Социологическая теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса.

Понятие коммуникативного действия отражает интеракцию по меньшей мере двух взаимодействующих субъектов, ачадеюших речью и вступающих в межличностное отношение. Особое значение в этой модели принадлежит языку. Только с языком зарождаются действия, ориентированные на взаимопонимание.

Все действия по ориентации акторов делятся на два больших класса: ориентированные на успех — формальные; ориентированные на понимание — коммуникативные.

Исходным моментом социологической теории Хабермаса выступает понятие «жизненный мир», в котором существуют наши социальные отношения: работа, семья, друзья. Жизненному миру противостоит «системный мир», состоящий из анонимных и деловых отношений, имеющих место на экономическом рынке и в государственных институтах. Эти два мира обладают качественным признаком различия, которое сводится к понятию рациональности. Жизненному миру соответствует коммуникативная рациональность, системному миру — инструментальная. Изменение типов рациональности происходит на фоне социальной эволюции. Хабермас определяет социальную эволюцию через развитие человеческих познавательных способностей, которые включают как когнитивную, так и производственную деятельность.

Хабермас указывает, что понятие социального действия охватывает четыре аспекта:

понятие «телеологическое действие» еще со времен Аристотеля образует сердцевину философской теории действия. Актор достигает цели, надлежащим образом применяя подходящие средства;

телеологическое понятие действия может быть расширено до «модели стратегического действия». Оно соотносится не с отдельно взятым актором, но с членами какой-либо социальной группы, ориентирующими свои действия в зависимости от общих ценностей;

понятие «драматическое действие» не связано ни с отдельным актором, ни с членом какой-то социальной группы. Оно связано с участниками интеракции, которые друг для друга я вляются зрителями. Актор формирует у зрителей определенный образ самого себя, целенаправленно раскрывая свой субъективный мир. Основное понятие «саморепрезентация» отражает целенаправленное выражение своих переживаний, а не спонтанное самовыражение;

понятие коммуникативного действия связано с интеракцией по меньшей мере двух владеющих речью, способных к действию субъектов, вступающих (с помощью вербальных или невербальных средств) в межличностное отношение. Акторы стремятся достичь понимания ситуации действия с тем, чтобы координировать планы действия и сами действия. Такое понимание связано в первую очередь с достижением согласия по поводу ситуаций. В этой модели действия особое значение приобретает язык.

Хабермас разделяет все действия на коммуникативные, или ориентированные на взаимопонимание, и формальные, ориентированные на результат. Помимо этих фундаментальных различий, связанных с ориентацией, действия различаются между собой используемым в них типом знания и формами аргументации. Эти моменты составляют три главных аспекта рациональности действия.

Взяв за основу типологию социального действия Вебера, Хабермас разработал собственную типологию, содержащую два больших типа: действия, ориентированные на успех, и действия, ориентированные на понимание.

Объясняя специфику коммуникации, Хабермас вводит заимствованное из феноменологии понятие «жизненного мира» как основы понимания, а по аналогии с понятием «языковой компетенции» Н. Хомского вводит понятие «коммуникативной компетенции». Это не монологическое понятие, а диалогическое, т.е. подразумевает знание не только языка, но и социальных условий и их интерпретации. По своей сущности коммуникативная компетенция ориентирована на понимание и поэтому является интерсубъектной и диалогической; она нацелена на становление смысла и значения языковых выражений через коммуникацию.

Центральным понятием теории коммуникативного действия является дискурс — аргументация и понимание имеющих общий жизненный мир людей, связанные с коммуникативной рациональностью, освобожденной от инструментально-рациональных связей.

Хабермас признает, что процессы общественного воспроизводства нельзя достаточно полно объяснить с помощью коммуникативной рациональности, но можно объяснить «символическое воспроизводство жизненного мира социальных групп, увиденного из внутренней перспективы».

Поэтому общество понимается на двух уровнях: с одной стороны, как жизненный мир, т.е. символическое самовоспроизводство или самоинтерпретация, а с другой — как «система» действий, каковой общество кажется постороннему наблюдателю. Общества должны рассматриваться одновременно и как система, и как жизненный мир.

Система и жизненный мир — это два различных способа понимания мира, разделенного на три части: объективный мир фактов, социальный мир норм и субъективный мир внутренних переживаний.

Жизненный мир — это совокупный процесс интерпретаций, относящийся ко всем трем мирам. Интерпретация происходит в какой-то конкретной ситуации. Ситуация — это «отрывок» из жизненного мира, который выделяет из него определенные темы и цели действий.

Основной проблемой и спецификой современности, согласно Хабермасу, является разъединение системы и жизненного мира, выражающееся в процессе овеществления современных жизненных миров и все большей их провинциализации. Жизненный мир становится достоянием частной жизни и выпадает из социальной системы, включающей в себя деньги и власть.

Общественная эволюция в наше время характеризуется изменением зависимостей между жизненным миром и системами. Если первоначально системы определялись жизненным миром, то впоследствии они развили растущую самостоятельность, утратили свою первоначальную зависимость от связей жизненного мира и выработали собственную динамику. Подобное овеществление общества представляет собой перемещение центра тяжести на не зависящие от языка и коммуникации среды — как деньги и власть, что означает поглощение жизненных миров системами.

На стыке системы и жизненного мира возникают новые конфликты (проблематика окружающей среды, сверхсложность, перегруженность коммуникативных структур и т.п.). Поэтому проблемы современного общества нельзя понять только с помощью анализа системных процессов: необходима их критика на основе противоположной системному рассмотрению концепции, и это может быть анализ коммуникативного действия с позиций жизненного мира.

Критическая теория не должна заниматься идеологиями, поскольку характерной чертой современности, по Хабермасу, является фрагментация обыденного сознания и колонизация его системами. Следствием распада общего понимания жизненных миров выступает конец идеологий; место «ложного сознания» занимает фрагментарное сознание. Точно так же устаревшим является понятие классового сознания, поэтому критическая теория общества должна обратиться к критике культурного обнищания и исследованию условий для воссоединения рационализированной культуры с повседневной коммуникацией, основанной на витальной передаче от поколения к поколению. Разработанное

Хабермасом понятие жизненного мира помогает объяснить процесс сохранения и воспроизводства культурных ценностей в жизненном пространстве при смене поколений.

Социологическая теория П. Бурдьё, ее основные понятия («социальное поле», «габитус» и др.)

оциология для него представляла социальную типологию. Центральные идеи его теоретической концепции — социальное пространство, поле, культурный и социальный капитал, габитус. По его мнению, место и роль агента в этом пространстве предопределяет экономический капитал, который может выступать в разных видах как культурный и социальный капиталы а также символический капитал, обычно называемый престижем, репутацией, именем и т.п.

Согласно теории П. Бурдье, общество — это не столько структура, сколько итог активных действий «агентов», или «акторов» процесса. Актор - это субъект с имманентной внутренней активностью. Множество таких акторов составляет массу, или то, чему можно придать форму и чему придается форма, — вождями, государством, партиями, начальниками и т.д. Введение «актора» (или, как вариант «агента», действия), по мнению Бурдье, подчеркивает современную роль и новое понимание массы, которая своей деятельностью влияет на результат социального изменения.

Центральной проблемой у Бурдье выступает соотношение между познанием и действием, которое в исследовании становится соотношением между субъектом и объектом. Он считает, что все попытки прямого понимания означают абсолютное положение Я наблюдателя и что объективирование посредством структурного анализа приближает чуждое, хотя внешне его отдаляет. Целью познания у Бурдье становится понимание посредством объективирования. Так, дологическая логика практических действий, например ритуалов, не может быть понята путем «вживания» наблюдателя, обремененного рациональной логикой, а станет более «осязаемой» при дистанцировании и объективировании.

Рядом с феноменологическим и объективистским способами теоретического познания социального мира он ставит праксеологическое познание. Его целью является не обнаружение объективных структур как таковых, а «структурированных структур, которые способны выступать как структурирующие структуры». Концепция «двойного структурирования» выступает основой социологии Бурдье, суть которой в том, что социальная действительность структурирована, во-первых, социальными отношениями, которые объективированы в распределениях разнообразных капиталов как материального, так и нематериального характера, и, во-вторых, представлениями людей о социальных структурах и окружающем мире в целом, оказывающими обратное воздействие на первичное структурирование.

Понятие практики, выдвигаемое Бурдье, определяется диалектикой объективных структур и глубоко усвоенных структур («укорененность» в культуру), причем глубоко усвоенные структуры нельзя полностью объяснить исходя из объективных структур, но и наоборот, объективные структуры нельзя выводить из намерений действующих в них.

Действие у Бурдье не определяется напрямую экономическими условиями. Действия акторов, согласно Бурдье, мотивируются интересами, но само понятие интереса — сложное и неоднозначное. Его можно понимать широко — как указание на то, что всякая конечная цель действия может рассматриваться как интерес, если актор ее преследует в ущерб чьим-то другим интересам. Более узкое понимание интереса отсылает к понятиям престижа, богатства или власти. Бурдье предпочитает именно такую трактовку. У Бурдье понятие «интерес» обозначает стремление к господству, и социальную жизнь он представляет как постоянную борьбу за господство над другими. Он убежден в бессознательном характере влечения к господству, хотя при этом приводит множество примеров «стратегий» движения к господству, которые выглядят как целенаправленные и сознательные действия (например, стремление вложить средства в «образовательный капитал», чтобы в итоге получить экономическую прибыль).

Специфику анализа стремления к господству у Бурдье составляет описание типов и форм его реализации. Для этого он вводит два понятия — капитал экономический и капитал культурный. Первое из этих понятий не вызывает затруднений: богатый всемогущ. Придание культуре статуса капитала означает, что культура, как и экономический капитал, приносит выгоду, которая не исчерпывается экономическим обогащением, даже если оно тоже имеет место (например, понятие «рентабельности диплома»). Культура — это, по определению Бурдье, «символический капитал».

Экономические условия он рассматривает скорее как «привилегию», позволяющую богатым делать то, что остается недоступным для масс, которые в связи с этим чувствуют себя обделенными. Бурдье говорит об удвоении благ через их символическое бытие наряду с их экономическим существованием (аналогично «удвоению мира» через понятия). В современном обществе господствующий класс доминирует благодаря не только экономическому капиталу, но и символическому; по мнению Бурдье, к господствующему классу наряду с предпринимателями принадлежат и интеллектуалы. Знаки различия (например, титулы, одежда, язык) посредством понятийного объединения «отмеченных» подобным образом создают вто же время различия между группами. Дня господствующих символический капитал представляет собой капитал доверия, кредит. Символический капитал, так же как экономический, дает власть: «Власть для осуществления признания власти».