Повозка катилась к обрыву не вчера, а сегодня, не более четырех часов назад. Это сказали Багу земля, ветви и мох. А свежесодранная с кипарисов кора - подтвердила.

“За идиотов они нас принимают, что ли?”

Когда повозка ударилась, в ней никого не было. Это рассказала Багу сама повозка. Никто не получал травм, сидя в ее салоне. Никто не выбирался из нее, выбивая изнутри перекошенные, заклиненные дверцы. Никто не отползал от нее, торопливо пытаясь оказаться как дальше от готовой в любой момент взорваться бензиновой бомбы. Ну разве что для виду протащили мешок с камнями.

“Стало быть, лицедейство, - заключил Баг. - Стало быть, эти исчадия культурной уникальности собственноручно нанесли Жанне раны. Может, поначалу такие зверства и не входили в их намерения; может, начиная свои козни, они думали, что все обойдется бескровно. Но тот, кто поступает нечестно, раньше или позже оказывается вынужденным совершать преступления, таков закон кармы. Да и не только кармы... Ох, ну и подарочек будет для общеевропейского дома этот Абдулла со товарищи!”

Багу хотелось подойти к Абдулле и задушить его немедленно. Вот, стоит рядом с другом Богданом и врет ему, нахально врет - а Богдан кивает и кусает губы, чтоб не расплакаться... “Но, стало быть, - продолжал размышлять Баг, - никуда профессор за помощью не уползал, так что искать его в лесу - все равно, что искать дракона в отхожем месте. Гуаньинь милосердная, а может, Кова-Леви жив? - Баг даже похолодел от этой неожиданной догадки. - Может, он у них спрятан где-то? Ну, конечно же! Что-то дервишам от профессора нужно, что-то они очень хотят...”

Над лужайкой возник легкий свежий ветерок - солнце неумолимо клонилось к закату.

Баг развязал связку специальных магических чохов - вместо девиза правления и номинала на них были изображены целые и прерывистые линии, в разных сочетаниях образующие шестьдесят четыре гексаграммы великой “Книги перемен”, а еще отгоняющие злых духов надписи о Чжун Куе . Затем высыпал чохи в ладонь и встряхнул.

- Надо соорудить алтарь, уважаемый, - повернулся он к Богдану. - Солнце коснулось вершины горы. Скоро наступит благоприятный для гадания час.

- Единочаятель Богдан, - сделал шаг вперед Абдулла, - Я все понимаю, конечно, но... Действительно, вечереет. А это, гм... гадание, - он с откровенной неприязнью взглянул на бродячего даоса, - может затянуться надолго. Да и будет ли с того какой-то прок? Что-то я сомневаюсь.

- А вы не сомневайтесь. Не надо, - не громко, но веско подал голос Кормибарсов. Простер руку в сторону даоса. - Делай, что должен, святой человек, да поможет тебе Аллах!

- Да, единочаятель Абдулла, - пристально взглянув на Бага, согласился с беком Богдан. - Нужно сделать все возе. А если вы торопитесь к незавершенным делам, то поезжайте вперед, а за нами пришлите повозку. Мы вернемся, когда закончим.

- Нет, что вы, - примирительно заговорил Абдулла, сверкнув на бека глазами. - Просто мне кажется, мы даром теряем время. А расследование не движется...

- Когда Всевышний создавал время, он создал его достаточно! - заверил Абдуллу Ширмамед Кормибарсов и неторопливо приблизился. - Что тебе надо для алтаря, уважаемый?

“Желательно поленницу дров и Абдуллу с Зозулей сверху. Зажигалка у меня есть”, - подумал Баг, а вслух произнес:

- Четыре ветки толщиной в палец и высотой в полшага каждая.

Ширмамед согласно кивнул, шагнул к зарослям и, откинув бурку, опустил руку на рукоять сабли. Несколько ускользающих от взгляда взмахов, и даос стал обладателем потребных веток, а сабля с коротким, едва слышным шипением опять заняла место в ножнах.

“Ух... - подумал Баг, с поклоном принимая из широкой жилистой ладони Кормибарсова только что срубленные ветви. - Хороший родственник у Богдана, хороший! Когда все это кончится, непременно попрошу бека повлиять на драг еча, пусть хоть слегка фехтовать научится, это еще никому не вредило!”

“Ох... - подумал Богдан, глядя на невозмутимого бека, - Когда все это кончится, драг еч Баг и Ширмамед, кажется, быстро найдут общий язык”.

- Где обнаружили женщину? - спросил Баг, обернувшись к Абдулле.

- Вон там! - указал тот на деревья слева.

- Не сочтите за труд показать точнее, - попросил Баг, - это необходимо для успешного исхода гадания.

- Теперь я тоже могу показать, - тихо и печально проговорил Богдан. - Идемте, наставник. Это место навсегда запечатлелось в моей памяти.

Абдулла сочувственно вздохнул. Но, когда Богдан и Баг направились к деревьям, он, помедлив, вдруг встрепенулся и быстро догнал их. “Боится оставить нас вдвоем? Это он правильно, - подумал Баг. - Или просто не хочет ни на мгновение выпускать доверчивого драг еча из-под своего влияния? Три Яньло... Как таких земля носит. Быть ему в следующей жизни навозным жуком, как пить дать!” И, пока будущий навозный жук не успел подойти к ним, чуть слышно шепнул, почти выдохнул в сторону Богдана:

- Абдулле не верь!

Богдан не отреагировал, но то ли он не услышал, то ли эти слова не стали для него неожиданностью - Баг не мог понять. А через мгновение подоспел Абдулла. Опередив зачем-то Богдана, ткнул пальцем:

- У этого куста!

Баг достал из заплечного мешка тыкву-горлянку, налил из нее немного жидкости в миску и на образцовом ханьском наречии громко воззвал к духу местности - Абдулла поморщился, а ибн Зозуля в ужасе прикрыл платком рот. Затем достойный человекоохранитель принялся плескать из миски в четыре стороны. Ничипорук едва успел отпрыгнуть.

- Теперь отойдите все, - потребовал Баг, воткнул ветки в землю и принялся сооружать из них походный алтарь, пользуясь перевернутой миской и куском желтой мятой тряпки, извлеченной из-за пазухи.

Если бы среди присутствующих вдруг оказался знаток даосских ритуалов, он непременно принялся бы разоблачать неумелость бродячего даоса, но таковых не наблюдалось, а ежели бы из кустов вдруг и вынырнул подобный преждерожденый, у Бага была на сей предмет припасена легенда о его принадлежности к “Заоблачной школе Нефритового утробыша”, ведущей свое происхождение от седьмого правнучатого племянника великого даоса и бессмертного Чжан Дао-лина. Да и основную позу школы Баг тут же незамедлительно принял бы; а у этой школы, знаете ли, свои ритуалы, мы их храним в строгом секрете, передаем из поколения в поколение прямо в утробе матери, еще до рождения, так что вообще мало кто о том знает, только избранные, вот я, например, но и я вам не скажу ничего, ибо - сокровенны пути духов и непостижимы...

Соорудив алтарь, Баг водрузил на него деревянную фигурку некоего божества, достав ее все из того же мешка, возжег перед фигуркой ароматические курения, поклонился девять раз и монотонно загундосил под нос одному ему понятные слова. Честно сказать, и самому Багу эти слова были малопонятны; они звучали в его исполнении первый раз и представляли собою набор имен разных даосских божеств, от Лао-цзюня до бессмертного Хань Сян-цзы. Собственно, всех, что на ум взбредут. Но произносились они нараспев таким образом, что слушатели разобрать толком ничего не могли - зато у них создавалась полная иллюзия, что им посчастливилось услышать магический текст неимоверной силы. Ибо для нагнетания атмосферы Баг в определенных местах зловеще подвывал, задавая своему молитво-словию вполне мистический ритм.