К Евсевию, епископу Самосатскому. (Просит его молиться об избавлении Церкви от людей негодных, каковы Анисий и Екдикий, изгнавшие из Ниссы Григория

(Просит его молиться об избавлении Церкви от людей негодных, каковы Анисий и Екдикий, изгнавшие из Ниссы Григория, брата Василиева, и поставившие на место его какого–то раба, также и в Доаре рукополо жившие епископом в угождение какой–то женщине беглого раба; упо минает о Фронтоне, которого ариане поставили епископом в Никополь; касательно сношения с западными просит наставления, как писать к ним с отправляющимися туда Дорофеем и Санктиссимом; сомневается, чтобы сношения сии имели пользу, по причине гордости западных епископов. (Писано в 376 г.))

Господь и ныне дал мне возможность приветствовать твое преподобие с возлюбленнейшим и благоговейнейшим братом нашим сопресвитером Антиохом и как тебя просить о совершении обычного, то есть молиться о нас, так и себе доставить некоторое утешение в долговременной разлуке беседою чрез письма. Прошу же в молитвах своих прежде и паче всего испросить нам у Господа избавления от безрассудных и лукавых людей, которые до того возобладали народом, что дела наши не иное что изображают собою ныне, как пленение иудейское. Ибо чем в большее измождение приходят Церкви, тем более усиливается человеческое любоначалие. Имя епископское дается ныне людям развращенным, подлым, рабам, потому что никто из рабов Божиих не решается искать себе епископства, ищут же люди отчаянные, каковы и ныне присланные Анисием, воспитанником Евиппия, и Екдикием Парнасским, которого поставивший над Церквами приуготовил тем себе худое напутствие к будущей жизни. Они–то изгнали теперь брата моего из Ниссы и на место его поставили человека, лучше же сказать, невольника, купленного за несколько оволов, но в растлении веры соперничествующего с поставивши ми его. А в селение Доару, к поношению жалкого имени епис копского, послали человека гибельного, служителя сирот, бежав шего от своих господ, и сделали сие в угождение безбожной жен щине, которая прежде, как хотела, располагала Георгием, а теперь его сделала преемником Георгиевым. Кто же, как должно, опла чет дела никопольские? Разумею дело жалкого Фронтона, кото рый сперва носил личину защитника истины, а напоследок по стыдно изменил вере и себе самому, в награду за измену получив бесчестное имя. Ибо хотя, как сам думает, принял от них сан епископства, однако же, по Божией благодати, внушил к себе об щее омерзение в целой Армении. Впрочем, ничего не остается, на что и сами они не отважились бы и в чем не имели бы достойных себе поспешников. О прочих же делах сирийских лучше меня знает и перескажет брат Антиох.

Об известиях с Запада сам ты узнал еще прежде, как пересказал обо всем брат Дорофей. Какие надобно дать ему письма при отправлении? Ибо, может быть, будет он сопутником доброму Санктиссиму, к которого много ревности и который путешествует по Востоку и у каждого из людей значительных собирает подписи и письма. Итак, что должно написать с ними и как согласиться с теми, которые пишут, — сам недоумеваю. Если найдешь вскорости отправляющихся к нам, соблаговоли уведомить об этом. Ибо мне приходит на мысль сказать словами Диомида: «Лучше тебе не просить, потому что, говорят, он человек надменный». Ибо действительно, люди надменного нрава, когда им угождают, делаются еще большими презрителями. Если умилосердится над нами Господь, то чего еще нам желать сверх этого? А если пребудет на нас гнев Божий, какая будет нам помощь от западной гордости? Они не знают дела, как оно есть, и не хотят его узнать, но, предубежденные ложными подозрениями, то же теперь делают, что прежде делали касательно Маркелла, вступив с объявляющими им истину в споры, а ересь подтвердив своим согласием. Сам я желал бы не в виде общего послания написать к их верховному и не о делах церковных, кроме одного разве на мека, что не знают они, как по правде идут у нас дела, и не берут ся за тот путь, которым можно это узнать, но вообще о том, что не должно нападать на людей, угнетенных искушениями, и при знавать достоинством гордость — этот грех, который и один мо жет сделать нас врагами Богу.

К западным

(После напрасного ожидания помощи с Запада в продолжение тринад цатилетних бедствий на Востоке снова изображением сих бедствий убеж дает западных прислать от себя способных людей, которые бы увраче вали болезнующих и поощрили к терпению здравых в вере. (Писано в 376 г.))

Поелику Святый Бог уповающим на Него обещал избавле ние от всякой скорби, то хотя и застигнуты мы среди моря зол и обуреваемся треволнениями, какие воздвигают на нас духи зло бы, однако же твердо держимся о укрепляющем нас Христе и не ослабили ревности своей о Церквах, не ждем себе погибели, как отчаявшиеся в спасении от усилившегося в бурю волнения, но прилагаем еще, сколько можно, свое старание, зная, что и поглощенный китом удостоен спасения, потому что не отчаялся в себе, но возопил ко Господу. Так и мы, хотя дошли до крайнего предела бедствий, не оставляем надежды своей на Бога, но везде ищем Его помощи. Почему обращаем теперь взоры и на вас, досточестнейшие для нас братия, от которых многократно ожидали, что явитесь нам во время скорбен; теряя же надежду и мы говорили сами в себе: «ждах соскорбящаго, и не бе, и утешающих, и не обретох» (Пс. 68:21). Ибо таковы наши страдания, что достигли до пределов и обитаемой вами страны. И если когда «страждет един уд, с ним страждут вси уди» (1 Кор. 12 26) , то, конечно, и вашему сердоболию прилично поскорбеть с нами, страждущими столь долгое время. Ибо не местная близость, но духовный союз производит обыкновенно то освоение, какое, уверены мы, есть у нас с вашею любовию. Почему же нет ни письма утешительного, ни братского посещения, ничего такого, на что имеем мы право по уставу любви?

Вот уже тринадцатый год, как еретиками воздвигнута против нас брань, в которой Церквам более было скорбей, нежели сколь ко их упоминалось с тех пор, как возвещается Евангелие Христово. И я отказываюсь описывать вам их подробно, чтобы недо статочность моего слова не уменьшила очевидности бедствий, а вместе не думаю, чтобы вы имели нужду в извещении, будучи давно извещены молвою о действительном положении дел. Вот главное из бедствий: народ, оставив молитвенные дома, собирает ся в местах пустынных. Жалостное зрелище! Женщины, дети, старцы и другие немощные бедствуют под открытым небом при проливных дождях, снеге, ветрах, зимнем инее, или летом на сол нечном зное. И все это терпят потому, что не хотят приобщиться лукавого Ариевого кваса. Как изобразить сие вам слово в ясности, если самый опыт и зрение собственными своими глазами не возбудит вас к состраданию?

Почему умоляем вас теперь по крайней мере подать помощь Церквам Восточным, преклонившим уже колена, послать людей, которые бы напомнили, какие награды предназначены за претерпение страданий Христа ради. Ибо не столько обыкновенно действует привычное слово, сколько доставляет утешения голос посторонних, и притом голос людей, которые по милости Божией известны с самой лучшей стороны, как и о вас возвещает молва всем людям, что пребываете невредимыми в вере и неприкосновенным соблюдаете апостольский залог.

Но не таковы еще только дела наши; напротив того, имеем у себя людей, которые из желания славы и по кичению, всего более совращающему души христианские, осмелились на нововведения некоторых речений. И Церкви, потрясенные ими, подобно дыря вым сосудам, приняли в себя вливающееся еретическое растле ние. Но вы, возлюбленные и дражайшие для нас, будьте врача ми уязвленных и наставниками здравых, делая здравым болезнующее, а здравое поощряя стоять в благочестии!