О Религии, Спиритизме и Бессмертии 8 страница

Христианская Церковь, запрещая вызывание духов, осуждая Спиритизм, формально опирается на запрет Моисея. Но этот запрет у него находится в той части его законов, каковые имеют временный, т.е. переходный и исторически обусловленный характер, и связан с конкретной исторической обстановкой, в какой жили руководимые им евреи. В самом же «Евангелии», созданном в совершенно иных исторических условиях, нет не только ни одного запрета на всё это или хотя бы какого намёка на запрет, но и недвусмысленно указывается на важность этого дела, и вся последующая деятельность апостолов и святых, как ясно всякому знающему предмет, связана с применением Спиритизма, о чём они сами недвусмысленно и говорят в оставленных ими сочинениях. И подводя итог сказанному об этом запрете, можно спросить, неужели Церковь ставит закон Моисеев выше закона Евангелического, т.е., иными словами, неужели же Церковь православных, католиков и протестантов есть Церковь более иудейская, нежели христианская? (Й.Р.)

CXVIII

Многие писатели говорили о том, что современные психические исследования представили в новом свете библейские сказания. Лучше других это мнение выразил в своей книге «Человеческая личность и её сохранение после смерти тела» Фредерик Мейерс*:

* “Human Personality and Its Survival of Bodily Death” by F.W.H.Myers.

«Я осмелюсь выразить свою твёрдую убеждённость в том, что (как я уже предсказывал, опираясь на полученные свидетельства) в Воскресение Христово будут верить во все времена не только все разумные люди, пусть и отрицающие новые сведения, но и неразумные тоже... Особенно после того, как была провозглашена концепция духовной жизни после телесной смерти. Совершенно очевидно, что этот факт найдёт лишь слабую поддержку со стороны традиционалистов, зато он может и должен быть подкреплён современными исследованиями. Предположим, мы собрали множество подобных историй, документальных свидетельств очевидцев, и допустим, что все эти повествования были опровергнуты критикой, которая отнесла их к разряду галлюцинаций из-за неточности описаний и других ошибок. Можно ли ожидать, что разумный человек поверит в столь чудесное явление? Ведь современный человек, живущий в наш критический век, всегда теряется, когда он, живя в современной Англии, должен заставить себя поверить в то, что случилось в восточной стране, склонной к суевериям, да ещё в столь давние времена. Были ли результаты психических исследований (я имею в виду все известные мне исследования) однозначно отрицательными? Не подвергнутся ли свидетельства христиан – я уж не говорю об их чувствах – сокрушительному удару?»

CXIX

В «Новом Завете» имеется множество эпизодов, которые можно взять в качестве отправных пунктов, чтобы проследить близкую аналогию между аномальными явлениями, ознаменовавшими первые годы христианства, и теми, что поставили в затруднение сегодняшний мир в связи с современным Спиритизмом. Многие из нас охотно допускают, что постоянные требования христианства к человеческой расе вызваны его специфическими доктринами, которые совершенно независимы от чудес, единственное назначение коих имело целью оказать впечатление на ничем не пробиваемое самодовольство бездуховной расы и тем самым с силой направить внимание тогдашних людей к новой системе мысли, предлагаемой христианством. Совершенно то же самое можно сказать и о современном Откровении. Демонстрация силы, простирающейся за пределы человеческих возможностей и человеческого опыта, есть не более, чем способ привлечь внимание. Если повторить где-то уже использованное мною сравнение, то все эти явления не более, чем скромный телефонный звонок, возвещающий, что нам имеют сообщить нечто чрезвычайно важное. Применительно к Христу Нагорная проповедь была куда более значима, чем всё множество совершённых им чудес. То же самое можно сказать о посланиях из мира потустороннего: они бесконечно важнее, чем какие-либо явления, их сопровождающие. Вульгарный ум может выставить историю Христа в весьма вульгарном свете, если он настаивает на чуде с хлебами и рыбой. Так же точно вульгарный ум может овульгарить психическую религию, настаивая на движении мебели и летающих бубнах. В каждом из этих случаев чудеса и явления – лишь неоспоримый знак способности, самая суть которой находится на более высоких планах бытия.

CXX

Во второй главе «Деяний Апостолов» констатируется, что они, христианские вожди, были единодушно вместе. Словосочетание «единодушно вместе» как нельзя более удачно передаёт наличие симпатии, которая всегда присутствует в спиритических кружках как средство, способствующее достижению наилучших результатов, и как раз симпатия настойчиво игнорируется определённым классом исследователей. Затем «внезапно сделался шум с неба, как бы несущегося сильного ветра», а потом «явились им разделяющие языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них». Здесь вполне определённый и ясный перечень весьма характерной последовательности явлений. Давайте же сравним с ним результат, полученный профессором Круксом в ходе его исследований в 1873 году. Он принял тогда против возможного подлога все меры предосторожности, какие ему мог подсказать богатый опыт наблюдателя и точного экспериментатора. В опубликованных им заметках сообщается: «Я увидел светящиеся точки, метавшиеся по комнате, а затем поместившиеся на головах присутствующих». Или вот ещё: «Этим движениям, и то же самое я могу поистине сказать о каждом роде явлений, обыкновенно предшествуют порывы холодного воздуха, порой усиливающиеся до настоящего ветра, который сдувал у меня со стола листы бумаги...»

Итак, разве не странно, что мы сталкиваемся лицом к лицу не только с теми же самыми явлениями, но и что эти явления проявляются в той же самой последовательности: сначала порывы ветра, а после огни? При нашем незнании законов эфирной физики, незнании, которое понемногу начинает рассеиваться, мы можем лишь сказать, что в данном случае перед нами имеются определённые указания на некий общий закон, который увязывает воедино оба этих эпизода, несмотря на разделяющие их девятнадцать веков. Чуть ниже в «Деяниях» сообщается, что «дом сотрясся, где они находились». Многие современные наблюдатели психических явлений были свидетелями вибрации стен комнаты, как если бы мимо проезжал грузовой автомобиль. Именно на такие ощущения, по всей видимости, намекает Св.Павел, когда говорит: «Наше евангелие явлено вам не только в славе, но и в силе». Проповедник Нового Откровения может с полным основанием сказать то же самое. Так, по поводу знаков, явленных в день Пятидесятницы, я могу истинно сказать, что испытал их все на собственном опыте – внезапный холодный ветер, колышущиеся туманные языки огня – при медиумическом содействии г-на Феникса, психика-любителя из Глазго.

CXXI

Невозможно дать никакого философского объяснения явлений, известных как спиритические, которое бы не показало, что все они, несмотря на различия в форме их проявления, происходят из единого центрального источника. Св.Павел, по видимости, не раз утверждает это, когда говорит: «Но всё тот же самый дух совершает сие, разделяясь для каждого человека многажды по желанию». Разве наша сегодняшняя теория, которую нам диктуют факты, может быть выражена в более сжатом виде? Апостол перечислил различные дары, и мы обнаруживаем, что они весьма близки к уже известному нам. Во-первых, есть «слово мудрости», «слово знания» и «вера». Всё это, будучи взято в связи с Духом, по видимости, служит указанием на более высокий характер сообщений, приходящих из мира иного. Затем следует целительство, которое всё ещё практикуется при определённых условиях в высшей степени сильным медиумом, обладающим способностью передавать энергию, при этом он отдаёт ровно столько, сколько слабый получает, что подтверждается словами Христа: «Кто коснулся Меня? Много добродетели (т.е. энергии, – А.К.Д.) ушло из Меня». Затем мы подходим к совершению чудес, которое мы можем назвать просто производством явлений, сюда входит много феноменов разного рода: апорты (когда предметы переносятся на расстоянии), левитация (поднятие в воздух как предметов, так и человеческого тела), производство огней и другие удивительные вещи. Затем следует дар пророчества, являющегося действительной и вместе с тем прерывистой, а зачастую и обманчивой формой медиумизма – всего более обманчива она была у ранних христиан, которые, повидимому, все ошиблись относительно приближавшегося падения Иерусалима и разрушения Храма, каковые они могли смутно предвидеть и отождествляли с «концом света». Эта ошибка повторялась ими столь часто и столь явно, что игнорировать её или отрицать поистине нечестно. Затем мы приходим к способности «различения духов», что вполне соответствует нашему ясновидению, и в конце концов любопытный и обычно бесполезный «дар языков», который наблюдается также и сегодня. Припоминаю, как некоторое время назад я прочитал книгу «И был мне Голос», изданную известным адвокатом,* в которой он описывает, как его юная дочь начала бегло писать по-гречески, правильно расставляя все надстрочные знаки. Сразу вслед за тем я получил письмо от не менее знаменитого врача, который желал знать моё мнение по поводу одного из своих детей. Ребёнок написал значительное количество текстов на средневековом французском. Оба этих недавних случая, несомненно, подлинны, но что касается третьего, когда один неграмотный человек нарисовал несколько невразумительных знаков, которые неким экспертом были объявлены раннекельтскими письменами, то эта история не представляется мне убедительной. Но поскольку огам (раннекельтское письмо, – Й.Р.) действительно представляет собой комбинацию прямых линий, то данный случай всё же можно принять с определёнными оговорками.

* A King’s Counsel, “I Heard a Voice”, Kegan Paul edit. (Й.Р.)

CXXII

Таким образом, явления, связанные со становлением христианства, и те, которые заявили о себе в современном духовном движении, вполне аналогичны. При рассмотрении дара учеников, как сообщают о том Св.Матфей и Св.Марк, единственным дополнением к достигнутому в наши дни является только воскрешение из мёртвых. Если бы кто-нибудь из учеников Христовых действительно поднялся до такой высоты силы, когда жизнь, действительно угасшая, была бы возрождена, то он, несомненно, далеко бы превзошёл всё то, что сообщается в анналах современного медиумизма, но такое оказалось под силу только их великому Учителю. Ясно, стало быть, что такая способность должна быть чрезвычайно редка, иначе бы она была использована ранними христианами для оживления тел их мучеников, попыток к чему, по всей видимости, даже не предпринималось. Для Христа такая способность, без сомнения, допускается; более того: в описании воскрешения, проведённого Христом, имеются незначительные штрихи, придающие ему исключительную убедительность в глазах исследователя психических явлений. Так, при описании воскресения Лазаря, произошедшего после того, как он пролежал четыре дня мёртвый, – поистине самое изумительное чудо Христово – сообщается, как Христос приближался к могиле: он стонал.* Почему стонал он? Ни один исследователь «Библии», повидимому, не смог дать удовлетворительного ответа на этот вопрос. Но всякий, кто слышал, как стонет медиум в момент, предшествующий исключительно сильному проявлению медиумической энергии, увидит в этом пассаже тот самый штрих практического знания, по которому он может судить о достоверности описываемых событий. Само чудо, добавлю я, от того ничуть не становится менее чудесным и всё равно находится за пределами человеческих возможностей, потому что оно произведено за счёт раздвижения рамок естественного закона, и это раздвижение отличается своей степенью от того, что мы можем сами удостоверить или тем более совершить.

* В русском синодальном переводе «Библии» это место – как и многие другие – завуалировано. (Й.Р.)

CXXIII

Хотя наши современные проявления никогда не достигали степени явлений, упоминаемых в библейских записях, они имеют некоторые особенности, о которых не сообщается в «Новом Завете». Яснослышание, т.е. способность слышать голос духов, присуща обоим, а вот «прямой голос», т.е. слышание голоса, который все присутствующие могут услышать своими материальными ушами, – это теперь хорошо удостоверенный феномен, о котором гораздо реже упоминалось в старые времена. Также и спиритическая фотография – явление, когда фотокамера запечатлевает то, что не может видеть человеческий глаз, – служит, естественно, новейшим свидетельством. Ничто не является уликой для тех, кто не изучает улик, но я готов под присягой удостоверить, что лично мне известно несколько случаев, когда образ умершего, получившийся на негативе, не только не составляло труда опознать, но он также совершенно отличался от любой фотографии, сделанной при жизни.

CXXIV

Что касается методов, посредством которых ранние христиане общались с духами, или со «святыми», как они называли умерших единоверцев, то об этом у нас, насколько мне известно, свидетельств не имеется, хотя слова Св.Иоанна: «Братия, не всем духам верьте, но испытуйте духов, от Бога ли они», очень ясно показывают, что общение с духами было занятием привычным и что ранним христианам, как и нам, в процессе общения досаждали вторжения нежелательных духовных сущностей. Некоторые исследователи полагают, что «Ангел Церкви», о котором упоминается в выражениях, наводящих на мысль, что речь идёт о человеке, был на самом деле медиумом, освящённым для содействия той или иной конгрегации верующих. Поскольку у нас имеются ранние указания на наличие епископов, дьяконов и других церковных лиц, то трудно сказать, кем ещё мог быть этот «ангел». Это, однако, может оставаться чистым предположением.

Другое предположение, которое, быть может, окажется куда более плодотворным, касается принципа, в соответствии с которым Христос избрал двенадцать своих главных последователей. Из всего множества народу он выбрал двенадцать человек. И почему именно их? Не в связи с умом и образованностью, ведь Пётр и Иоанн, самые выдающиеся из них, нарочито описываются как «неучёные и тёмные люди». Не в связи с их праведностью, ибо один из них оказался большим негодяем, и все они оставили своего Учителя в его нужде. Не в связи также с их верой, ибо верующих было много. И тем не менее ясно, что они были избраны в согласии с неким принципом подбора, ибо они призывались по одному или по двое. В двух случаях это были пары братьев, как если бы некоторый семейный дар или особенность могли лежать в основании выбора.

В конце концов нет ничего невозможного в том, что дар этот был психической способностью и что Христос, как высший носитель этой способности, когда-либо появлявшийся на Земле, желал бы окружить себя другими её обладателями, наделёнными ею в меньшей степени. Он бы сделал это по двум причинам. Первая: психический кружок является огромным источником энергии для того, кто сам психик, что постоянно подтверждается и нашим собственным опытом: сочувственное и готовое к помощи окружение создаёт атмосферу, благоприятную для проявления психических способностей. До какой степени Христос был чувствителен к такой атмосфере, нам показывает замечание евангелиста о том, что когда Христос прибыл в свой родной город, жители которого не могли отнестись к нему серьёзно, то он оказался не в состоянии произвести никакого чуда. Вторая причина может заключаться в том, что он мог желать, чтобы ученики действовали как его заместители: как при его жизни, так и после смерти, и что для этого были необходимы определённые психические способности, данные от природы.

CXXV

На тесную связь, существовавшую, повидимому, между апостолами и чудесами, указывает в своей интересной работе, выпущенной в свет в виде небольшой книги под названием «Иисус из Назарета» д-р Абрахам Уоллес.* Вполне определённо, что ни один из евангелистов не сообщает ни о каких чудесах помимо экзорцизмов до того времени, пока Христос не начал собирать свой кружок. В этом кружке наиболее, по всей видимости, были одарены в психическом плане трое: Пётр и двое братьев-рыбаков, сыновья Зеведеевы – Иоанн и Иаков. Эти трое и созывались всякий раз, когда была нужда в создании наиболее благоприятной психической атмосферы. Следует вспомнить, что когда дочь Яира восстала из мёртвых, это случилось в присутствии и, возможно, не без содействия трёх названных ассистентов. Опять же при Преображении: невозможно читать отчёт об этом удивительном проявлении, не вспоминая на каждом шагу о своих собственных спиритических занятиях. Этот вопрос опять-таки замечательно разбирается в «Иисусе из Назарета», и было бы только хорошо, если б эта небольшая книжка с её учёной интонацией, широтой взгляда и психическим знанием оказалась в руках каждого читающего «Библию». Д-р Уоллес указывает на то, что самое место – горная вершина – с чистым воздухом и невозможностью помех идеально подходило для манифестации такого рода; что дремотное состояние апостолов является полной аналогией того, что ощущают члены психического кружка, вносящие свою долю психической энергии; что преображение лица и сияющие одежды – хорошо знакомые явления; и, наконец, самое главное, что возведение трёх алтарей лишено всякого смысла, тогда как сооружение трёх шатров (или кабинетов), при альтернативном прочтении, – одного для медиума и по одному для каждой из материализованных форм, создаст абсолютно достаточные условия для получения самых совершенных результатов.

* Опубликовано в шестипенсовом издании компанией «Лайт паблишинг», Лондон, Куин-сквер, 6. Это же издательство предлагает небольшую по объёму, но содержательную книгу д-ра Эллиса Пауэлла на ту же тему. (А.К.Д.)

Данное объяснение Уоллеса является характерным примером работы современного ума и современного знания, выхватывающих лучом своего прожектора событие, остававшееся прежде в тени.

CXXVI

Когда мы переводим библейский язык в термины современной психической религии, взаимосвязь и соответствие между древним и современным знанием становятся очевидными. Так, вместо «Вот чудо!» мы говорим: «Это спиритическое явление». «Ангел Господен» становится у нас «Высшим Духом». Когда говорилось о «гласе с неба», мы говорим о «прямом голосе». «Его глаза отверзлись, и он узрел видение» попросту значит, что «он стал ясновидящим». Только оккультист может понять Св.Писания как действительную и точную запись событий.

CXXVII

Есть много других менее значительных пунктов, которые, повидимому, приводят историю Христа и апостолов в очень тесное соприкосновение с современными психическими исследованиями и являются большой поддержкой точности значительной части повествования «Нового Завета». Самым впечатляющим эпизодом, на мой взгляд, являются действия Христа, когда ему был задан вопрос, требовавший незамедлительного решения, а именно об участи женщины, уличённой в прелюбодеянии. Что же он сделал? То, чего меньше всего можно было ожидать или придумать в подобном случае: прежде чем ответить, он наклонился и что-то написал пальцем на песке. Второй раз уже он делает это, когда ему задают коварный вопрос. Может ли кто из теологов дать объяснение такому действию? Я дерзну выдвинуть утверждение, что среди многих форм медиумизма, коими Христос владел в самой высшей форме, естественно, было и автоматическое письмо, через каковое, призывая подотчётные ему великие силы, он получал требуемый ответ. Охотно допуская, что природа Христа была сверхъестественна в том смысле, что по своим качествам он стоял выше и за пределами обычного человечества, можно всё же задаться вопросом, насколько эти силы всегда вмещались в его человеческом теле и сколь часто он обращался к духовным ресурсам за своими телесными пределами. Если бы он говорил единственно из своего человеческого тела, он, несомненно, оказался бы подвержен ошибкам, как и все мы, ведь рассказывается же, как он спрашивал самаритянку о её муже, на что она ответила, что у неё никогда не было мужа. В случае же с женщиной, застигнутой в прелюбодеянии, можно объяснить его действие, лишь предположив, что он мгновенно открыл канал к надчеловеческому знанию и мудрости, что и дало сразу решение в пользу милосердия и терпимости.

CXXVIII

Интересно проследить, какое впечатление эти явления или рассказы о них производили на тогдашних правоверных иудеев. Бóльшая часть из них откровенно не верила в них, в противном случае они не преминули бы стать последователями Христа или, по меньшей мере, относились бы к такому чудотворцу с уважением и восхищением. Нетрудно представить, как они качали бородатыми головами, как заявляли, что с такими вещами им сталкиваться не приходилось, и, может статься, указывали на какого-то местного фокусника, который не очень честно заработал несколько динариев, подражая тем же явлениям. Были, правда, и другие, которые не могли отрицать, потому что либо видели сами, либо встречались с теми, кто видел. Такие резко заявляли, что всё шло от дьявола, лишая тем Христа одного из самых сильных доводов, основанных на здравом смысле – качестве, в котором ему не было равных. Те же два класса оппонентов – скептики и дьяволоборцы – противостоят сегодня и нам. Воистину ничто не ново под луной, и всё возвращается на круги своя.

CXXIX

Есть одно направление мысли, на которое можно указать в надежде, что оно найдёт развитие от умов и писаний тех, кто глубоко изучил возможности психической силы. Вполне возможно, хотя, согласен, в нынешних условиях это не было достаточным образом доказано, что медиум, обладающий большой силой, может заряжать своей энергией других наподобие того, как магнит, если им потереть кусок ненамагниченной стали, может также и её сделать магнитом. Одной из наиболее хорошо удостоверенных способностей Д.Д.Хоума было то, что он мог без всяких последствий вынимать из огня горящие угли и держать их в руке. Он мог далее – и тут мы приближаемся к исходной теме – помещать их на голову того, кто не боялся обжечься. Зрители не раз описали, как Хоумом на серебряную шевелюру г-на Картера Холла возлагались пылающие угли, и г-жа Холл упоминала, что после этого она вычёсывала из его волос крупицы золы. По всей видимости, Хоум в этом случае был в состоянии передать свою силу другому лицу, совсем как Христос, когда он левитировал над озером, был способен передать ту же силу Петру, и она сохранялась в Петре, пока его вера была тверда. В этой связи возникает вопрос: если Хоум сосредоточивал всю свою энергию на передаче этой силы, то как долго эта сила у данного лица сохранялась? Эксперимент для выяснения этого никогда не проводился, но он имел бы прямое отношение для прояснения разбираемой темы. Ведь, допуская, что сила может передаваться, становится тогда вполне ясно, как кружок Христа был способен выслать семьдесят учеников, одарённых способностью творить чудеса. Ясно также, почему новые ученики должны были вернуться в Иерусалим – «для крещения духом», если использовать их выражение, перед тем, как продолжать свои странствия. И когда, в свою очередь, они пожелали выслать представителей, разве не возложили бы они на них руки, не сделали над ними пассы и не попытались бы намагнитить их тем же способом – если только это слово может выразить процесс? Не имеем ли мы здесь значение рукоположения епископом при ординации – церемонии, которой до сей поры придаётся большое значение, но которая вполне может быть пережитком чего-то действительно жизненно важного – дара сотворения чудес? Когда наконец по прошествии времени или из-за небрежения свежей культивацией эта сила иссякает, пустой ритуал может выполняться и благословляющий и благословляемый не будут понимать, что давали руки епископа и какая сила из них исходила. Сами слова «возложение рук», по видимости, наводят на мысль о чём-то, отличном от просто благословения.

CXXX

Быть может, сказанного достаточно, дабы показать читателю, что возможно выдвинуть такой взгляд на жизнь Христа, который будет строго согласовываться с самым современным психическим знанием и который, вместо того чтобы упразднить христианство, лишь продемонстрирует поразительную точность некоторых дошедших до нас деталей и подтвердит новейший вывод, гласящий, что те самые чудеса, которые были камнем преткновения для многих честных, серьёзных умов, в конце концов могут предложить какие-то весьма неоспоримые и убедительные доводы в пользу истинности всего новозаветного повествования. И эта ли линия мысли заслуживает огульных осуждений и анафем, сыпящихся на неё теми, кто претендуют говорить от имени религии? В то же время, хотя мы приносим поддержку «Новому Завету», было бы неправильно, если бы те или другие замечания этого рода цитировались как утверждение в поддержку его буквальной точности. Из идеи о его буквальной точности в прошлом произошло много зла. В самом деле, было бы хорошо, хотя это и недостижимо, если б оказалась предпринята понастоящему честная, сделанная с открытым умом попытка выполоть из этой записи очевидные подлоги и вставки, её искажающие и снижающие ценность тех частей, которые действительно стоят выше подозрений.

CXXXI

Необходимо, например, сказать, что в «Новом Завете» со слов, якобы, самого Христа сообщается, будто Захария, сын Варахии, был забит до смерти в приделе Храма, когда – не правда ли курьёзное совпадение? – о данном инциденте независимо рассказал Иосиф Флавий, при этом он указал, что случилось сие тридцатью семью годами позже, во время осады Иерусалима?* Это недвусмысленно указывает нам, что данное евангелие в его настоящей форме было написано после падения Иерусалима и что писатель внёс в свой рассказ по меньшей мере один посторонний инцидент, поразивший его воображение. К сожалению, такой пересмотр при всеобщем согласии был бы величайшим из всех чудес, ибо два самых первых текста, которые подлежали бы изъятию, оказались бы те, что относятся к «Церкви» – установлению и идее, совершенно неведомой во дни Христа. Поскольку предмет вставки совершенно ясен, то не может быть сомнений на счёт их подложности, но поскольку вся система папизма основывается на одном из них, то они скорее всего сохранятся ещё в течение какого-то времени. Невозможность текста, на который мы намекаем, помимо прочего, явствует из того факта, что признание его предполагает, будто Христос и его рыбаки разговаривали друг с другом на латыни и греческом вплоть до того, что каламбурили на этих языках. Определённо, недостаток нравственной смелости и интеллектуальной честности среди христиан покажется нашим потомкам столь же странным, как нам представляется удивительным, что великие мыслители античности могли верить или хотя бы утверждать, будто они верят в богов, живущх на вершине горы Олимп, делящихся на мужчин и женщин и ведущих друг с другом борьбу.

* Речь идёт об эпизоде, рассказанном в «Евангелии от Матфея», гл.XXIII, ст.35 и в «Иудейской войне» Иосифа Флавия. (Й.Р.)

CXXXII

Пересмотр, таким образом, в самом деле необходим, равно как и нужна перестановка акцентов, о которой я ранее уже говорил, дабы вернуть великую христианскую концепцию в русло разума и прогресса. Ортодокс, который из-за своей покорной веры или по какой-либо другой причине не вникает глубоко в такие материи, едва ли может понять, о какие камни преткновения разбили себе ноги его более критичные братья. Такая позиция не требует усилий, ибо рассуждение для веры невозможно. Выражения вроде «спасённый кровью Агнца» или «крещёный Его драгоценной кровью» наполняют их души приятным и нежным волнением, тогда как на более вдумчивый ум они оказывают совершенно иное впечатление.

Не говоря уже о явной несправедливости искупления чужой вины, исследователь вполне осознаёт, что в целом эта кровавая метафора на самом деле заимствована из языческих ритуалов митраизма, когда неофита действительно помещали под быком в обряде так называемого тауроболия (жертвоприношения быка) и он оказывался насквозь пропитан льющейся на него сверху через решётку кровью убитого животного. Такие напоминания о более грубой стороне язычества непродуктивны для вдумчивого и впечатлительного современного ума. Но что всегда сохраняет свою свежесть, свою полезность и красоту, так это память об исполненном доброты и кротости Духе, который во плоти странствовал по горным склонам Галилеи, вокруг которого собирались дети, который встречался со своими друзьями в невинном товариществе, который избегал формализма и церемоний, страстно стремясь всегда к внутренней сути; который прощал грешника, который защищал бедного и который в своих решениях всегда принимал сторону милосердия и широты взгляда. Если к этому характеру вы добавите те изумительные психические способности, о которых мы уже говорили, вы поистину найдёте самый превосходный характер во всей истории мира, характер, который, очевидно, стоит ближе к Всевышнему, чем кто-либо ещё. Если сравнить общее воздействие его Учения с более суровым учением христианских Церквей, то поражаешься, как в своём догматизме, упорстве в формах, в своей исключительности, пышности и нетерпимости оне смогли так далеко отдалиться от своего Учителя, что когда смотришь на него и на них, то чувствуешь, что налицо абсолютный и непримиримый антагонизм и что нельзя говорить о Церкви и Христе, но только о Церкви или Христе.