Первая из основных форм сознания разума: первозданно дающее «видение»

Если спросить теперь, что же такое разумное подтверждение, т. е. в чем состоит сознание разума, то интуитивное припоминание примеров и самое начало совершаемого сущностного анализа таковых тотчас же предоставляет нам несколько различий:

Прежде всего различие между позициональными переживаниями, в каких полагаемое достигает первозданной данности, и такими, в каких таковое этой данности не достигает, — стало быть, между «воспринимающими», «видящими» актами — актами в предельно широком смысле — и актами не «воспринимающими».

Так, сознание воспоминания, скажем, пейзажа, — не первозданно: пейзаж не воспринят, как если бы мы действительно видели его. Мы не хотим сказать этим, что такое сознание лишено своего собственно права, но вот именно «видящим» оно не является. Аналог выступающей здесь противоположности феноменология раскрывает для всех видов позициональных переживаний, — так, мы можем «слепо» предицировать, что 2 + 1 = 1 + 2, однако это же самое суждение мы можем осуществлять и способом усмотрения. Тогда положение дел, предметность, соответствующая синтезу суждения, дана первозданно, из самого источника и постигнута первозданным образом. После же того, как живое усмотрение совершено, оно испытывает затемнение, переходя в модификацию ретенции. Пусть последняя и имеет преимущество разумности по сравнению с каким-либо еще темным или запутанным сознанием того же самого ноэматического смысла, например, по сравнению с «бездумным» воспроизведением когда-то давно выученного и, может быть, даже усмотренного, — но первозданно дающим сознанием она уже не является.

Все такие различия никак не задевают голый смысл и, соответственно, голое предложение, потому что предложение — тождественно во всех членах двух противоположных примеров, и по мере сознания оно тоже в любой миг усмотримо как тождественное. Различие касается способа, каким простой смысл и, соответственно, просто предложение суть смысл и предложение исполненные или не исполненные, — будучи просто абстрактами, они в конкреции ноэмы сознания требуют некоторых дополнительных моментов.

Одной полноты смысла мало, тут дело и в том, как ис-полнения. Один способ переживания смысла — «интуитивный», когда «подразумеваемый как таковой предмет» наглядно сознается, а при этом особо отмеченный случай — это тот, когда способ созерцания именно — первозданно, из самого источника, дающий. Когда пейзаж воспринимается, смысл перцептивно ис-полнен, воспринимаемый предмет — с его цветом, формами и т. д. (постольку, поскольку таковые оказываются в восприятии) — сознается по способу «физически-живого». Подобного рода отмеченность мы обнаруживаем и во всех сферах актов. Само же положение дел вновь, в духе параллелизма, — двойственное: ноэтическое и ноэматическое. В установке на ноэму мы обретаем характеристику живо-физического (первозданную ис-полненность) в ее слитости с голым смыслом, а смысл, наделенный такой характеристикой, функционирует как подоснова ноэматического характера полагания, или, что в данном случае то же самое, характера бытия. Параллельное же значимо в установку на ноэсу.

Специфический же характер разума свойствен характеру полагания в качестве отмеченности, каковая, по мере сущности, подобает ему тогда и только тогда, когда он есть полагание на основе ис-полненного, первозданно дающего смысла — не вообще какого-то.

Сейчас, как и во всех видах сознания разума, особое значение приобретает разговор о принадлежании. Вот пример: ко всякому явлению вещи в живо-телесном принадлежно полагание, и таковое не просто вообще едино с этим явлением (скажем, как попросту всеобщий факт, — что сейчас не относится к делу), оно едино с ним весьма своеобразно — оно «мотивировано» явлением, и однако и в этом случае тоже не попросту вообще, но «мотивировано разумно». Это означает: полагание обладает своим изначальным правовым основанием в этой первозданной данности. В иных способах данности правовое основание вовсе не отсутствует, однако отсутствует преимущество изначального основания, каковое при относительном расценивании правовых оснований играет свою особо отмеченную роль.

Равным образом полагание сущности или же некоторого сущностного положения дел, данных «первозданно» в сущностном видении, принадлежно не к чему-либо, но именно к его «материи полагания», к «смыслу» по его способу данности. Тогда полагание — разумное, а как достоверность верования, — изначально мотивированное; оно обладает специфическим характером полагания «усматривающего». Если же полагание — слепое и если значения слов совершаются на основе темной и сознаваемой путано подосновы акта, то тут необходимо недостает разумного характера усмотрения, — подобный характер по мере сущности несовместим с таким способом данности (если еще угодно употреблять это последнее слово) положения дел и, соответственно, с таким оснащением смыслового ядра. С другой же стороны, это не исключает вторичного характера разума, как показывает пример несовершенной реактуализации в воспоминании сущностных познаний.

Итак, усмотрение и вообще очевидность есть событие исключительной отмеченности; по своему «ядру» очевидность есть единство разумного полагания со всем мотивирующим ее по мере сущности, причем все такое положение дел может разуметься ноэтически, а также и ноэматически. По преимуществу же слова относительно мотивации подходят к сопряженности полагания — ноэтического и ноэматической положенности по его способу ис-полненности. Выражение «очевидное предложение» непосредственно вразумительно в его ноэматическом значении.

Двусмысленность слова «очевидность», применяемого то к ноэтиче-ским характеристикам, и, соответственно полным актам (к примеру: очевидность с какой выносится суждение), то к ноэматическим предложениям (к примеру: очевидное логическое суждение, очевидное предложение высказывания), — это один из случаев всеобщей и необходимой двузначности всех выражений, сопрягаемых с моментами корреляции между ноэсисом и ноэмой. Феноменологическое обнаружение истока такой двузначности лишает ее какой-либо вредности и даже позволяет понять ее необходимость.

Остается отметить, что слово «ис-полнение» обладает и расположенной в совсем ином направлении двусмысленностью: «ис-полнение» — это и «исполнение интенции», т. е. характеристика, обретаемая актуальным тезисом вследствие особенного модуса смысла, и сама же особенность модуса или же особенность соответствующего смысла, скрывающая в себе разумно мотивирующую «полноту».