Методологические аспекты поколенческого анализа общества

Поколенческий анализ в качестве методологической перспективы исследования социума актуализировался в социально-философской мысли в XX веке, хотя отдельные положения в исследовании проблемы поколений встречались и ранее. Так, Ф. Энгельс уделял внимание этимологии происхождения термина «поколение»[201].

Методологические основы социологического исследования поколений были представлены в работах К. Манхейма[202](в ряде русских переводов – и как К. Мангейм). Поколение, по К. Манхейму – это интегрированная группа современников, существующая как результат общего социального опыта, переживания определенного периода жизненного цикла цивилизации. Через общее переживание происходит объединение современников, занимающих одно и то же место в пространстве и времени в социально значимую группу; поколение характеризуется определенным положением в обществе, специфической взаимосвязью и единым социальным опытом. При этом у каждого поколения существует собственное временнόе измерение и историко-культурное пространство. Смена поколений – это универсальный процесс, основанный на биологическом ритме человеческой жизни, вследствие которого в культурном процессе появляются новые участники, а старые акторы постепенно исчезают. Представители каждого поколения могут действовать только в хронологически ограниченном отрезке исторического процесса, поэтому обществу необходимо постоянно передавать накопленное культурное наследство, что и осуществляется посредством преемственности поколений. Вместе с тем К. Манхейм констатировал наличие у индивидов, по возрастным параметрам принадлежащих к одному поколению, альтернативных ценностей и установок. В этой связи он отмечал, что единство поколения представляет собой историческую проблему[203].

Таким образом, еще в первых исследованиях поколенческой структуры общества актуализировалась проблема конфликта, разрыва поколений. Данный разрыв может быть как внутрипоколенным, так и межпоколенным. Межпоколенный конфликт Манхейм связывал с феноменом энтелехии поколения (термин, впервые использованный применительно к поколениям немецким философом В. Пиндером), т.е. ясно различимым новым импульсом, новым центром конфигурации поколения. Энтелехия поколения – это выражение общности его внутреннего предназначения, врожденного ему способа восприятия жизни и окружающего мира. «В подобных случаях, - отмечал Мангейм, - мы говорим о появлении нового образа поколения или о новой энтелехии поколения»[204].

Энтелехия является тем, что отличает одно поколение от другого, при этом быстро изменяющийся, динамичный ритм жизни социума может разрушить энтелехию поколения на этапе формирования. В этом случае особенно остро, на наш взгляд, проявляется межпоколенный разрыв и формируется так называемое «потерянное поколение», фактически выпадающее из общей социальной структуры.

Феномен преемственности поколений и межпоколенного конфликта стал предметом специального рассмотрения Ш. Айзенштадта[205]. Ш. Айзенштадт, опираясь на исторические примеры (от примитивных до индустриально развитых государств), проанализировал две взаимосвязанных проблемы – историчности поколенческого деления общества и межпоколенной трансмиссии культуры (процессов социализации).

Основные биологические процессы, по Ш. Айзенштадту, более или менее одинаковы во всех человеческих обществах, а их культурные особенности варьируются, по большому счету, лишь в деталях. Следовательно, все индивиды в любой исторический период вынуждены в течение жизни преодолевать проблемы, связанные с фактом их возраста[206].

В каждом обществе существуют группы, которые, с одной стороны, занимают важное место в социальной структуре, а с другой – членство в них базируется на возрастном критерии. Прохождение индивидом возрастной лестницы никогда не является исключительно его индивидуальным опытом, но также проблемой социальной. Именно здесь кроется наибольшая опасность для жизнеспособности общества, связанная с возможностью нарушения в механизме передачи социальной информации от поколения к поколению. Поэтому одним из главных компонентов возрастной структуры общества является ее иерархичность, т.е. доминирование одних возрастных групп над другими[207].

Поколенческий анализ Ш. Айзенштадт осуществлял на основе соотнесения разновозрастных гетерогенных групп, таких как семья и другие родственные объединения, и одновозрастных, гомогенных групп, сформулировав при этом следующие исследовательские гипотезы:

1. Критерий возраста как принцип в определении социальной роли наиболее важен в обществах, которые основаны на традиционных нормах и ценностях, где главной единицей общественного разделения труда является семья или другой родственный коллектив. Разновозрастные отношения этих ячеек являются базовыми формами взаимодействия между возрастными степенями, тогда как одновозрастные отношения имеют второстепенное значение. В таких обществах одновозрастных, относительно самостоятельных групп, не возникает.

2. Одновозрастные группы обычно возникают в тех обществах, где семья или родственные ячейки не могут обеспечить или даже мешают своим членам достигать полного социального статуса. Это имеет место в двух типах общественных систем: а) в системах, где распределение ролей, возможностей и поощрений не основано на членстве индивида в родственных группах; в таких, «универсалистских» обществах, идентификация индивида с разновозрастными членами семьи не обеспечивает ему достижения полной зрелости, статуса и участия в делах социальной системы; в таких случаях солидарность разновозрастных отношений разрушается и появляется тенденция к возникновению одновозрастных групп; б) в системах, где структура семьи или генеалогической группы блокирует возможность достижения младшими социальной зрелости внутри группы, так как старшие не допускают младших к ресурсам, без которых выполнение взрослых ролей невозможно[208].

Таким образом, по мнению Ш. Айзенштадта, формализованные корпоративные одновозрастные группы возникают там, где семья еще не стала центральной ячейкой общественного разделения труда (например, в обществах с так называемыми возрастными классами), либо там, где она уже утратила это положение. И именно в таких обществах наиболее вероятен межпоколенческий разрыв, принимающий крайнюю форму в виде конфликта поколений или «пропасти» (разлома) между поколениями (Generational gap – термин, используемый рядом современных западных авторов).

Категорией generational gap оперировала и М. Мид[209], которая рассматривала человеческую историю как смену трех типов культур, выделяемых с точки зрения характера трансляции опыта между поколениями: постфигуративные, где осуществляется традиционная преемственность поколений, и дети учатся прежде всего у своих предшественников; кофигуративные, где впервые наблюдается разрыв между поколениями и где дети и взрослые учатся также у своих сверстников; префигуративные, в которых взрослые учатся также у своих детей и где, следовательно, наиболее вероятен конфликт поколений.

По мнению М. Мид, возникновение разрыва между поколениями – явление достаточно давнее, проявляющееся впервые в кофигуративных обществах, где имеет место разрыв в преемственности опыта. Такие эпизоды впоследствии все более усиливаются – общество резко дифференцируется по возрастным группам, восстание молодого поколения против авторитета старших на определенной стадии взросления институционализируется[210]. Максимальной степенью разрыва (пропасти) между поколениями характеризуются префигуративные культуры, возникающие с середины ХХ века, которые формируют уникально новый тип социальной связи между поколениями, когда ценности и знания старшего поколения не довлеют над младшим поколениям: «Во всех частях мира, где все народы объединены электронной коммуникативной сетью, у молодых людей возникла общность опыта, … которого никогда не было и не будет у старших. И наоборот, старшее поколение никогда не увидит в жизни молодых людей повторения своего беспрецедентного опыта перемен, сменяющих друг друга. Этот разрыв между поколениями совершенно нов, он глобален и всеобщ»[211].

Новая культура, описанная М. Мид в 1970-е гг. как только зарождающаяся и будущее которой неизвестно, за прошедшие десятилетия, на наш взгляд, еще более распространилась и усилила межпоколенческий разрыв.

Для поколения молодежи конца XX – начала XXI вв. специфической энтелехией, на наш взгляд, стало формирование повседневных практик в условиях принципиально новой информационной среды «нью медиа», основанной на развитии компьютерных технологий. Поскольку энтелехия является тем феноменом, который отличает одно поколение от другого, то наличие опыта общения в виртуальной среде, которого не было у поколения родителей, может рассматриваться в качестве условной границы, отделяющей одно поколение от другого.

Исходя из приведенного выше тезиса, можно констатировать наличие цифрового барьера (digital divide) между молодежью и старшими поколениями – «отцов» и, в особенности, «дедов». Этот барьер применительно к поколенческому анализу в общем виде характеризует отсутствие навыков работы с цифровой (компьютерной) техникой у старшего поколения, что может рассматриваться в качестве фактора, усугубляющего межпоколенческий разрыв.

С другой стороны, в условиях информационного общества представляется дискуссионным сама методология поколенческого анализа в его классическом понимании, поскольку процесс традиционной преемственности между возрастными когортами фактически трансформировался в свою полную противоположность. В этой связи представляет интерес исследование, проведенное шведским исследователем П. Аарсандом (P. Аarsand) с применением методики визуально-антропологического наблюдения. Согласно полученным результатам, тот факт, что младшее поколение в семье обладает значительно большими знаниями в сфере цифровой (компьютерной) техники, способствовало в ряде наблюдаемых случаев активизации межпоколенческих взаимодействий между ребенком и родителями (дедушками, бабушками). Ребенок-подросток в этом случае становился субъектом обучения более старших членов семьи навыкам работы на компьютере[212]. Таким образом, компьютер (цифровая техника) может играть в повседневной жизни семьи не только роль цифрового барьера, но и, напротив, роль актора коммуникации.

На примере российского общества можно констатировать, что в настоящее время поколение «детей» оказывается не только более информированным в динамично развивающейся технологический среде, но и более адаптированными к новым социально-экономическим условиям, по сравнению с когортой «отцов», следовательно, не всегда нуждается в социализации в ее классическом понимании. Напротив, старшее поколение ощущает необходимость ресоциализации с помощью молодого поколения. Кроме того, развитие компьютерных технологий и формирование виртуального пространства, характеризующегося предельной степенью анонимности общения, все более стирают различия между индивидами по возрасту, социальному статусу, гендерной принадлежности, что формирует новое, уникальное поле межпоколенческого взаимодействия. Вместе с тем, методология поколенческого анализа, на наш взгляд, обладает несомненным эвристическим потенциалом, поскольку в условиях максимальной индивидуализации и фрагментации социальной жизни позволяет зафиксировать некоторые типологические характеристики социально-демографических групп.