Возникновение христианства 31 страница
«Для чего Ты Меня оставил» - неужели Иисус не рассчитывал на распятие?
Пс22:1: «Б. мой! Б. мой! почему ты оставил меня?» Но разве контекст псалма соответствует эпизоду распятия?
Пс22:3: «я вопию днем, но Ты не отвечаешь; и ночью – и нет мне успокоения». Неужели Иисус не испытывал общения с Б. и раньше?
Пс22:4: «На тебя уповали наши предки…» Но разве Иисус имел предков?
Пс22:5: «на Тебя уповали и не оставались в стыде». Иисус считал, что, в итоге, он постыжен?
Пс22:6: «Но я червь, а не человек…» С высоты своей миссии Иисус считал себя ниже человека?
Пс22:10: «с рождения Ты – мой Б.» Но ведь Иисус существовал и до рождения.
Пс22:17: «пронзили руки мои и ноги…» Это практически центральное доказательства предсказанности распятия Иисуса. Но это фальсификация. Значение слова на иврите, которое обычно переводится как «пронзили» - неизвестно.
Пс22:20: «избавь мою душу от меча…» Иисус передумал приносить себя в жертву?
Пс22:21-23: «Спаси меня от пасти льва… Я буду возвещать об имени Твоем моим братьям и сестрам; посреди собрания восхвалять Тебя». Иисусу приписывается «спаси»: соответственно, он не хотел быть принесен в жертву и обещал в мирской жизни продолжать хвалить Б. Отметим, что Иисус не восхвалял Б. и находясь посреди собрания учеников после воскрешения.
Сектанты использовали Пс22:1, чтобы показать двойственность Б. («Б. мой, Б. мой»). Исключая возможность обращения Иисуса к самому себе со словами «Б. мой», понятно, что евангельский текст не оставляет возможности сторонникам доктрины двух сил подразумевать под одной из них Иисуса.
27:47: «Когда некоторые из зевак услышали это, они сказали: ‘Этот человек призывает Илию’».
Имеется в виду, что Иисус говорил по-арамейски: Eli, Eli! Но кто из прохожих мог не знать этого слова? А если они были язычниками, то откуда знали про Илию (Elijah)?
27:48: «Сразу же один из них побежал, нашел губку, наполнил ее скисшим вином, и дал Ему пить».
Но 27:50 описывает смерть Иисуса как последовавшую немедленно за обращением к Б. Когда же прохожий успел сбегать, найти губку и т.д.?
27:50: «Тогда Иисус вновь громко закричал и испустил дух».
Энтузиасты проводили немало исследований, имитируя поведение человека на кресте. Многие считают, что человек находится в полувисящем состоянии, от чего легкие напряжены и возможно даже, он погибает от удушья. Видимо, в таком положении громко кричать невозможно.
Откуда окружающий могли знать, что Иисус умер, а не потерял сознание? Учитывая короткое время, проведенное им на кресте, последняя версия выглядит весьма убедительно. Особенно вкупе с воскрешением.
Вероятно, именно в ответ на такие сомнения Иоанн модифицирует эпизод: чтобы убедиться в смерти Иисуса, его протыкают копьем. Но, опять же, пошла кровь – т.е., Иисус был жив.
27:51-52: «В этот момент завеса в храме разорвалась надвое… земля сотряслась… многие тела святых, которые уснули, были подняты».
Здесь еще одно подтверждение авторства иудейских сектантов. Не только они в подробностях знали судебную процедуру, но считали святых уснувшими. Это именно иудейская концепция Шеол, обиталища спящих душ.
Другой вопрос – участие секты Матфея. Все остальные эпизоды Евангелия, связанные с воскресением, не упоминают Шеол.
На возможную сектантскую принадлежность указывает аналогичный тезис в Евреев9: Иисус «восстал из спящих» Но как божественный дух мог попасть в Шеол, если он принадлежит небу?
Буддистская Дигха Никая 16:6:10: «При уходе Благословенного Господа было большое землетрясение, ужасное и поднимающее волосы дыбом, сопровождаемое громом». Т.е., это не гнев об убийстве Иисуса, а знамение ухода святого из мира.
Кстати, если Иисус был казнен в пятницу, то почему он воскрес только в воскресенье? Кем он был эти два дня: человеком (и душа его находилась в Шеоле) или духом (через два дня вернувшимся, чтобы захватить тело)?
Трудно объяснить, почему после таких событий (затмение, землетрясение, воскресение праведников, разрыв завесы) иудеи тут же не обратились, не поверили в Иисуса и не раскаялись. Пт7, возможно отвечая на несуразность такого предположения, пишет, что священники раскаялись и били себя в грудь. Но не обратились? И продолжали гнать христиан?
27:54: «Когда центурион и бывшие с ним, наблюдавшие за Иисусом, увидели землетрясение и все, что случилось, они были объяты ужасом и сказали: ‘Истинно этот человек – Сын Б.’»
А что могли видеть солдаты? Воскресшие святые были в Иерусалиме, а не на Голгофе (27:53). Там же разорвалась завеса Храма (27:51).
27:57-58: «Когда же настал вечер, пришел… Иосиф, который тоже был учеником Иисуса; он, прийдя к Пилату, просил Тела Иисусова…»
То есть, в выходной, праздничный день, вечером, нашел Пилата? И отвлекал его от пира (Пилат жил в Кесарии, и в Иерусалиме его должны были, вероятно, специально встречать. Во время праздника, - естественно, пиром)?
Видимо, этот эпизод вызывал аналогичные возражения и у современников. Пт2 в редакции POxy2949 корректирует его: Иосиф просит у Пилата тело Иисуса после осуждения, до распятия. Вряд ли Петр содержит первичную традицию: зачем Матфею изменять ее на очевидно недостоверную?
Тело должны были получить родственники, а не Иосиф. Либо, по другой традиции, захоронение побитых камнями должно было осуществляться на специально отведенном общественном месте.
27:59: «И, взяв Тело, Иосиф обвил Его чистою плащаницею…»
Точно неизвестна принятая тогда традиция: можно ли хоронить в субботу (ночь пятницы)? Вероятно, придерживались Втор21:22-23: казненного обязательно хоронить до захода солнца. Римляне могли нарушать этот обычай, оставляя распятых, но вряд ли на территории Иерусалима.
Тогда, если Иисус действительно умер, его, по иудейскому обычаю, должны были снять с креста и похоронить до заката. Не стали бы ожидать просьбы Иосифа.
Казнь вечером (когда осужденные не успели бы умереть до захода солнца), тем более в праздничный день, очень маловероятна. Возможно, именно поэтому был добавлен эпизод с копьем (или с перебиванием ног): тогда, на самом деле, осужденных убили, чтобы похоронить до заката.
Иосифу, видимо, бы пришлось вначале омыть Иисуса. Пт6:4 пытается откорректировать эту ошибку, указывая, что Иосиф омыл Иисуса. Но омывать, по-видимому, должны были женщины (хотя, возможно, раздевать могли мужчины). А женщины в этом эпизоде не упоминаются (хотя присутствовали при распятии). К тому же, в вечер пятницы, когда работа была запрещена.
Возможно, похороны в субботу поручали язычникам (либо, по крайней мере, ближайшим родственникам, для которых исполнение этого обряда имело приоритет над праздниками – с разрешения раввина). По крайней мере, можно утверждать, что Иосиф и Никодим бы постарались поручить эту работу другим. Даже если не доверять Ин7:50 в том что Никодим был членом синедриона, в Ин3:1 он занимает высокое положение. Похороны повешенного на дереве, тем более в субботу, тем более в Пасху, были не совместимы с общественным статусом Никодима.
Тем более что Иосифу совсем не обязательно было хоронить Иисуса немедленно. M.Sanh6:5 разрешает откладывать похороны на следующий день, чтобы подготовить почетную одежду и т.п. Иосиф, таким образом, вполне мог похоронить Иисуса после окончания субботы (после 6 вечера следующего дня). Похоже, автор этого эпизода не был знаком с тонкостями иудейской традиции.
Нет однозначности и в отношении плащаницы – то есть, цельного куска ткани. Известно применение узких полос ткани типа бинтов. Явно была распространена практика захоронений в одежде – в ожидании телесного воскресения. Она заметно граничила с языческими обрядами. Именно в противовес ей раввины стали требовать хоронить в плащанице. Но это было только во 2в. (традиция ссылается на завещание р.Гамалиила II).
27:60: Иосиф хоронит Иисуса в своем склепе.
M.Sanh6:5: в распоряжении суда было два кладбища, причем отдельное для тех, кто был побит камнями или сожжен. Учитывая, что в 27:62-66 священники обеспокоены сохранностью тела Иисуса, вряд ли бы они разрешили Иосифу хоронить его в другом месте. Вероятно, захоронения казненных вне специального кладбища были вообще запрещены.
M.Sanh6:6: тело могло быть позднее перезахоронено в склепе предков. Поэтому у Иосифа вообще не было серьезных оснований спорить со священниками о месте временного захоронения.
27:62-66 – вставка: «На другой день, который следует за пятницею, собрались главные священники и фарисеи к Пилату…»
В субботу священники и фарисеи не могли заниматься делами, не могли пойти к Пилату. Не исключено, что под «днем приготовления» имелся в виду день перед праздником. Тогда здесь отражена традиция Иоанна, противоречащая синоптикам, о праздновании Песаха на следующий день после казни.
Пт7 пытается исправить положение: священники и старейшины пришли к Пилату в пятницу. Но они не могли этого сделать и тогда: суббота начинается вечером пятницы.
Попытки трактовать фразу так, что распятие произошло «за день до субботы», - в четверг, представляются нам натянутыми и не основанными на тексте. Лк23:54 о дне распятия: «День тот был пятница, и наступала суббота». Ин19:14: «Тогда была пятница пред Пасхою, полдень».
Ошибка была замечена современниками, и Пт7:3 корректирует: «мы постились, и горевали, и плакали ночь и день до субботы» - то есть, видимо, до вечера пятницы, когда, по иудейскому календарю, начинается суббота. Тогда Иисуса распяли в четверг. Это, вероятно, поздняя редакция.
Но Петр противоречит буквальному пониманию хронологии Матфея. Сам эпизод не слишком достоверный, потому что у Матфея сделан акцент на том, что ученики разбежались, «как овцы стада», а не находились вместе.
Пт2:3: «И Ирод ответил: ‘Брат Пилат, даже если бы никто не просил Его, мы бы похоронили Его, ибо приближается суббота’». Этот текст в четверг был бы лишен смысла: казненного нужно было похоронить до заката в четверг, не дожидаясь вечера пятницы (наступления праздника субботы).
Пт9:1: «Рано утром, с первым светом субботы, пришла толпа…» То есть, первое утро после распятия – суббота.
Кроме того, иначе невозможно объяснить поведение женщин, которые пришли натереть тело Иисусу (что не сделал в пятницу вечером Иосиф) в воскресенье. Если бы Иисус был распят в четверг, то они пришли бы в пятницу утром.
27:64: «Прикажи охранять склеп до третьего дня; иначе Его ученики могут украсть Тело, и сказать людям: ‘Он воскрес из мертвых’…»
Иисус объявил о воскрешении только своим ученикам (17:22-23). Фарисеи могли узнать только от Иуды, но это в Новом Завете не упомянуто.
К тому же, священники располагали храмовой стражей.
Вероятно происхождение эпизода, как ответа именно на такую критику: о краже тела для фальсификации воскрешения.
27:66: «Они… обезопасили склеп, опечатав камень».
Проблематично опечатать, видимо, неровный камень, приваленный ко входу в пещеру. Насколько мы сейчас представляем себе обычаи того времени, вход в пещеру замуровывали.
Но 27:61: женщины сидели у входа. Лк24:1: женщины приходят после субботы, чтобы умастить тело Иисуса. Зачем бы они пришли, зная, что склеп замурован?
ТайнИак4:6: воскресший Иисус говорит, что его закопали в песке. Это обычная египетская процедура, обеспечивающая, кстати, мумифицирование. Но тогда автор Тайной книги Иакова, едва ли ранее второй половины 2в., не знал о пещере с ангелами.
27:64-66, 28:11-15: Пилат посылает стражу охранять тело Иисуса, чтобы его не украли ученики, и не заявили о воскрешении. После исчезновения Иисуса первосвященники подкупают солдат, чтобы те сказали, что тело унесли ученики. «И пронеслось слово сие между иудеями до сего дня».
Трудно представить, чтобы солдаты, увидев ангела, согласились лгать, что тело Иисуса унесли ученики. Непонятна и степень коррупции римских солдат: рискнули ли бы они утаивать столь важный факт от префекта? Эта нестыковка была очевидна, и Пт11 пытается разрешить ее: солдаты докладывают обо всем Пилату, священники просят его не рассказывать иудеям, которые могут линчевать священников, в ответ на их просьбы Пилат приказывает солдатам молчать.
Мф26, 27 – очень длинные главы, вмещающие множество скомканных событий. По нашему мнению, это свидетельство неаутентичности текста: Матфей сам сочинил его или компилировал из источников, которые он не считал вполне достоверными, и эпизоды которых потому не развивал.
Конечно, разделение на главы появилось гораздо позже. Но текст был разбит на части по смыслу. Говоря о длине глав в тексте Евангелий, мы имеем в виду именно эти блоки текста, объединенные более или менее общим смыслом, темой или логикой.
Концепция глав вполне существовала в то время. Так, например, Мишна, хотя и записывались блоком текста, в смысловом отношении практически однозначно разделена на главы и перикопы.
Мф28 описывает подробности воскрешения: утром после субботы женщины у склепа видят ангела, который показывает им пустую пещеру и говорит рассказать ученикам о том, что Иисус ждет их в Галилее.
Все детали этого описания у евангелистов различаются: число ангелов, их местоположение, слова, обстоятельства встречи Иисуса, его слова, указания, действия присутствующих. Эта проблема была явной уже в первые века христианства. В попытках выйти из нее, христианские теологи изобрели гармонию.
В результате, ангелов было весьма много. У Матфея женщины заметили одних ангелов, у Иоанна – других, и т.д. ангелы говорили долго и пространно, а каждый евангелист привел только часть этих слов (впрочем, переплетающихся по смыслу). Вряд ли подобный подход может удовлетворить критическое мышление современного человека.
Другие методы согласования, в основном, сводились к мистическому толкованию или к объявлению деталей несущественными. У Марка и Иоанна описания воскрешения фальсифицированы настолько явно (стиль, редактирование), что это признают, пожалуй, даже апологеты.
28:2: «И внезапно было большое землетрясение; ибо ангел Господа, спустившись с небес, отодвинул камень и сидел на нем».
Но камень был не очень большой: в 27:60 Иосиф из Аримафеи сам его придвинул. Сидевший на нем ангел был, очевидно, вполне человеческого размера. В Писании, ангелы такой формы не приносят катаклизмов. Представление о землетрясении, сопровождающем явление ангела, более присуще сектантам и, вероятно, язычникам.
Описание было бы интересным, если бы автор понимал разницу между различными явлениями ангелов. Самые простые и легкодоступные – видения во сне, соответствующие минимальной пророческой силе. Затем идут встреченные наяву, и самые высокие – действующие наяву. Женщины должны были быть пророками исключительной силы, чтобы ангел сдвинул камень в их присутствии наяву. Скорее, автор просто не обратил внимания на эту иерархию явлений. Что и типично для члена секты с развитой ангелологией (как, например, у ессенов), где явление ангела наяву – обычное дело. Промежуточная версия в Лк24:23: «видение ангелов», иллюзия наяву.
28:7: ангел говорит женщинам: «И пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее…»
То есть, ангел не рассматривает Марию Магдалину как ученика. Эта позиция характерна для церкви, но не для ранних гностических общин.
Если ангел так торопился оповестить апостолов, почему он не дал им откровения?
Развитие тезиса видно и из того, что в других редакциях «из мертвых» отсутствует. Этим изменением церковь могла отвечать на довод гностиков, что воскрешение Иисуса носило мистический характер пробуждения к духовной жизни. Или расправлялись с концепцией иллюзорности тела Иисуса, при которой не было бы ни смерти, ни христианского буквального воскрешения.
Имя Марии Магдалины у Матфея не упоминается. 27:56, 28:7 упоминают ее как уже известную фигуру. Это указывает на позднюю вставку, скорее, уже после распространения Евангелия от Иоанна, описывающего Марию Магдалину.
Заслуживает внимания история происхождения этой Марии – теперь уже популярного евангельского персонажа. Как обратил внимание еще Herford, Талмуд в b.Sanh67: «Матерью была Мириам, парикмахер…» Точнее, «укладывающая женские волосы». Звучит как “Miriam mgadella nashaya”. Очевидно, эта традиция была известна среди иудейских христиан еще в 3-4в.в., и от них дошла до раввинов. Иоанн же принял «Мириам – парикмахер» за новое имя «Мария из Магдалы». А со временем она обросла подробностями.
И не только подробностями, а и территорией. 15:39 упоминает окрестность Магадан. Так вот ее редакторы исправили на Магдалан, а потом и вовсе на Магдала.
И не только территорией, но и многочисленными упоминаниями, и даже собственным Евангелием.
Отдельный вопрос о происхождении имен с указанием на территорию (Мария Магдалина, Симон Киринеянин, Иисус Назаретянин). В иудейской литературе они встречаются крайне редко (р.Иосия Галилеянин). Можно предположить, что они должны были быть распространены в космополитических общинах христиан.
Тем более, в их случае было бы неудобно в качестве второго имени (бен) использовать имя отца – которое бы отражало этническое происхождение и, следовательно, прежнюю религию. Видимо, поэтому христиане часто меняли имена при переходе в новую веру.
Нам не встречались указания, в каких случаях имя отца (ben) надо заменять на указание территории (ha-).
28:8: «они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам Его».
Невиданное совмещение страха и радости. И откуда Матфей узнал об этих чувствах?
28:10: «Тогда говорит им Иисус: ‘… возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня’»
Но ведь Иисус не назвал конкретного места. Характерно, что фальсификатор приписывает Иисусу обращение «братья мои», типичное для христианства, но отсутствующее в достоверном тексте Матфея.
Иисус повторяет женщинам то, что им только что (28:7) сказал ангел. Иисус не знает об их встрече с ангелом?
28:16: «Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус».
Но ведь женщины (27:56) также были из Галилеи. Они всюду следовали за Иисусом. А теперь зачем-то остались в Иерусалиме?
28:17-18: «Когда они увидели Его… некоторые сомневались. И Иисус подошел к ним и сказал: ‘Вся власть на небе и земле дана Мне’».
У Иоанна, сомневается только Фома. А Иисус убеждает его, предлагая потрогать раны. Здесь же Иисус выступает с декларацией, которая непонятно как должна убедить учеников в его воскрешении.
Похоже, здесь отражена традиция, присутствующая у Павла: Иисус получил власть только после воскрешения, аналогично мистической трактовке. У Иоанна, Иисус – божественная, изначально существовавшая фигура. Толкование Павла позволяет хоть как-то объяснить кардинальное изменение учения Иисуса после воскрешения, когда он призвал все народы.
28:19: «научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…»
Поздняя вставка, когда уже сформировалась концепция триединства.
Даже здесь речь не идет о призыве верить в божественность Иисуса. «Научите», скорее, указывает на познание Закона.
Иисус обращался к иудеям и четко отказывался от обращения к другим народам. Только Павел обратился к язычникам.
Иер31:33 говорит о Новом Завете: «’Но вот завет, который Я заключу с домом Израиля после тех дней, ‘ - говорит Господь… ‘и буду им Б., а они будут Моим народом’». Чрезвычайно примитивно мнение христианских теологов о том, что, увидев обращение иудеев с Иисусом, Б. изменил свое мнение. Это противоречит концепции Всезнающего и Неизменного. Кроме того, Иисус знал о предстоящем распятии, оно не явилось для него неожиданностью. В своих намерениях он учитывал перспективу казни. Почему же он якобы изменил свой первоначальное намерение прийти «к заблудшим овцам дома Израиля», и отправил учеников ко всем народам?
Христианство обходит вопрос соблюдения Закона, но критикует фарисеев как неискренне исполнявших его. На этом основании делается вывод о непринятии Иисуса иудеями. Христиане на протяжении сотен лет совершали все мыслимые преступления. Папы были куда грешнее даже того, что приписывалось первосвященникам. Но это не заставило христиан усомниться в собственной вере. Почему же позиция фарисеев переносится на всех иудеев? Тем более, сами раввины критиковали тех из фарисеев, кто был неискренен.
5:14: «Вы - свет мира»". Иисус приходил именно к иудеям. В Писании указывается, что, в случае отступничества иудеев, их унижение все равно будет временным. Обещанные другим народам в этом случае преимущества направлены исключительно на притеснение иудеев с целью их возвращения к вере. Возможность выбора другого народа, тем более - обращения к другим народам, не упомянута.
Ис42:6: «и поставлю Тебя в завет для народа, во свет для язычников». Завет – только для иудеев, которые явно противопоставлены язычникам.
Для избранного народа были установлены определенные правила, как кошерная пища. Христиане, считая, что Б. обращается к ним, этих правил, тем не менее, не исполняли.
28:20: «И уча их соблюдать все, что Я заповедал вам».
Это, пожалуй, самый интересный вопрос: что именно заповедал Иисус? Главы Мф5-6 содержат совершенно стандартное этическое учение, заметно не отличающееся от иудаизма, и не содержащее ничего нового. Тезисы Фомы также не оригинальны, но отражают общие гностические концепции. Основная масса приписываемых Иисусу тезисов однозначно принадлежит евангелистам и поздним редакторам, и зачастую взаимно противоречива. В результате, христиан учат соблюдать некий весьма искусственно подобранный набор правил.
История распятия и воскрешения явно была составлена гностиками. Самое яркое подтверждение: основными свидетелями и распятия, и воскрешения выступают именно женщины, а мужчины зачастую сомневаются. То есть, понимание учения и близость к Иисусу приписываются женщинам. Только у гностиков женщины имели достаточно высокий для такой роли статус.
То есть, конечно, аналогичное отношение декларировал и иудаизм. Так, Shir ha-Shirim r.4: «В Израиле было столько же пророчиц, сколько и пророков». Но участие женщин в теологии было совершенно минимальным (оставив библейские времена, популярна была лишь Берурия, жена р.Меира).
На конфликт указывает и наличие разных редакций Матфея. Одни традиционно называют последователей Иисуса братьями, другие – братьями и сестрами.
Не исключено, что все упоминания женщин – последовательниц Иисуса являются творчеством гностиков. Эти упоминания удивительно мимолетны. При всей необычности женщин – учеников (и крайне неоднозначном отношении к этому вопросу) можно было бы ожидать, что Евангелия уделят больше места этой теме, по крайней мере, приведут тезисы Иисуса в подтверждение такой возможности.
Церковь не допускала женщин к руководству. Отношение Иисуса не было явным: женщины были последователями, но, видимо, не учениками. Павел упоминает женщин-диаконис.
Несколько натянутым представляется объяснение, что евангелисты, скрепя сердце, написали о фактах (наличии женщин в окружении Иисуса), но отказались развивать эту тему в теоретическом аспекте. Они как бы не соглашались с позицией Иисуса, допускавшего женщин.
Более вероятно иное объяснение. Если христианство, в основном, произошло из секты ессенов, то естественно, что христиане также не принимали женщин. В дальнейшем, однако, определенная часть христианства попала в руки (общины) гностиков. Среди них присутствие женщин было вполне распространено. Именно они добавили в прототексты несколько эпизодов с женщинами. Но особых теоретических объяснений на этот счет, у гностиков, по-видимому, не было. Они допускали участие женщин в мистицизме де-факто, как нечто само собой разумеющееся, не нуждающееся в дополнительных изысканиях.
Тогда упоминания о женщинах в Евангелиях – это одно из наслоений на ранних мифах. Это согласуется с современными представлениями о тогдашней иудейской культуре. Видимо, невозможным было не только наличие женщин в числе учеников, но даже их присутствие среди сопровождающих учителя.
Впрочем, духовность женщины как таковой более чем сомнительна. Женщина озабочена мирским. Она была создана не как самостоятельное существо, но в помощь мужчине, Быт2:18. Пожалуй, лучшим образом доктрина привлечения женщин выражена в Фм114: «Симон Петр сказал им: ‘Пусть Мария покинет нас, ибо женщины не достойны {вечной} жизни’. Иисус сказал: ‘Смотрите, Я наставлю ее, чтобы сделать из нее мужчину, чтобы и она тоже могла стать живым духом, подобно вам, мужчинам. Ибо каждая женщина, которая стала мужчиной, войдет в Царство Небесное’».
Тертуллиан «Об одеяниях женщин» 1.1. называет женщин «воротами дьявола» и запрещает им занимать церковные посты. Он еще не знал (или не принимал) посланий Павла (Рим16:1), а, возможно, и современных текстов Евангелий.
С другой стороны, гностики известны своим очень вольным отношением к созданию мифов. Они часто просто подставляли имя Иисуса в существовавшие мифы. Распятие на кресте и воскрешение Иисуса отлично повторяет легенды об Озирисе и Дионисии, очень популярных фигурах у гностиков. Почти наверняка именно таким образом был сформирован миф об Иисусе.
Отметим, что гностики не были бесстыдными фальсификаторами (по крайней мере, не сравнимы в этом с церковью). Они использовали мифы как фон для передачи мистических учений. В данном случае, концепции отречения от мира в пользу духовной жизни (распятие) и посвящения, соединяющего с Б. (воскрешение).
Церковь же приняла этот миф буквально. Для достоверности добавили исторический фон (а, может, это сделали еще гностики в попытке скрыть мистический смысл от непосвященных). В итоге метафора предстала исторической реальностью.
О наложении совершенно различных историй свидетельствует явная неуместность распятия для понимания Иисуса как Мессии. Как Мудрость, он мог быть отвергнут на земле и с достоинством уйти, но не быть предан позорной казни. Распятие является важнейшим препятствием для признания за Иисусом сверхъестественной сущности. Совершенно непонятно, зачем (и на основании какой традиции) христиане бы придумали такой конец истории.
Если же распятие было вначале отдельным эпизодом, притом лишенным трагической окраски, тогда все становится на свои места. Существовал эпизод мистического посвящения Иисуса: смерти и воскрешения к новой жизни. Его, конечно, использовали в традиции. Потом первоначальный смысл забылся, историю стали воспринимать буквально (кстати, это свидетельствует об очень поздней датировке Евангелий – по крайней мере, глав распятия). Отсюда и появилось описания распятия.
Тогда представление Павла о распятии становится уже не мистической ересью, а вполне корректным. Смерть Иисуса действительно была духовным опытом (как Павел предлагал и другим христианам), а не реальным событием. Впрочем, Павел (как и Петр) описывает и страдания, и смерть на дереве. Возможно, в его время история уже толковалась буквально, но прежнее мистическое содержание еще не было забыто.
Отметим, что для Матфея – больше, чем для других евангелистов – характерно выхолащивание метафор. Он вначале заимствует их, потом толкует буквально, а далее добавляет к ним реалистичные подробности. В итоге, на месте метафоры появляется абсурдный эпизод, претендующий на историчность.
Можно предположить, что такая тенденция отражена в эпизоде вознесения, Лк24:51. В иудейской традиции, вознесение символизирует приближение к Б. Рассказы о поднятии на третье – девятое небо были довольно популярны, особенно у мистиков.
Не исключено и иное объяснение. Ber.r.25:1:55 рассказывает о споре р.Абайи (Abahu) с эпикурейцами (вольнодумцами). Они трактуют термин «взят» в отношении Еноха (Быт5:24) как свидетельство его вознесения, а не смерти. В ответ им приводятся эпизоды Писания, в которых «взят» явно обозначает смерть. Можно предположить, что аналогичная двусмысленность имелась и в каком-то прототексте относительно Иисуса. Употребленное применительно к небу «взят» могло быть воспринято как указание на его вознесение, и позже перерасти в отдельный эпизод.
Естественно предполагать, что результатом обряда, описанного в Евангелиях как распятие, должна была быть инициация. В то время в тех кругах, весьма вероятно, она связывалась именно с попаданием на то или иное небо.
Таким образом, в результате ритуальной имитации смерти и воскрешения Иисус должен был вознестись. Постепенно смысл мистической аллегории стерся, а события обрели реалистичность. Что и описано у Луки как буквальное поднятие тела в воздух.
В иудейской интерпретации вознесение Иисуса выглядит из рук вон плохо. Дело в том, что возвращение Б. из мира (когда Он прячет лицо) есть метафора того, что Б. оставляет Израиль. В этом смысле, Иисус бросил христиан, оставил их без своей заботы и защиты.
Вопрос о телесном воскрешении Иисуса не является теологически однозначным. Доктрина воскрешения в реальном теле (а не иллюзии) была внедрена исключительно административным путем. У нее нет серьезной основы в виде убедительной теологической концепции, достоверного откровения или четко формулирующих ее евангелических текстов. Более того, 22:30 прямо описывает воскресение без тела. Ин4:32 намекает, что Иисус и при жизни имел только подобие тела, не нуждавшееся в пище.