Элокуция в составе риторики

При желании осуществить "официальное представление" элокуции можно исходить из следующих (обычных для пособий по риторике) уста­новок.

Тот, кто предлагает вниманию слушателей сообщение, имеет перед со­бой отнюдь не только задачу предоставить в их распоряжение определен­ный материал (инвенция) и не только задачу распределить этот материал так, чтобы им удобно было воспользоваться (диспозиция), но и задачу "подать" материал определенным образом; или старомодно выражаясь, определенным слогам. За слог и отвечает третий раздел риторики - элоку­ция.

В сущности же элокуция изначально давала рекомендации довольно широкого спектра и апеллировала к таким категориям, как:

· aptum - подбор целесообразных языковых средств,

· puritas - грамматическая правильность,

· perspecuitas - ясность мысли,

· omatus - красота выражения.

Очевидно, стало быть, что вопрос о том, как сказать, отнюдь не ставился исключительно в плоскость "сказать красиво". Красота, в соответствии с приведенными выше категориями, становилась на их фоне своего рода следствием чистоты мышления и изложения.

Вне всякого сомнения, было бы весьма и весьма теоретически заманчи­во попытаться представить здесь элокуцию подобно тому, как была пред­ставлена диспозиция, то есть повторить названия логических ошибок и. проследить, как они выглядят в "позитивном варианте".

Однако, как всякая чрезмерно "стройная" теория, подобная конструк­ция, видимо, выглядела бы подозрительно. Поэтому данную идею при­шлось оставить в покое. Однако всякий раз, когда мы будем располагать возможностью соотнести ту или иную фигуру с соответствующим ей пара­логизмом, попытка такая будет предприниматься.

Переходя к теории фигур, как часто еще называлась элокуция (а впо­следствии и риторика в целом), следует, видимо, еще раз напомнить, что фигуры в данном пособии рассматриваются как позитивные аналоги логиче­ских ошибок.

К настоящему времени ни для кого, пожалуй, уже не является вопросом тог факт, что логические ошибки, с одной стороны, и риторические откры­тия (будем теперь пользоваться термином риторика в позднем значении этого слова, имея в виду риторическую функцию употребления языка) - с другой, имеют одну и ту же природу. Однако все еще остается вопросом, в чем именно эта "природа" проявляется.

Не претендуя на развернутый и тем более исчерпывающий ответ, ска­жем только, что разгадка может находиться прежде всего в плоскости "системы координат", применительно к которой рассматривается то или иное речевое явление. Дело, на наш взгляд, в том, что оценка задается са­мой системой координат, иными словами, типом сообщения, к которому принадлежат соответствующие высказывания.

Внутренняя "среда" речевого целого как система однородно соотнесен­ных компонентов создает необходимый фон для восприятия "проблематичного" речевого явления: будет оно логической ошибкой или риторическим открытием, зависит от того, как оно взаимодействует с дру­гими компонентами внутренней среды. Внутренняя среда и выступает той системой координат, в которой квалифицируется речевое явление.

Однако данная система координат входит в другую систему координат, более общего свойства: имеется в виду вся совокупность сообщений какого-либо типа, организованных приблизительно одинаковым образом, что, в свою очередь, дает возможность квалифицировать эту совокупность как определенный стиль речи.

Особенно вдаваться в подробности риторики как учения о стиле здесь едва ли целесообразно. Хотя риторика первоначально действительно игра­ла и эту роль, соответствующие полномочия были впоследствии переданы поэтике и стилистике, которые и стали отвечать за стилистические катего­рии. В том же дискурсивном варианте риторики, который здесь предлага­ется, учению о стиле просто не остается места.

Заметим тем не менее, что, даже не разбираясь с понятием стиля как та­кового, легко представить себе, что "риторические открытия" типа голово­кружительных метафор, гипербол, парафразов уместны далеко не в любом типе текста. Или, говоря осторожнее, не в любой тип текста они могут быть включены органично.

Но речь идет исключительно о резко индивидуальных метафорах, гипер­болах, парафразах и проч., между тем как существуют, и на это постоянно указывается в нашем пособии, и так называемые общеязыковые варианты тех же самых речевых явлений.

Эти-то общеязыковые варианты и являются мостиком от естественного языка к естественному языку в риторической функции. "Укорененность тро­па в самой структуре языка, - пишет в высшей степени авторитетный ис­следователь тропов В.Н. Топоров, - и органическая предрасположенность языка к созданию тропов никогда не отвергались, но явно недооценива­лись".[33]

И действительно, запрета на использование фигур в каком бы то ни было типе сообщения налагать не принято: если фигура выполняется мас­терски и с учетом "времени и места", она обычно не подлежит суду.

Этой общей рекомендацией учебных пособий по риторике прошлого века ограничимся и мы. Дело ведь еще в том, что отношения между разны­ми типами текстов сегодня и отношения между разными типами текстов, скажем, в античности, естественным образом неодинаковы. Вот почему проекция теории стиля на современную текстовую практику может быть, мягко говоря, непродуктивной,