Сомнения, страх и препятствия 5 страница

Кто вы, когда нет ни прошлого, ни будущего? В этот краткий миг вы — просветленный. К чему вы обратитесь, если сумеете проникнуть в это настоящее.

Попробуйте быть невежественным! Из этого мгновения света уйдите в темноту.

Я не могу.

Это невозможно? Хорошо. Оставайтесь там, где вы находитесь. Не прилагайте никаких усилий. Нам приходится обращаться к чему-то, если мы хотим стать чем-то еще. Когда вы узнаете, что глупо становиться кем-то еще, тогда это и есть просветление. Для этого вам не потребуются никакие усилия.

* * *

Почему вы так часто употребляете слово пустота? Кажется, вам в самом деле нравится слово пустота.

У каждого есть свои слова, которые имеют для него особенное очарование. Когда я употребляю это слово, я говорю, исходя из своего собственного опыта, а не по какой-то другой причине. Таково мое переживание. И чтобы передать это переживание, я не нахожу никакого другого подходящего слова. Это неописуемое переживание; в нем нет и следа чего-либо. Ничего. Когда я употребляю слово пустота, то это лучшее в мире слово, какое я могу употребить, описывая свой опыт. Ничего никогда не существовало. Можно называть это пустотой. Исходя из моих знаний, я не могу найти более подходящего слова.

В тысяча девятьсот девятнадцатом году, после первой мировой войны, я был маленьким мальчиком и ходил в школу. В честь британской победы в школе объявили одномесячные каникулы. Нам всем выдали по маленькому значку, и мы были очень счастливы.

Моя мать отправилась навестить свою сестру в Лахоре. Я поехал вместе с ней. Мы жили в ста милях от границы. Однажды вечером все мы вышли из дома и пили манговый коктейль. Коктейли из манго были распространенным напитком в Пенджабе. Мы сидели вокруг стола в то время, как стаканы с коктейлем передавали по кругу. Когда подошла моя очередь, я оказался в состоянии, которое в то время не мог описать. Я никогда не слышал о самадхи. Но когда мне передали стакан, я не мог ни взять его, ни что-либо сказать.

Моя мать очень испугалась за меня. Меня отнесли в ближайшую мечеть. Хотя мы были индусами, мы проживали в районе, где большинство населения были мусульмане, и если вы заболевали, то обращались за помощью в мечеть. Животное или человека можно было привести к священнослужителю мечети, где он произносил над ними какие-то мантры.

И вот меня принесли в мечеть, где было объявлено, что меня, должно быть, преследует некий дух. Этот приговор казался им разумным, поскольку ничего другого они не могли предположить.

Меня привели домой, и целую ночь я просидел в тишине. На следующее утро я снова мог говорить.

Моя мать спросила меня: «Почему ты молчал?» Я ответил, что не знаю. Затем она спросила, видел ли я Кришну. Я сказал: «Нет, там никого не было».

Она желала знать, почему я иногда смеялся, а иногда плакал. Что я видел? Я ответил ей, что я не видел ничего. Это был первый раз, когда я пережил то, о чем мы говорим. Во время этого я ничего не видел; я был очень счастлив. Но для того чтобы выразить это счастье, что я делаю вот уже семьдесят лет каждый раз, когда сажусь, я возвращаюсь назад в то пространство, находящееся за пределами времени. Чтобы передать это счастье, я использую слово пустота, однако это состояние не являлось ни ничем, ни чем-то определенным. Внутри себя я был очень сознательным, но я не могу назвать это состояние каким-либо именем. Поэтому я и употребляю слово пустота.

Значит, его можно соотнести с «пустотой имени и формы»?

Даже с пустотой самой пустоты, не говоря уже об имени и форме. Это слово я заимствовал у кого-то. Я не могу описать, я не знаю такого языка, чтобы описать это, но для того, чтобы говорить с вами, я должен использовать какое-то понятное для вас слово, и это слово пустота.

В нем нет понятия времени. Нет света. Нет темноты. Только сознание находится там. И это сознание нельзя охватить никаким воображением. Это безбрежная пустота.

То, о чем мы говорим с вами, может без особого труда понять каждый. И как только предмет беседы понят, он становится ловушкой. Понимание и непонимание — все это разновидности невежества, не выходящие за границы ума. Это не учение. Это ваше врожденное право. Нельзя научиться быть тем, кем вы являетесь. Для того чтобы дышать, вам не требуется понимание.

* * *

Ваши беседы напомнили мне пословицу: «Когда карманник встречает Будду, он видит только его карманы».

Что ж, я расскажу вам об одном первоклассном карманнике. Этот первоклассный карманник жил в Лахоре, крупном алмазном центре. Однажды он увидел, как один человек купил великолепный алмаз. Алмаз, которого он ждал все эти годы. Он должен был получить этот алмаз.

И вот этот карманник проследовал за человеком, купившим алмаз. Когда тот взял билет на поезд до Мадраса, карманник тоже приобрел билет до Мадраса и подсел в то же купе. Когда человек отошел в туалет, карманник обыскал все его вещи. Когда же человек лег спать, карманник продолжил свои безуспешные поиски алмаза.

Наконец, поезд прибыл в Мадрас, и покупатель алмаза сошел на платформу. В этот момент карманник подошел к нему.

«Прошу прощения, сэр, — сказал он. — Я первоклассный карманник. Я обыскал все, но так и не сумел найти. Вы прибыли к пункту вашего назначения. Я не стану вас беспокоить. Но я должен знать, где вы прятали алмаз».

Человек ответил: «Я видел, как вы наблюдали за мной, пока я покупал алмаз. Когда вы появились в поезде, то я понял, что вам нужен алмаз. Я подумал, что вы, должно быть, очень умны, и что мне следует спрятать алмаз в таком месте, где вы ни за что не станете его искать. И я спрятал его в вашем собственном кармане».

Алмаз, который вы ищете, ближе к вам, чем ваше собственное дыхание. Но вы ищете в карманах Будды. Извлеките все из карманов вашего ума. Ищите там, где нет расстояний и где ничего не нужно делать. Это очень просто.

* * *

Вы можете потерять только то, что находится в вашем кармане. Вы можете потерять только то, что вы приобрели. Но если ваш карман пуст, то что вы можете потерять? Следовательно, вам не нужно ничего бояться. Вы не можете потерять пустоту. Никто не может украсть из пустого кармана! Поэтому опустошите свои карманы. Это называется свободой. Что бы ни находилось в ваших карманах, опустошите их. Тогда вам нечего будет бояться. Вы можете ходить свободно.

Слово, обозначающее медитацию на санскрите, дхъяна переводится как «опустошение ума». Когда ум пуст, когда в уме нет концепций, то это дхьяна. Затем дхьяна путешествует с Бодхидхармой в Китай, и китайцы произносят ее как чань, пустой ум. Японцы перенимают слово чань и произносят его дзэн. Совершенно пустой ум, в котором нет ни единой мысли. Когда мы медитируем, мы наблюдаем за действиями ума с тем, чтобы он не цеплялся ни за какие предметы.

Когда полицейский преследует вора, этот вор убегает от него. Полицейский в этом случае выслеживает вора до самого его притона, места, откуда он появился. Так и здесь, как только появляется мысль, преследуйте ее до самого ее притона.

Этот притон является источником. Источником всех воров, которые грабили вас все эти годы. Если вы войдете в него, они освободят это место.

Когда не останется ни одной мысли, притон опустеет; и эта пустота — ваша собственная природа. Вы будете счастливы поселиться там. Когда вы будете ходить и разговаривать, ваши действия будут совершаться из этой пустоты.

Если вы утратите это, непонятно откуда появится ваше эго, и после этого вы станете эгоцентричными и не будете осознавать, кем вы являетесь. Одной только мысли «У меня есть такое-то имя» уже достаточно для того, чтобы снова упасть в старое.

Практика и медитация

Мне не кажется, что медитация по-настоящему подходящий перевод для слова дхьяна. На пали, языке Будды, оно было вывезено в Китай как дана, где оно произносилось, как чань; а в Японии оно называлось дзэн. Люди, использующие во время медитации практику наблюдателя и объекта наблюдения, в действительности практикуют концентрацию, или дхарану на санскрите. Вопрос наблюдателя и объекта наблюдения появляется именно в дхаране.

Дхарана хороша для того, чтобы приводить ум обратно к объекту, поскольку уму свойственно бегать от объекта к объекту по несколько раз за одну секунду. Поэтому возвращение его через концентрацию обратно к объекту может иметь положительный эффект. Это все равно что тянуть хвост собаки. Пока вы его тянете, он прямой. Но как только вы его отпустите, он снова становится изогнутым. (Все смеются.) Не в природе собачьего хвоста быть прямым.

Дхьяна подразумевает, что в уме нет объектов или субъектов. Все остальное — это концентрация того или иного рода. Концентрацию необходимо практиковать. Применяя практики, ум никогда нельзя разрушить. Ум может успокоиться на какое-то время, пока вы заняты практикой, однако он не способен разрушить сам себя. Он не будет разрушен.

Поэтому вопрос в том, сохранять ли ум спокойным при помощи практики или разрушить его навсегда. Последнее абсолютно необходимо для свободы. Когда ума нет, тогда появляется свобода! Концентрацию практикуют по всему миру, однако я не вижу никаких результатов от этой практики. Концентрация на объекте, таком как дыхание или тело, совершается с некоторым усилием. Усилие является необходимым, когда есть наблюдатель и объект наблюдения. Когда же усилие отсутствует, когда ум прекращает свою деятельность и возвращается к естественному состоянию спокойствия, мира, то это и есть свобода.

Стало быть, как это сделать? Существуют различные пути. На самом деле, для того чтобы быть свободным не требуются никакие усилия или методы. Вы не следуете по проторенному пути. Вы должны найти свою подлинную природу, то, чем вы являетесь. Прежде чем пытаться узнать что-то еще или следовать любому методу — даже тем, что предписывают вам древние святые — оставьте все в стороне. Сядьте в тишине, и пускай ваш ум или интеллект будет неподвижен. Затем наблюдайте за наблюдателем. Это ваша подлинная природа, из которой появляется все остальное. Это ваша собственная природа — не забывайте об этом.

Если вы совершите любое усилие или примените любой метод в попытке достичь что-либо в каком-то отдаленном будущем, то это вернет вас к времени. А время — это ум. Поэтому это будет игра ума и только. Ваша настоящая природа пустотна.

Если вы последуете за любой мыслью, которая появится в вашем уме, тогда вы обнаружите, что она появляется из пустоты, из своего источника. И когда вы поймете это, когда вы увидите, что «Я есть, тот самый источник», тогда необходимость в любой практике отпадает. Отпадает необходимость куда-либо идти, и вы увидите, что вы всегда были этим. Это называется свобода, и вам не достичь и не добиться ее в каком-то отдаленном будущем. Она уже здесь. Есть вопросы?

Возможно, кто-то понимает, что это его собственная природа, но затем, как камень преткновения, появляется идея времени или страх.

Это страх встретиться лицом к лицу с пустотой, потому что вы живете среди стольких идей и вещей. Когда вы встречаете пустоту лицом к лицу, вы теряете все: все концепции прошлого, настоящего и будущего, которые вы для себя считали реальными... «Это моя жизнь». Вы держитесь за них? Это ваша предполагаемая сила. Это чувство того, что вы живете вместе с вашими концепциями. Когда они оставляют вас, вы испытываете страх. Страх умереть в океане нектара. Страх смерти в нектаре. Что означает нектар? Вечность. Бессмертие.

Мы цепляемся за что-либо ради безопасности, и мы обнаруживаем, что мы держимся за тело, ум, чувства ради безопасности. Мы не понимаем, что избавившись от всех этих вещей, мы обретаем подлинный мир. Когда мы переходим от бодрствующего состояния ко сну, мы теряем все, чего мы держались в бодрствующем состоянии. Родственные отношения и материальные владения во сне являются для нас потерянными. Мы вынуждены расстаться с ними. Мы не испытываем страха, когда мы засыпаем. Мы наслаждаемся сном, мы его приветствуем. Но мы боимся упасть в эту пустоту, потому что у нас не было такого опыта.

* * *

Пападжи, вы сказали, что ум и объекты это одно и то же и что объекты не могут существовать вне ума. В таком случае это напоминает медитационную практику, подобную Випассане, где наблюдение за объектами только усиливает ум.

Ум, да.

При этом только усиливается ум!

Как и в случае, когда тянут хвост собаки.

Но какая же в этом ценность?

В этом есть ценность. Ценность уже в том, что позволяет вам задать этот вопрос. Если вы не будете держать хвост прямым, то как вы сможете узнать, что он все равно окажется изогнутым? Какими бы практиками вы ни занимались, урок будет один. Все шастры и священные писания твердят в своем учении: «Отбрось нас!» Оставьте даже само предписание «Отбрось меня!» В этом состоит данная вам польза. В противном случае вы не оставите своих взглядов.

Ваши практики только утомляют вас. А когда вы утомлены, вы все бросаете прочь. В этот момент вы свободны. Избавиться от всего означает стать свободным. Все, чем вы занимаетесь, предлагает вам: «Избавься от меня». Избавиться от желаний — означает стать свободным, свободным от деятельности ума.

Деятельность ума — это желание, поэтому избавьтесь от желаний. Избавьтесь от желания самсары. Избавьтесь от желаний наслаждаться другими мирами, подобными небесам. Избавьтесь от этого. Избавьтесь от представления о создателе небес и самсары. Избавьтесь и от него. После этого избавьтесь от этого отказа. Отвергните все, а затем откажитесь от самого отказа. Тогда вы станете свободными.

Все, что вы делаете, есть только избавление от желания. Вы поступаете в институт, чтобы учиться. Со временем студенты оставляют этот институт; они не хотят оставаться там все время. После получения степени, хотя профессора могут быть очень хорошими, вам не хочется продолжать сидеть там. Вы поступали в институт лишь для того, чтобы отвергнуть его. Все, что вы делаете, предлагает вам: «Избавься от нас». Даже ваше тело будет счастливо, когда вы избавитесь от него. Все, чем вы заняты, это возвращение домой, где самое безопасное место.

И там, где нет ума, там нет формы. Каждая вещь, каждое время, даже каждое дыхание желает найти покой и пребывать в нем. Даже каждый вдох на одну секунду нуждается в отдыхе. Перед тем как выдохнуть, в промежутке между вдохом и выдохом, происходит отдых. Никто не хочет работать. Даже дыхание не хочет трудиться. Дыхание входит в пустоту на некоторое время перед тем, как опять начать свою деятельность.

Чтобы мы ни делали, мы должны касаться пустоты. Нам не обойтись без этого момента пустоты. Мы не замечаем этот момент из-за того, что он так легко доступен. Вам ничего не нужно делать.

Это происходит также в промежутках между мыслями, когда ум отдыхает. Две мысли не могут возникнуть одновременно. Мысль. Остановка. Следующая мысль.

Вы всегда окружены тем, что вы ищете вовне. Вы находитесь внутри этой вещи. Вы также находитесь и вовне; это одно и то же. Необходимо только уделить этому немного внимания.

* * *

Существует давняя дискуссия в сфере духовной жизни. Одна сторона придерживается относительного подхода в духовной практике — совершенствовании самого себя и надежде на постепенное просветление в ближайшем будущем. Другая же — утверждает, что духовные практики отвлекают внимание и таким образом упускают суть, которая непосредственна. Каковы ваши комментарии по поводу относительного подхода?

В любой традиции я не думаю, что суть может быть достигнута.

Вы хотите сказать, что традиционные формы служат для того, чтобы затемнять суть?

Я не думаю, что любой человек, придерживающийся в своей жизни традиционных путей, свободен от самсары. Возьмем случай с Буддой. Он отрицал все традиции. Он испробовал все традиции, он обнаружил, что они не принесли ему того, чего он хотел. Он пробовал, но затем он сказал, что не может достичь сути, просветления. Он сел под деревом и нашел суть самостоятельно. Оставьте все традиционные дхармы, и вы найдете настоящую дхарму.

* * *

Как вы прокомментируете распознающую медитацию?

Наблюдатель должен наблюдать за чем-то, например, за дыханием. То, за чем вы наблюдаете, является мыслью ума. Поэтому, что бы ни было получено посредством наблюдения, оно только ментально. Кто является наблюдателем? Этот наблюдатель не связан, связано только наблюдаемое, объект ощущений.

Одной из особенностей распознающей медитации является понимание того, что наблюдаемое непостоянно, неудовлетворяюще и безлично. Это является реализацией постижения того, что не существует ничего, чего стоило бы цепляться. Через прямое наблюдение предметов человек переживает настоящие изменения внутри себя; они приносят покой, ясность и удовлетворенность.

Думаю, что в этом случае вы цепляетесь за то, что внутри вас через что-то, что, как вам кажется, находится снаружи. Устраните эту стену между внутренним и внешним. Например, нирвана находится внутри, а самсара — снаружи; или форма — внутри, а пустота — снаружи. Есливы ищете пустоту, то, вам кажется, что вы находитесь где-то за ее пределами. Вы строите стену между вами и чем-то неизвестным. Если вы устраните эту стену, вам не нужна никакая медитация.

Для распознающей медитации существуют четыре объекта ума: тело, чувства, мысли и ощущения объектов в мире. По вашим словам, наблюдателю, который, как кажется, стоит вне всего этого, не нужно заниматься исследованием внутри себя. Куда он может пойти отсюда?

Кому принадлежит это тело? Кому принадлежат чувства? Кому принадлежат эти мысли? Кому принадлежат эти объекты? Тело не имеет возможности быть просветленным, потому что само оно не что иное, как земля, воздух, огонь и вода. С тем чтобы достичь свободу, мы отвергаем тело.

Мы также отвергаем чувства, мысли и объекты. Что произойдет, если мы отвергнем все это? Кто способен отбросить все эти вещи? Тот, кто не является ни телом, ни чувствами, ни мыслями и ни объектами. Все это исходит из Истинного Я. Вы можете отбросить все, но способны ли вы отбросить Я?

Что вы имеете в виду под отбрасыванием?

Все мы согласны с тем, что мы находимся в бодрствующем состоянии с нашим телом, чувствами, мыслями и предметами. Давайте перейдем к состоянию сна. В последнюю секунду перед тем, как заснуть, что вы делаете? Видите ли вы все эти вещи? Что вы делаете для того, чтобы оставить все эти вещи и войти в сон?

Ничего.

Человек не может заснуть, если только он не оставит все. Как человек входит в сон?

Он имеет намерение заснуть.

Может и так, однако вам приходится также и отказаться от всех этих вещей; даже от вашей жены, которая находится рядом с вами в кровати. Вы любите свою жену и все же вы оставляете. Почему вы отказываетесь от всех этих прекрасных вещей, составляющих нашу жизнь, от всей этой самсары?

Я не испытываю в этом потребности.

Да. И вы испытываете потребность в том, что происходит с вами, когда вы спите? Разве вы не более счастливы в глубоком сне, чем в дневное время?

Значит, входя в состояние сна, мы одновременно избавляемся от бодрствующего состояния?

Тут мы сходимся во мнениях. Вы входите в состояние сна, которое вам неизвестно. Что происходит во время этого сна? Кто является бодрствующим? Счастливы вы или нет в глубоком сне?

Я очень доволен.

Он очень доволен. (Смеется.) В супермаркете мы покупаем множество вещей. Чтобы доставить себе удовольствие, вы пойдете в еще один супермаркет или вернетесь домой?

Вернусь домой.

Супермаркет — это тело, чувства, мысли и объекты. Если бы все эти вещи доставляли нам настоящее удовольствие, нам бы никогда не захотелось ложиться спать. Есть что-то более ценное, и потому мы предпочитаем ложиться спать. Во сне мы не ощущаем все те вещи, о которых мы говорим. Кто является бодрствующим в глубоком сне?

Никто из тех, кто мне известен.

Что-то продолжает бодрствовать. Потому что на следующее утро вы говорите: «Пока я спал, я ни о чем не думал. Я был очень счастлив». Итак, во время сна, кто переживал это счастье?

Не имею понятия.

(Смеется). Превосходно. Превосходно.

Объекты стали угасать...

Объекты не могут угаснуть.

Совершенно верно. Но это словесное выражение, а не реальность. Через эту грань, за которой открывается океан сна, я не могу пройти.

Давайте начнем отсюда. Состояние бодрствования — это самсара. Оставим здесь тело, чувства, мысли и объекты. Все это кончилось, но глубокий сон еще не наступил.

Это чистый свидетель, чистое сакши. Медитирующие застревают на этом месте.

Цепляние происходит, здесь. По ту сторону неизвестное, по ту сторону пустота. То, что известно — оставлено, а то, что неизвестно — невидно. В этот момент, находясь между этим потусторонним (давайте не будем называть его) и вещами в бодрствующем состоянии, что вы видите?

Имеется отождествление с Я, которое представляется прочным и постоянным.

Это Я и все, что связано с ним, подошло к концу, но нечто, что находится по ту сторону, еще не началось. Я уже не может вернуться назад. В этот момент оно находится между известным и неизвестным.

Кажется, что мысль проводит различие между известным, называемым Я и неизвестным. Наверное, она должна избавиться от известного с тем, чтобы испробовать неизвестного, испробовать пустоты. Поэтому медитирующий продолжает практиковать усилие по избавлению от этого Я.

Когда это Я встречается с чем-то еще, то оно смущается, как невеста. Вы будете счастливы оказаться в том месте, о котором нелегко говорить словами. Вам предстоит открыть то, что Я никогда в действительности не переживалось вами в теле, чувствах и так далее. Я обременено всеми этими вещами, и это Я попросту исчезнет.

Имеется ли в этой критической точке чувство покорности и веры в то, что произойдет его растворение?

Оно заключает в себе нечто иное, то, что не имеет имени. Это прыжок в нектар, где нет субъектов и объектов.

Значит, вы хотите сказать, что все практики, медитации, традиции и процессы «становления» должны быть оставлены с тем, чтобы человек мог подойти к краю?

Если вы откажетесь от всех практик, то что произойдет? Если вы опустошите все дхармы, вы станете абсолютно голым. Когда вы окажетесь голым, вы прыгнете в океан и никогда не вернетесь.

Люди, настроенные всерьез, хотят совершить прыжок в океан, они подходят к краю. Но затем человек думает:

«Если я оставлю мою практику, мой метод, то тогда я снова останусь ни с чем».

Да, страх. Человека, который не расположен прыгать, нужно толкнуть.

А вы тот, кто толкает?

Некоторым людям необходим толчок. Когда вы колеблетесь и не можете шагнуть куда-то, вас нужно подтолкнуть в этом направлении. Но после этого возникает традиция толкания. Вам, таким образом, необходим сын Бога, и начинается религия. Говоря по правде, вы можете обойтись без толчка.

Но почему?

Вы никогда не находитесь в конце и вы никогда не начинаете свой путь. Приближение к концу, к краю является идеей. Это всего лишь концепция ума — думать, что человек откуда-то начал свой путь и теперь он заканчивает его и что в этой точке вам необходим толчок. Вы никогда не начинали и не заканчивали ничего; никогда вы не нуждались ни в каком толчке.

Стало быть, мы не приближаемся ни к какой критической точке и ниоткуда не идем?

Не существует ни самсары, ни нирваны.

Значит, любое построение ума, такое, как нахождение у края, является полной фикцией.

Поэтому-то он и называется умом. (Смеется.) Ум высказывает предположение: «Я хочу быть свободным от самсары». После этого начинается практика, появляется метод и появляются дхармы. Сам путь к нирване через самсару также является идеей. Нирвана — это идея, очередная ловушка, подобная самсаре. Но когда мы называем ее ловушкой, то это также ловушка. Поэтому-то мы и хотим освободиться от этих ловушек. Мы знаем благодаря особому спонтанному знанию. В этом случае вам не нужен никакой толчок. Вам не нужно никуда прыгать, ибо вам некуда идти и вы ниоткуда не выходили.

Потрясающе! И мы сможем после этого существовать в окружающем нас мире?

Да, потому что вам ничего не нужно отрицать и вам ничего не нужно принимать. Вы свободны принять все или от всего отказаться.

* * *

Я учитель медитации, но беспокоюсь из-за того, что вот уже несколько месяцев не сидел в медитации.

И что вы потеряли из-за того, что не медитировали?

Ничего.

Сидеть, стоять, бегать — в этом нет никакой разницы. Это не имеет ничего общего с медитацией. Люди, которых парализовало, сидят все время. Они не медитируют. И тот, кто «медитирует» в то время, когда его ум бегает от одного объекта чувств к другому, также не медитирует.

Цапли хранят молчание, они сконцентрированы и стоят на одной ноге — какая садхана! — но при этом они ловят рыбу! Поэтому все зависит от ума, и ум будет вас беспокоить даже когда вы сидите, стоите или спите. Он будет вас беспокоить. Вы будете волноваться о том, что может приползти кобра, что придет тигр. Таким образом, вы будете чувствовать страх. Ум — это беспокойство. Ни днем, ни ночью он не отдыхает. Даже ночью спит только большая его часть. Всего несколько минут настоящего отдыха.

Даже самадхи в йоге или практика — это только еще одно состояние. Однажды йог пришел к царю. Он сказал царю, что может войти в самадхи на сорок дней. В течение этих сорока дней он не будет ни есть, ни говорить, ни даже дышать. Царь сказал: «Если ты сумеешь это сделать, я отдам тебе коня». Это и нужно было йогу, и он вошел в самадхи.

Прошло сорок дней, но йог так и не вышел из этого состояния. Проходили годы, но йог оставался в глубоком самадхи. Со временем умер царь, умер и конь. Но йог продолжал находиться в самадхи. Через год после того, как сын царя сменил его на престоле, йог открыл глаза. Он посмотрел вокруг и сказал: «А где мой конь?» Все это только ум.

* * *

Однажды восьмидесятилетний свами пришел навестить меня, тогда мне было шестьдесят (около двадцати лет назад). Он сказал: «Я йог. Я пробыл сорок дней под землей в состоянии самадхи. В моем распоряжении только два дня, поэтому, прошу вас, не нужно говорить о йоге. Я изучил все писания и Гиту, поэтому, пожалуйста, не рассуждайте об этих вещах».

Я ответил ему: «Да, конечно, я буду говорить о чем-нибудь, что вы не упомянули. Но как быть с теми вещами, которые вы продолжаете нести с собой и которые вы принесли сюда в мою комнату? Будьте так добры, выйдите из моей комнаты и оставьте эти вещи снаружи. А после приходите ко мне, и я стану с вами говорить, не касаясь того мусора, который вы несли с собой все эти годы».

Он не понял.

Я сказал: «Я помогу вам, свамиджи. Вы принесли весь этот мусор, о котором говорили, и я помогу вам вынести его и оставить снаружи. Когда вы вернетесь ко мне пустым, я буду говорить о чем-нибудь еще».

Я выпроводил его. Он простоял перед дверью минут пять. Потом он вошел, намереваясь коснуться моих ног. Я остановил его на полпути.

«Нет, свамиджи, — сказал я. — Это невозможно по трем причинам. Во-первых, я домохозяин, а вы монах. Таким образом, это я должен коснуться ваших ног. Во-вторых, вы ученый человек, а я не умею читать на санскрите. И в-третьих, вы на тридцать лет старше меня».

Он сказал: «Это учение ничему меня не научило. Учиться было нечему. Я очень счастлив. Теперь вы сделали меня просветленным. Завтра я больше не пущусь ни в какие странствия. Со всем этим покончено. У меня около ста пятидесяти учеников. Они могут разойтись. Но завтра в каком часу я могу прийти?»

Я рассмеялся: «Вы все еще хотите прийти?»

Несколько дней спустя один из его учеников спросил меня: «Что вы такое сделали с нашим свами? Он все отрицает!»

Никто не учится этой пустоте. Каждый хочет бежать в ашрам или в коммуну. Когда вы говорите о пустоте, вам больше нечему учиться.

Пустота — это пустота. Сан-Франциско или Дели. Куда бы вы ни отправились, вокруг вас будет пустота. Куда бы вы ни пошли, пустота последует за вами.

* * *

Какой бы практикой вы ни занимались, продолжайте ваши занятия до тех пор, пока они не оставят вас. Или же, если вы решили прекратить занятия, то делайте это с уважением. Ваша практика привела вас так далеко и поэтому требует к себе уважительного отношения.

Однажды, когда я остановился в Ришикеше на берегу Ганги, ко мне подошел один молодой человек. На следующий день он повел меня в свой номер в отеле. Он показал мне, что выбросил все свои книги. Он сказал, что в течение четырнадцати лет занимался практиками, почерпнутыми из этих книг, и за один день, что он провел со мной, понял насколько никчемными они были.

Я сказал молодому человеку, чтобы он взял эти книги, аккуратно обернул их и предложил Ганге. Мы пошли вместе, и он бросил свои книги в Гангу с благодарностью, что они привели его столь далеко.

* * *

Сегодня Пападжи проводил свой сатсанг в зоопарке. Он объяснял, что важно уметь получать даршан в любом месте. Важно чтобы распознавание тишины поддерживалось во время ходьбы, разговоров, еды и при смешивании с толпой.

Тишина не может быть затронута ежедневной жизнью. Жизнь должна идти своим чередом.