Он старается быть любимым больше, чем вызывать страх, и всегда размышляет о том, что даст за вас ответ пред Богом

Естественно, игумен, как говорит правило, вызы­вает уважение к себе и заставляет слушаться не силой, но любовью. Также и монахи призваны любить свое­го игумена. Но любовь — это обоюдоострый меч, она может быть и опасной. Когда же опасности нет? Когда монахи любят игумена не за его способности и дарова­ния: святость, мудрость, проницательность, энергич­ность — а потому, что он отец, старец и в монастыре являет собой образ Бога. Любят игумена, а не его да­рования. Невыносима жизнь монаха, который не лю­бит игумена всем сердцем. Песчинка будет казаться ему горой, и везде он будет видеть огромные, непре­одолимые препятствия, тогда как любовь к игумену превращает горы в песчинки. Монаху, по-настоящему любящему своего игумена, легко жить духовной жиз­нью, находить утешение в Боге, преуспевать в молит­ве. И напротив, если монах не любит игумена, то все делается трудным и обращается против монаха, и он становится посмешищем.

«...Больше, чем внушать страх». Святой Августин не говорит, что страх не нужен. Если братья любят игу­мена, но при этом нисколько его не боятся, это значит, что они не уважают его, их любовь не божественная и духовная, а человеческая и душевная. Любовь к ду­ховнику богоугодна и богоприлична в том случае, если она соединена со страхом перед его личностью. Страх свидетельствует, с одной стороны, об истинной духов­ности самого старца, а с другой — о любви послушни­ка и его нелицемерном послушании. Любовь к Богу и любовь к старцу немыслимы без сопутствующего этой любви страха.

Жизнь монаха становится легкой именно благо­даря любви к своему старцу, игумену. Конечно, сло­ва святого Августина о том, что игумен должен «ста­раться быть любимым», обращены не к монахам, а скорее к игумену: он сам должен вести себя так, что­бы его любили. Трудно полюбить человека, если его личность не привлекает нас. Его жизнь и поведение должны быть такими, чтобы он естественно вызывал к себе любовь братства. Монахи не должны прилагать усилия к тому, чтобы полюбить, понять игумена, до­вериться ему, как нередко бывает в монастырях: бра­тья пытаются полюбить своего игумена при помощи самовнушения, логических доводов и даже насилия над собой. Если игумен не располагает, не привлекает к себе, то что могут сделать братья? Положение в этом случае критическое.

А что если (чего да не будет!) игумен недостоин любви, неспособен вызвать к себе любовь? Монахи не будут его любить? Будут непременно, потому что это их обязанность ради имени Божия, но, чтобы по­любить нелюбимого, им придется испытать тяже­лейшую борьбу, а жизнь в монастыре станет для них кошмаром, мучением. Это бывает в тех случаях, когда игумен не избран братством или не указан Богом, но поставлен по необходимости. Если в обители не нахо­дится достойного кандидата, то, ради сохранения мо­настыря, в игумены поставляется хоть кто-нибудь из братства или приглашается монах из другой обители. Но вы понимаете, насколько тяжела и изнурительна жизнь в таком монастыре. Именно поэтому святой Ав­густин говорит, что монахи должны бояться игумена и

одновременно любить его, а игумен должен вдохнов­лять братство на любовь к себе. Тогда жизнь в мона­стыре будет соплетена с радостью Христовой и Хри­стос поистине найдет покой для Себя в такой обители.

Игумен «размышляет о том, что даст за вас ответ пред Богом». Эти слова сказаны в большей степени для монахов, ведь игумен знает, что так или иначе бу­дет отвечать за своих детей, этого ему не избежать. На небе ему предстоит дать ответ не столько за то, молил­ся ли он, имел ли добрые помыслы, совершал ли до­брые дела, сколько за то, что он сделал для своих детей. Но воля детей не в его, а в их руках. И потому блажен­ный Августин хочет заставить монахов почувствовать ответственность за свое поведение и понять, что если они действительно любят игумена, то должны прило­жить все усилия к тому, чтобы он был принят Богом и имел пред Ним дерзновение, когда ему придется дать за них ответ.

Есть такая история. Умер один учитель, и его душа вместе с душами других людей подошла к вратам рая. Вышел апостол Петр пропустить в рай тех, кто был достоин. Он всех тепло встречал, многих пропускал, и души радовались тому, что им удалось справиться со своими страстями и достигнуть небесных врат. По­том апостол Петр встретил учителя, но, узнав о его профессии, сказал, что судить его будут только вме­сте с учениками. Апостол велел ему вернуться об­ратно в земную жизнь, чтобы позднее прийти вместе с детьми. Учитель вернулся на землю и рассказал сво­им питомцам о случившемся. Ученики, сколько мог­ли, старались помочь своему учителю обрести спасе­ние. Прошло время, учитель снова умер и подошел к дверям рая вместе с учениками. Лишь только апостол Петр увидел его, как начал ему кланяться. Тогда дру­гие души стали негодовать на это, но апостол остано­вил их: «Не возмущайтесь! Он был учителем, и вы не представляете, что он перенес, чтобы привести сюда своих детей».

Замечательная история. Какая ответственность лежит на педагоге!

О если бы Господь подал вам силу хранить эти заповеди с любовью. (8.1)

Заканчивая свой устав, святой Августин не упо­требляет повелительного наклонения, желая пока­зать, что заповеди кажутся жестокими и обремени­тельными только для того, кто не хочет их исполнять. Если у кого-то создается впечатление, будто он хочет исполнить, но не может: нет сил отказаться от сво­его мнения или победить помысел, искушение, жела­ние, — то пусть не думает, что это Бог не дает ему сил. Бог дает силу, но человек не желает ее понять и принять. Поэтому его сердце и душа остаются закрытыми для Господа, хотя Он делает для нас все возможное и стучится, чтобы подать нам всю Свою искупительную благодать и силу.

Соблюдайте эти заповеди как плененные Бо­жественной красотой, святостью своей жиз­ни издавая аромат прекрасного «Христова благоухания». Соблюдайте их как влюблен­ные, не рабски, как бы находясь еще «под за­коном, но свободно, потому что вы под бла­годатью».

С того момента, как человек поступает в мона­стырь, подчинение для него уже не обязанность, но дар благодати. Благодать все преображает, и поэтому монахи могут соблюдать заповеди свободно.

Читайте раз в неделю эту небольшую книж­ку, для того чтобы смотреть в нее как в зер­кало и не пренебрегать ничем по забывчиво­сти. (8.2)

Во всех уставах, начиная с древних и заканчивая современными, оговаривается, когда их следует чи­тать. Как правило, устав читается в храме или на тра­пезе, но в храме чаще. Я полагаю, что этот устав, по крайней мере, судя по тому, как он изложен, не такой уж древний, однако он передает дух и отличительные черты писаний святого Августина, а также отражает особенности его времени. Некоторые подробности свидетельствуют о том, что на устав, без сомнения, оказали влияние и другие уставы.

Если вы убедитесь, что соблюли всё написан­ное в ней, тогда возблагодарите Господа, по­дателя всякого блага. Если же кто-либо из вас заметит свое упущение, пусть сожалеет о сделанных погрешностях и впредь будет внимателен, молясь, чтобы получить проще­ние долга и не впасть снова в искушение.

Если мы нарушаем устав или не оказываем послу­шания игумену, или пренебрегаем заповедью о люб­ви — то это наша вина. А исполнение устава — Божий дар. Таким образом, и неисполнение, и исполнение положенного приводит нас к смирению, смирение же всегда возвышает.