Уход за водяными буйволами 2 страница

Когда Свасти проснулся следующим утром, он увидел, что Будда и многие другие бхикшу уже сидят в позах медитации, излучая глубокое спокойствие и величие. Как только солнце встало из-за горизонта, каждый бхикшу свернул свое второе платье, подхватил свою чашу для сбора подаяний и началось дневное путешествие.

Двигаясь днем и отдыхая по ночам, через десять дней они достигли Раджагахи, столицы Магадхи. Впервые в жизни Свасти увидел город. Упряжки лошадей спешили по улицам, заполненным толпами горожан, крики и смех неслись отовсюду. Но молчаливая процессия бхикшу продолжала двигаться так же тихо, как и во время странствия по тихим речным берегам или среди рисовых полей. Некоторые горожане останавливались, чтобы посмотреть на них, и кое-кто, узнав Будду, глубоко кланялся, выражая свое уважение. Бхикшу продолжали свое спокойное движение до тех пор, пока не достигли монастыря Бамбукового леса, расположенного за городом.

Новость о том, что Будда вернулся, быстро разнеслась по монастырю, и четыреста бхикшу приветствовали его возвращение. Будда говорил немного, он интересовался самочувствием и медитативной практикой бхикшу. Он поручил Свасти заботам Сарипутты, который был также духовным наставником Рахулы. Сарипутта учил новых послушников в монастыре Бамбукового леса и наблюдал за занятиями пятидесяти молодых монахов. Настоятелем монастыря был монах по имени Конданна.

Рахулу попросили объяснить Свасти образ жизни в монастыре — как ходить, сидеть, стоять, приветствовать других, медитировать сидя и во время ходьбы, наблюдать за дыханием. Он также показал Свасти, как одевать монашеское платье, просить подаяние, читать молитвы, мыть свою чашу. В течение трех дней Свасти не отходил от Рахулы, он повторял эти действия и хорошо их запомнил. Рахула вложил все свое сердце в обучение Свасти, но Свасти понимал, что пройдут годы в упражнениях, прежде чем он сможет делать это естественно, без напряжения. После этих основных инструкций Сарипутта пригласил Свасти в свою хижину и объяснил обеты бхикшу.

Главным в жизни бхикшу были Три Драгоценности: Будда (Учитель), Дхарма (Путь, ведущий к Пробуждению) и Сангха (Община, помогающая на этом Пути). Бхикшу оставляли семью, чтобы следовать за ними.

Жизнь бхикшу была скромной и простой. Сбор подаяния для пропитания воспитывал смирение и был также способом общения с другими людьми для того, чтобы помочь им увидеть Путь Любви и Понимания, которому учил Будда.

Десять лет назад Свасти и его друзья слушали под деревом бодхи речь Будды о пути пробуждения как о пути любви и понимания, поэтому ему легко было понимать все, что Сарипутта говорил ему. Хотя лицо Сарипутты было серьезным, его глаза и улыбка излучали большое тепло и сострадание. Он сказал Свасти о том, что состоится церемония принятия обета, и научил Свасти словам, которые тот должен был повторить во время нее. Сарипутта сам руководил церемонией принятия обета. Собралось около двадцати бхикшу. Будда и Рахула тоже были там, и от этого радость Свасти выросла. Сарипутта тихо прочитал молитву, а затем состриг несколько прядей волос Свасти. Потом он отдал бритву Рахуле, который завершил обривание головы Свасти. Сарипутта дал Свасти три платья, чашу для сбора подаяний и фильтр для воды. Так как Рахула уже научил его, как одевать монашеское платье, Свасти надел его без труда. Он поклонился Будде и другим бхикшу, выразив свою глубокую благодарность.

В то же утро Свасти в первый раз участвовал в сборе подаяний. Монахи монастыря Бамбукового леса отправились в Раджагаху несколькими небольшими группами, и Свасти находился в группе, возглавляемой Сарипуттой. Ступив всего несколько шагов за пределы монастыря, Свасти напомнил себе, что сбор подаяний есть способ практики Пути. Он следил за своим дыханием, совершал каждый шаг спокойно и сосредоточенно. Рахула шел за ним. Теперь Свасти был бхикшу, но понимал, что у него значительно меньше опыта, чем у Рахулы. Он от всего сердца решил воспитывать в себе смирение и добродетель.

Глава 2

Уход за водяными буйволами

День был прохладным. После полуденной трапезы бхикшу помыли свои чаши, положили подстилки на землю и сели лицом к Будде. Жившие в бамбуковом лесу белки свободно сновали между монахами, а некоторые, взобравшись на бамбук, пристально смотрели оттуда на собрание. Свасти увидел, что Рахула сидит прямо перед Буддой, тихо подошел на цыпочках и положил свою подстилку рядом с ним. Оба они сели в позу лотоса. Никто не произносил ни слова. Свасти знал, что каждый бхикшу внимательно следит за своим дыханием, ожидая, когда Будда начнет говорить.

Бамбуковый помост, на котором сидел Будда, был достаточно высок, чтобы все могли его хорошо видеть. У Будды был спокойный и величественный вид, так, наверное, выглядел царь львов. Он смотрел на собравшихся с любовью и состраданием. Когда его взгляд остановился на Свасти и Рахуле, Будда улыбнулся и начал говорить:

— Сегодня я хочу вам рассказать об уходе за водяными буйволами — что должен знать хороший пастух и что он должен уметь делать. Пастух, который хорошо заботится о водяных буйволах, легко узнает своих буйволов, знает характер и наклонности каждого буйвола, знает, как их чистить, как лечить их раны, отгонять москитов дымом, находить лучшую дорогу, любит их, умеет находить безопасные и мелкие места при переправах через реки, вкусную траву и свежую воду для них, охраняет пастбища и способствует тому, чтобы старшие буйволы служили примером для младших.

Так же как пастух знает каждого из своих буйволов, бхикшу должен знать каждый основной элемент своего тела. Так же как пастух знает характер и склонности каждого буйвола, бхикшу должен знать, какие действия тела, речи и сознания достойны и какие нет. Как пастух чистит своих животных, бхикшу должен очищать свое сознание и тело от желаний, привязанностей, гнева и неприятия.

Во время этой речи взгляд Будды был все время направлен на Свасти. Свасти почувствовал, будто он сам является источником слов Будды. Он вспомнил, как много лет назад Будда попросил его подробно рассказать об уходе за водяными буйволами. Как еще мог принц, выросший во дворце, узнать так много о буйволах?

Хотя Будда говорил негромко, каждый звук был слышен ясно и отчетливо и никто не пропускал ни слова:

— Так же как пастух лечит раны своих буйволов, бхикшу смотрит, чтобы его шесть органов чувств — глаза, уши, нос, язык, тело и сознание — не потерялись в рассеянности. Так же как пастух защищает своих буйволов от укусов москитов, окуривая их дымом, бхикшу использует учение о пробуждении, чтобы показать окружающим, как избежать несчастий тела и сознания. Так же как пастух находит безопасные пути для буйволов, бхикшу избегает тех путей, которые ведут к желанию славы, богатства и сексуальных наслаждений, таких мест, как таверны и места зрелищ. Так же как пастух любит своих буйволов, бхикшу лелеет радость и покой медитации. Как пастух находит безопасные и мелкие места для перехода буйволов через реку, так бхикшу опирается на Четыре Благородные Истины, чтобы взаимодействовать с этой жизнью. Как пастух находит сочную траву и свежую воду для своих буйволов, бхикшу знает, что Четыре Основы Осознавания являются пищей, ведущей к освобождению. Как пастух сохраняет поля, не допуская чрезмерного выпаса, бхикшу заботится о сохранении отношений с ближайшей общиной, где он просит подаяния. Как пастух способствует тому, чтобы старшие буйволы служили примером младшим, бхикшу учатся на примере мудрости и опыта своих старших собратьев.

О бхикшу, тот бхикшу, который следует этим одиннадцати правилам, достигнет архатства за шесть лет практики.

Свасти слушал в изумлении. Будда помнил все, что он говорил ему десять лет назад, и умело применял каждую деталь к практике бхикшу. Хотя Свасти знал, что Будда говорил для всех собравшихся монахов, казалось, Будда обращается непосредственно к нему. Глаза молодого человека не отрываясь следили за Буддой.

Эти слова попадали в самое сердце. Конечно, такие термины, как “шесть органов чувств”, “Четыре Благородные Истины”, “Четыре Основы Осознавания”, Свасти еще не понимал. Позже он попросит Рахулу объяснить эти термины, но он чувствовал, что понимает глубинный смысл слов Будды.

Будда продолжал говорить. Он рассказал собравшимся о том, как находить безопасные пути для буйволов. Если на дороге много колючек, буйволы могут пораниться и через раны может проникнуть заражение. Если пастух не умеет лечить раны, буйволы могут заболеть и даже умереть. То же можно сказать и о практике Пути. Если бхикшу не найдет правильный путь, его тело и сознание могут получить раны. Гнев и алчность могут усугубить эти раны настолько, что они разрастутся и дорога к просветлению станет недоступной.

Будда замолк. Он подозвал Свасти к себе. Тот остановился рядом с ним со сложенными вместе ладонями, и Будда, улыбаясь, представил Свасти собранию:

— Десять лет назад я встретил Свасти в лесу невдалеке от Гайя незадолго до того, как испытал просветление. Ему было тогда одиннадцать лет. Именно Свасти собрал охапку травы куша, из которой я сделал подстилку, когда сидел под деревом бодхи. Все, что я узнал о водяных

буйволах, я узнал от него. Я знаю, что он был хорошим пастухом буйволов, и я знаю, что он будет хорошим бхикшу.

Глаза всех собравшихся были направлены на Свасти. Он почувствовал, что его уши и щеки вспыхнули и покраснели. Все собравшиеся соединили ладони и поклонились ему, а он, в свою очередь, поклонился им. Затем Будда закончил свою речь о Дхарме, попросив Рахулу повторить шестнадцать методов осознания дыхания. Рахула встал, сложил свои ладони и произнес каждый способ голосом ясным и чистым, как колокол. Закончив, он поклонился общине. Будда поднялся и медленно направился к своей хижине. После этого все монахи подняли свои подстилки и неторопливо направились к своим местам в лесу.

Некоторые из монахов жили в хижинах, но многие спали и медитировали снаружи, под бамбуковыми деревьями. Только когда шел очень сильный дождь, они брали свои подстилки и искали убежища в хижинах, предназначенных для общих занятий. Учитель Свасти, Сарипутта, посоветовал ему разделить место для занятий с Рахулой. Когда Рахула был моложе, он должен был спать в хижине вместе со своим учителем, но теперь у него было свое место среди деревьев. Свасти с радостью согласился жить рядом с Рахулой.

Днем, после медитации сидя, Свасти учился медитации во время ходьбы. Он выбрал пустынную дорогу, чтобы избежать встреч с людьми, но, тем не менее, ему было трудно сконцентрироваться на дыхании. Его мысли устремились к брату и сестрами, к родной деревне. В его воображении ясно возникал образ дороги, ведущей к реке Неранджара. Он видел маленькую Бхиму, скрывающую слезы, и Рупака, пасущего буйволов Рамбхула. Он пытался отогнать эти образы и сконцентрироваться только на дыхании и своих шагах, но они продолжали преследовать его. Ему было очень стыдно, что он не может посвятить себя только практике. Он почувствовал себя недостойным доверия Будды. Он подумал, что после этой медитации нужно попросить помощи у Рахулы. Было также несколько моментов в утренней речи Будды, которые Свасти не мог полностью усвоить. Он был уверен, что Рахула сможет их ему объяснить. Мысли о Рахуле ободрили и успокоили его, и теперь ему было легче следить за дыханием и шагами.

Свасти не заметил, как Рахула подошел к нему. Рахула увлек его под бамбуковое дерево, они присели, и Рахула сказал:

— Сегодня днем я встретил Почтенного Ананду. Он хотел бы узнать о том, как ты в первый раз встретил Будду.

— А кто такой Ананда, Рахула?

— Он также принц из рода Шакья и кузен Будды. Он стал монахом семь лет назад и сейчас является одним из лучших последователей Будды. Будда его очень любит. Именно он заботится о здоровье Учителя. Ананда пригласил нас в его хижину завтра вечером. Я бы тоже хотел послушать о том времени, когда Будда жил в лесу Гайя.

— Разве Будда не рассказывал уже об этом?

— Да, рассказывал, но совсем немного. Я уверен, что и тебе есть что рассказать.

— Ну, не так много, но я расскажу все, что я помню. Рахула, а каков он, Ананда? Я немного волнуюсь.

— Не беспокойся. Он очень добр и благожелателен. Я рассказал ему о тебе и о твоей семье. Давай встретимся завтра утром здесь же, когда мы пойдем на сбор подаяния. Сейчас я должен пойти постирать мою одежду, чтобы она вовремя высохла.

Когда Рахула поднялся, чтобы уйти, Свасти слегка потянул его за одежду:

— Не можешь ли ты немного задержаться? У меня есть несколько вопросов. Этим утром Будда говорил об одиннадцати пунктах, которым должен следовать бхикшу, но я не смог запомнить все одиннадцать. Можешь ли ты мне их напомнить?

— Я сам помню только девять. Но не беспокойся, завтра мы спросим об этом Ананду.

— А ты уверен, что почтенный Ананда знает все пункты?

— Обязательно! Если бы их было сто одиннадцать, Ананда и их бы все помнил. Ты еще не знаком с Анандой, но все здесь знают о его великолепной памяти. Он может безупречно повторить все, что Будда говорил, не упуская ни малейшей детали. Все здесь называют его самым ученым из последователей Будды. И когда кто-нибудь забывает что-то из того, что сказал Будда, зовут Ананду. Иногда община организует специальные занятия, во время которых Ананда напоминает основные положения учения Будды.

— Хорошо. Мы спросим его завтра. Но есть еще кое-что, о чем я хотел тебя спросить, — как ты освобождаешь свое сознание при медитации во время ходьбы?

— Ты хочешь сказать, что во время этой медитации тебе на ум приходят другие вещи? Например, мысли о покинутой тобой семье?

Свасти схватил руку своего друга:

— Как ты узнал? Именно это и произошло со мной! Я не знаю, почему я так много думал о семье в этот вечер. Я чувствовал себя ужасно, но был не в силах практиковать Путь, как нужно. Мне стало очень стыдно перед тобой и Буддой.

Рахула улыбнулся:

— Не стыдись. Когда я впервые присоединился к Будде, я оставил свою мать, своего дедушку и тетю. Много ночей я прятал лицо в подушку и плакал в одиночестве. Я знал, что мои родные тоже потеряли меня. Но через некоторое время я почувствовал себя лучше.

Рахула помог Свасти подняться и дружески обнял его.

— Твои брат и сестры очень милы. Совершенно естественно, что ты горюешь о них. Но теперь ты вступил в новую жизнь. Нам предстоит многое сделать здесь — мы должны учиться и практиковать. Но послушай, когда будет время, я расскажу тебе о своей семье.

Свасти пожал руку Рахулы и кивнул. Затем они разошлись в разные стороны: Рахула отправился стирать свою одежду, а Свасти взял метлу, чтобы убрать бамбуковые листья с дорожек.

Глава 3

Охапка травы куша

Перед тем как лечь спать, Свасти сел под бамбуковым деревом и вспомнил то время, когда впервые встретил Будду. Ему было тогда одиннадцать лет, их мать недавно умерла, оставив трех сирот на его попечении. Самая младшая сестра была еще младенцем, и у них не было для нее молока. К счастью один из жителей деревни по имени Рамбхул нанял Свасти для ухода за своими водяными буйволами — четырьмя взрослыми и одним теленком. Свасти мог доить буйволицу каждый день и поить этим молоком малышку сестру. Он ухаживал за буйволами с большой заботой, он не хотел потерять эту работу. После смерти отца крыша их дома не ремонтировалась, и каждый раз, когда шел дождь, Рупак должен был расставлять кувшины под всеми дырами в крыше, чтобы вода не залила хижину. Бале было только шесть лет, но ей пришлось научиться готовить пищу, заботиться о маленькой сестре и собирать хворост в лесу. Хотя она была еще ребенком, она уже хорошо умела замесить тесто и готовить хлеб чапатти для всей семьи. Очень редко они могли купить даже щепотку приправы кэрри. Когда Свасти приводил буйволов обратно в их стойло, дразнящие запахи из кухни Рамбхула заставляли сглатывать набегавшую слюну. Чапатти запеченный вместе с мясом в соусе кэрри, был для них недосягаемой роскошью. Одежда детей тоже оставляла желать лучшего. У Свасти был только один дхоти. В холод он обертывал старую коричневую ткань вокруг плеч.

Свасти должен был все время искать для буйволов хорошие пастбища. Если бы он привел их домой голодными, господин Рамбхул побил бы его. Кроме того, каждый вечер он должен был приносить большую охапку травы, чтобы буйволы могли есть ночью. По вечерам, когда начинали свирепствовать москиты, Свасти разводил огонь, чтобы отгонять их дымом.

Каждые три дня Рамбхул платил ему рисом, зерном и солью. Иногда Свасти приносил домой рыбу, пойманную в реке Неранджара, и Бхима готовила ее.

Однажды днем, после того, как он искупал буйволов и собрал для них траву, у Свасти осталось немного времени, чтобы спокойно отдохнуть в прохладе леса. Оставив буйволов пастись на опушке, Свасти стал искать высокое дерево, чтобы отдохнуть под ним. Внезапно он остановился. В десяти метрах от себя он увидел человека, сидящего в молчании под деревом пиппала. Свасти посмотрел на него с удивлением. Никогда ранее он не видел того, кто бы сидел так величественно. Спина человека была совершенно прямой, ступни удобно лежали на бедрах, глаза полузакрыты. Он был одет в выгоревшее желтое платье, одно плечо оставалось открытым. Вся его фигура излучала мир, спокойствие и величие. Лишь раз взглянув на него, Свасти вдруг почувствовал во всем своем теле необычайную свежесть. Его сердце затрепетало. Он не мог понять, как можно чувствовать что-то особенное рядом с человеком, которого никогда ранее не встречал, и оставался в неподвижности долгое время, отдавая дань безмолвного уважения.

Человек открыл глаза. Сначала он не заметил Свасти и мягко массировал скрещенные ноги. Затем он медленно поднялся и пошел. Поскольку он двигался в противоположном от Свасти направлении, то все еще не замечал его. Не произнося ни звука, Свасти смотрел, как человек движется медленной медитативной походкой под пологом леса. Сделав семь или восемь шагов, человек обернулся и только теперь заметил Свасти.

Он улыбнулся мальчику. До этого никто не улыбался Свасти так мягко. Будто подхваченный какой-то невидимой силой, Свасти побежал к этому человеку, но остановился как вкопанный, когда оказался на расстоянии двух-трех метров от него, вспомнив, что он не смеет приближаться к кому-нибудь из высших каст.

Свасти был неприкасаемым. Он не принадлежал ни к одной из четырех основных каст. Его отец объяснял ему, что каста брахманов является наивысшей и люди, рожденные в этой касте, становятся священнослужителями и учителями. Они читают и толкуют Веды и другие священные книги, а также делают приношения богам. Когда Брахма создал человеческую расу, брахманы вышли из его рта. Кшатрии были второй высшей кастой. Они были воинами и занимались управлением, так как вышли из двух рук Брахмы. Каста вайшья вышла из бедер Брахмы, это были торговцы, крестьяне и ремесленники. И, наконец, каста шудр вышла из ступней Брахмы, и это была самая низшая из четырех каст. Они занимались только тяжелым трудом, не достойным высших каст. Но семья Свасти была неприкасаемыми, то есть теми, кто не принадлежал ни к одной касте. Они должны были возводить свои хижины за пределами деревень и заниматься самой низкой работой: собирать отбросы, ремонтировать дороги, выкармливать свиней и ухаживать за водяными буйволами.

Любой человек должен был почитать касту, в которой рожден. Священные писания говорили о том, что счастье заключается в беспрекословном следовании этим законам. Если бы “неприкасаемый”, такой как Свасти, дотронулся до человека из высшей касты, его бы побили. В деревне Урувела неприкасаемых неоднократно били за то, что они дотрагивались до брахмана. Брахман или кшатрий, которого коснулся неприкасаемый, считался оскверненным и должен был немедленно вернуться домой и возносить там молитвы в течение нескольких недель, чтобы очиститься. Когда Свасти вел своих буйволов домой, он

очень внимательно следил за тем, чтобы не пересечь дороги кому-нибудь из высшей касты. Свасти казалось, что даже буйволы более счастливы, чем он, так как брахман мог коснуться буйвола и не быть оскверненным. Даже если безо всякой вины неприкасаемого кто-нибудь из высшей касты случайно задел его, неприкасаемый был бы обязательно грубо избит.

Теперь же перед Свасти стоял человек весьма величественного вида, и было совершенно ясно, что он принадлежит к высшим социальным слоям. И, хотя Свасти почувствовал, что человек с такой доброй и терпеливой улыбкой не изобьет его, даже если Свасти прикоснется к нему, но он не хотел осквернить его своим прикосновением. Вот почему он застыл в неподвижности, когда всего несколько шагов разделяло их. Увидев колебания Свасти, этот человек сам сделал несколько шагов вперед. Свасти отступил, чтобы не коснуться его, но тот был быстрее и мальчик не успел опомниться, как он обнял его за плечи левой рукой.

Правой рукой он мягко коснулся головы Свасти. Свасти стоял, как застывшая статуя. Никто еще не касался его головы так мягко и любяще, и все же он почувствовал в душе панику.

— Не бойся, мальчик, — сказал человек спокойно и убедительно. При звуках его голоса все страхи Свасти исчезли. Он поднял голову и посмотрел на лицо этого человека с такой доброй и понимающей улыбкой. Поколебавшись мгновение, Свасти произнес:

— Господин, я люблю вас.

Человек взял лицо Свасти в свои руки, посмотрел ему прямо в глаза и сказал:

— И я люблю тебя тоже. Ты живешь где-то поблизости?

Свасти не ответил. Он схватил мужчину за руку и задал мучавший его вопрос:

— Когда я прикасаюсь к вам, разве я не оскверняю вас?

Человек засмеялся:

— Вовсе нет, мальчик. Ты — человеческое существо и я — человеческое существо. Ты не можешь осквернить меня. Не слушай того, что люди говорят тебе.

Он взял Свасти за руку и повел его на опушку леса. Водяные буйволы все еще мирно паслись там. Человек посмотрел на Свасти и сказал:

— Ты пасешь этих буйволов? А это, наверное, трава, которую ты собрал для них? Как тебя зовут? Это твой дом невдалеке?

Свасти вежливо ответил:

— Да, господин, я ухаживаю за этими четырьмя буйволами и теленком, и я собрал эту траву. Меня зовут Свасти, и я живу на другой стороне реки сразу перед деревней Урувела. Скажите, пожалуйста, господин, а как вас зовут и где вы живете? Я могу это узнать?

— Конечно. Меня зовут Сиддхартха, и мой дом находится далеко отсюда, но сейчас я живу в этом лесу.

— Так вы отшельник?

Сиддхартха кивнул головой. Свасти знал, что отшельники обычно жили и медитировали в горах. Хотя они только что встретились и обменялись только несколькими словами, Свасти почувствовал теплую привязанность к своему новому другу. В Урувеле никто не обращался к нему так дружелюбно, никто не говорил с ним так тепло. Он почувствовал счастье, переполняющее его, и захотел поделиться с кем-нибудь своей радостью. О, если бы он мог что-нибудь подарить Сиддхартхе! Но у него не было ни гроша, ни кусочка сахара, ничего. Что же мог он подарить? Но он все же отважился сказать:

— Господин, я хотел бы что-нибудь подарить вам, но у меня ничего нет.

Сиддхартха посмотрел на Свасти и улыбнулся:

— У тебя есть кое-что, что мне нужно.

— Правда?

Сиддхартха указал на охапку травы куша.

— Трава, которую ты собрал для буйволов, мягка и свежа. Если ты дашь мне немного, я могу сделать подстилку для медитации. Мне было бы приятно иметь такую подстилку.

Глаза Свасти расширились. Он побежал к куче травы, схватил, сколько мог, в охапку и поднес Сиддхартхе.

— Я только что собрал ее ниже по течению реки. Пожалуйста, возьмите ее. Я легко соберу еще.

Сиддхартха сложил руки вместе в виде бутона лотоса и принял этот подарок. Он сказал:

— Ты добрый мальчик. Спасибо тебе. Пойди, собери еще травы для буйволов, пока не стало слишком поздно. Если сможешь, приходи повидаться со мной завтра днем в этом лесу.

Маленький Свасти склонил голову в прощальном поклоне и стоял, смотря, как Сиддхартха исчезает в лесу. Затем он взял свой серп и направился к берегу, переполненный самыми теплыми чувствами. Стояло начало осени. Трава куша была еще свежей, и он быстро собрал столько, сколько было нужно. Свасти перегнал буйволов через реку Неранджара и отвел их в дом Рамбхула.

Глава 4

Раненый лебедь

На следующее утро Свасти отправился пасти своих буйволов. К полудню он собрал уже достаточно травы, чтобы наполнить две корзинки. Свасти любил пасти буйволов на той стороне реки, что подходила к лесу. Здесь, завершив сбор травы, он мог наслаждаться прохладным ветерком, не опасаясь, что буйволы забредут на чье-нибудь рисовое поле. У него был с собой только серп. Свасти достал свой полдник, приготовленный Балой. Он состоял из горсти риса, завернутого в банановый лист. Свасти собрался есть его, но его мысли вернулись к Сиддхартхе.

— Я могу отнести этот рис отшельнику Сиддхартхе, — подумал он. — Наверное, он не покажется ему слишком плохим.

Свасти завернул рис и, оставив буйволов пастись на опушке леса, направился туда, где накануне встретил Сиддхартху.

Еще издали он заметил своего нового друга, сидящего под большим деревом пиппала. Но Сиддхартха был не один. Перед ним сидела девочка одного возраста со Свасти, одетая в чистое белое сари. Перед ними уже лежала еда, и Свасти остановился в оцепенении. Но Сиддхартха взглянул на него и позвал:

— Свасти!

Он пригласил мальчика присоединиться к нему. Девочка в белом сари подняла голову, и Свасти узнал ее. Они часто встречались на деревенской дороге. Когда Свасти приблизился, она посторонилась, чтобы дать ему место, и Сиддхартха жестом пригласил его сесть. Перед Сиддхартхой лежали листья банана, на них — рис и немного кунжутной соли. Сиддхартха разделил рис на две порции.

— Вы уже ели, дети?

— Нет, господин.

— Ну, тогда давайте разделим это.

Сиддхартха вручил Свасти половину риса, и Свасти соединил ладони в жесте благодарности, но отказался от риса. Он достал свою порцию и сказал:

— Я тоже принес немного.

Он развернул свой банановый лист, где лежали зерна коричневого риса, не похожие на тот белый рис, что лежал перед Сиддхартхой. У него не было и соли. Сиддхартха улыбнулся детям и сказал:

— Давайте соберем весь рис вместе и тогда уже поделим его.

Он взял половину белого риса, окунул его в кунжутную соль и подал Свасти. Затем он взял половину риса Свасти и начал есть с видимым удовольствием. Свасти чувствовал себя обескураженным, но видя естественность Сиддхартхи, он также начал есть.

— Ваш рис такой вкусный, господин.

— Его принесла Суджата, — ответил Сиддхартха.

“Так ее зовут Суджата”, — подумал Свасти. Она выглядела немного старше Свасти, на год или два. Ее большие черные глаза блеснули. Свасти прекратил есть и сказал:

— Я видел тебя раньше на деревенской дороге, но не знал, что тебя зовут Суджата.

— Да, я дочь старосты Урувелы. А тебя зовут Свасти, не так ли? Учитель Сиддхартха только что говорил мне о тебе, — сказала она и добавила мягко: — Свасти, лучше называть монаха “Учителем”, чем “господином”.

Свасти кивнул головой. Сиддхартха улыбнулся.

— Ну вот, мне не нужно вас знакомить. Знаете ли вы, дети, почему я ем в молчании? Я делаю так, чтобы полностью насладиться этими зернами риса. Суджата, ты когда-нибудь пробовала коричневый рис? Даже если ты когда-то ела его, пожалуйста, попробуй немного риса Свасти. Он довольно вкусен. А теперь мы поедим в молчании, а затем я расскажу вам одну историю.

Сиддхартха взял немного коричневого риса и протянул его Суджате. Она соединили свои ладони в форме лотоса и уважительно приняла его. Втроем они мирно поели в глубоком спокойствии леса.

Когда банановые листья опустели, Суджата собрала их. Она взяла кувшин со свежей водой, стоявший подле нее, и наполнила чашу, которую принесла с собой. Она протянула ее Сиддхартхе. Он принял чашу двумя руками и передал Свасти. Ошеломленный, Свасти пробормотал:

— Пожалуйста, господин, то есть Учитель, выпейте первым.

Сиддхартха ответил мягким голосом:

— Ты выпей первым, мальчик. Я хочу, чтобы ты выпил первым.

И он опять протянул чашу Свасти.

Свасти почувствовал себя очень сконфуженным, но не знал, как отказаться от такой необычной чести. Он соединил ладони в жесте благодарности и взял чашу. Он выпил всю воду одним большим глотком и протянул чашу обратно Сиддхартхе. Сиддхартха попросил Суджату наполнить чашу во второй раз. Затем он поднял ее к своим губам и медленно выпил воду. Было видно, что он получает от этого удовольствие. Глаза Суджаты не отрывались от Сиддхартхи и Свасти. Когда Сиддхартха закончил пить, он попросил Суджату наполнить чашу в третий раз. Эту чашу он подал ей. Она поставила на землю кувшин, сложила ладони и приняла чашу с водой. Она поднесла ее к губам и выпила медленными, маленькими глотками, как это сделал Сиддхартха. Впервые она пила из одной чаши с неприкасаемым. Но Сиддхартха был ее учителем, и если он сделал это, то почему же ей не сделать то же самое? И она поняла, что не чувствует себя оскверненной. Внезапно она потянулась и дотронулась до волос пастуха. Это было так неожиданно, что Свасти не успел уклониться. Затем Суджата поставила пустую чашу на землю и улыбнулась.

Сиддхартха кивнул:

— Теперь, дети, вы поняли. Люди не рождаются с кастовыми различиями. У всех слезы солоны и у всех красная кровь. Неправильно делить людей на касты и исповедовать предрассудки. Я это понял во время своих медитаций.

Суджата взглянула понимающе и спросила: