В. Г. Черткову и Ив. Ив. Горбунову. 19 страница

Очень, очень хотелось бы пустить эту книгу в обращение, потому что я хорошо знаю и ежедневно получаю подтверждение того, как она нужна...

Прошу вас также, Лев Николаевич, попросить кого-нибудь ив ваших детей сделать всё возможное для того, чтобы отыскать и вернуть мне исповедь Аполлова, которую я вам послал для прочтения. Мне хотелось бы ее сохранить у себя, о чем просил меня и Аполлов, которому было неприятно узнать, что она списана и ходит по рунам в Москве. Ваня видел одну копию у Страхова, который, быть может, знает, где находится оригинал... Что касается до "Посредника", то вы, разумеется, правы, и мне самому было бы слишком жаль его закрыть. Я думаю поступить так: сдать всю корреспонденцию и деловые сношения Ване, который взял бы себе в помощники И. М. Трегубова; а я с Галей, которая следит за всей текущей литературой, сохранили бы только выбор материала для издания. Если бы при этом и пришлось мне кое-что редактировать, писать иногда вступления, уведомления и т. п., то всё ж таки это не так поглощало бы всё мое время, как теперешнее мое заведование всеми текущими делами и сношениями. -- Я хорошо понимаю то, что вы говорите о нежелательности нарочно освобождать себе время для литературных работ. Но я главным образом вовсе не для этого хочу освободиться, а для ручного труда и более деятельного участия в непосредственно окружающей меня жизни, так как только при этом условии вижу я какую-нибудь возможность ясно сознать всё безобразие своего положения и постараться, на сколько от меня зависит и на сколько я в силах, его изменить. Работа же письменная, моя личная, назревающая и требующая от меня осуществления, шла. бы параллельно с этим и воодушевляла бы меня..."

(1) Рукописи "Исповеди" Аполлова и статьи Черткова о половых отношениях вскоре нашлись, как это видно из бездатного письма Т. Л. Толстой к Черткову, написанного в начале июля. В том же письме Т. Л. Толстая писала о работе Толстого над статьей "Non agir", упоминаемой в комментируемом письме: "Рукопись Аполлона и ваша о половых отношениях--у Маши; первую пришлем вам, вторую дадим папа. Он сегодня огорчен тем, что полученный им перевод статьи по поводу Дюма и Зола оказался невозможно плохим. Ему приходится с помощью нашего француза всё переводить вновь. Статью эту "Revue de Famille" и "Северный вестник" хотят выпустить к 1 августа. Теперь же вряд ли они успеют" (АЧ).

(2) Об этой рукописи см. прим. к письму N 338.

(3) Об этой рукописи см. прим. к письму N 339.

(4) Иван Петрович Братнин (1826--1898)--московский купец, друг А. Н. Дунаева, с конца восьмидесятых годов, разделявший взгляды Толстого. О нем в связи с его смертью см. письмо Толстого к А. К. Чертковой от 30 марта 1898 г., т. 88.

(5) Абзац редактора.

(6) Толстой имеет в виду свое письмо А. И. Аполлову от 20 июля, в котором он вторично советовал ему поехать в Самарскую губернию лечиться кумысом. См. т. 60.

(7) Т. Л. и М. Л. Толстые.

(8) Мария Леонидовна Оболенская (р. 1874)--дочь кн. Леонида Дмитриевича Оболенского и Елизаветы Валериановны Толстой, внучка сестры Л. Н. Толстого М. И. Толстой, вышедшая замуж за Николая Алексеевича Маклакова (1871--1918), состоявшего министром внутренних дел в 1912--1915 гг.

(9) Villot (Г. Вилло), переводчик, писал Толстому в письме от 29 июня, что, получив статью Толстого для перевода, спешно перевел ее и отослал в "Revue de Famille", копию же посылает ему для просмотра. "Смею надеяться" -- писал Villot -- что перевод заслужит вашего одобрения, но если вы найдете нужным сделать исправление в самом подлиннике и в переводе, я бы просил вас известить меня об этом и прислать те страницы (подлинника и перевода), в которых вы желали бы произвести `ти изменения. Это позволит мне произвести нужные исправления в Париже... Думаю, что, перечитав ее на французском языке, вы не найдете нужным вносить особые поправки. Я бы хотел, чтобы перевод был опубликован в августовском (1 августа) номере журнала" (АТБ).

(10) Абзац редактора.

(11) О рассказе Толстого "Кто прав?" см. прим. к письму N 296.

(12) В Ржевске в это время находились Е. И. Попов, И. П. Горбунов, И. М. Трегубов и М. Н. Чистяков.

* 342.

1893 г. Июля 20. Я. П.

Письмо ваше получил в Бегичевке и, т[ак] к[ак] я здесь бываю более занят, то и не успел ответить. (1)

(2) Что Дрожжин? (3) Страшно читать. Точно, как черкесы мучали пленных. Поучительно в том отношении, как жестокость его мучителей есть только некоторая степень жестокости всякого станового, губернатора, военного, и как можно каждому дойти до этого. Дай Бог вам помочь ему.

Победоносцев (4) писал мне, (5) а не жене. Слова его были те, кот[орые] я упомянул в статье. Не могу догадаться, как вы хотите воспользоваться этими словами. Если не в письме ко мне, то может быть он сказал это Страхову, а Страховъ, через кот[орого] я посылал письмо к Государю, передавал мне в письме слова Победоносцева.

Рукописи (6) вы знаете, что нашлись, и вероятно вы их уже получили. (7)

На вопрос ваш не могу сейчас ответить. Основание моей мысли то, что то дело божие, к[оторое] делается через нас, мы, зная его цель, общий характер (царства божия), мы никогда не знаем вполне, как оно делается. И потому, когда нам кажется, что совершается нечто, мешающее совершению этаго дела, то это происходит от того, что мы считаем делом божиим то, что не есть дело божие, и не видим настоящего. Мальчик играет в стружки и думает, что столяр их делает, а столяр кончил работу и сжег стружки.

Теперь все переделываю статью о З[ола] и Дюма. (8)

На обороте: Воронежской губернии станция Россоша

Владимиру Григорьевичу Черткову.

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан: "Толстой и Чертков", стр. 202. Письмо на бланке закрытого письма ("секретка"). На подлиннике помета Черткова черным карандашом: "N 337. Я. П. 21 июля 93". Почтовые штемпели: "почтовый вагон 21 июля 1893 г.", "почт.-тел. Контора Россоша 24 июля 1893 г.". Датируется днем, предшествующим почтовому штемпелю отправления.

Ответ на письмо от 6 июля, в котором Чертков писал: "На-днях я получил от Хилкова письмо о Дрожжине, содержащемся в Воронежском дисциплинарном батальоне. Я думал, что его увезли из Воронежа. Тотчас же мы снарядили в Воронеж Женю узнать про него и -- кто начальство. Сегодня Женя вернулся. Держат Дрожжина так строго, что он почти из камеры не выходит. Доступ к нему невозможен. Он приговорен к 6 лет дисциплинарного батальона, но там больше 2-х не сохраняют здоровья; следовательно, это равносильно медленной казни. Я решился сделать всё, что могу, для облегчения его участи. Хочу написать о нем записку и попросить Воронцова показать ее государю. Для получения самых точных сведений завтра провожу до Воронежа Ваню, возвращающегося в Москву, и в Воронеже наведу справки. Врач дисциплинарного батальона, оказывается, мой старый знакомый. Когда окончу свою записку, то пришлю вам для просмотра. Хочу написать, как можно короче, яснее и убедительнее, главным образом ходатайствую об этом частном случае, но попутно касаясь жестокости таких преследований вообще. -- Пожалуйста, Лев Николаевич, сообщите мне приблизительно подлинные слова Победоносцева о том, что его Христос не ваш Христос, --собственно, как он своими словами определяет своего победоносного и торжествующего Христа. Это, кажется, было в одном его письме к вашей жене. Мне очень хотелось бы воспользоваться его подлинными словами для одного сложившегося во мне места этой записки.... Как хорошо и ясно вы высказались в вашей книге о свободе воли. Меня до сих пор не удовлетворяли никакие суждения об этом важном предмете. Ваше же выяснение его меня теперь вполне удовлетворяет. И для меня большое облегчение, что с этой стороны для меня теперь ясно. Спасибо вам. -- Присланная вами вставка очень хороша и удачно выражена... Таи как вы не отказались в двух словах ответить мне на последние мои подобные вопросы и очень мне этим помогли, то решаюсь сообщить вам тот, который в связи с моею внутреннею жизнью меня сейчас особенно занимает, и попросить нас опять таки хотя бы полунамеком ответить на него. В "О жизни" вы обмолвились замечанием о том, что человек умирает не от внешних причин, а от того, что для него прекратилась возможность дальнейшего развития разумения, т. е. всегда своевременно. Также вы, да и другие духовно настроенные, не раз высказывали мысль, что ничто не может пропасть (например, при похищении людьми враждебными писания, представляющего результат продолжительной и напряженной духовной работы). Я с своей стороны чувствую, что это верно; но не могу обосновать этого чувства. На чем у вас основывается ваша уверенность в таном отсутствии случайности и несомненной своевременности таких явлений, как смерть, пропажа результата труда и т. п.? Пожалуйста скажите мне".

Об этом письме Черткова Толстой писал С. А. Толстой в письме от 15 июня: "Поразительно письмо Черткова и Попова о Дрожжине. Ни будет таких людей, никогда узел не развяжется, а когда есть эти люди, становится страшно, особенно за мучителей" (ПЖ, стр. 450.)

(1) Л. Н. Толстой вместе с Т. Л. Толстой поехал в Бегичевку 10 июля и пробыл там до 19 июля. Поездка эта была вызвана необходимостью закончить работу по организации помощи голодающим и ликвидировать столовые, которые можно было закрыть к тому времени, когда крестьяне могли приступить к сбору нового урожая.

(2) Абзац редактора.

(3) Евдоким Никитич Дрожжин (1866--1894) -- сын бедного крестьянина Суджанского уезда Курской губ., сельский учитель. В 1889 г., познакомившись с Д. Л. Хилковым стал разделять многие взгляды Толстого. В сентябре 1890 г. арестован по обвинению в распространении нелегальной брошюры "Сказка о 4-х братьях" и находился в заключении до апреля 1891 г. В августе 1891 г. отказался от военной службы. Несмотря на отказ от присяги, Е. И. Дрожжин был зачислен в солдаты, но вследствие отказа обучаться военным приемам, был предан военному суду и в сентябре 1892 г. приговорен к двухлетнему заключению в дисциплинарном батальоне. Будучи доставлен, вместе с другим, отказавшимся от военной службы, Н. Т. Изюмченко, в Воронежский дисциплинарный батальон, Дрожжин, продолжавший настаивать на своем отказе от военной службы, неоднократно подвергался заключениям в карцер, причем эти аресты сопровождались лишением пищи. В январе 1893 г. за отказ от выполнения распоряжений начальства был приговорен к продлению срока заключения в дисциплинарном батальоне на три года (до 1897 г.), заключен вновь в карцер в мае 1893 г. за повторный отказ от присяги, приговорен еще на 3 года заключения в батальоне (до 1900 г.) и, не вынеся тяжелых условий, заболел туберкулезом. Летом 1893 г. Чертков добился свидания с Дрожжиным и затем поддерживал отношения с ним до его смерти. В августе 1893 г. Е. Дрожжин был вновь судим военным судом и приговорен еще к трем годам заключения в дисциплинарном батальоне (до 1903 г.). Вследствие почти непрерывного заключения в карцере, в крайне тяжелых условиях, болезнь Е. Н. Дрожжипа значительно обострилась. В декабре Дрожжин был признан негодным к военной службе и в январе отправлен в больницу Воронежской губернской тюрьмы, где вскоре и умер. О Дрожжине см. письма Толстого к Дрожжину (т. 66) и Послесловие Толстого к книге Е. И. Попова "Жизнь и смерть Е. П. Дрожжина" (т. 31).

(4) Абзац редактора.

(5) После убийства Александра II Толстой обратился к Александру III с письмом, в котором доказывал, что, как христианин, царь должен простить обвиняемых по делу о цареубийстве, и просил обер-прокурора синода К. II. Победоносцева передать это письмо.

К. П. Победоносцев, получив через Н. Н. Страхова письмо Толстого с просьбой передать царю, отказался выполнить эту просьбу и через три месяца, 15 июня, ответил Толстому письмом, в котором писал: "Прочитав письмо ваше, я увидал, что ваша вера одна, а моя и церковная другая, и что наш Христос -- не ваш Христос. Своего я знаю мужем силы и истины, исцеляющим расслабленных, а в вашем мне показались черты расслабленного, который сам требует исцеления". (См. т. 63, стр. 59.) Толстой в книге "Царство Божие внутри вас" не приводит этих слов Победоносцева, но вероятно имел их в виду, когда писал. "Если бы все люди знали, что церковь проповедует Христа, казнящего и не прощающего и воюющего, то никто бы не верил в эту церковь и некому было бы доказывать то, что она доказывает". См. "Царство Божие внутри вас", изд. "Свободное слово" A Tchertkoff, Christchurch 1902, стр. 13.

(6) Абзац редактора.

(7) Об этих рукописях см. прим. 1 к письму N 341.

(8) Статья "Неделание".

* 343.

1803 г. Августа 23. Я. П.

Получил ваше второе письмо, милый друг, и очень огорчен известием о болезни вашего маленького. Меня пугают особенно поносы, потому] ч[то] тут начинаются обыкновенно лечения через желудок больного желудка, и доктора опаснее болезни.

Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечении. Первое -- местное лечение больного места: массаж, мази, растирания, припарки; второе -- приемы лекарств в желудок, чтобы оттуда они поступали в кровь; третье -- вспрыскивание в самую кровь; и четвертое -- воздействие на нервы духовными средствами. Я думаю,- что самые действительные средства первое и последнее. Первое такое, к которому тянет физический инстинкт, и которое, -- как массаж и тепло, -- доступно всякому; последнее такое, к кот[орому] влечет духовное стремление, -- я разумею бодрое, веселое, преданное воле Бога расположение, и тоже всем доступное.

Я перечел после вас книгу Evans'а. (1) В ней много прекрасного. Только он хочет слишком многого и от того подрывает доверие. Я думаю, что надобно бы сказать, что едва ли в среднем не 50%, иногда больше, иногда меньше, в каждом страдании (2) зависит от духовных причин, и вот эти 50% все могут быть устранены духовным лечением, (3) не говоря уже о том, что оно исключает возможность вреда. Это по крайней мере несомненно.

Я бы растирал животик, держал в тепле -- компрессы. Как можно меньше, но как можно жиже и питательнее давал бы есть -- молоко, и старался бы поддерживать его в бодром и веселом состоянии, отвлекая сколько возможно его внимание от его болезни. Ничего нет хуже, даже для маленького, я помню это по себе, --давать лекарство горькое, уверяя, что оно горько, но поможет. Примешь и ждешь и прислушиваешься к боли, и если оно не помогает, то раздражаешься, считаешь себя обманутым. Ну, да Бог дастъ, вы мне напишете сейчас же, что ему уже лучше.

Тоже хрустко мне б[ыло] узнать, что вы были нездоровы. Я чувствую себя отчасти виною в этом нездоровьи.

Страхов (4) теперь у нас. Я его очень просил о "книге о книгах", и он обещал дома, в П[е]т[ер]б[ур)ге, куда он едет нынче, заняться этим и нам сообщить. (5)

(6) Здесь Кузминский и его жена, читая 12-ю главу, нашли в ней неточности и предложили мне изменения, на кот[орые] я согласился, и рад этому, п[отому] ч[то] враги придрались бы к неточностям, чтобы считать себя в праве не принять ничего. (7) Мы написали список поправок и послали трем переводчикамъ. (8) Они уже получили. На днях пошлемъ вам.

Дай вам Бог вамъ обоим, Ан[не] Конст[антиновне] и вам, всего хорошего.

Лиз[авета] Ивановна с вами ли? Если да, то передайте ей мое уважение и любовь.

Л. Т.

Видите, как перо ваше хорошо пишет. (9)

Письмо Золотареза (10) Таня вышлет.

Публикуется впервые. На подлиннике надпись чернилами рукой Черткова: "Я. П. 23 авг. N 338". Дата эта подтверждается записью в Дневнике Толстого от 23 августа: "написал... Черт[кову]".

Ответ на письма Черткова от 7 и 16 августа. В первом из этих писем Чертков писал: ". ..С своей стороны я про вас думаю так, что вы еще долго проживете на земле, так как еще очень нужны, и много дела вам предстоит. Я думаю, что перед вами еще много впереди на земле, много нового и радостного, как в области мысли, так и внешней жизни. Таково мое чувство, и я думаю, что любовь, которую я имею к вам, дает мне право полагаться на это чувство. Я думаю, что вы еще побываете в равных местах и обстановках, и много нового и хорошего переживете. Во всяком же случае прошу вас, дорогой Лев Николаевич, не отдавайтесь этим предчувствиям скорой смерти, это нехорошо: нам вообще не дано ничего знать вперед, и в этом отношении мы знаем еще меньше, чем в других. Достаточно того, что вы готовы к смерти; но дальше этого не позволяйте себе итти в вашем сознании".

Во втором письме Чертков писал: "Сейчас пишу вам опять только для того, чтобы сообщить вам, что мы приехали к матери в Ливиновку на один день; а тут мальчик наш заболел поносом, и мы задержались. Первые два дня у него был довольно сильный жар, который теперь спал. Но полное расстройство желудка продолжается..." Комментируемое письмо явилось первым после пребывания Черткова в Ясной Поляне, куда он ездил в конце июля и где пробыл до 3 августа и, по-видимому, частично связано с разговорами, которые вели Толстой и Чертков при этом свидании.

(1) "The divine law of cure" by Evans, Boston 1884 (Эванс, "Духовный закон лечения"). Толстой читал эту книгу в 1889 году (см. запись в Дневнике Толстого от 12 ноября 1889 г.), соглашался с мыслями автора о том, что в болезнях имеют большое значение духовные причины, и считал, что течение болезни в известной степени зависит от духовного состояния больного.

В августе и сентябре 1893 г. Толстой перечитывал книгу Эванса, по-видимому, в связи с предположением издать ее в "Посреднике", и дал о ней обстоятельный отзыв, изложенный в письме сотрудницы "Посредника" Е. И. Баратынской к Черткову от 2? сентября: "Лев Николаевич вообще не советует пока переводить " The divine law of cure". Он долго читал и много думал, многое ему очень нравится и он было совсем решил, что стоит переводить, потом, поразмыслив окончательно, говорит, что нет. Он находит, что Эванс слишком хочет доказать, что он думает, чем не достигает цели, так как дает этим повод противникам обличить его в несостоятельности, компрометирует самое учение, за которое стоит, и еще Льву Николаевичу не нравится, что он склонен свести всё к наложению рук" (АЧ).

(2) Зачеркнуто: прибавляется

(3) Эта мысль высказана в Дневнике Толстого от 23 августа почти в тех же самых выражениях: "в каждой болезни есть доля духовного страдания. Эта доля может быть различна, от 80 до 10, но, скажем, она 50%. Вот эти-то 50®/о могут быть устранены духовным лечением". О том же Толстой писал в письме к М. Ф. Кудрявцевой от 24 августа 1893 г. (См. т. 66.)

(4) Абзац редактора.

(5) По сообщению А. К. Чертковой, Толстой "насколько помнится, просил Н. Н. Страхова составить списки лучших книг для чтения по разным вопросам жизни, а так же и беллетристики, с кратким отзыве о каждой из них. Работа эта оставалась невыполненной".

Возможно, что Толстой имеет в виду рекомендательный указатель "Книга о книгах". Толковый указатель для выбора книг по важнейшим отраслям знаний, под редакцией И. И. Янжула, в двух частях, изд. Тихомирова, М. 1892.

Толстой мог советовать Н. Н. Страхову предпринять работу аналогичного типа, но с иным выбором книг, чем тот, который сделан И. И. Янжулом и его сотрудниками. В письмах Н. Н. Страхова к Толстому за 1893 г. сведений об этой работе не имеется.

(6) Абзац редактора.

(7) А. М. и Т. А. Кузминские, читая 12-ю главу книги "Царство Божие внутри вас", обратили внимание Толстого на некоторое сгущение красок при изображении наказаний, применяемых при крестьянских волнениях, и на одно место в XIII главе, касающееся действий подавлявшего крестьянские беспорядки тульского губернатора Зиновьева. Толстой записал об этом в своем Дневнике от16 августа: "Вчера Соня и Кузминские читали и указали мне на неточности: 1) то, что вешают в деревне, 2) что всегда секут, 3) обиды Зиновьеву (Зиновьев прочел в Штокгольме и очень обижен, оскорблен, озлоблен)".

(8) Переводчики книги "Царство Божие внутри вас": Изабелла Гапгуд, которой было предложено перевести книгу на английский язык, но которая затем от этой работы отказалась. Р. Лёвенфельд, переводивший на немецкий язык для книгоиздательства Киршнера, и Гальперин-Каминский, переводивший на французский язык.

(9) Самопишущее (наливное) перо, полученное Чертковым из Англии и подаренное им Толстому.

(10) Василий Петрович Золотарев (р. 18661--сын черниговского купца старообрядца, в конце восьмидесятых и в начале девяностых годов разделявший взгляды Толстого и неоднократно у него бывавший. О нем см. т. 86, стр. 251 и т. 64.

* 344.

1893 г. Сентября 4. Я. П.

Я очень рад былъ получить от вас письмо, дорогая Анна Константиновна. Как хорошо, что маленький Дима поправился, и что вы так освободились, настолько освободились от соблазна лечения.

Вы жалуетесь, что слабы и не можете работать. Да что же делать, коли не могу летать, какъ птица. Ведь мы не жалуемся на это, только п[отому], ч[то] не летали прежде. Но жаловаться на то, что я не могу больше делать того, что прежде делал, если не могу, также неразумно. Все, что можно делать, это таким, какимъ есть, отречься от своей воли и отдаться воле пославшего. Может быть, Ему нужно, чтобы я ничего не делал и был бы соблазном людям.

Я это пишу и вам, и о себе: за последнее время (кажется со времени отъезда Вл[адимира] Гр[игорьевича], я ничего не делаю. Начинал, а теперь даже не сажусь к столу. А ем, сплю, пилю дрова. Не могу ничего делать; а делать, т. е. писать нарочно, не от того, что не могу иначе отделаться от мыслей -- не могу. (1)

Начал было я отвечать на письмо редактора и члена общества немецкого этической культуры (2) на присланные мне и очень хорошо поставленные вопросы: 1) что есть религия? и 2) возможна ли нравственность независимая отъ религии, как я понимаю ее? -- И ответ мне казался ясен и важен; но не могу писать.

Кроме того я был с неделю тому назад болен моей обычной болью живота. Продолжалось резко два дня и теперь прошло, и на душе хорошо, как всегда бывает лучше после страданий. И я начинаю привыкать к этой праздности. Ведь может быть каждому из нас придется доживать десятки лет без силы служить людям так, какъ бы мы хотели; но силы на то, чтобы желать и говорить людямъ, хоть некоторым, хоть изредка, то, что говорил по преданию Иоанн, -- любите друг друга, (3) -- на это всегда достанет сил. А если и делать это, то что же можно сделать большого?

Мне (4) тоже жалко, что В[ладимир] Г[ригорьевич] отдалъ Посредник. (5) И не столько за Посредник, сколько за него. Они так родились вместе и слились, что им не следует разлучаться. Я писал о "не делании"; но "не делание" нужно, главное, когда приписывается особенная важность деланию; а как и был Посредник -- это было только наилучшее занятие в том неестественном и осуждаемом самим положении, в кот[оромъ] находился. Наилучшее употребление незаконного, уже существующего досуга. Если ему В[ладимир] Г[ригорьевич] приписывал большее значение (а он и я невольно мы приписывали ему большее), то это был грех, и лучше опомниться.

Прощайте пока. Любящий вас

Л. Т.

Полностью публикуется впервые. Отрывки напечатаны в ТЕ 1913, стр. 105--106 и Б. III, стр. 211. На подлиннике надпись чернилами: "4 сент. 1893"; черным карандашом: "N 339". Дата определяется записью в дневнике Толстого от 4 сентября: "написал... Чертковым".

Ответ на письмо В. Г. Черткова от 26 августа и А. К. Чертковой от 27 августа. В письме от 26 августа Чертков писал: "Димочка совсем поправился, и хотя очень похудел, так как был довольно сильно болен, но быстро поправляется и крепнет. Поправился он, я в том уверен, главным образом, потому что мы его, слава богу, вовсе не лечили, несмотря на соседство в Лизиновке и врача, и аптеки. Если бы мы его лечили, то он был бы болен и до сих пор... Рассчитываю, что мне будет совсем хорошо, когда я заживу той физической трудовой жизнью, возможность которой открылась для меня со сдачею руководства "Посредником". Эти дни я больше занимался сдачею дел Ив. Мих. Трегубову, который едет в Москву. -- Я провожаю его до Воронежа и пишу вам из поезда. Иду я для того, чтобы постараться еще раз повидаться с Дрожжиным и во всяком случае выяснить, как к нему теперь относятся. А то, судя по последним письмам его, как будто стали к нему строже. Главное же, я в эту поездку хочу окончательно выяснить для себя, писать ли мне то письмо о нем, о котором мы с вами говорили. Хочу освежить впечатление; да и свезти ему книги для чтения и устроить еще кое-какие мелочи, относящиеся до его удобства. Письма его я списываю в тетрадь и доставляю вам для прочтения; но прошу не списывать, так как он этого не желает. Меня беспокоит поэтому судьба той копии с его письма, которую послал вам Женя, и которую вы должны были получить после моего отъезда; а также список с его первого письма, снятый М. А. Шмидт и ее друзьями. Пожалуйста верните мне и то, и другое, и если были еще копии, то удостоверьтесь в том, что их уничтожили". А. К. Черткова в письме от 27 августа писала Толстому, в ответ на его предыдущее письмо N 343. "Как я вам благодарна и как я рада, что всё больше и ближе к вам чувствую себя в вопросах для меня самых тревожных. Ах, если бы вы знали, как я казнюсь и мучаюсь за прошлое..."

Далее, касаясь передачи Чертковым дела редактирования изданий "Посредника" П. И. Бирюкову, А. К. Черткова писала: "Мне очень жаль, что Дима оставил редакторство "Посредника", хотя сознаю, что временно это необходимо сделать, для того, чтобы ему остановиться и одуматься, собраться с мыслями, он слишком разбросался этот год. Но вообще жаль и грустно, точно кто-то умер в доме: всё вынесли, увезли, грустно право. Отчасти я обвиняю себя, если бы я могла работать и помогать так, как первые годы, то наверное Дима не устал бы так; но я совсем плохая работница последние 4 года: голова очень ослабела, память плохая стала, в особенности мешает умственной работе какая-то головная темнота от чтения, письма и даже сосредоточенной мысли, не говоря уже о сердцебиении и других болях, делающих меня никуда не годной физически" (АТБ).

(1) Слова: не от того, что вписаны сверху синими чернилами над другими густо зачеркнутыми словами. Теми же чернилами вставлены слова: иначе отделаться от мыслей не могу...

(2) Георг фон Гижицкий (Georg von Gizicki, 1851--1895), немецкий философ, основатель общества этической культуры и редактор журнала "Ethische Kultur". В письме от 6 августа 1893г. Гижицкий писал Толстому: "Немецкое общество этической культуры указывает в пункте первом своих положении, что его целью является развитие этической культуры, что оно и старается осуществлять, как среди своих членов, так и вне этого круга. Эта цель есть объединяющее начало, которое связывает людей, не взирая на различие жизненных условий, политических и религиозных воззрений". Общество тем самым считает, что мораль есть независимое от религии начало. Очень интересно бы познакомиться со взглядами на этот вопрос наших выдающихся современников... Редакция еженедельника "Этическая культура" позволяет себе обратиться к вам, граф, и покорнейше просить ответить на следующие два вопроса: 1. Что вы понимаете под религией? 2. Верите ли вы в возможность независимой от религии морали?" Отвечая на эти вопросы, Толстой написал статью "Религия и нравственность", впервые напечатанную на немецком языке в журнале "Ethische Kultur" в декабре 1893 г. и затем по-русски, под заглавием "Противоречия эмпирической нравственности", в журнале "Северный вестник" 1895, 1. (См. т. 31.)

(3) Толстой имеет в виду церковное предание об апостоле Иоанне, по которому он в старости твердил лишь одно поучение: "дети, любите друг друга".

(4) Абзац редактора.

(5) Чертков, тяготившийся в это время работой в книгоиздательстве "Посредник", о чем он не раз писал в 1893 году Толстому (см. прим. к письмам Толстого NN 331 и 340), в июне окончательно решил передать редактирование изданий "Посредника" П. И. Бирюкову. В августе 1893 г.,Чертков договорился с Бирюковым о том, что передает ему общее руководство издательством с тем, чтобы часть работы по издательству исполнял в Москве И. И. Горбунов-Посадов. Работу по изданию дешевых репродукций картин было предположено поручить Т. Л. Толстой, совместно с П. И. Бирюковым. Вместе с тем В. Г. и А. К. Чертковы предполагали принимать участие в выборе материала для издательства, рекомендуя отдельные книги как для беллетристического отдела, так и для серии изданий для интеллигентных читателей. Передавая П. И. Бирюкову книго-издательство, Чертков решил вместе с тем для облегчения работы на первое время безвозмездно дать на это дело три тысячи рублей. Ознакомившись с материальной стороной дела, II. И. Бирюков нашел, что денежные обязательства, лежавшие на издательстве, не велики и вполне возможно дальнейшее существование издательства.