Терапевтические возможности группы.

Если в группе возникает серьезная ситуация (например, кто-то очень странно ведет себя, проявляя элементы психопатии), я полагаюсь на участников: они не менее, а иногда и более меня способны успешно проводить терапию. Профессиональный врач часто мыслит шаблонно и ему проще повесить ярлык на чье-то поведение, например: “Типичный параноик!” В результате он несколько отстраняется от человека и смотрит на него скорее как на объект терапии. В то же время неискушенный участник продолжает относиться к больному как к личности, и насколько мне известно, подобное отношение приносит гораздо больше пользы. Поэтому если в поведении кого-либо из участников наблюдаются явные отклонения, я больше надеюсь на мудрость группы. Это и унижает, и вдохновляет. И я убеждаюсь, какие невероятные возможности помогать другим таятся в каждом обыкновенном человеке, и как успешно они используются, если только дать им свободно проявиться.(2, с.76)

8 Самоприятие и начало изменений. Многие понимают, что прежде чем измениться, им надо пройти этап самоприятия. Пример: “Я очень властный человек и люблю командовать. Мне действительно нравится использовать людей как материал для создания каких-то новых форм. Внутри меня как бы живет обиженный и затравленный мальчишка и ему очень жалко самого себя. Внешне я знающий и квалифицированный руководитель, а на самом деле -–это мальчишка”.

9 Разрушение оболочки. Постепенно в группе создается атмосфера неприятие того из участников, кто продолжает прятаться за маску или ширму.

10 Налаживается обратная связь между участниками. Во время свободного непосредственного общения участник получает массу информации о том, каким его видят другие.

11 Столкновение. Хотя столкновения могут быть и положительными, гораздо чаще они бывают отрицательными.

12 Истинное общение.Более тесный и прямой контакт между участниками, - гораздо реже встречающийся в обычной жизни. Один мужчина сквозь слезы поведал нам о своей трагедии (у него умер ребенок), которую он впервые пережил по-настоящему, отдавшись горю целиком и не сдерживая никаких чувств. Другой, тоже с полными слез глазами, признался: “Я никогда еще не чувствовал чужую боль так, как сейчас – мне даже физически больно. Я с тобой – одно целое”. Такого истинное сопереживание, истинное общение.

13 Выражение положительных чувств и близости.Один из участников, пытаясь подвести своеобразный итог встреч группы, так описал свои ощущения: “…Это то, что я называю утверждением – неким утверждением себя, утверждением уникальности и, одновременно, универсальности личностных качеств каждого, утверждением, что что-либо позитивное может произойти лишь когда мы вместе станем человечнее…”

14 Поведенческие изменения в группе. В самой группе происходят большие поведенческие изменения. Меняются жесты. Меняется тон беседы – то твердый, то нежный, почти всегда естественный, эмоциональный. Участники проявляют удивительно вдумчивое и заботливое отношение друг к другу

“Групповая психотерапия, на мой взгляд, одно из самых успешных современных изобретений, созданных для решения проблем обезличивания, потери индивидуальности и чувства реальности, отчужденности и разъединенности – этих печальных спутников многих и многих людей, живущих в современном мире (2, с. 156)

“Групповая психотерапия оказывает влияние на многие стороны жизни: отдельных людей, целые учреждения, межличностные отношения, социальную среду, расовую нетерпимость, международную напряженность, философию, ценности, наше представление о самом человеке”.

Фрейд. Психоаналитическое интервью.

В основе – психоаналитическая интерпретация, которая требует широкого контекста и возможностей интерпретации.

Предмет психоаналитической терапии – аномальное и иррациональное поведение пациента в кризисе. Она происходит посредством эмоционального человеческого взаимодействия при взаимопонимании и увлечённости. Что позволяет преодолеть страдания пациента.

Интервьюер в недирективном интервью – как правило – психотерапевт.

Тактика и искусство интервьюера: должен проявлять заинтересованность и понимание к клиенту.

Привлечение интервьюеров увеличивает затраты времени и средств на их обучение, отбор, контроль качества их работы. Од­нако хорошо обученный интервьюер обеспечивает точность испол­нения выборочной процедуры, благоприятную ситуацию опроса, контролирует влияние третьих лиц на формирование ответов рес­пондента, адаптирует текст анкеты к индивидуальным психоло­гическим особенностям опрашиваемого. Роль и влияние интер­вьюера на качество получаемых данных значительно выше, чем анкетера.

Поэтому при использовании интервью особое внимание уделяется изучению влияния (эффекта) интервьюера, которое может быть как положительным, так и отрицательным.

Эффект интервьюера — так обозначают все погрешности, ко­торые связаны с влиянием интервьюера на качество получаемых данных. Он может даже не осознаваться самим интервьюером, происходить подспудно и проявляться в разговоре (вербальном общении), а также в неявных формах; в общем эмоциональном тоне беседы, мимике, поведении ее участников. Короче говоря, в том психологическом и поведенческом контексте интервью, ко­торый называют невербальным общением.

Отрицательные проявления эффекта интервьюера: а) избиратель­ное восприятие, неправильное понимание и, следовательно, недо­стоверная регистрация ответов респондента (интервьюер истолко­вывает ответы с нечетко выраженной позицией как близкие его собственным убеждениям и в таком виде регистрирует ответ); б) «стереотип узнавания» — после нескольких проведенных бесед ин­тервьюер приобретает уверенность в том, что он уже с первых отве­тов респондента понимает, к какому типу его отнести и как люди данной категории обычно отвечают на вопросы. При этом опять-таки интервьюер может слышать не столько то, что реально отвечает рес­пондент, сколько то, что он заранее предполагал услышать.

Замечено, что респонденты в ряде случаев стремятся «угадать» такой ответ на заданный вопрос, который бы «понравился» интер­вьюеру, совпал с его предполагаемым мнением. Ясно, что преодо­леть эти отрицательные влияния интервьюеру помогут в первую очередь сдержанность в проявлении собственных реакций на по­ведение и ответы опрашиваемого, умение слушать доброжелатель­но и внимательно, не вступая в дискуссии с респондентом по по­воду его мнений.

Чем больше стандартизировано интервью, тем меньше вероят­ность влияния интервьюера, В то же время опыт исследований показывает, что интервьюер активно реагирует на недоработки автора вопросника, остро ощущает их в ситуации опроса и пыта­ется исправлять ошибки исследователя в меру своего умения и понимания. Так, если в вопроснике встречаются бестактные фор­мулировки вопросов, интервьюеры испытывают неловкость, зада­вая их респондентам и пытаясь избежать напряженности, либо меняют формулировку по своему усмотрению, либо совсем, не за­дают этих вопросов. Таким образом, качество работы интервьюе­ра во многом определяется качеством вопросника и инструкции к нему, разработанных исследователем.

Специалисты, занимающиеся методикой опроса, выявили весь­ма широкий крут способов воздействия интервьюера на мнение опрашиваемых, в том числе в форме прямой подсказки, с помо­щью примера в ситуации, когда респондент находится в затруд­нении, либо в процессе записи ответа. Можно также предполо­жить, что респонденты учитывают личные особенности интервью­ера, например мужчины в общении с интервьюерами-женщинами строят тактику своих ответов иначе, чем в беседе с интервьюера­ми-мужчинами. В свою очередь интервьюеры ведут себя по-раз­ному в зависимости от пола респондента. Помимо собственных

ценностных ориентации у интервьюера, как правило, имеются вполне определенные представления о взглядах мужчин и жен­щин, что также обусловливает характер оказываемого им влияния.

Не только контакт в ходе интервью оказывается взаимным, построенным на принципе обратной связи, когда информация идет в ту и другую сторону. Обоюдным оказывается и влияние, оказываемое партнерами в ходе беседы. В процессе интервью обе стороны (может быть, в неодинаковой степени) воздействуют друг на друга, благодаря чему формируется мнение, которое обычно приписывается исключительно респонденту. Как показали иссле­дования Г.А. Погосяна⁴⁸, на систему ценностей респондента как бы накладывается, изменяя ее, система ценностей интервьюера, хотя главным источником полученной информации служит сам опрашиваемый. Окончательный результат, таким образом, пред­ставляет собой наложение систем ценностей интервьюера и рес­пондента. Большое значение при этом имеют пол, возраст и, по-видимому, еще целый ряд факторов, хотя главным источником полученной информации служит сам опрашиваемый.

Методические исследования показывают, что интервьюер — не пассивный исполнитель инструкций, но активный участник сбора данных. Интервьюер остро реагирует на действительные (а иногда и мнимые) недостатки вопросника, на методические и организа­ционные просчеты исследователя и пытается их исправлять походу дела в меру своего умения и понимания.

Чтобы этого не случилось, в текст вопросника полезно включить специальный документ— «Инструкцию интервьюеру». Обычная структура такой инструкции: объяснение целей и задач исследова­ния, создание мотивации на добросовестную работу, описание роли, задач, обязанностей, прав и ответственности интервьюера; прави­ла поиска респондента, установления контакта с ним и получения согласия на интервью; организация ситуации интервью, правила заполнения отдельных видов вопросов; правила стимулирования внимания респондентов; правила завершения беседы.

Отрицательные проявления эффекта интервьюера: а) избира­тельное восприятие, неправильное понимание и, следовательно, недостоверная регистрация ответов респондента (интервьюер ис­толковывает ответы с нечетко выраженной позицией как близкие его собственным убеждениям и в таком виде регистрирует ответ); б) «стереотип узнавания» — после нескольких проведенных бесед интервьюер приобретает уверенность в том, что он уже с первых ответов респондента понимает, к какому типу его отнести, и как люди данной категории обычно отвечают на вопросы. При этом опять-таки интервьюер может слышать не столько то, что реаль­но отвечает респондент, сколько то, что он заранее предполагал услышать.

Существует огромное число публикаций, связанных с описа­нием различных эффектов, вызванных присутствием, поведени­ем, манерой и т.п. интервьюера. Большие усилия направляются на то, чтобы если не снять, то по крайней мере свести к минимуму последствия этих эффектов⁴¹. Например, специалисты выяснили, что при телефонном опросе влияние интервьюера на респонден­та ниже, чем в традиционном интервью.

Для того чтобы снизить эффект интервьюера, с последним проводится тщательный инструктаж, где излагаются правила по­иска респондентов и замены отсутствующих запасными канди­датурами; содержание вводной беседы с респондентом, условия получения его согласия на интервью. В тексте вопросника предус­матриваются пояснения по технике заполнения: указатели пере­ходов от вопросов-фильтров к специализированным вопросам; правила заполнения вопроса табличной формы; напоминания о карточках и т.д. Формируется стройная система контроля каче­ства работы интервьюера, наиболее распространенной формой которого является выборочное повторное посещение респонден­тов. Контролеры-интервьюеры выясняют, состоялась ли беседа и с кем именно, спрашивают о содержании интервью и впечатле­нии, которое произвел интервьюер.

Лежащие в основе "качественно-количественного" деления исследовательских стратегий принципы социологического реализма (количественный подход - социальная система определяет действия индивида; структурализм, структурный функционализм и т.д.) и социологического номинализма (качественный подход - действия отдельных индивидов определяют социальную систему; феноменологическая линия в социологии), на наш взгляд, являются лишь идеальными типами в веберовском смысле. Эти понятия полезны для систематизации подходов теоретической социологии, но ни один ученый не является ни реалистом, ни номиналистом в чистом виде, в каждом сосуществуют и то, и другое качество. Об этом свидетельствуют, например, страницы работы П. Бергера [9], на которых доказывается, что взгляды Вебера и Дюркгейма отнюдь не противоречат друг другу (напомним, что Вебера обычно причисляют к номиналистам, а Дюркгейма - к реалистам).

Анализ случая (Кейс-стади)

Единого понимания сущности данного метода в мировой на­уке, в том числе американской, где он давно практикуется, не существует. Под определение Кейс-стади — исследование случаев (событий), происходящих на каких-то объектах, с какими-то действующими лицами, — подпадает целая группа методов: биографический, исторический, наблюдение и даже эксперимент. Так, Дж. Митчелл¹⁹ определяет Кейс-стади как «детальное рассмотрение события или серии взаимосвязанных событий, которые, по мнению исследователя, представляют определенные теоретичес­кие принципы», а Р. Йин²⁰ описывает его как эмпирическое ис­следование, которое изучает явление в реальном жизненном кон­тексте, когда границы между явлением и контекстом размыты. Р. Уолкер²¹ отнес Кейс-стади к группе качественных исследований, в которых преимущественно используются глубинные интервью, групповые интервью, описания событий их участниками, проек­тивные техники и другие методы. В отличие от них Дж. Платт²² считает Кейс-стади не столько методом, сколько исследовательским подходом. В свое время патриарх американской социологии, жив­ший в начале XX в., Ф. Гидлингс высказался так: в выборочном исследовании описывают несколько штрихов с большого челове­ческого портрета, а Кейс-стади — много черт о малом количестве людей.

Кейс-стади — далеко не новое слово научной мысли. Его корни специалисты видят в клинических обследованиях врачей, в прак­тических методах сшеиотб, которые находятся на вооружении у социальных работников, исследовательских методах историков и антропологов, исследованиях школы Ле Пле (XIX в.), социологи­ческих репортажах чикагской школы и Р. Парка. Представители Чикагской школы определяли Кейс-стадикак неколичественные ис­следования, делающие акцент на истории и контексте происходя­щих событий, избегающие обобщений и исходно ориентированные на понимание социальной жизни через представления действую­щих лиц²³.

В отечественной литературе нет устоявшегося термина для обо­значения метода, который в английской традиции называется Кейс-стади. Иногда его называют «монографический подход», но чаще сохраняют английский термин Кейс-стади, который переводят как «изучение случая» (что является дословным переводом английс­кого названия метода). Аналогом Кейс-стади выступают этнографи-ческое исследование, полевое исследование, включенное наблю­дение. По определению П.В. Романова, оно содержит детальное представление социального контекста исследуемых событий, не­сет отчетливые следы авторского отношения, его личности, кото­рые не скрываются, более того, демонстрируются открыто. Как правило, данный тип Кейс-стади — это исследование, проводивше­еся длительное время, в течение которого ученому удалось нала­дить доверительные отношения с ключевыми информантами и сократить культурную дистанцию между собой и тем социумом, который изучается²⁴. Согласно В.И. Герчикову, термин саде (слу­чай) употреблялся по преимуществу в значении «эмпирический объект», которым определяют конкретную область, явление» об­щность, предприятие (иногда группа предприятий), где проводит­ся детальное исследование. В таком понимании подчеркивается уникальность каждого случая (объекта) и его целостность. Если речь идет о промышленной организации, то под спецификой ее жизненного контекста В.И. Герчиков предлагает понимать место ее расположения, профиль и особенности выпускаемой продук­ции, положение на рынке, историю развития, половозрастной состав работающих, частоту сменяемости и личностные особен­ности ее первых руководителей, сочетание которых для любого предприятия окажется уникальным²⁵.

В общем виде «анализ случая» можно определить как углуб­ленное выборочное исследование какой-либо проблемы на одном отдельно взятом, но представительном объекте. При этом пред­мет исследования, его взаимосвязь с объектом изучаются с боль­шей подробностью и тщательностью. Кейс-стади — форма каче­ственного описательного исследования, объектом которого выс­тупает отдельный индивид или малая группа. Его предметом может выступать только реальное взаимодействие обозримого числа людей и лишь в очень специфическом контексте. Для сбо­ра данных здесь используются участвующее или прямое наблюде­ние, интервью, протоколы, тесты, архивные документы, артефак­ты, аудио- и видеозаписи, транскрипты интервью, записи испы­тании и др.²⁶ Техника наблюдения в Кейс-стади достаточно близко напоминает технику антропологических наблюдений. Основное

требование к наблюдателю — дать как можно более детальное опи­сание, позволяющее восстановить живую атмосферу события. Протоколы наблюдений за событиями в этом случае оформляют­ся в свободной форме и носят характер естественной истории, практически не отличаясь от полевых заметок. Они дополняются кратким резюме по поводу собственных впечатлений наблюдате­ля и представляют своего рода предварительный содержательный анализ полученной информации. По мнению И. Козиной, это сти­мулирует возникновение объяснительных гипотез, пусть предва­рительных и частных, которые в дальнейшем могут быть развер­нуты, уточнены или отвергнуты. В таком случае не требуется при­ведения строгого обоснования выводов, которое осуществляется позже²⁷.

Социологи, практикующие данный метод (или вид эмпиричес­кого исследования) не стремятся к глобальным обобщениям, от­крытию причинно-следственных законов или к статистически репрезентативной информации. Здесь изучается одно событие или одна общность во всех подробностях. Если в качестве объекта исследования берется не одно, а несколько предприятий, то каж­дое из них должно выступать вариантом эмпирической реализа­ции изучаемого явления, его единичной репрезентацией. Иными словами, оно должно служить одним из возможных воплощений того теоретического конструкта, с помощью которого исследова­тель распознает свой предмет. Отсюда вытекает важное методо­логическое правило: каждый из объектов, отбираемых для иссле­дования, должен демонстрировать какой-то вариант реализации изучаемого предмета, а все вместе они должны (по возможности) покрывать все вероятные варианты²⁸.

Сущность такого исследования заключается в том, чтобы, деталь­но изучив один или несколько случаев, раскрыть содержание глу­бинных процессов, протекающих в обществе, лучше понять изучае­мое явление и предложить множественную интерпретацию. Ключе­вым методологическим моментом Кейс-стади является опора на качественные методы сбора и анализа эмпирического материала²⁹. Исследования, проводимые в стратегии Кейс-стади, предоставили со­циологам возможность проникнуть в глубинные пласты повседневной жизни организаций, изучить те стороны их бытия, которые труд­но или невозможно охватить традиционным анкетным опросом³⁰.

Нужно сказать, что использование «анализа случая» сталкива­ется с рядом трудностей. Первая из них — репрезентативность. Речь идет о способности данного объекта представлять изучаемый класс явлений, возможности отнесения результатов исследования к проблеме в целом. Принято даже противопоставлять «анализ случая» другим методам исследования (статистика, анкетирование и т.п. массовые методы). Привычное сопоставление выборочной и генеральной совокупностей здесь переходит в прямое сопостав­ление совокупностей, т.е. «единичной» и генеральной, минуя «среднее звено». Для того чтобы усилить научное обоснование метода «анализ случая», надо соблюсти некоторые требования, особенно в начальной стадии его применения.

Прежде всего — это определение типологических особенностей объекта, установление его отнесенности к соответствующему клас­су объектов. Это делается через нахождение у них значимых об­щих признаков, достаточных для идентификации. При этом сле­дует отметить и уникальные особенности объекта исследования, те его частные признаки, которые не являются типичными для генеральной совокупности, но и не противостоят ей, допустимы с точки зрения положительного влияния на результат,

Важно также четко выделить предмет исследования: он должен быть тот же, что в генеральной совокупности. Это же относится и к постановке проблемы. И предмет исследований, и проблема не могут быть упрощены за счет особенностей метода. Их соот­ветствие макромасштабу можно обеспечить определением пара­метров анализа, т.е. оцениваемых признаков и связей.

Соблюдение указанных требований не снимает окончательно противоречие между специфическим и универсальным в методе «анализ случая», но дает некоторые средства для его разрешения в конкретном исследовании.

Для методики «анализ случая* характерно ограниченное ис­пользование точных количественных методов. Здесь нередко при­ходится иметь дело не со статистическими категориями, а с ма­лыми группами — контактными (бригада) и полуконтактными (руководители цехов и подразделений). При этом теряет смысл не только проведение анкетирования, но и вообше тиражирование

исследовательских документов. Даже интервьюирование здесь не нуждается в формализации. Исследователь здесь выходит на пря­мое общение с респондентами, проводит с ними обсуждение, про­слеживает их действия, даже участвует в некоторых событиях, скажем, в роли ассистента. Подобный способ исследовательского поведения иногда можно обозначить как «близкое наблюдение» (промежуточная форма метода наблюдения наряду с формализо­ванным и включенным). Оно предполагает погружение исследо­вателя (при сохранении своего исследовательского статуса) в объект, «понимание» им мотивации и поступков индивида и груп­пы, привлечение последних к анализу проблемы. Этим объясня­ется определенная гибкость исследовательской программы, веро­ятность перестройки ее по параметрам анализа, гипотезам, а воз­можно — и задачам исследования. Программируемость «анализа случая» куда более ограничена, чем массовые опросы. Значит, исследователю приходится помнить об устойчивости концептуаль­ной основы своей работы на объекте, избегая дезорганизации и восстанавливая ее целостность после каждого изменения одного из элементов.

Можно выделить две разновидности таких исследований. Одна из них — монографический «анализ случая». Его стратегия пред­полагает выявление взаимосвязи предмета исследования с объек­том: развитие какого-то процесса рассматривается в зависимости от эволюции организационно-экономической и социокультурной среды его протекания, когда эта среда представляет собой его не­посредственную и относительно замкнутую «нал-систему» (напри­мер, предприятие)³¹.

Другая разновидность «анализа случая» (назовем ее сквозной, или межобъектной) выделяет предмет исследования, пересекаю­щий границы разных объектов, которые не образуют для него ка­кой-либо единой среды, например текучесть кадров с одного пред­приятия на другое, маятниковая миграция, межорганизационные процессы нововведений и т.д.

Главное преимущество «анализа случая» — разнообразие ин­формативности. Кроме того, он доступен практикующим социо­логам. Его диагностические и инновационные способности дают исследователю возможность одновременно выступать в качестве консультанта, те. составлять конкретные рекомендации по реше­нию выявленных проблем, причем делать это в соответствии со спецификой данного объекта.