Троичность Божественных Лиц и категория числа (количества)

Говоря, что Бог троичен, что в Боге есть три Лица, необходимо иметь в виду, что три в Боге не есть итог сложения, потому что отношения Божественных Лиц для каждой Ипостаси тройственны. В.Н.Лосский по этому поводу пишет:

«Отношения для каждой ипостаси тройственны, невозможно ввести одну из ипостасей в диаду, невозможно представить себе одну из них без того, чтобы немедленно не возникли две другие. Отец есть Отец только в соотношении с Сыном и Духом. Что же до рождения Сына и исхождения Духа, то они как бы одновременны, ибо одно предполагает другое» ( В. Н. Лосский. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991, с. 216).

Отказ от противопоставления Божественных Лиц, т. е. отказ от того, чтобы мыслить их изолированно, как монады, или как диады, есть, по существу, отказ от приложения самой категории числа к Пресвятой Троице.

Василий Великий об этом пишет: «Мы не ведем счет переходя от одного до множественности путем прибавления, говоря : один, два, три, или первый, второй, третий, ибо «Я первый и Я последний и кроме Меня нет Бога» (Ис. 44, 6). Никогда до сего дня не говорили «второй Бог», но покланялись Богу от Бога. Исповедуя различие ипостасей без разделения природы на множественность, мы остаемся при единоначалии».

Когда мы говорим о троичности в Боге, речь не идет о материальном числе, которое служит для счета и не приложимо к области бытия Божественного, поэтому в троичном богословии число из количественной характеристики преображается в качественную. Троичность в Боге не является в общепринятом смысле количеством, оно лишь указывает на неизреченный божественный порядок. По словам прп. Максима Исповедника «Бог есть равно монада и триада».

8.1. Почему Бог троичен в Лицах?

Почему Бог есть именно троица, а не двоица и не четверица? Очевидно, что исчерпывающего ответа на этот вопрос быть не может. Бог есть Троица потому, что Он желает быть именно таким, а не потому что кто-то Его к этому принуждает.

Святитель Григорий Богослов пытается следующим образом выразить тайну триединства:

«Единица приходит в движение от своего богатства, двоица преодолена, ибо Божество выше материи и формы. Троица замыкается в совершенстве, ибо Она первой преодолевает состав двоицы, таким образом, Божество не пребывает ограниченным, но и не распространяется до бесконечности. Первое было бы бесславным, а второе — противоречащим порядку. Одно было бы совершенно в духе иудейства, а второе — эллинства и многобожия».

Святые отцы не пытались оправдать троичность перед лицом человеческого разума. Конечно, тайна троичной жизни есть тайна, которая бесконечно превосходит наши познавательные способности. Они просто указывали на недостаточность любого числа, кроме числа три.

Согласно отцам единица есть число скудное, двоица — число разделяющее, а три — число, которое превосходит разделение. Таким образом в Троицу оказывается вписанные одновременно и единство, и множество.

У В.Н.Лосского эта же самая мысль развивается следующим образом ( Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991, с. 216-217 ):

«Отец есть всецелый дар Своего Божества Сыну и Духу; если бы Он был только монадой, если бы Он отождествлялся со Своей сущностью, а не отдавал ее, Он не был бы вполне личностью. ...

При раскрытии монады личностная полнота Бога не может остановиться на диаде, ибо «два» предполагает взаимное противопоставление и ограничение; «два» разделило бы божественную природу и внесло бы в бесконечность корень неопределенности. Это была бы первая поляризация творения, которая оказалось бы, как в гностических системах, простым проявлением. Таким образом, Божественная реальность в двух Лицах немыслима. Превосхождение «двух», т. е. числа, совершается «в трех»; это не возвращение к первоначальному, но совершенное раскрытие личного бытия».

Таким образом, можно сказать, что «три» является как бы необходимым и достаточным условием для раскрытия личностного бытия, хотя, конечно, слова «необходимый» и «достаточный» в строгом смысле к Божественному бытию неприложимы.