Возникновение христианства 17 страница
Тогда направление редактирования было обратным: Лука изменил тезис Матфея на более очевидный для языческой аудитории, спасение ребенка. Решив что-то оставить от первоначального смысла, он добавил еще и вола.
Оба варианта возможны: Лука мог изменить «ессенский» тезис Матфея, или Матфей мог удачно «ессенизировать» чересчур примитивный тезис Луки. Если производить христианство от ессенов, то приоритет Матфея более вероятен.
Автор совершенно ошибочно трактует Субботу. Действительно, со времен, по крайней мере, Маккавеев существует концепция о возможности ее нарушить. Но критерий: исключительная важность и срочность дела. Исключение из субботы разрешалось только для спасения жизни. Причем, именно немедленного: например, не разрешались военные маневры, которые могли спасти жизни позже.
Ситуацию с овцой можно натянуть на безотлагательность. Причем, учитывая обычность ситуации, вероятно, что уже тогда существовала легальная традиция, позволяющая совершать подобные действия.
Но исцеление вполне могло подождать до следующего дня. Для добрых дел существует шесть дней недели. Суббота же – для отсутствия дел.
Сотворение мира было добрым делом. Но в седьмой день ничего не было сотворено.
Но основной вопрос в другом: предполагается, что человек может отличить добро от зла (и делать добро в Субботу). Но Быт3:22: «И сказал Господь Б.: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло…» То есть, абсолютное различение добра и зла – недоступно человеку. Значит, разрешение делать добро в субботу лишено смысла для людей и, в частности, апостолов. Собственно, это и естественно – человек не может решать, когда ему нарушить Закон.
Как считал Фило, Быт1:26 описывает создание человека небесной природы, Быт2:7 – земной.
Наиболее далекая от иудейской традиции интерпретация состоит в том, что в шестой день (Быт1:26) Б. сотворил человека, а после седьмого дня (Быт2:7) Он сотворил Адама. Познали добро и зло (Быт3:5) только Адам и Ева (возможно, и их потомки). А большинство же людей, сотворенных в шестой день, не различают добра и зла.
То есть, заведомо не все люди могут различать добро и зло.
Можно рассматривать доктрину, что Быт1:27 и Быт2:7 описывают создание одного и того же человека. Либо, Быт1:27 – создание души, Быт2:27 – земного тела. Но и тогда, на практике многие люди не способны различать добро и зло. К тому же, различение добра и зла нарушает заповедь Иисуса «не судите».
Вызывает подозрения композиция Мф12. До 12:12 речь идет только о возможности нарушения субботы. В 12:1-9 речь идет просто о нарушении (срывание колосьев), 12:10-12 – о специальном случае нарушении для добра (исцеление: фальсификатор приводит пример, который встретит поддержку у аудитории), потом – критика фарисеев, цитата из Исаии совершенно не к месту, а потом – опять про исцеление. Похоже, что с этим исцелением и пытались состыковать вставку. По длине Мф12 вставка вполне реальна.
Видимо, этот эпизод является вставкой, чтобы хоть как-то согласовать неоднократные указания Иисуса у Матфея о соблюдении заповедей с позицией Павла и церкви. Тезис никак не вяжется с указаниями Иисуса о необходимости соблюдения заповедей, причем менее значительных в иудаизме, чем соблюдение Cубботы.
Трудно сомневаться в заимствовании эпизода из Луки (прото-Луки). Помимо отмеченных следов редактирования, Лк6:1 и 6:6 описывают два эпизода нарушения Субботы, происшедшие в разные дни. Они объединены в одной главе по смыслу. У Матфея, оба эпизода происходят в один день: рано утром апостолы гуляли по полям, потом Иисус дискутирует с фарисеями, потом (все еще утром) они вместе с фарисеями отправляются в синагогу и там начинают обсуждение заново, с другими доводами. Более того, 12:9: фарисеи «спросили Его: ‘Допустимо ли по Закону лечить в субботу?’, чтобы иметь возможность обвинить Его». Они ведь отлично могли использовать путешествие в субботу и срывание колосьев. Понятно, что Лука компилировал различные эпизоды, а редактор Матфея объединил их в один. Опять же, здесь безусловно присутствует изрядная доля субъективности, поскольку Лука мог исправить логические ошибки текста Матфея.
Заметим, что аналогичное указание у Фомы об отсутствии необходимости обрезания обычно признается поздней гностической вставкой. Этот казуистический тезис: «если бы обрезание было полезно, дети бы уже рождались обрезанными» был, по-видимому, очень популярен в антииудейских гностических сектах.
На неаутентичность эпизода с исцелением сухорукого указывает и иное его толкование в Назореях: Иисус исцеляет его, чтобы он мог работать, а не просить подаяния. Вряд ли стали бы так искажать текст признанной (тогда, близко к описываемым событиям) аутентичности.
12:25-26: «Иисус… сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет… И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его?»
Иисус доказывает, что он изгоняет дьявола не дьявольской силой. Довод ошибочный: онтолько доказывает, что такой экзорцизм не может быть продолжительным (что плохо выглядит вкупе с распятием Иисуса – в этом контексте, как раз и означающим не устоявшее царство), а не то, что Иисус не может изгонять дьявола силою дьявола (хотя бы некоторое, короткое время – пока «стоит царство» дьявола).
Кроме того, Иисус объясняет фарисеям, что он не изгоняет бесов силой дьявола. Но тогда сатана сам себя не изгоняет, и ему мог вовсе не прийти конец (с явлением Иисуса).
Можно предположить, что автором тезиса является Матфей. Тезис присутствует в современных редакциях Лк11:17-18. Но некоторые ранние манускрипты после Лк11:15 («Но некоторые из них сказали: ‘Он изгоняет демонов именем Веельзевула, главного демона’») добавляют: «И, отвечая, он сказал им: ‘Как Сатана может изгонять Сатану?»
Эта вставка бессмысленна, если через два перикопа Лука содержит такой же тезис. Эта вставка нужна, только если Лк11:17-18 тогда отсутствовал, а редактор хотел гармонизировать с Матфеем.
Метафора «разделившегося царства» встречается и в Талмуде. Например, b.Pes87: если римляне начнут преследовать живущих среди них иудеев, то их царство назовется разделенным (разбитым). Еще ближе евангельский текст к традиции Derek Eretz Zuta9: «Дом, в котором правит несогласие, будет разрушен».
Спор о том, чьим именем Иисус изгоняет бесов, вполне мог иметь место. И не случайно Матфей избегает термина «имя». В то время было популярным формирование имени Б. – обыкновенно в виде аббревиатуры или иного набора букв, лишенного смысла. Это занятие наверняка осуждалось раввинами. Скорее всего, к этому методу прибегали разного рода прорицатели, экзорцисты и т.п. Имена присваивались также ангелам, дьяволу, бесам. Судя по Луке, Иисус произносил какое-то (непонятное) имя. Естественно, его аудиторию интересовало, чье это было имя. Оно было важно до такой степени, что, например в известном примере р.Ишмаэль запрещает Иакову из Кфар Самы (Cephar Sama) излечить укушенного змеей р.Элеазара бен Дама (Eleazar ben Dama) именем Иешуа бен Пандира (ben Pandira), часто отождествляемого с Иисусом.
Матфей, понятно, предпочел умолчать об этой практике. Его Иисус уже не был вульгарным фокусником, он знал бы настоящее имя. Кстати, Иисус не употреблял при исцелениях тетраграмматон – его бы фарисеи узнали по четырем основным буквам, независимо от добавления огласовок.
12:28: «Если же Я Духом Б. изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царство Б.»
Из этого следует, что, если царство небесное тогда не наступило, то Иисус изгонял не духом Б. Очевидно, здесь ошибка, а христианский автор имел в виду совершенно обратное.
Обратим внимание на 12:27: «И если Я силою Веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют? Посему они и будут вам судьями». То есть, Иисус считает, что фарисеи изгоняют бесов также силой Б. Это не отличается от природы экзорцизма Иисуса. Тогда Царство Б. существовало еще до появления Иисуса, когда экзорцизмом занимались только фарисеи. Значит, Иисус под «Царством Б.» понимает не конец мира, а некоторое духовное состояние – по крайней мере, в этом тезисе. Причем, состояние, не связанное именно с ним, но с принятием божественной силы (в том числе и фарисеями до Иисуса).
Отметим, что Иисус не связывает наступление Царства с тем, что именно он стал практиковать экзорцизм. Ключевое условие его тезиса: не то, что изгоняет сам Иисус (это не оспаривается в предыдущем тексте), а то, что он изгоняет именно силой Б. (как и фарисеи). Явление силы Б. для изгнания бесов, таким образом, не ново в мире (уже практиковалось фарисеями), и Царство уже существует (что можно объяснить только как духовное состояние, потому что апокалипсис фарисеи бы уж точно заметили по внешним признакам).
Впрочем, тезис несколько сомнителен. Почему Иисус говорит о сыновьях фарисеев, а не о них самих или об их братьях? Вероятно, это поздняя вставка, когда экзорцизм широко практиковали именно сыновья (потомки) фарисеев периода Иисуса.
Попытки трактовать «сыновья» как «экзорцисты» (из вашего народа) не находят поддержки в ранних греческих текстах. К тому же, «ваши сыновья», означало бы в этом контексте «дети вашего народа», хотя такую формулировку трудно было бы приписать Матфею.
Отнюдь не достоверно, что фарисеи практиковали экзорцизм: тогда это тем более поздняя вставка, датируемая периодом, когда о строгом иудаизме уже несколько забыли (или автор вставки не знал). Также, апеллирование к сыновьям как к судьям имеет смысл, только если речь идет о потомках, которые своими действиями доказывают несостоятельность убеждений предков. Вероятно, необходимость такой вставки возникла довольно поздно, когда уже появились мифы о чудесах Иисуса (видимо, намного позже Посланий Павла) и их критика, основанная на том, что изгонять удобно силой дьявола.
Экзорцизм противоречит тому, что мы привыкли считать аутентичной концепцией Иисуса: непротивлению злу. Изгоняя бесов, Иисус вступает в активную борьбу со злом, как отмечает Wells. Это еще одно подтверждение того, что эпизоды экзорцизма являются поздней вставкой. Исцеление от болезней изначально могло пониматься как привнесение добра, не связанное с экзорцизмом, а бесы появились позднее при контакте с полидемоническими культами. Непонятно, насколько иудеи тогда связывали болезни с присутствием злых духов.
12:29: «Или, кто может войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного? и тогда расхитит дом его». Идентичный текст в Фм35.
Лк11:21-22: «Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его имение; Когда же сильнейший его нападет на него и победит его, тогда возьмет все оружие его… и разделит похищенное у него». Лука явно усилил имевшийся у него текст («охраняет с оружием», «имение», «нападет», «победит», «возьмет оружие», «разделит похищенное»). Лука не заметил, что нападение из индивидуальной акции Иисуса превращается в коллективное действие («все оружие», «разделит похищенное»).
Матфей и Лука связывают этот тезис с контекстом об изгнании Иисусом дьявола силой духа. Это несколько спорная связь.
«Дом сильного»: человек, в котором обитает дьявол. Тогда почему Иисус говорит не о том, чтобы убить или изгнать сильного (дьявола), а связать его? Что расхитить? Возможно, речь идет о переселении дьявола в иное тело (связывании там) и использовании для добра того человеческого тела, в котором раньше обитали бесы (расхищении их имущества). Тогда это не иудейская концепция.
«Дом сильного» может означать мир, в котором обитает дьявол. Но, если Иисус связал обитающего в мире дьявола, то это и означало бы прекращение зла вообще и наступление царства небесного.
Возможно, Фм35 имел мистический смысл. Например, связать сильного – создать нищего духом, расхитить вещи – уничтожить мирские привычки.
12:24-30 весьма точно совпадает с Лк11:15-23 (Матфей, характерно, приписывает критику Иисуса фарисеям. Марк, не зная точно, кто такие фарисеи, обобщает до книжников). Мы неоднократно видели, что прототексты состояли из совсем маленьких перикопов, в одну-две фразы. Наличие связного контекста в прототексте длиной в шесть перикопов очень маловероятно. Более вероятно перекрестное заимствование евангелистами или поздняя вставка, когда уже были доступны длинные тексты о жизни Иисуса.
12:30: «Кто не со Мною, тот против Меня…»
Мы полагаем, что вставка искажает аутентичный текст Лк9:50: «кто не против вас, тот за вас…» Позднее церковь изменила этот тезис на «кто не с вами, тот против вас», исключающий нейтральную позицию.
Редакция Матфея напоминает позицию ессенов. Себя они называли сынами света, а всех прочих – сынами тьмы. Они не признавали толкований, отличающихся от их собственных. Здесь может быть одно из свидетельств влияния учения ессенов на христианство.
12:31-32: «всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам; Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему…»
Достоверный текст Матфея описания святого духа не содержит, равно как и намеков на специфическое представление христиан о нем. Поэтому фарисеи и хулить дух не могли, тем более как отдельную ипостась - концепция триединства появилась, как известно, значительно позднее. И Сыном Человеческим ни Иисус себя, ни фарисеи его не называли.
Фм44: «Хулящий Отца простится, и хулящий Сына простится, но хулящий Духа Святого не простится, на земле или на небе». Очень похоже, что вставка у синоптиков внесена из гностического прототекста. Гностики считали божественным именно святой дух. Иисусу они не придавали особого значения в пантеоне богов, мифических героев и философов. Б. (Отца) они считали подчиненной фигурой, ипостасью верховного бога, отождествляемого как раз с мировым, святым духом.
Евреев4 отождествляет Марию со святым духом. Возможно, в 12:31-32 Иисус защищает породившего его святого духа. Церковные редакторы пропустили этот явно гностический тезис скорее по непониманию.
С другой стороны, доктрина святого духа как субъекта явно была предметов споров христиан с иудеями. Последние, очевидно, не принимали ее, считая языческой. Не исключено, что были выстроены разного рода ироничные доводы (доктрина довольно уязвима). Христиане же считали обладание святым духом природой своей исключительности и избранности (в противовес иудеям). В этом случае они очень болезненно относились бы к нападкам именно на духа. Отсюда мог произойти на 12:31-32.
В иудаизме оскорбление имени считалось наиболее тяжким преступлением. Христианский тезис из него естественно вытекает. Объявлять самыми тяжелыми преступлениями хулу и на Б., и на Иисуса (два состава преступления) было бы странно. Объявлять таким только оскорбление Иисуса – невозможно, ведь христиане признавали Б. Израиля. Было найдено удачное решение – запретить хулу на святого духа, которым был осенен Иисус. С одной стороны – божественное проявление, с другой – неотделим в христианской теологии от Иисуса.
12:33: «Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым…»
Матфей пытается объяснить тезис в 12:34-35: «Порождения ехиднины! как вы можете говорить доброе, будучи злы?» Но ведь 12:33 именно фарисеям предлагает признать дерево хорошим. В объяснении 12:34 фарисеи сами описаны как «злое дерево». В 12:33 фарисеи являются оценивающими, а в 12:34 стали объектом оценки.
Фм43:2-3: «Вы не понимаете, кто Я, из того, что Я говорю вам. Но вы стали, как иудеи, ибо они любят дерево, но ненавидят его плод, или любят плод, но ненавидят дерево». Возможно, имеется в виду, что иудеи любят фарисеев, но не их жесткое учение, любят учение Иисуса, но не приемлют его самого.
Возможно, что это стандартная метафора, обозначающаяся человека, который не может определиться, не может рационально осмыслить доводы и сделать выводы. Она наверняка является идиомой, а не изобретена Иисусом. Так, Shir ha-Shirim r.7: «Хорошее дерево приносит хорошие плоды».
Совпадение с Фомой отнюдь не случайное, и продолжается в 12:35: «Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе; а злой человек из злого сокровища выносит злое».
Фм45:2-4: «Хорошие люди производят хорошее из того, что накопили; злые люди производят зло из злобы, которую они накопили в сердцах своих, и говорят злые вещи. От переполнения {злобой} сердца они производят зло».
Поэтому трактовка Фм43:2-3 распространяется и на тезис Мф12:33, который, таким образом, оказывается неправильно вставлен в контекст. Вероятно, сам контекст не аутентичен.
12:37: «ибо по словам вашим будете оправданы, и по словам вашим будете осуждены».
Это может быть аутентичным текстом. В нем нет и намека на жесткое порицание фарисеев в других частях Евангелия, где сектанты доходят до утверждения, что они обязательно попадут «во тьму внешнюю», а не в царство небесное.
Позже христиане вынуждены были критиковать фарисеев – в ответ на насмешки с их стороны.
Ортодоксальные иудеи предполагали осуществление суда по делам, а не по словам (с учетом того, что некоторые слова – как богохульство – являются делами сами по себе). Такая позиция может быть характерной для сектантов. Будучи ограничены в делах (ритуалах, посещении синагог, социальной жизни), они, натурально, придавали особое значение словам.
12:38-39: «Тогда некоторые из книжников и фарисеев сказали: Учитель! хотелось бы нам видеть от Тебя знамение. Но Он сказал им в ответ: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка…»
Целиком правомерное требование. Не только в практическом смысле – ведь учение Иисуса отличается от традиционного; чтобы ему следовать, нужно хоть как-то убедиться в правдивости деклараций Иисуса. Правомерно, прежде всего, в теологическом аспекте. В Исх4 Моисей говорит Б., что израильтяне ему не поверят. В ответ, он получает три знамения: каждое следующее на случай, если они не поверят в предыдущее. Иисус, претендуя на аналогию с Моисеем (носитель Закона и нового завета), также должен был доказать иудеям, что говорит от Б. Ничего чрезмерного в требованиях фарисеев не было.
На знакомство христианского автора с Исх4 указывает жесткая параллель Исх4:12 («Я буду при устах твоих {Моисея}, и научу тебя, что тебе говорить») и 10:19-20 («Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать… Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас»).
Хотя технически Иона был пророком (говорил то, что услышал от Б.), традиционно иудеи его так не называют. Он внимал Б. в одном случае, а не постоянно, как пророки.
Фарисеи требуют от Иисуса знамения. То есть чудеса Иисуса показались им неубедительными. То ли они такое часто видели, то ли чудес Иисуса не видели вообще. Последнее более вероятно. И почему же Иисус отказывает им в знамениях, если постоянно творил чудеса перед толпой? Можно допустить, что описания чудес были позднее добавлены в прототексты в ответ на критику ущербности Иисуса (не творившего чудес) по сравнению с героями языческих мифов.
Иисус предлагает им знамение Ионы, 12:40: «Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи». Но ведь такой знак заведомо некорректен. Фарисеи хотели подтверждения, чтобы воспринимать Иисуса как Мессию – т.е., при его жизни. Иисус же требовал сначала казнить его, чтобы потом они узнали об ошибке. Это напоминает логику Ин2:19: Иисус предлагает иудеям разрушить Храм, чтобы он показал, что может его построить за три дня.
12:40: «Ибо как Иона был три дня и три ночи во чреве чудовища, так три дня и три ночи Сын Человеческий будет в сердце земли».
Нахождение Ионы у кита знамением не было. Речь шла о силе молитвы, которую услышал Б. и спас Иону. Скорее, знамением можно было бы считать спасение Ионы из пасти этого чудовища. Спасение от кита было знаком для него лично, а вовсе не для ниневитян. Получив этот знак, Иона отправился в Ниневию, не опасаясь быть убитым.
Технически, не была знамением и проповедь раскаяния. Знамением могло бы быть разрушение Ниневии, которое проповедовал Иона, и от которого ниневитяне были спасены раскаянием. Собственно, 12:41 также говорит о ниневитянах. Но «три дня и три ночи» никакого отношения к ниневитянам не имеют. Какое же они представляют знамение? Вспомним и запутанные обстоятельства воскрешения Иисуса, и то, что, после воскрешения, его видели мало людей. В то же время, по обещанию Иисуса в 12:39, знамение должно было быть явлено фарисеям.
Проповедь Ионы предназначалась для спасения жителей Ниневии. Аналогично проповедь Иисуса была направлена иудеям. Знамение спасения от кита получил только Иона, а не ниневитяне. По аналогии, воскрешение было бы знамением для Иисуса, а не для иудеев. Кроме того, знамение Ионы произошло вовремя, чтобы он мог спасти город. Воскрешение произошло уже после казни Иисуса, когда он был отвержен иудеями и, с точки зрения христиан, они потеряли возможность спасения.
«Знамение Ионы» у Матфея неверно и по формальным признакам. Иисус воскрес через два полных дня и две ночи. Включая дни полностью, с натяжкой 3 дня и две ночи. Но никак не три дня и три ночи. Более того, Иисус умер не ранее трех часов пятницы, и его едва ли успели похоронить до начала субботы. Тогда речь идет о двух дня и двух ночах.
Апологеты несколько натягивают факты, утверждая, что иудеи считали день и ночь одним целым. Считая дни полностью, с пятницы по воскресенье прошло бы три дня и три ночи. Но ведь евангелист четко разбивает на день и ночь. Некорректно объединять их обратно в одно целое для соответствия заданным фактам.
Лк11:30 пишет по-другому: «как Иона был знамением для ниневитян, так и Сын Человеческий будет для этого поколения».
Версия Луки хотя бы отвечает формальным признакам и в целом представляется корректной. Матфей или, более вероятно, редактор пытался и в этом тезисе усмотреть пророчество о воскрешении Иисуса.
Прототекст в основе Луки сформировался достаточно рано, чтобы Иисуса еще не воспринимали, как божественную фигуру. Автор сравнивает его с Ионой, довольно малозначительным посланником (тем более, к язычникам). А время действия обращения Иисуса указано всего лишь в одно поколение.
12:41: «Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной…»
Иона3: ниневитяне не покаялись и поэтому обратились, а испугались пророчества Ионы о том, что через сорок дней Ниневия будет разрушена, и поэтому покаялись.
12:42: «Царица Юга поднимется на суд с этим поколением и осудит его, ибо она пришла от края земли послушать мудрости Соломона, и глядите, здесь нечто большее Соломона!»
Речь идет о царице Савской. Обычно Sheba локализуется в Египте или Месопотамии. В любом случае, на Ближнем Востоке или в Северной Африке. Во времена Иисуса иудеи никак не могли рассматривать эти территории как «край света», были известны более дальние земли. Для европейского же автора, плохо представляющего ближневосточную географию, это было просто очень далеко. Наверняка в иудейской традиции Sheba отождествлялась с какой-то известной территорией. А язычник ее местоположения не знал.
Обращает на себя внимание, что иудейские теологи абсолютизировали отличие Б. Для них нетипично употребление сравнительной степени «большее».
12:43-45: «Когда нечистый дух выйдет из человека, он скитается по безводной пустыне, ища покоя, но не находит его. Тогда говорит: ‘Возвращусь в дом мой, откуда я вышел’. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным. Тогда идет и берет с собой семь злых духов, злейших себя, и войдя живут там…» Аналогично Лк11:24-26.
Такое сходство указывает на общую традицию. И она действительно существует, но вряд ли связана с христианством. Так, Zohar5:267 приводит похожую притчу: «Кому можно уподобить злое побуждение {yetzer ha-ra, Sitra Ahara, нечистый дух}? Человеку, который подходит к двери, открывает ее, и, если никто не остановит его, входит как приглашенный гость. Если и тогда никто не возражает, он отдает распоряжения, как хозяин дома». Совпадают и текст, и смысл: человек, не заполненный знанием, легко доступен злому духу.
Интересно описание «безводной пустыни». Это типичное восточное представление об обитании духов в пустыне. Маймонид, рассуждая о природе запрета на поедание крови, полагает, что оно было свойственно и иудеям. Однако этой традиции не знали авторы, описывавшие исцеления, осуществленные Иисусом. Только эпизод с переселением бесов в свиней обнаруживает знание этой традиции. В остальных случаях описания чудес принадлежат, скорее, автору европейской культуры. Иначе трудно объяснить отсутствие упоминаний о переселении (при исцелениях) бесов в животных или изгнании их через определенную точку тела (большой палец правой ноги и т.п.), чтобы они не могли вернуться обратно или вселиться в другого человека.
12:46-50: «Матерь и браться Его стояли вне дома, желая говорить с Ним… Он же сказал… кто матерь Моя, и кто братья Мои… кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь».
Иисус отказывается встретиться с матерью и братьями. Подобное неуважение по Закону, теоретически, могло наказываться смертью, и явно не поощрялось. В 19:19 Иисус призывает соблюдать заповедь: «Почитай отца и мать…» в числе нескольких других.
Маловероятно, здесь отголосок неверия в него его братьев, Ин7:5.
Фм99: «Ученики Его сказали Ему: ‘Твои братья и Матерь стоят снаружи’. Он сказал им: ‘Те здесь, которые исполняют волю Отца Моего, они Мне братья и матерь. Они войдут в Царство Небесное’». Аналогично Лк8:19-21.
Проясняет Лк14:26: «Кто приходит ко Мне, и не ненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником». Дополнение «и самой жизни своей» однозначно указывает на гностическое происхождение и смысл тезиса.
Вряд ли речь идет об отторжении Иисусом своих иудейских корней, хотя это и не исключено. Метафоры с несколькими смысловыми слоями встречаются нередко. Такой смысл вполне подходил бы гностикам.
Матфей искажает тезис, показывая, что Иисус отверг свою семью («Кто Матерь Моя, и кто братья Мои…») и принял вместо них в свою семью христиан («тот Мне брат, и сестра, и матерь»). Возможно, такая «семейная» концепция была необходима маленькой, изолированной секте Матфея.
Епифаний из Саламиса цитирует аналогичную редакцию Евангелия Эбионитов, гл.5, и комментирует ее, как дающую основания полагать, что Иисус не был человеком, а семью свою не воспринимал в буквальном смысле. Но редакция эбионитов едва ли независима от Матфея. Вполне возможно, что эбиониты и были сектой Матфея.
Гностики уделяли много внимания одиночеству, видимо, как свободе от привязанностей. Фм49: «Блаженны те, кто одиноки и избранны, ибо вы найдете Царство Небесное. Ибо вы пришли оттуда, и вы вернетесь туда».
Важным видом привязанности является привязанность к семье. Гностики составляли притчи, мифы, евангелия по каждому минимальному поводу, и маловероятно, чтобы они пропустили такой важный аспект. В дальнейшем, их текст был истолкован буквально, как отказ Иисуса встретиться с родственниками.
На неаутентичность указывает и идиома «Отца Моего», очень типичная для вставок. Автор совсем не понимал структуры доводов, и привязанность к семье просто заменил на привязанность к другим христианам. И заодно поощрил христиан тем, что они избраны Иисусом впереди его собственной семьи и даже (канонизированной) девы Марии.
Автор явно заимствует Втор33:8-9: «И о Левии он сказал… который {Левий} сказал о своем отце и матери: ‘Я не отношусь к ним никак’; он презрел свой род {братьев}, и не признал своих детей. Ибо они слушают Твое слово и хранят Твой завет». Причем, смысла он не понимает. Речь о том, что левиты ставили Б. выше родственников. Например, в Исх32:27 они убили своих ближних, поклонявшихся золотому тельцу. Втор33:9 описывает ситуацию, когда левитам приходилось делать выбор. У Иисуса же такая необходимость в описываемый момент полностью отсутствовала.
13:3-9: притча о семенах: «вышел сеятель сеять… иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, и скоро взошло, потому что земля была неглубока… как не имело корня засохло… Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, другое в шестьдесят…»
Притча похожа на аутентичную, поскольку содержится в том же виде в Фм9.
Такая урожайность нереальна и сейчас. Не сеяли ценные семена на камнях или среди сорняков. Время появления ростков, похоже, не зависит от глубины почвы (эта фраза отсутствует в Фм9, является прозрачной аллегорией неглубокой веры и явно вставлена).
Иисус был знаком с сельской жизнью и вряд ли употребил бы такие абсурдные метафоры. TCG в комментарии к Фм9 указывает, что аналогичные истории о небывалой (якобы обычной) урожайности имеются у Плиния и Геродота. Тогда, возможно, здесь след обработки редактором языческой культуры.
МладФм12 описывает, что зерно, посеянное Иисусом, взошло во сто крат. Возможно, что притча о сеятеле заимствует это соотношение из прототекста МладФм. Стократная всхожесть могла быть стандартной метафорой для учения, посеянного Иисусом.
Здесь мы видим очень важную тенденцию заимствования даже ранних евангельских текстов из каких-то популярных историй (отраженных также античными историками). Либо же дело с аутентичностью обстоит еще хуже, и прототексты относятся к дате, настолько поздней, что тексты историков были тогда единственным свидетельством предполагаемой эпохи Иисуса.