Может быть, их религиозность - всего-навсего прикрытие растраченного таланта?
- Не думаю. Разве исчез талант у Шевчука?
Возникает вопрос, зачем в Евангелии рассказывается о чудесах, которые творил Христос, когда можно было бы ограничиться проповедью христианства?
- Чудеса - это свидетельства того, что Небо становится ближе. Чудеса есть знак соприсутствия, встреченности, неодиночества. Путь к встрече пролегает не через чудеса, но чудо - знамение того, что эта встреча состоялась. Пытаясь понять Церковь, необходимо совместить в сознании две вещи, казалось бы противоположные.
С одной стороны Церковь не придает большого значения чудесам - нельзя искать чудес, требовать чудес, желать чего-нибудь неожиданного.
С другой стороны, каждая наша молитва - это молитва о чуде. Совершенно справедливо писал Иван Тургенев: каждое прошение, каждая молитва сводится к тому, что, Господи, ну сделай так, чтобы дважды два было пять[48].
Но о чем бы ни молился православный человек, - начиная с «хлеб наш насущный дай нам днесь» и кончая молитвой об исцелении своей доченьки, - он, в конце концов, завершает свою молитву неким смягчающим обращением: «Впрочем, да будет воля Твоя, Господи».
В этом - существенное различие между заговором и молитвой. Заговор предполагает, что у колдуна есть власть над духовным миром и эту власть он проявляет, навязывает свою волю духовным реалиям. А молящийся человек знает, что Тот, к Кому он обращается, бесконечно выше его и поэтому человек просит, а не диктует Богу свою волю.
Итак, с одной стороны Церковь говорит «чудес не ищи», а с другой, каждая молитва это прошение о чуде. Но есть еще и третья сторона этого странного треугольника. Это то, что чудо естественно в жизни христианина. Понимаете, в церковной среде даже не принято рассказывать о чудесах. Странны не чудеса, а их отсутствие. Христианин прописан в мире чудес и, соответственно, чудеса совершенно естественно входят в жизнь христианина.
Чудо далеко не всегда глас с небес или купина неопалимая. Чудо может войти в твою жизнь через обычного человека . Я – книжник, и чудеса в моей жизни по большей части книжные. В нужную минуту находится нужная книга, раскрывается на нужной странице…
В ноябре 2002 года читал я лекцию в Бухарестском университете. Между делом, буквально одним словом, упомянул масонов. В зале начались смешки, ухмылки, шутки. Я про себя это запомнил, но комментировать никак не стал. А вечером того же дня в супермаркете натыкаюсь на французский журнал Le Point[49] - на обложке огромными буквами тема номера: "Ширак и франкмасоны". Внутри фотографии: пять министров-масонов в правительстве Ширака, масонские лидеры на приеме в Елисейском дворце (19 ноября 2001 года)... На следующий день показываю этот журнал студентам: "Ну, кто вчера ухмылялся? Просто не надо в крайности впадать. Не надо считать, что Господь Бог ушел в отпуск, передав власть над миром масонам. Но и не надо считать, что слово "масон" употребляют только неумные люди, а на самом деле их не было и нет».
А первое такое чудо со мной произошло в 1995 году. Моя книга «Традиция, догмат, обряд» уже уходила в типографию. В ней была глава, посвященная католической мистике. Мне же досаждало чувство какой-то научной некорректности: ведь опорные для этой главы тексты (видения католической святой Анджелы) я цитировал из вторых рук: по книге Алексея Федоровича Лосева. Да, Лосев указывал источник своих цитат. Но из самого этого указания следовало, что шансы добраться до него минимальны: русский перевод дневников Анджелы, сделанный Львом Карсавиным, был издан в 1918 году. Понятно, что тираж был минимальным. Понятно, что государственные библиотеки эту книгу уже не заказывали и не хранили. И в разрухе последующих лет погибла большая часть тиража... И вот забредаю я в букинистический магазин в Столешниковом переулке. Ничего интересного на полках не нахожу и, когда уже протискиваюсь из-за прилавка назад, смотрю – под стеклом внутри этого самого прилавка лежит эта книжица… Цена, конечно, запредельная. И что же? – Продавщица предлагает мне взять эту книгу на ночь домой… Тут я понял, что все-таки Бог что-то имеет против католической мистики.
- А что для Вас является главным чудом в жизни, что Вы часто вспоминаете, что поддерживает Вас на Вашем миссионерском пути?
- Для меня самое значимое чудо это то, что было со мной в день моего крещения. Господь дал пережить благодать Таинства крещения, полноту радости. Для меня это гораздо важнее, чем другие свидетельства, которые я читаю в книжках. Когда я крестился, мне было уже девятнадцать лет. Это был шаг от Бердяева к Церкви, от идеи о Боге к живому Христу. Т.е. я вошел в Церковь и не вышел… и, надеюсь, - не выйду. Для меня это первое и самое большое чудо.