Богдан медленно, ни на кого не глядя, вышел в холл.

Некоторое время все молчали. Потом Абдулла произнес:

- Еч Богдан, мне искренне жаль. Ваша юная супруга сама не знает, что говорит, у нее и впрямь все перепуталось.

- Ну да! - с горячностью подхватил ибн Зозуля. - Я же сказал! Да отсохнет мой язык, бородой Пророка клянусь! Профессор, сам профессор все время бравировал тем, что он наверняка у имперской безопасности - как кость в горле. И сделать, мол, они ничего с ним не могут, потому что он с официальной научной целью приехал, это же эпохальное открытие может быть - подлинник трактата Кумгана, с которого Коперник списал весь свой прославленный в веках труд! И сказать приветственное слово избранникам народа, первым пытающегося сбросить ордусские цепи и пролагающего светлую дорогу всем остальным - они тоже не вправе помешать!

- Странно западные варвары интерпретируют наше естественное стремление развивать родную культуру, - уронил Абдулла.

- Странно, - согласился Богдан.

Бек молчал. Только борода его задумчиво шевелилась.

- Что за фразу произнесла Жанна? - спросил Богдан.

- Понятия не имею, - быстро ответил Абдулла. Богдан повернулся к ибн Зозуле. - Профессор Кова-Леви не упоминал ее при вас?

- Н-нет... - ответил цзюйжэнь. - Нет! Я ее в первый раз слышу!

- И вы, как историк и культуролог, не имеете представления, что это такое? - спросил Богдан. - Ведь это явно какая-то цитата. Причем, знаете, что-то смутно знакомое. Пес на пороге...

- Никаких ассоциаций, - решительно сказал ибн Зозуля.

- Ты плохой мусульманин, - вдруг подал голос бек. Ибн Зозуля, как ужаленный, обернулся к нему. - Ты не знаешь Коран. Да.

Пауза длилась, наверное, с полминуты.

- Коран? - медленно повторил Абдулла и бросил на ибн Зозулю короткий и равнодушный, ничего не говорящий взгляд. У цзюйжэня отвалилась челюсть.

- Сура “Пещера”, - сказал бек.

- Пещера? - каким-то странным голосом переспросил Абдулла.

- Единочаятель Нечипорук, - проговорил Богдан. - Я, разумеется, не собираюсь вмешиваться в ведение следствия, и даже если меня уполномочат это сделать, никоим образом не стану посягать на ваши прерогативы... но. Но. Я хотел бы посетить немедленно место происшествия. Вы не смогли бы проводить нас с беком? Это ведь не так далеко.

- Чуть более тридцати ли, - медленно сказал Абдулла. - Однако... простите, преждерожденный единочаятель Оуянцев-Сю... зачем это вам?

Богдан помолчал, собираясь с мыслями.

- Я должен найти то место, где одиноко страдала моя жена, и взять с собою горсть земли, обагренной ее кровью, - твердо проговорил он.

- Молодец! - одобрительно каркнул Кормибарсов.

Абдулла вздохнул.

- Конечно, мы сейчас же отправимся туда.

Скорбное шествие двинулось обратно - по коридору к лестнице, потом по лестнице вниз. Служитель на проходной вскочил, оправляя халат. На него никто даже не взглянул.

Вечерело, и дневная жара начала спадать. Прокаленный южным солнцем камень стен больницы дышал жаром, как доменная печь - но из больничного сада уже веяло прохладой. Шумели фонтаны.

Мужчины вышли за врата.

- Мне, наверное, незачем ехать... - дрожащим голосом произнес ибн Зозуля.

- Думаю, вам лучше поехать, - возразил Абдулла.

- Свою повозку я оставлю здесь, - сказал Богдан.

- Да, разумеется. Вчетвером мы поместимся в моем “мерседесе”, он достаточно удобен. Почтенный бек, вероятно, сядет на заднее сиденье? - Абдулла впервые с того момента, как бек сказал: “Пещера”, глянул ему в лицо. Их глаза встретились.

- Да, - обронил бек.

- Почтенный бек хорошо помнит слова Пророка, - с неподдельным уважением произнес Абдулла.

- Я чту Аллаха, - сказал бек, - и стараюсь каждый свой шаг соразмерять с тем, что он заповедал правоверным.

- Например? - спросил Абдулла.

То был странный диалог. Словно двое этих сильных, незаурядных мужчин беседовали о чем-то своем, непонятном для окружающих. А потому могли говорить совершенно открыто, будто кругом не было ни души.

- Например? - бек холодно улыбнулся. - Ну, например, сура “Добыча”, аят шестидесятый... - он помедлил, а потом отчеканил, по-прежнему глядя Абдулле прямо в глаза: - Если опасаешься вероломства со стороны какого народа, то ему отплачивай равным; истинно, Аллах не любит вероломных.