Лингвистика текста и фонология

Название данного раздела полностью воспроизводит тему доклада выдающегося

российского языковеда Л. Р. Зиндера на конференции, посвященной просодии текста. В

своем выступлении петербургский ученый сумел определить узловые моменты

лингвистического анализа текста с фонологических (фонетических) позиций (Зиндер 1982:

19-22).

Главной чертой современной лингвистики текста, как и старого синтаксиса

предложения, Л. Р. Зиндер считает почти исключительную ориентацию на изучение

письменных текстов. Отдавая должное широкому распространению в современном обществе

и кажущейся независимости письменной речи от устной формы, Л. Р. Зиндер тем не менее

утверждает, что письменная речь не обладает достаточными средствами для передачи

внутренней структуры сообщения, всех нюансов его значения, коннотативных и

прагматических аспектов сообщения. Этого не может сделать даже фонетическая

транскрипция, так как отразить на письме (хотя бы и фонетическом) все богатство звуковой

речи почти невозможно (там же: 20-21). По словам петербургского ученого, «автономность

письменного языка в целом проявляется прежде всего в синтаксисе, в сложной структуре

высказывания, складывающегося подчас из ряда переплетенных между собой простых

предложений. Такого синтаксиса требует высокая ступень развития, отличающая

современную науку» (Зиндер 1997: 28).

По мнению Л. Р. Зиндера, анализ фонетико-фонологических свойств устного текста

— предмет особого раздела суперсегментной фонологии (или интонологии), в задачу ко-

торого входит выявление противопоставленных в данном языке форм, релевантных для

выражения тех или иных отношений в соответствующих речевых единицах (фразовых

единствах, абзацах и т. д.). Одной из задач нового раздела интонологии должно быть

установление тех интонационных средств, которые, во-первых, обеспечивают в данном

языке целостность единицы текста, во-вторых, выполняют функцию связи элементов

соответствующих единиц (Зиндер 1982: 21-22).

Л. Р. Зиндер высказал предположение, что созданию целостной текстовой единицы

служит в первую очередь единство стиля произношения, включающего в себя такие чисто

фонетические компоненты, как темп произнесения, тембр и др. Создание теории стилей

произношения в указанном понимании этого термина — первоочередная задача общей фо-

нетики (там же: 22).

Для обеспечения смысловой связи различных отрезков текста между собой

используются все компоненты интонации, которые не только берут на себя функцию

средства связи одного отрезка с другим, но и в известной степени прогнозируют

семантическую структуру последующих частей текста. Это положение Л. Р. Зиндера нашло

свое подтверждение во многих экспериментально-фонетических исследованиях (см., напр.

(Филиппов 1982)).

Создание полноценной «Фонологии текста» в значительной мере осложняется тем,

что, по мнению X. Кальферкемпера, традиционная фонология оказывает явное предпочтение

структурным, основанным на парадигматических отношениях методам анализа звуковых

единиц (Kalverkamper 1981: 66). В этом мнении немало справедливого. Так, автор одной из

современных книг по фонологии Е. Тернес тремя необходимыми фазами подлинно научного

анализа звукового материала считает сегментацию, описание и классификацию (Ternes 1987:

28), т. е. классические операции анализа языкового материала, применяемые в структурной

лингвистике. Соответственно дальше, констатации факта, что «язык состоит из единиц

различной величины» (Ibid.: 9) и что «несколько предложений образуют текст» (Ibid.), дело

не идет, и автор остается в границах традиционной структурной фонетики (фонологии).

Однако не следует умалять вклад ученых-фонетистов в формирование современной

теории текста. В свое время Т. М. Николаева совершенно справедливо указывала на то, что

формирование грамматики линейных отношений (т. е. грамматики текста) начиналось с

изучения фразово-просоди-ческих структур, потому что именно в устном высказывании

оказалось возможным установить набор единиц минимальной протяженности (синтагм), из

которых состоит устный текст. А ключом к текстовой грамматике является сама идея со-

положения этих единиц. Таким образом, идея введения в синтаксис новых единиц и

соответственно новых отношений намного опередили свое время (Николаева 1978: 13-15).

Вообще, основная трудность исследования текстов, согласно известному тезису Р.

Харвега, объясняется тем, что «возможность подвергать языковые единства формальному

анализу убывает по мере повышения его иерархического уровня и возрастания его объема»

(Harweg 1968: 9). Поэтому большинство наблюдений над фонетической организацией текста

затрагивает структуру микротекстов — сверхфразовых единств (сложных синтаксических

целых). Научный интерес к анализу целых текстов значительно возрастает в связи с

насущной потребностью сопоставления классических фонологических постулатов с фактами

речевой деятельности, управляемой фонологией носителей языка (Фонология речевой

деятельности 2000: 4-5).

Выше уже говорилось о том, что важную роль в выявлении фонетических

характеристик текста может сыграть интонология. Исключительная роль интонации в

организации устного текста определяется ее тремя главными функциями: членения,

оформления и выделения (там же 2000: 103-106). Именно поэтому не иссякает интерес

ученых к исследованию паузы как основного средства членения текста, мелодики,

объединяющей высказывание в единое целое, и ударения как способа выделения отдельных

компонентов высказывания. Все компоненты интонации способствуют формированию

целостного облика текста.

Одним из плодотворных направлений анализа звуковых характеристик текста

остается изучение связи актуального членения предложения с текстовой организацией.

Деление предложения на тему и рему, интонационное выделение ремы и другие

фонетические особенности высказывания находятся в тесной связи со строением всего

текста и ожиданиями его продолжения слушателем. Особенно ярко это проявляется в тексте,

представляющем собой диалогическое единство (Николаева 1978: 27-28; Златоустова,

Потапова, Трунин-Донской 1986: 9); см. также гл. 9.

2. «Интонационное единство» А. М. Пешковского

Отдельные попытки изучения фонетических свойств речевых отрезков, больших, чем

предложение, предпринимались уже давно, в первой половине XX в. Ранее (см. гл. 3) уже

давалась краткая характеристика достижений А. М. Пешковского в области

лингвистического анализа больших фрагментов речевой цепи. Именно благодаря его

наблюдениям в лингвистический обиход были введены понятия сложного целого и

интонационного единства. Необходимость требует полнее представить эти данные.

Взгляды А. М. Пешковского на особенности синтактико-фонетической организации

сложного целого отличаются свежестью и оригинальностью. По его словам, сложное целое,

как и другие синтаксические единицы, имеет свою интонацию и свой ритм. Вообще, чем

сложнее та синтаксическая единица, на которую наслаиваются интонация и ритм, тем

большую роль они играют в языке (Пешковский 1938: 407).

-

А. М. Пешковский проводил различие между паузами, находящимися внутри

сложных целых, и паузами, находящимися между отдельными сложными целыми. Разница

между этими двумя типами заключается в том, что в первом случае пауза может заменять

союз и используется для связи предложений; во втором случае пауза не может быть заменена

союзом, и она служит не для соединения, а для разъединения предложений. Там, где есть

такая пауза, мы осознаем какой-то раздел, какую-то границу, отделяющую одну группу

предложений от другой (там же: 408). Таким образом, А. М. Пешковский уже тогда обратил

внимание на паузу как одно из фонетических средств, позволяющих отграничить друг от

друга отрезки речевой цепи, большие, чем предложение.

В принципе, после паузы, находящейся между отдельными сложными целыми, может

быть и союз, но он уже не будет иметь той же соединительной силы, как и внутри сложного

целого, ибо, по меткому выражению А. М. Пеш-ковского, «РАЗЪЕДИНИТЕЛЬНАЯ СИЛА

ПАУЗЫ ПОБЕЖДАЕТ СОЕДИНИТЕЛЬНУЮ СИЛУ СОЮЗА» (там же).

По А. М. Пешковскому, соединительные и разделительные синтаксические паузы

неразрывно связаны со своими специфическими и очень разнообразными интонациями, ко-

торые являются к тому же более обычным средством «дробления» речи, чем паузы. В то

время как соединительной паузе всегда предшествует или повышение голоса, или частичное

понижение разных типов, разделительной паузе всегда предшествует или законченного типа

понижение голоса, или вопросительная, или восклицательная интонация. Автор прямо

говорит о том, что в каждом отрывке осознается столько сложных целых, сколько в нем

таких интонаций, независимо от количества пауз и от их длительности. Таким образом, для

А. М. Пешковского понятие синтаксической паузы включает в себя также интонацию,

которая всегда сопровождает и часто заменяет паузу (там же: 409-410).

Итогом размышлений А. М. Пешковского является вывод о том, что основной

интонационной единицей речи является не предложение и не сложное целое, а некая

величина, в грамматическом отношении то сложная, то простая, обладающая одной из трех

законченных интонации: законченно-повествовательной, вопросительной или

восклицательной. Эта величина не может быть предложением, потому что те предложения,

которые входят в состав сложных целых, интонационно не самостоятельны и могут даже в

известных случаях сливаться с соседними частями своих сложных целых. Эта величина не

может соответствовать также сложному целому, потому что и отдельное предложение может

иметь интонационную законченность. А. М. Пешковский предложил назвать эту величину

интонационным единством или проще — фразой. Под фразой он понимал всякий отрезок

речи от одной разделительной паузы до другой, независимо от того, из скольких

предложений он состоит. Фраза, в свою очередь, может быть простой и сложной, но главное

состоит в том, что это деление не совпадает с грамматическим делением фраз на одиночные

предложения и сложные целые (там же: 410).