веблена выработать и развить конкретную социальную программу, которой у Веблена не было. Вслед за Вебленом Скотт горячо защищал техническую рациональность индустриальной системы и считал необхо­димым подчинить ей все общество, дабы свести к минимуму расточитель­ство и неэффективность, порождаемые господством бизнеса. Он считал возможным чисто функциональный подход к управлению: «что техниче­ски эффективно, то и хорошо для производства и всего общества». Это была совершенно новая система отсчета, исходящая не из прибыли, а из эффективности производства и оптимальности управления. Ни капита­лизм, ни социализм, по мнению Скотта, не способны освободить произво­дительную сил)' науки и техники, чтобы с их помощью ликвидировать ко­лоссальное расточительство существующего социально-экономического порядка. Только технократическая организация общества как целостности взаимосвязанных функциональных систем поможет создать изобилие ма­териальных благ, обеспечит человечеству контроль над природой и сдела­ет труд свободным Утверждение, что инженерный подход к обществу по­зволит ликвидировать расточительность и обеспечить стабильность аме­риканской экономики, - главный вывод Скотта.

Инженерно-технические специалисты и научная интеллигенция оста­вались главной социальной базой технократизма. По мере их превраще­ния в лиц наемного труда, всецело зависящих от крупного капитала, мас­совое технократическое сознание из более или менее радикального транс­формируется в умеренно-либеральное. Рационализация управления произ­водством из средства коренного изменения существующей системы пре­вратилась в средство ее улучшения. В истории технократизма наступал новый этап- его полной легитимности и расцвета. Он превратился в идеологию научной и управленческой элиты, стал оправданием ее исклю­чительных претензий на власть и значение в современном обществе. Его акценты сместились с требования «власти техников» на признание техни­ки решающей социокультурной силой, самодовлеющей субстанцией, от которой всецело зависит и человеческая судьба (в том числе их собствен­ная). Социально-преобразующая миссия перекладывается с плеч научных экспертов на саму технику, которая якобы автоматически осуществит не­обходимые изменения. Подобные технофетишистские мифы и иллюзии стали преобладающими в 50-60-е годы в теориях «индустриального общества»

В целом, для парадигмы «индустриального общества» было характер­но следующее. В его экономике господствуют принципы максимизации прибыли, концентрации, централизации, стандартизации и синхронизации производства. Эти принципы распространяются и на политику, культуру, поскольку являются универсальными требованиями машинной стадии развития «технологической цивилизации». Человек подчиняется технологии, ритмы человеческой жизни подстраиваются под требования машин. Су­ществуют единые эталоны образа жизни и мыслей (с точки зрения техни­ческой целесообразности). Пропагандируется максимизация достижений, «больше» отождествляется с «лучше», что ведет к разгулу идеологии по­требительства и безудержному экономическому росту. Научно-техни­чески прогресс отождествляется с социальным, научное - с рационалисти­ческим. Обществом правит дух наживы, культ денег и власти. Идет стан­дартизация поведения, идей, языка, стилей жизни. На международной арене национальные государства постоянно враждуют между собой, бо­рются за власть в мире. Такова общая редуцированная картина мира, на­рисованная А. Тоффлером в книге «Третья волна».

Очень скоро следование на практике принципам индустриализма при­вело цивилизацию к кризису, обострило старые и вызвало новые, гло­бальные противоречия. В 60-70 годы это нашло отражение в так называе­мых «парадоксах индустриализма» - специфических «знаках» его скорого заката. Не только оппоненты техницизма, но и теоретики индустриализма обнаружили эти противоречия в развитии «индустриального общества».

Однако речь шла о крахе индустриализма, но не технологической ци­вилизации вообще. Чтобы выйти из кризиса, нужно преодолеть его в трех главных сферах: экономике, политике, культуре. Подобная трансформация индустриализма в некую новую систему, которая у Белла называется пост­индустриальной, у Масуды информационной, представлялась возможной лишь при согласованных усилиях всех социальных сил. Так была создана парадигма «постиндустриализма», характерной чертой которой был пол­ный разрыв с индустриальным прошлым, вплоть до прямого противопос­тавления прежней парадигме, и заявление о вступлении общества на этапе постиндустриализма в новую, постехнологическую эру.

Настоящая эволюция технократических концепций связана с «инфор­мационными» концепциями Масуды, Тоффлера и др., когда в ткань усто­явшихся представлений о технократическом развитии общества были включены идеи, ориентированные на человека, а сугубо техницистские идеалы и нормы были потеснены идеями синергизма, глобализма и само­актуализации личности. Теории информационного общества опираются на реальные крупномасштабные сдвиги в структуре производительных сил общества, происходящие в высокоразвитых странах Запада под воздейст­вием широкого внедрения комплексной автоматизации и компьютериза­ции, создания информационных сетей, национальных и межнациональных баз данных и т. д. Происходящие изменения характеризуются теоретика­ми «информационного общества» как начало новой ступени в развитии цивилизации - становлении «информационной эры».

Новая компьютерно-информационная эра, по мнению ее сторонников, как бы предоставляет человечеству уникальный шанс: в процессе радикальных социальных преобразований, происходящих под влиянием ин­форматики и микроэлектроники, освободить творческий потенциал инди­вида, выпустить на волю его сущностные силы, сбросить путы, наложен­ные на них шаблонами индустриализма. «Высокая технология» призвана пробудить высшие духовно-творческие начала в человеке, поставить его в условия, благоприятные для целостного развития и саморазвития, которые провозглашаются целью и высшей ценностью общества.

Новая информационная социологическая парадигма постулирует пол­ный разрыв с индустриальным прошлым, все ее характеристики являются «ответами» на парадоксы индустриализма и направлены против принци­пов старой социальной модели. Главная отличительная черта нового об­щества - сбалансированное соотношение между материальными и духов­ными ценностями, между техническими и гуманитарными знаниями, при­оритет экологической этики и этики самореализации. Высшей ценностью провозглашается развитие индивидуальности, осознание себя каждым че­ловеком самоцелью, для достижения чего должны будут функционировать все социальные институты нового общества. Другие отличительные черты новой парадигмы - синергизм, взаимная увязка интересов и целей отдель­ного Я, других людей и всего общества, гармонизация функционирования основных социально-политических институтов, возникновение новых ин­ститутов (добровольных ассоциаций граждан), упрощение образа и стиля жизни (пропаганда умеренности и бережливости в противовес нынешним образцам потребительства).

Материальная база изменений - «соответствующая», малая техноло­гия. Ее внедрение должно обеспечить минимальный экономический рост за счет инноваций, она будет приспособлена к человеку и перестанет быть эксплуататорской по отношению к природе. На всех уровнях социума не­обходим строгий социальный контроль за технико-экономическими реше­ниями, принимаемыми экспертами разного профиля (механизм «демо­кратии участия», консультативные советы, опросы общественного мнения и др.). «Подходящая технология» - это доминанта нового общества, вы­зывающая необходимость пересмотреть все его принципы - от глобальной экономики до сознания отдельного индивида. Новая социологическая па­радигма по-прежнему сохраняет элементы технократизма, она соответст­вует современному уровню электронно-вычислительной техники, автома­тики, но отличается от прежней типом взаимосвязи социальных и техни­ческих изменений: социальные изменения, смена образа жизни косвенным образом, через опосредствующие звенья связаны с техникой. Ее технокра­тический дух проявляется в утверждении, что высшей ценностью общест­ва станет информация, функционирование которой постепенно приведет к власти информационно-технические элиты, «датакратов». Вместе с тем акцент смещается от технологии к человеку: утверждается, что компью­терно-информационная эра предоставляет человечеству уникальный шанс освободить творческий потенциал индивида, дать простор развитию его сущностных сил, сбросить наложенные на них нормами и шаблонами ин­дустриализма путы. «Высокая технология», порождаемая информационно-компьютерной революцией, призвана пробудить высшие духовно-творческие начала в человеке, поставить его в условия, благоприятные для целостного развития.

В информационном обществе сама новая компьютерная технология с необходимостью требует существенного возрастания роли человеческого фактора производства. Более того, она предоставляет возможность инди­виду из «фактора» исторического процесса наконец-то подняться до роли равноправного субъекта, творца. В этом смысле можно говорить о начале перехода из царства необходимости (доиндустриальная цивилизация + индустриализм) в царство свободы (высшая стадия информационного об­щества). Новая технология, дав необходимый стимул творческому само­развитию, затем как бы отходит на второй план, вступает в гармонические взаимоотношения с развившимся до высоты творческой личности индиви­дом. С этого времени, по мнению теоретиков информационного общества, можно будет говорить о возможном компромиссе между «техническим ра­зумом», воплощенным в информационном обществе в «высокой техноло­гии», и принципами «экологического гуманизма», воплощенными в «духе глобализма» - новой господствующей идеологии. По-видимому, этот путь компромисса (если его можно осуществить) является наиболее приемле­мым с точки зрения сохранения основных научно-технических достиже­ний цивилизации и предотвращения гибели человеческого общества в глобальной экологической катастрофе или ядерной войне.

Таким образом, в «информационных» концепциях наука и техника уже не рассматриваются как непосредственный источник всех изменений, хотя они по-прежнему наделяются огромной преобразующей силой. Как отме­чает Масуда, быстрые инновации в системе социальной технологии обыч­но становились теми осевыми силами, которые порождали трансформа­цию общества, его переход на новый уровень. Информация становится ценностью и основным товаром, функционирование которого постепенно приведет к власти информационно-технические элиты, к перемещению большинства работающих в сферу информационной деятельности и ин­формационного обслуживания. Сдвиги в экономике потребуют коренных перемен в культуре, организации власти, целостном образе жизни, приве­дут к созданию глобального общества и планетарного сознания. По мере развертывания информационного общества все социальные проблемы мо­гут быть решены, что и создаст оптимальные условия для развития каждо­го человека. Развиваемые в информационных концепциях идеи глобаль­ного сознания, целостности мира по своему содержанию родственны иде­ям формирования ноосферы В. И. Вернадского, концепции новой рациональности И. Пригожина и др. Мир становится свидетелем возникновения ростков глобального общества и планетарного мышления, исходящего из признания ценности жизненного разнообразия и утверждающего целост­ную природу мира, где все тесно взаимосвязано. Свою лепту в формиро­вание планетарного мышления вносят и теоретики информационного об­щества, носители реформированного варианта технократизма.

Концепции информационного общества, сохраняя генетическое родст­во с технократизмом, вместе с тем знаменуют попытку выхода за его пре­делы. Теоретики информационного общества стремятся синтезировать в нем все лучшее, что было развито на предшествующих стадиях развития технократизма, а также обогатить эти концепции гуманистическими дос­тижениями мировой цивилизации.

[1] Название «Франкфуртская школаи достаточно условно, потому что уже в 1933 году Ин­ститут перемещается в Женеву (в связи с приходом к власти нацистов его деятельность в Гер­мании становится невозможной); часть его сотрудников продолжает работу в филиале, разме­щенном в Париже; в 1938-1939 годах директор Института М. Хоркхаймер с группой едино­мышленников переезжает в США, где в Нью-Йорке при Колумбийском университете они про­должили свою деятельность; и лишь в 1930 году, когда основная часть сотрудников возвраща­ется в ФРГ, Институт социальных исследований вновь перемещается во Франкфурт-на-Майне и возрождает прерванные связи с Франкфуртским университеетом.