Viii. паломничество в маратику

В 1984 году Чогьял Намкай Норбу, посетив Северный Непал, совершил паломничество к монастырю Толу и к пещере Маратика⁷³, где великий махасиддха⁷⁴ Падмасамбхава⁷⁵ уединялся для практики со своей супругой Мандаравой⁷⁶. Ниже идет описание ряда замечательных снов, которые он видел в этом путешествии, начиная со сна, увиденного через два дня после прибытия в монастырь.

Это сновидение пришло ко мне в монастыре Толу. Если во сне вы видите ситуацию или место, где бывали прежде, то причиной повторения ситуации служит кармический след. Если же во сне вы видите место или ситуацию, в которых не находитесь и никогда не были, это отражает ваше желание или стремление. Если же вы видите сон о месте, где вы действительно находитесь сейчас, то в этом сновидении часто заключен глубокий смысл. Значит, сон, который я там увидел, мог оказаться важным.

В этом сновидении я был в пещере Толу, и даже люди, которые сопровождали меня в путешествии, тоже были там. Когда я давал наставления своим ученикам, к нам присоединился мой дядя. Должен сказать, что он был не только моим дядей, но и одним из моих главных учителей, а также замечательным йогом и тертоном⁷⁷.

Чтобы показать, что жизнь дяди была отмечена необычными особенностями, расскажу одну короткую историю. В детстве я жил вблизи монастыря. Однажды пал жеребенок, и грифы стали его поедать. После того как они закончили трапезу, одна из птиц осталась. Дядя попросил двух монахов пойти и принести грифа.

Вернувшись с грифом в монастырь, монахи заметили, что птица ранена: у нее в плече застрял обломок металла. Один из монахов попытался его вытащить, но птица заволновалась, и дядя велел прекратить попытки и посадить грифа в огороженный двор. Помню, я подумал: как странно, что птица ведет себя так тихо и покорно. Тем временем история становилась все более странной.

На следующий день дядя велел мне дать грифу молока. Когда я пришел в полукруглый загон с деревянным настилом и навесом, гриф сидел неподвижно. Я поставил перед ним молоко. Он чуть пошевелил головой и стал пить. Выпил все принесенное молоко, а потом начал бегать. На бегу он слегка потряхивал крыльями. Поскольку места было много, его пробежки были довольно длинными. Он добежал до конца загона, а затем половину обратного пути. Там он остановился, и обломок металла, железный прут, выпал из крыла. Как только обломок металла выпал, гриф взлетел и направился на восток, в сторону высокой горы под названием Ситанг. За этой горой находится известный монастырь Дзогчен⁷⁸. Именно на той горе в пещере обычно жил дядя.

Мы осмотрели обломок железа, который выпал из крыла грифа. Он был довольно длинный, а конец, вонзившийся в крыло, треугольный. Я все еще помню мелодичный звук, с которым этот обломок выпал из крыла. Это — лишь одно из странных событий, которые часто случались вокруг моего дяди.

Итак, когда я был в Толу, дядя явился мне в сновидении. В этом сне ему было не больше четырнадцати-пятнадцати лет. Он сказал, что очень доволен мной: я даю прекрасное учение, которое всем полезно. Я спросил его, действительно ли он его слышал, и он ответил, что слышал каждое слово. В сновидении я передавал Цигсум недег⁷⁹, знаменитые три завета Гараба Дордже⁸⁰. Затем дядя попросил объяснить мой гонгтер⁸¹ о намка⁸². Я ответил, что мой сон о намка вовсе не гонгтер.

Поясню, о чем идет речь. Несколько лет назад я был в Нью-Йорке. Там я проводил семинар, посвященный функциям элементов и энергий, а также тибетской истории. На этом семинаре я излагал учение древней традиции бонпо об элементах и их функционировании. Ночью я увидел сон. В нем появился мальчик, одетый в синее. Я спросил его, кто он, и он ответил, что его зовут Пувер⁸³. Пувер — известное бонское божество, которое славится способностью прорицать с помощью астрологии.

Я сказал: "Если ты действительно Пувер, то объясни, как действуют элементы человека и как можно их привести в согласие, когда что-то не ладится". Тогда дитя стало рассказывать о том, как влияют элементы на [те аспекты существа человека, которые в тибетской астрологии называют] "тело", "жизнь", "удача", "способности" и т. д. Благодаря этому сну я открыл точный принцип намка, метода упорядочивания элементов человека.

Итак, я сказал дяде, что сон о намка — не гонгтер, а обычный сон. Но он настаивал, что это гонгтер, передачу которого он хотел бы получить. Поскольку дядя был моим учителем, мне было неловко исполнять такую просьбу, но он продолжал настаивать, и в конце концов я прочитал ему книгу и таким образом дал передачу. После того как передача закончилась, он сказал, что в будущем намка станет важной практикой. Кроме того, он сказал, что я должен практиковать и передавать учение "пять практик дакини". Я спросил, что это за практика пяти дакини, на что он ответил, что я получу указания позже. Таков был один из моих снов.

В те дни, которые мы провели в монастыре Толу, я всё время видел чрезвычайно важные сны. Они приходили постоянно, и к тому времени, когда наступил очень важный в астрологии двадцать пятый день месяца⁸⁴, я уже стал испытывать некоторое беспокойство. Озабоченный тем, что мне предстоит, я лег в постель, но некоторое время не мог заснуть. Когда же мне, наконец, это удалось, я оказался в сновидении, где с кем-то разговаривал. На самом деле я не знаю, говорил ли я с кем-то или с самим собой.

Голос посоветовал мне расслабиться: сначала расслабить дыхание, затем тело, пока я не окажусь в раскрепощенном состоянии самайи⁸⁵. Я подумал, что прежде никогда не слышал ни о каком раскрепощенном состоянии самайи. Тем не менее, я снова и снова старался расслабиться и войти в это состояние. И каждый раз, в основном, из-за того, что условия ночлега в Толу не отличались особым удобством, я просыпался. Попытки войти в состояние расслабления привели к тому, что я просыпался по меньшей мере два или три раза. Заснув в очередной раз, я получил в сновидении совет ослабить пояс комбинезона, который я из-за усталости не снял перед сном.

Проснувшись, я вспомнил этот совет, я развязал пояс и снова заснул, постепенно расслабляясь до состояния самайи. "Все-таки это еще не совсем то, — сказал голос, — чтобы легко дышалось, нужен свежий воздух". Я послушно откинул полог палатки, чтобы впустить свежий воздух, хотя было очень холодно и дул сильный ветер, после чего снова вернулся в сон и вошел в самайю. И опять я подумал, что в этой самайе нет ничего особенного, что это не настоящее состояние созерцания⁸⁶.

Вновь прозвучал голос: "Теперь, когда ты это сделал, нужно достичь состояния дхармадхату"⁸⁷. Я расслабился, как мне было сказано, направляя себя в состояние дхармадхату. И тут меня разбудил кашель из соседней палатки.

Потом я еще раз возвратился в сон и заставил себя пройти последовательные стадии расслабления. Снова и снова я пробуждался по той или иной причине, и мне приходилось начинать все сначала. Затем голос вдруг сказал: "Мы у цели, это и есть состояние дхармадхату", а мне это состояние показалось состоянием созерцания.

Теперь голос велел мне отправиться в другое состояние. Когда я это сделал, стало появляться тигле⁸⁸, похожее на то, что я видел в прежнем сне, в пещере Толу. Еще я увидел какие-то письмена, а затем опять проснулся...

Мне пришлось начать снова, проходя различные стадии расслабления, пока вновь не появилось тигле. То, что я увидел в тигле, было названием текста. На этот раз после заголовка появился и сам текст, словно я смотрел на киноэкран. Передо мной прошла целая череда практик медитации. Я читал страницу за страницей, а если какое-то место не удавалось прочитать, мне стоило лишь подумать, что оно недостаточно понятно, как неясное место появлялось вновь. Оно повторялось, словно у меня был пульт дистанционного управления. Так я прочитал весь текст от начала до конца, по меньшей мере три или четыре раза.

Из-за разных помех я часто просыпался, но всякий раз снова погружался в сон, начиная с самайи и всего остального, и тогда текст продолжался.

Внезапно голос сказал: "Теперь ты находишься в следующем состоянии". Отличие этого состояния от предыдущего состояло в том, что теперь те немногие слова, которые были не совсем ясны, появились и заняли всё пространство. Я не сосредоточивался на них и не всматривался — они просто возникали. Так я продолжал читать, и это длилось непрерывно почти до самого утра.

В какой-то момент я сильно закашлялся и проснулся. Слова всё еще висели в пространстве, хотя глаза были открыты. Это был не сон. Я видел их еще некоторое время, а затем они исчезли. Я подумал: может, это просто влияние сновидения. С любопытством я продолжал смотреть на небо. Небо было очень ясное, и никаких видений больше не было.

Я вспомнил, как однажды проводил семинар в Норвегии. В самый разгар практики со мной случилось то же самое. Я рассказал нескольким людям о своем тогдашнем переживании. В жизнеописаниях некоторых совершенных учителей мне уже доводилось читать о нангва йигер шар⁸⁹. Помню, тогда в Норвегии я подумал, что прежде не понимал смысла этого выражения.

Как бы то ни было, я снова заснул и, расслабившись, прошел последовательные стадии. Когда я в сновидении получал наставления о том, как войти в различные состояния расслабления, мне вдруг пришла мысль о еще более высоком состоянии — о том, что называют чадруб йеше, всесвершающей мудростью. Голос ответил на мою мысль: "Оно придет, когда всё будет завершено". Затем настало утро. Я был совершенно обессилен. Все остальные еще сладко спали. Такая история произошла в двадцать пятый день.

На следующий день мы долго поднимались в гору. А вечером, когда я уснул, всё повторилось вновь. Я опять несколько раз прочитал текст, особенно те места, где буквы не были достаточно четкими. В какой-то момент я вдруг проснулся. Оказалось, что я укрылся одеялом с головой. Было так ветрено, что я, наверное, пытался защитить себя от холода. Сняв с головы одеяло, я открыл глаза и сразу взглянул на небо. На очень короткое время там снова появились буквы.

А теперь я хотел бы рассказать вам о сновидении, которое было у меня в первую ночь после прибытия в пещеру Маратика. Перед сном я подумал, что завтра будет хороший день, чтобы начать практику долгой жизни, текст которой был при мне. Я еще не полностью разработал конкретный метод ее выполнения, но текст захватил с собой, потому что посчитал Маратику прекрасным местом для этой практики.

В ту ночь мне приснилось, что я нахожусь в большой пещере и готовлюсь к выполнению практики. Я объяснял, как делать эту практику, и давал посвящение, которое позволило бы ученикам делать ее самостоятельно. В нашей традиции, чтобы делать практику долгой жизни, обычно требуется соответствующее посвящение.

Те, кто меня знает, знают и то, что я не сторонник сложных ритуалов посвящений⁹⁰, но я всегда говорю, что необходимо давать нужные посвящения для наделения силой. Во сне я собирался сначала дать подробное объяснение смысла посвящения. Когда ученики его хорошо поймут, я даю наделение силой, произнося мантру. Затем мы делаем практику вместе — это заключает в себе посвящение речи.

Итак, в моем сне я подробно объяснял, что такое посвящение, начав с посвящения тела. Тут я заметил, что кто-то рядом хочет мне что-то передать. Я обернулся к нему и увидел, что это не обычный человек. В этом я был уверен, поскольку сразу увидел, что нижняя часть тела у него — как у змеи. Я подумал было, что это Рахула⁹¹, один из охранителей, но, взглянув на его лицо, решил, что вряд ли. Тогда я подумал: возможно, он сам или его облик мне знаком. Я опять всмотрелся: лицом напоминает дракона, а тело белое. Вдруг он вложил что-то мне в руку.

Если вы получали посвящение, то знаете, что обычно кто-то помогает учителю, подавая ему разные предметы. В нужный момент помощник подает требующийся для ритуала предмет. В моем сновидении похожее на дракона существо подало мне круглый предмет, которым я должен был удостоверить посвящение тела, которое уже дал.

Я взял этот круглый предмет. Он оказался зеркалом, но по его ободку было расположено еще двенадцать маленьких зеркал. Все зеркала окружало нечто вроде радуги, а вокруг шло украшение из павлиньих перьев. Очень красивая была вещь. Взяв ее в руку, я понял, что она предназначена для посвящения тела.

Обычно при посвящении зеркало символизирует ум, аспект понимания. Во сне ко мне сразу же пришло объяснение: "Тело кажется вещественным, но, по сути, оно пустое. Символ этого — отражение, которое кажется в зеркале нашим обликом". Разъясняя это в сновидении, я воспользовался зеркалом, чтобы дать посвящение тела. Я касался им головы каждого из тех, кто получал посвящение. И когда он проходил мимо меня, я произносил мантру⁹².

Потом я начал объяснять посвящение речи. В этот самый момент я ощутил слева от себя присутствие другого существа. Это существо тоже поднесло мне ритуальный предмет — малу⁹³, четки из темно-красных рубинов, сложенные в виде цифры восемь. Я внимательно посмотрел на существо, поднесшее четки. У него было темно-красное тело и только один глаз. Я снова подумал, что это не обычное существо, а, наверное, Экаджати⁹⁴. Однако с виду оно немного отличалось от Экаджати, и в руках были не совсем обычные предметы. Так или иначе, получив четки, я снова продолжил объяснения: "Эта мала означает непрерывное произнесение мантры". Я не только объяснил, каково действие мантры, но и дал весьма необычное объяснение относительно формы мантры, слоги которой образовывали цепочку в виде восьмерки. Это было довольно странно, поскольку такое объяснение не имело никакого отношения к практике долгой жизни (цедруб гонгду) Ньягла Пэма Дундула⁹⁵, которую я взял с собой.

На следующий день, увидев сон о другой практике долгой жизни, в котором предо мной предстала дакини Мандарава, я обнаружил, что на самом деле это практика янгтиг, которая действительно включает в себя такую визуализацию. Тем временем Экаджати вложила мне в руку другой предмет — это был символ, придающий силу посвящению ума. Он походил на свастику, только на вершине были трезубцы, а сама свастика располагалась в центре. Всё вместе было сделано из драгоценного камня, синего и прозрачного.

Затем я объяснил смысл посвящения ума, а после стал прикладывать этот предмет к сердцу каждого человека по очереди. Одновременно я произносил мантру, связанную с посвящением ума. Приложив этот предмет к сердцу первого человека, я увидел, что он оставил отпечаток и этот отпечаток вращается, издавая слабый звук. Он казался живым. То же самое произошло, когда я давал посвящение следующему человеку. Закончив ритуал, я увидел, что все отпечатки свастики продолжают вращаться. Вот так я давал посвящение, а затем проснулся. На следующий день я решил продолжить учение внутри пещеры. Многие ученики, сопровождавшие меня в этом паломничестве, присоединились ко мне, чтобы сделать практику Пэма Дундула в пещере Мандаравы.

На следующий день у меня опять был особый сон. Хотя многие из моих спутников еще не прибыли, во сне я увидел, что в пещере собрались все. Мы уже сделали практику, и я давал учение. Казалось, в этом сновидении всё в точности повторяет то, что я видел во сне прошлой ночью. Слева от меня было красновато-коричневое существо с одним глазом. Оно снова держало в руке множество предметов и на этот раз дало мне хрустальную бусину.

Теперь было ясно, что это существо помогает мне давать наставления. Я взял хрусталь и всмотрелся в него. В центре я увидел слово. Как только я увидел это особое слово, то понял, что рядом действительно была Экаджати. Кроме того, во сне у меня было очень ясное видение охранительницы Экаджати, которая дала мне наказ: "Настало время открыть твое сокровище ума — "Ваджрный круг жизни": практику дакини для обретения долгой жизни".

Вглядываясь в хрустальный шарик, я увидел, что от заключенного в нем слова во всех направлениях сияют лучи света, но за пределы шарика не выходят. Взяв его, я спросил: "Что это такое"? "Это — тагтеб. Тебе нужно делать тагтеб". Я ответил, что не понимаю. И только я это произнес, как мне показалось, что хрусталь растворился во мне. Я осмотрелся, ища Экаджати, но она тоже исчезла.

После пробуждения моя первая мысль была о тагтеб и о том, что это может означать. До рассвета было еще далеко, и у меня было много времени, так что я продолжил размышлять о слове тагтеб. Слово было не из числа привычных. Таг означает "чистый", теб — "столкнуться", а иногда — "перечислять". В состоянии между сном и явью я размышлял об этом слове, и мне пришло на ум, что для проверки достоверности текста нужно его записать, а потом записать его еще раз, не сверяясь с первым вариантом. Теперь мне было совершенно ясно, что необходимо сделать.

Умывшись, я взял бумагу и ручку, вышел и сел на камень. Потом, ничего не обдумывая, стал записывать всё, что приходило на ум. Я исписал несколько страниц, и то, что из этого получилось, оказалось призыванием Экаджати. Это было начало. Потом я пошел завтракать. За завтраком я попросил одну мою ученицу сходить за тетрадью. Когда я закончил завтрак, она все еще не вернулась, поэтому я взял другую тетрадь и отправился в особое место — место силы Маратики, где был в первый день, и сел там.

Я уже начал было писать, когда пришла ученица и принесла черную тетрадь и красную ручку. Взяв их, я стал писать. Словно начиная письмо, я сделал надпись "Маратика" и указал день и час. Была четверть десятого утра. Пока я писал, приходили разные люди из моей группы. Некоторые из них не знали, чем я занимаюсь. Когда они подходили поздороваться, я старался от них отделаться.

Несмотря на то, что мне мешали, я закончил писать в четверть первого. Когда я закончил, оказалось, что я исписал тетрадь до самой последней строки последней страницы, будто все было задумано заранее. У меня мелькнула мысль, что это хороший знак.

Возвратившись в наш лагерь, я на несколько дней отдал тетрадь на хранение двум ученикам. Я думал, что через несколько дней снова запишу этот текст. Это был бы второй вариант тагтеба, который предстояло сравнить с первым, чтобы подтвердить достоверность текста. Тогда у меня будет доказательство, что это подлинный текст, а не игра моего воображения.

Прошло два дня. На третий день я увидел сон, который указывал, что пришло время писать и сделать некоторые уточнения. После утренней практики я снова сел за работу и продолжал писать до обеда. Второй раз я записывал совершенно спокойно и легко. На этот раз у меня ушло два с половиной часа. Затем я попросил вернуть мне оригинал, и моя старшая сестра сравнила два варианта. Между ними не было существенной разницы, только две или три грамматические поправки.

Таково происхождение этого текста практики — практики для обретения долгой и прочной жизни. В тексте есть мантры, описание дыхательных упражнений, способа управления своей энергией, а также того, что нужно представлять. Кроме того, там есть наставления относительно чакр и каналов. В тибетской традиции на подобные практики часто накладывают печать, что означает, что их следует хранить в тайне долгие годы. И если вы их получаете, нельзя даже упоминать о том, что вы их храните. В данном случае такой необходимости не было. Не было никакого указания, что практику следует запечатать. Я не должен был хранить тайну поэтому поведал о ней. Я рассказал об этой практике в Маратике и дал передачу мантр.