Alo yo ayuhay soqi adir ka’san va novilho ki ishq oson namud avval, vale aftod mushkilho.

Этим двустрочием или бейтом начинается книга Хафиза. Поскольку первая строчка по традиции – арабская фраза, то обратимся к второй. Запятая, поставленная в середине строчки и есть та самая точка, от которой в две стороны совершенно симметрично разбегаются слова: частица, как определяется она в арабской филологической традиции avval почти повторяет по другую сторону частицу vale, глагол namud симметричен глаголу aftod, начальное имя с частицей ki ishq имеет своим отражением по другую сторону конечное mushkilho, вовлекающее в свою орбиту и оставшееся слово oson.
Слово в слово эта строчка переводится так: что любовь лёгкой казалась сначала, потом пали сложности. Разумеется, вслед за Хафизом можно сказать, что на первый взгляд всё по этому примеру кажется простым, сложности ещё предстоят. Ведь понятно, что не все предложения в языке столь классически оркестрированы, гармонизированы, чтобы столь легко отыскивалась эта точка равновесия предложения. Потом, эта точка равновесия, возможная в одном языке, принимает совсем другую форму в языке другом, ведь видно, что дословный русский перевод звучит неуклюже. По-русски более естественно сказать: любовь казалась сначала лёгкой, потом пали сложности. Здесь даже физически заметно, как складывается параллелизм двух частей русского варианта. Зеркальная симметрия одного варианта сменилась симметрией парралельной в другом.
По-узбекски, насколько помнится, эта строчка переведена:

oson ku’rindi ishq avval, keyin tushdi mushkillar
лёгкой показалась любовь сначала, потом пали сложности, -

зеркальность симметрии почти абсолютна, но с точки зреня нормативного узбекского синтаксиса предложение должно быть переписано так: avval ishq oson ku’rindi, keyin mushkillar tushdi, или же ishq avval oson ku’rindi, mushkillar keyin tushdi, сначала любовь лёгкой показалась, потом сложности пали/любовь сначала лёкогой показалась, сложности потом пали.
Впрочем, надо сделать оговорку, что нормативный персидский синтаксис требует того же самого порядка.
Итак, можно отбросить все допущения, кроме того факта, что можно строить эти самые точки равновесия предложения или же группы предложений/периода и здесь можно было бы сделать большое антилирическое отступление о том, что вся деятельность человека и есть конструкция этих самых симметрий и упорядоченности, и даже когда человек занимается деконструкцией или деконструктивизмом, он обречён конструировать этот самый деконструктивизм, ведь многие симметрии или бинарные оппозиции, сконструированные человеческим сознанием, на поверку оказываются совсем не равновесными. День и ночь, солнце и луна, свет и тьма далеко не однопорядковы, хотя в человеческой традиции они приобрели мифологическую равновеликость. Даже предельный случай Бытия и Небытия, говоря строго философски, мыслится лишь в категориях Бытия. Вопрос: Что есть Небытие? – предполагает, как я доказывал в одном из своих ранних трактатов, существование Небытия – это Есть, которое есть неизбежная категория Бытия. Впрочем, это отступление грозит вырасти в отдельную тему размышления, нам же важно извлечь отсюда вот что.
Можно допустить, что распространена теденция привнесения равновесия в неравновесные структуры. И в разных языках эта тенденция исполняется по-разному. Возьмём опять Божественную Речь – Коран, и его переводы на два языка, на русский и узбекский. Начнём с самой первой суры Корана – Фатихи. Вот дословный перевод с арабского:
Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного
Хвала принадлежит/подлежит Аллаху, Владыке миров
Милостивому, Милосердному
Властителю дня судного
Тебе поклоняемся и к Тебе взываем
Наставь нас на путь праведный
путь тех одарил Ты которых, помимо подгневных которых и не заблудших.

Вот перевод этой суры, осуществлённый Ахмадийским Орденом:
Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного.
Вся хвала подлежит Аллаху, Владыке всех миров.
Милостивому, Милосердному.
Властителю Судного Дня.
Тебе одному мы поклоняемся и к Тебе одному взываем о помощи.
наставь нас на пуь праведный.
Путь тех, которых ты одарил Своими благами, тех, кто не навлёк на себя Твоей немилости, и тех, кто не впал в заблуждение.

Наконец, подстрочный перевод с узбекского перевода Корана, осуществлённого Алоуддином Мансуром:
Милостивого и Милосердного Аллаха именем с /начинаю/
Хвала всех миров владыке, милостивому и милосердному, наказания/воскресенья/ дня владельцем – царём являющемуся Аллаху для есть.
Тебе лишь поклонение делаем и у Тебя лишь помощи просим.
Нас гневу подверженным/не и /с/правого пути не заблудшим созданиям дар сделавшим путём являющийся – /на/Прямой путь направь же.

Поскольку сравнительный анализ переводов приведёт нас к совершенно тем жы самым выводам, что и выше, поэтому поговорим здесь лучше о том самом равновесии в разных языках. Вот схема фразового членения в оригинале по количеству слов в строке:
3
2 – 2
2
3
2 – 2
3
3 – 3 – 3
Даже невооружённым глазом видно, что равновесие почти что математическое. Или вернее, божественное. Будь я мусульманским схоластом, глядя снизу вверх на этот текст вполне бы сумел прочесть в схеме арабское написание слова Аллах. Правда, разделение нами на слова не лишено схематичности, но для общей картины эта степень приблизительности допустима. Если быть дотошным, так и вовсе можно заметить, как в этой суре развивается арифметическая прогрессия, но и приведённой схемы, думается, достаточно.
В русском переводе эта схема будет выглядеть так:
3/4
3/4 – 3
2
3
3/4 – 3/4/5
3/4
3/5 – 3/5 – 3/5

Опять же картина хотя и менее, но вполне гармоническая. Разночтения в цифрах из-за того, считать ли частицы в арабском понимании отдельными словами или же брать их как части более широкого логического понятия субъекта или предиката.
И наконец схема узбекского перевода.

4
2 – 3 – 2 – 3/4 – 4/3
3 – 3
1 – 3 – 3 – 1 – 3/4 – 3

И в этом, при старании, можно найти свою гармонию, но как она разительно отличается от оригинала! Здесь уже не прочтёшь слова Аллах. Обладай мы лишь этими схемами и сравнивай мы их, какие выводы можно было бы сделать лишь по ним? Прежде всего, что общая структура чередования более простых и следом составных частей, укрупняющихся к концу – сохранена. То есть по существу общая структура более или менее изоморфна. Но тут же следует сделать оговорку: прозрачная структура арабского варианта обрастает дополнительными деталями во всё большей степени – от русского к узбекскому. Каждый следующий вариант становится всё более тяжеловесным. Кроме того, преобразовывая текст, каждый язык пользуется своей системой гармонизации.
Но рождается вопрос: такова ли природа всякого перевода или это прирождённая и неизбежная мета тех или иных языков? Иными словами, можно ли представить себе столь же гармонически организованный текст на узбекском языке, который бы соответственно всё более утяжелялся в обратном направлении – от русского к арабскому? Этот вопрос опять заставляет нас обратиться к тексту. Станем опять медленно читать два варианта – арабский и узбекский.

1. Бисми-Аллахи-р-рахмани-р-рахим (Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного)
Mehribon va rahmli Olloh nomi bilan/boshlayman/
(Милостивым и Милосердным Аллаха именем/начинаю/)

Итак, канонический текст заявляет сперва имя – Аллах, а потом уже даёт Ему атрибуты: Милостивого и Милосердного. В узбекском же варианте сперва задаются атрибуты, потом имя Аллаха с последующим объяснением, что это имя. Причём невозможно никак изменить этот порядок в узбекском, тогда как, скажем, по-русски это возможно. Если рассматривать предложение как линейную последовательность или синтаксически, то это – существенное различие, выходящее за пределы синтаксиса. Если же рассматривать предложение как логическую тотальность, то по исполнении предложения общий смысл обоих вариантов в общем эквивалентен. Заметим, кстати, что в этом смысле, подчёркивая центральное место Аллаха в предложении узбекский переводчик строит относительно Аллаха оптимальную симметрию с привлечением в скобках даже несуществующего в оригинале слова boshlayman: (2/3 – 1 – 2/3).

2. Ал-хамду ли-/А/лахи рабби-л-аламийн (Хвала для/у/подлежит Аллаху, владыке миров)

3. Ал-рахмани-р-рахим (Милостивому, милосердному)

4. Малики йауми-д-дийн (Властителю дня судного)

Hamdu sano butun olamlar xojasi, mehribon va rahmli, jazo/qiyomat/ kunining egasi – podshohi bu’lmish Olloh uchundir (Хвала всех миров владыке, милостивому и милосердному, наказания/воскресенья/ дня владельцем – царём являющемуся Аллаху для есть).
Какова структура арабского высказывания? – Опять, как и в первом стихе, речь начинается с принадлежности Аллаха, а потом уже приводятся Его атрибуты – стих за стихом. Структура узбекского высказывания ровно противоположна: атрибутика и затем лишь только сам Аллах. В структурах порождающей лингвистики схема арабского высказывания будет почти зеркально отражена схемой узбекского. Но вот деталь: Хвала /подлежит/ Аллаху, – начинается арабский оригинал, и потом приводятся атрибуты Аллаха. В узбекском переводе предложение начинается словом хвала, а завершается оборотом Аллаху для есть /подлежит/. То есть принадлежность хвалы Аллаху как бы окольцовывает всё предложение, в котором все атрибуты Аллаха как бы находятся в поле напряжения между хвалой и её принадлежностью, присущестью Аллаху. И если чертить условные синтаксические векторы предложения, то в арабском они направлены от начала и к концу, когда как в узбекском их направление обоюдостремительно от начала к концу и от конца к началу, ограничивая тем самым с двух сторон эту тотальность высказывания.

5. Ийака наъбуду ва ийака настаъин (Тебе поклоняемся и к Тебе взываем)
Sengagina ibodat qilamiz va Sendangina madad su’raymiz (Тебе лишь поклонение делаем и у Тебя лишь помощи просим)

На уровне более высоком, чем лексический или морфологический, который собственно и интересует нас, здесь всё за вычетом словесных нюансов, аналогично.

6. Ихдина-л-сирата-л-мустаким (Наставь нас на путь праведный)

7. Сирата-л-лазийна анъамта алайхим гайри-л-магзуби алайхим ва ла-з-залийн (путь тех одарил Ты которых, помимо подгневных которых и не заблудших).
Bizlarni, g’azabga duchor bu’lmagan va haq yu’ldan toymagan zotlarga in’om qilgan yu’ling bu’lmish – Tu’g’ri yu’lga yu’llagaysan (Нас гневу подверженным/не и /с/правого пути не заблудшим созданиям дар сделавшим путём являющийся – /на/Прямой путь направь же).

Чтобы опять показать то самое явление стяжения предложения в узбекском варианте посредством двух полюсов, заметим, что если взять первое и последнее слово в узбекском предложении, то получается вполне самостоятельное высказывание: Bizlarni yu’llagaysan (Нас направь же), тогда как в арабском варианте такое невозможно. Если привести здесь схему порождения, то этот самый узбекский вариант будет выглядеть так:

(Sen)