Не претендуй и не усердствуй!

Лин-чи находился в храме, когда туда пришел молодой человек и сел рядом с закрытыми глаза­ми, в застывшей позе. Он желал стать учеником и надеялся таким образом произвести впечатление на Мастера.

Лин-чи подошел и, стукнув его костяшками паль­цев по голове, сказал:

— Вставай и уходи! В нашем храме достаточно статуй.

Молодой человек был очень огорчен. Лин-чи сказал:

— Будь живым! Не претендуй и не усердствуй!

Внутренняя природа

Лин-чи говорил перед собравшимися о том, что каждый человек должен проявить свою внутреннюю природу. Из зала послышался вопрос:

— Но как это сделать, если я не знаю, кто я?

Лин-чи перестал говорить. Все насторожились. Ка­кой он даст ответ? Но он не дал ответа. Он спустился со своего кресла и стал пробираться к тому челове­ку, который задал вопрос. Все внимательно наблюда­ли. Люди даже перестали дышать. Что он собирается делать? Ведь он мог бы ответить из своего кресла! В его действиях не было необходимости.

Лин-чи подошел ближе, сверля человека взгля­дом, положил ему руку на плечо и сказал:

— Закрой глаза и вспомни того, кто задал вопрос.

Человек закрыл глаза и отправился внутрь, на по­иски того, кто задал вопрос.

Люди ждали, наблюдая за ним. Его лицо стало спо­койным, умиротворенным, тихим. Тогда Лин-чи вынуж­ден был встряхнуть его:

— Теперь выходи и скажи всем, кто ты? Человек начал смеяться. Потом сказал:

— Какой чудесный способ отвечать на вопросы. Лин-чи повторил свой вопрос:

— Так кто ты есть? Человек ответил:

— Я знаю, но не могу ответить.

Жизнь, а не логика

Однажды Лин-чи удивил всех. Когда умер его Учи­тель, Лин-чи стоял и плакал. Слезы текли по его ще­кам.

Многие его друзья стали говорить:

— Что ты делаешь? Здесь собралось столько лю­дей. Они уже обсуждают твое поведение и недоуме­вают: "Невероятно! Лин-чи плачет!

Мы думали, что он полностью непривязан и его дух свободен. И вот он плачет! Он сам учил нас, что душа бессмертна, умира­ет только тело; что тело — прах, прах возвращается к праху. Почему же сегодня он плачет?"

— Почему ты плачешь? — спросили они. — Ты говоришь, что ключом является непривязанность. По­чему же ты привязан к своему Учителю?

На это Лин-чи ответил:

— Ваш вопрос логичен. Но что мне делать? Сле­зы текут, я плачу. Я сам обнаружил, что плачу. Я тоже удивлен. Но что же я могу поделать? Так во мне про­является жизнь. И я не стану подавлять ее проявле­ния. Я всегда принимал ее целиком.

Не ум

Лин-чи сидел на берегу реки, когда к нему подо­шел философ, поклонился и задал вопрос: "Какова суть вашего учения?"

Лин-чи посмотрел на него и не произнес ни еди­ного слова. Философ подумал про себя: "Он очень стар, наверное, к тому же и глухой" и крикнул:

— Похоже, Вы не слышите меня! Я спрашиваю: какова суть вашего послания?

Лин-чи засмеялся. Философ подумал: "Что-то странное. Сначала он не ответил, теперь смеется! Может быть он притворяется, что услышал меня? Но поскольку он не ответил на мой вопрос, значит он ничего не услышал".

И тогда ученый закричал еще громче:

— Я спрашиваю, какова суть вашего учения? Лин-чи спокойно сказал:

— Сначала я ответил — безмолвие. Но Вы не смог­ли этого понять и мне пришлось спуститься немного ниже. Я сказал — смех, радость. Но Вы не смогли по­нять даже этого. Поэтому мне приходится спуститься еще ниже.

И он написал пальцем на песке: "медитация", ска­зав: "Это мое учение".

Ученый попросил:

— Не могли бы Вы уточнить свою мысль, сделать ее более четкой.

Тогда Лин-чи написал на песке более крупными буквами: "МЕДИТАЦИЯ".

Философ становился все более раздраженным и спросил:

— Вы что, шутите? Я прошу уточнить, детализи­ровать свою мысль, а Вы пишите то же самое, только более крупными буквами. Я профессор философии!

Лин-чи воскликнул:

— Почему же Вы сразу об этом не сказали! И он написал: НЕ УМ.

Профессор стукнул себя по голове и ушел, даже не попрощавшись.

Движется ум

Двое монахов спорили о флаге. Один говорил:

— Движется флаг. Другой:

— Движется ветер.

Мимо проходил Лин-чи. Он остановился и сказал:

— Ни флаг, ни ветер — движется ум!

Сухие листья

Император три года готовил свой сад. И вот к от­крытию он пригласил знатных гостей полюбоваться его красотой.

Все были в восторге и расточали лишь компли­менты. Но императора особо интересовало мнение Лин-чи, который считался непревзойденным знатоком этого вида искусства. Когда император обратился к нему, все присутствующие обернулись.

Лин-чи сказал:

— Я не вижу ни одного сухого листа. Как жизнь мо­жет существовать без смерти? Из-за того, что здесь нет сухих листьев, сад мертв.

Я думаю, что сегодня утром его подметали. Прикажите принести немного сухих листьев.

Когда листья принесли и разбросали, ветер на­чал играть ими. Шорох листьев... и сад ожил!

Мастер сказал:

— Теперь все в порядке, Ваш сад прекрасен, но он был слишком хорошо спланирован. Искусство становится величайшим, когда оно не обнару­живает себя.

Нан-ин

Один ученый, преподаватель философии, поехал повидать Мастера Нан-ина. Всю дорогу от универси­тета до того места, где жил Нан-ин, профессор обду­мывал свои вопросы: их было так много! Он думал, как бы лучше построить беседу.

Когда он вошел, Нан-ин сказал ему:

— Пожалуйста, входите, но оставьте толпу за дверью!

Преподаватель оглянулся, рядом никого не было. Толпу? Он был один.

Нан-ин сказал:

— Не смотрите по сторонам, смотрите внутрь себя: толпа там.

Профессор был шокирован. Но он был умным че­ловеком и сказал:

— Вы правы. Там толпа. Но ведь я профессор. Я постоянно имею дело с толпой. Извините меня, но я не могу оставить толпу за дверью. Я хотел бы узнать от Вас правду. Есть ли в жизни правда и какая она?

Нан-ин ответил:

— Разве ядавал обещание кому-нибудь расска­зывать правду? Если она есть, то она есть везде. Если Вы ее не видите там, где находитесь, то Вы не увидите ее нигде.

Профессор сказан:

— Если Вы не желаете со мной говорить, я уйду. Он немного обиделся. Нан-ин сказал:

— Но Вы устали, на улице так жарко. Присядьте, отдохните. Я сейчас приготовлю чай.

Нан-ин принес чашку с блюдцем, поставил ее пе­ред гостем и начал медленно наливать чай. Профес­сор наблюдал за тем, что происходит.

В Японии риту­алу чаепития уделяют особое внимание. Чашка напол­нилась до краев, но Нан-ин продолжал лить в нее, и чай уже переливался на блюдце. Профессор старал­ся сохранять спокойствие, потому что обещал, что толпа будет сидеть тихо. Но эта толпа была в нем и она говорила: "Этот человек сошел с ума! Разве это способ? Что он хочет этим сказать?" Нан-ин продол­жал лить и лить.

Когда блюдце наполнилось и чай побежал по сто­лу, профессор воскликнул:

— Пожалуйста, прекратите! Что Выделаете? Чаш­ка полна, в нее больше не поместится ни капли!

Нан-ин сказал:

— Вы правильно заметили, если чашка полна, то в нее невозможно поместить ни одной капли.

Вы на­полнены до краев, как эта чашка, и поймите, что если я попытаюсь Вас наполнить, то мои усилия просто пропадут зря. Когда прейдете в следующий раз, то постарайтесь принести "пустую чашку", тогда я охот­но поделюсь с Вами всем, что имею.

Осознанность

Тэнно пришел к Нан-ину в гости. Он обучался у него более 10 лет и теперь уже сам обучал учеников. На улице шел дождь, поэтому Тэнно надел деревян­ные башмаки и взял зонтик.

Поздоровавшись с ним, Нан-ин спросил:

— Ты, я полагаю, оставил башмаки в прихожей, хотелось бы знать, зонтик ты оставил справа от баш­маков или слева?

Тэнно замешкался. Он понял, что не воплощает дзэн в каждом мгновении. Поэтому он вернулся к Нан-ину и проучился у него еще шесть лет.

Перевоплощение

Император, желая повидать Нан-ина, приехал в монастырь. Встретив там дровосека, коловшего дро­ва, он спросил:

— Монастырь большой, где я могу найти Учителя Нан-ина?

Человек подумал несколько мгновений с закры­тыми глазами и сказал:

— Прямо сейчас Вы не можете найти его. Император сказал:

— Почему я не могу найти его сейчас? Он уехал?

— Нет, он здесь, — ответил дровосек. Император сказал:

— Он что, занят каким-то срочным делом? Какой-нибудь церемонией? Или уединился? Человек сказал:

— Он сейчас перед Вами рубит дрова. А когда я рублю дрова, я — дровосек.

Учителя Нан-ина сейчас нет, Вам пройдется подождать. Пройдите, пожалуй­ста, в помещение.

Император, не зная, что думать и как реагировать, прошел вперед.

Через некоторое время к нему вышел Нан-ин в одеянии Мастера. Император поклонился ему, хотя и узнал в нем дровосека. Нан-ин спросил:

— Чем могу быть полезным? Император ответил:

— У меня много вопросов, но прежде я хотел бы уточнить: Вы тот самый человек, который ру­бил дрова?

Нан-ин ответил:

— Я не тот самый человек: изменилась вся кон­фигурация. Рубил дрова дровосек, его имя тоже Нан-ин. Он очень похож на Учителя, но все-таки рубил дрова не Учитель Нан-ин.

Вернувшись во дворец, император спросил свое­го советника: "Как это понимать?" Придворный отве­тил: "Когда он рубит дрова, он полностью вовлечен в это, не остается ничего, что можно назвать Учителем Нан-ином".

Царский подарок

Однажды император посетил Нан-ина. В знак сво­его уважения он преподнес ему великолепную ман­тию, расшитую драгоценными камнями, из самой до­рогой ткани.

Преподнося ее, он сказал:

— Не отказывайтесь. Это мой подарок. Нан-ин сказал:

— Я могу взять ее, но я не смогу ее носить, пото­му что вокруг никого нет. Какой смысл? Более того, олень будет смеяться, павлин будет подшучивать надо мной: "Посмотрите на этого старика, он должно быть свихнулся на старости лет".

Так что, пожалуйста, возьмите ее обратно. Я принял подарок и возвращаю его Вам. Эта вещь нужна там, где много людей, где ее оценят, а здесь она не имеет смысла.

Будьте внимательны!

Великий Учитель Нан-ин был на смертном одре. В жизни этого необыкновенного человека было много инцидентов, анекдотов, историй.

И вот, умирая, он сказал своим ученикам:

— Я не хочу, чтобы вы оплакивали мою смерть, потому что это и не смерть вовсе. Имейте в виду, ког­да вы будете проливать слезы, я буду наблюдать за вами с другого "берега" и смеяться. Я хочу, чтобы вы танцевали, пели и веселились. Я ухожу, потому что пришло время. Мое тело стало источником беспокой­ства, а не комфорта. Такова моя воля. Тело мое не обмывайте, я уже сделал это сам.

И не переодевайте, я уже одел все, что нужно.

Сказав это, он лег на погребальные носилки и умер.

Но люди есть люди. Конечно, когда уходит такой человек, остается невосполнимая пустота. Они пла­кали и грустили, но недолго.

Когда тело Мастера положили на погребальный костер, все стали смеяться помимо своей воли, хотя слезы были у них на глазах.

Вот была странная ситуация. Учитель спрятал в своих одеждах много разных штучек — огненных хло­пушек и маленьких бомбочек! В Японии их делают с большим искусством. Люди смеялись и плакали. Бом­бочки взрывались, хлопушки хлопали, подпрыгивая. Было очень ярко и красочно! И это еще не все; в один момент все люди обратили свои взоры к небу. На его синем фоне дым, исходивший от костра, образовал несколько иероглифов, означающих: "Будьте внима­тельны!"

Ученики уставились на небо, совершенно забыв о похоронах. Именно это Учитель чаще всего повто­рял им при жизни! Это означало, что он не оставил их и после своей смерти и продолжал делать то, чему посвятил всю свою жизнь.

Бокудзю

Был такой Мастер Бокудзю. Он жил в пещере и в течение дня или даже ночи говорил вслух: "Бокудзю?", а затем сам отвечал: "Я здесь".

Ученики тихонько смеялись над ним.

В последние годы жизни он уже не звал себя по имени. Ученики как-то спросили его:

— Почему ты перестал это делать? И он ответил:

— Раньше я терял себя,поэтому спрашивал, но теперь в этом нет необходимости. Бокудзю всегда здесь.

Ответ дзэн

Ученик пришел к Бокудзю. Поклонившись, при­коснулся к его ногам и спросил:

— Как долго мне пройдется ждать моего просвет­ления?

Бокудзю смотрел на него долго, достаточно дол­го. Ученик начал беспокоиться, он повторил вопрос:

— Почему Вы смотрите на меня так долго и не отвечаете?

Мастер произнес ответ дзэн. Он сказал:

— Убей меня!

Ученик не мог поверить, что это ответ на его вопрос. Смущенный, он ушел и обратился к старше­му товарищу.

Тот засмеялся и сказал:

— Ты не понял? Он сказал: почему вы продол­жаете спрашивать меня? Оставьте этого Мастера, ос­тавьте всякое спрашивание. Убейте меня в себе,убейте мой авторитет. Оставьте всякое учение. Кто я? Я не удерживаю вас. Жизнь открыта для всех. По­чему вы не начинаете жить? Почему вы продолжае­те готовиться?

Все есть пустота

Однажды к Мастеру Бокудзю пришел большой уче­ный. Он изучил все священные писания, отлично вла­дел речью и логикой, знал все обо всем. Он спросил Мастера:

— Вы читали "Лотосовую сутру"?

— Нет, не читал, — ответил Мастер. Ученый сказал:

— Но говорят, что Вы просветленный! Бокудзю сказал:

— Люди чего только не придумают. Я вообще мало читал и ничего не знаю. Ученый сказал:

— Тогда я Вам ее почитаю и то, что будет непо­нятным, мы обсудим.

Он начал читать. В сутре говорилось, что все — пустота: природа всех вещей есть пустота, ничто, стоит настроиться на эту пустоту и вы достигнете.

Вдруг Бокудзю вскочил и ударил философа по го­лове. Тот рассвирепел и закричал:

— Вы ненормальный! Вы хулиган! Что это за шутки?

Бокудзю сел на место и спокойно спросил:

— Если все есть ничто, пустота, то откуда этот гнев? Философ озадаченно сказал:

— Этого в сутре не написано и бить меня — это не способ задавать вопросы.

Ворота устали

Один сановник должен был прийти к Бокудзю в назначенное время, но опоздал. Бокудзю спро­сил его:

— Почему Вы задержались?

Тот ответил, что он играл в поло. Мастер спросил:

— Кто бьет по мячу, наездник или лещадь? Сановник ответил:

— Наездник.

— Он устал?

— Да, он устал.

— А лошадь устала?

— И она устала.

Затем Бокудзю спросил:

— А ворота устали?

Озадаченный сановник ушел домой. Весь вечер он размышлял над странным вопросом Мастера. И ночью к нему неожиданно пришло решение. На сле­дующий день он пошел к Мастеру.

Бокудзю спросил:

— Устали ли ворота?

— Да, устали, — сказал сановник. Бокудзю рассмеялся и сказал:

— Ты прав.

Я живу обычной жизнью

Кто-то спросил Бокудзю:

— Что Вы делаете? Какова Ваша религиозная дис­циплина?

Он ответил:

— Я живу обычной жизнью — это моя дисципли­на. Когда я чувствую голод, я ем. Когда я чувствую, что хочу спать, я сплю.

Спрашивающий был озадачен. Он сказал:

— Но я не вижу в этом ничего особенного. Бокудзю сказал:

— В этом вся суть. Нет ничего особенного. Все жаждущие чего-то особенного являются эгоистами. Спрашивающий все еще был озадачен. Он сказал:

— Но это делают все: когда голодны — едят, ког­да хотят спать — спят.

Бокудзю рассмеялся и сказал:

— Нет. Когда вы едите, то вы делаете тысячу и одну вещь: вы думаете, мечтаете, воображаете, вспоминае­те. Вы не только едите.

Когда я ем, то я просто ем: тог­да существует только еда и ничего больше. Когда вы спите: вы видите сны, боретесь, имеете кошмары. Ког­да я сплю, то я просто сплю, не существует больше ни­чего. Когда есть сон, то есть только сон. Нет даже Бо­кудзю. Когда я гуляю, то существует только прогулка, не существует никакого Бокудзю: просто прогулка.

Упорство

Один человек изучал дзэн под руководством Бо­кудзю, которому был очень предан. Каждый раз, когда он приближался к нему, Бокудзю махал рукой, говоря:

— Не сейчас, не сейчас!

Однажды вечером он пришел в отчаянье:

— Как это может произойти? У меня нет инструк­ции, чтобы привести себя к реализации. Мастер про­сто гонит меня, говоря: "Не сейчас". Что я могу сде­лать? Что я должен думать об этом?

Он продолжал в том же духе, думая, размышляя, медитируя, отчаянно, но упорно придерживаясь объекта своего исследования и рассматривая его со всевозможных точек зрения. Внезапно что-то вспых­нуло в его уме и он сразу же осознал, понимания, чего хочет от него Мастер. На следующее утро он посетил Мастера. Увидя его, тот воскликнул:

— У тебя есть это сейчас, утебя есть это сейчас!