Святитель Игнатий Брянчанинов 22 страница

7. Уверь себя, что подвергнутся вечной муке нечестивые и нераскаянные грешники, что наследуют вечное блаженство праведники и покаявшиеся грешники[1505].

8. Уверь себя, что ты умрешь, умрешь непременно. Видишь, как почивших братии твоих выносят из жилищ их, выносят одинаково из смиренной хижины и из великолепного чертога,
одинаково предают земле? Это непременно последует и с то­бою: земля ecu, и в землю пойдеши[1506] Все мертвецы оставили все, что ни имели; оставишь и ты. Когда они приблизились к часу смерти, тогда поняли, что все в этом мире суета, суета суетствий, то есть суета в самом сильном значении этого сло­ва. И ты поймешь это по необходимости, когда наступит час смерти твоей. Лучше понять это благовременно и, сообразно такому понятию, направить деятельность свою! При прише­ствии смерти никто и ничто не может оказать вспоможения тому, к кому пришла она, — ни домашние, ни друзья, ни высо­кий сан, ни громкий титул, ни множество подчиненных, ни мно­жество богатства. Смерть — и неумолима, и неотразима. Не хотят ближние умирающего отпустить его, и он не хочет оста­вить их и все земное, к чему пристрастился и природнился долгим навыком, но воля и рука смерти могущественнее его воли и усилий, воли и усилий всех человеков: против воли своей и против воли ближних своих умирающий оставляет всех и все, увлекается насильно в неизвестную вечность. Тщет­ны — слезы! тщетны — рыдания! тщетны — вопли! тщет­ны — стоны и терзания! Так умерли все умершие; так умрешь и ты. — При наступлении смертного часа воскресает в памяти умирающего вся протекшая жизнь его; готов для него Суд нелицеприятный, долженствующий решить его участь на веч­ность; страшный трепет и недоумение объемлют его. Таково будет и твое положение, когда, окончив свое земное странство­вание, вступишь на грань, отделяющую временное от вечного, тленное от нетленного.

9. Блажен умирающий о Господе[1507]: когда он при смерти оставит все, тогда преизобильно соединится с Господом, источ­ником и сокровищницею всех благ, потому что во время зем­ной жизни он оставлял все, чтоб приобрести Господа. Благоугождай Богу отныне, как тщательно благоугождает раб вла­дыке своему, чтоб тогда, по разлучении души твоей от тела, Он признал тебя рабом Своим, простер к тебе Свою всемогущую десницу, избавил душу твою от врагов твоих — демонов, кото­рые устремятся на тебя, подобно лютым зверям, чтоб похитить
тебя и низвести в темницы и огнь ада[1508].

10. Возлюбленный! непрестанно вспоминай, постоянно помни час смерти твоей. Страшен этот час не только для грешных, но и для святых. Святые проводили всю жизнь свою в размышлении о смерти; взоры ума и сердца их то устремле­ны были во врата вечности, в необъятное пространство, начи­нающееся за этими вратами, то обращались к греховности сво­ей, смотрели туда, как бы в темную бездну; из сердца сокру­шенного, из сердца болезнующего проливали они теплейшие и непрестанные молитвы к Богу о помиловании[1509].

11. Обратись от суеты и самообольщения, обратись к исти­не! обратись от греха и мира к Богу! обратись от временного к вечному! Отвергши все пустые занятия и наслаждения, при­ступи к Слову Божию, держись этого спасительного, животво­рящего слова: оно просветит тебя и будет руководствовать к вечному блаженству[1510].

12. Познай и убедись, что роскошь, пиры, увеселения, игры, рассеянная жизнь, — словом все, что носит наименование суе­ты и мира, что озабочивает и поглощает всю жизнь человека, все время его, все силы и способности души и тела, есть не что иное, как обольщение и кознь сатаны, вымышленные и устро­енные для обольщения человеков. Если не познаешь этого и не убедишься в этом произвольно из Слова Божия, то позна­ешь и убедишься невольно при наступлении смерти. Кто чего не изучает, тот того и не знает. Кто о великом мало старается или вовсе не старается, тот считает это великое маловажным, малозначащим, ничтожным. Не знают христиане христианства оттого, что не изучают его; не обращают они никакого внима­ния на искупление человечества вочеловечившимся Богом, по­пирают это великое дело Божие, потому что не заботятся и не думают о своем спасении. Пренебрегая великими дарами Бо-жиими, они всецело предаются суетности, которая — прелесть, в которой нет ничего существенного. Возгорится гнев Божий на таких христиан! отраднее будет идолопоклонникам и маго­метанам в день Суда Божия, нежели таким христианам![1511]

13. Если хочешь, чтоб вечное спасение было твоим главным делом, будь посреди этого мира как странник и пришлец.

14. Пред потопом люди ели, пили, женились, посягали, и все помышления их устремлены были на угождение плотским по­желаниям их; нечаянно пришла вода и погубила всех. Так и ныне люди пьют, едят, гуляют, женятся, посягают, вдались в разнообразнейшую рассеянность, не обращая внимания на дела Господни и суды Его. И нечаянно возгласит архангельская труба: се грядет Судия: возстаните, мертвый, идите на суд. По этому бесстрашному и плотскому образу жизни заключа­ем, что близок день Господень[1512].

15. Не обольщайся богопознанием и богопочитанием ны­нешних христиан, у которых на языке исповедание Бога, а в сердце безбожие. Показывай богопознание и богопочитание
твое делами твоими, а не одними словами[1513].

16. Мир — не иное что, как похоть плотская и похоть очес, и гордость житейская; все это заключается в сердце. Надо все это выгнать из сердца, чтоб оно просветилось, пото­му что мир и духовное просвещение сердца противны друг другу- Надо одному выйти вон, чтоб поместилось другое, и чем более будет выходить мир, тем более будет просвещаться сердце[1514].

17. Чтоб познать Бога, нужно откровение Свыше. Слово Божие проповедует Бога, но без Бога познать Бога не можем. Слеп и темен наш разум: нуждается в просвещении от Самого Того, Который из тьмы производит свет. И потому надо Слову Божию внимать, но просвещения просить от Самого Бога. Тьму надлежит прогнать вышеестественным светом. Святое Писа­ние есть светильник, но только открытое, внутреннее око мо­жет видеть свет этого светильника. Слепой не видит света: надо иметь открытые глаза. По этой причине пророк молится: открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего[1515].

18. Отрекшиеся от мира хотя и азбуки не знают, но мудрей­шими бывают, Божиим просвещаемы светом, паче тех, которые все Писание знают, но ищут в мире сем прославиться. Святое Писание дано нам от Бога ради нашего спасения и прославле­ния имени Божия; ради того должно его читать и поучаться и внимать. А когда ради православия нашего читаем и тщимся его знать, то оно не только не в пользу, но во вред будет нам[1516].

19. Всякое дарование Божие обращается нам во вред, когда от него не Божией, но нашей славы ищем[1517].

20. Помни: Бога без Бога познать не можем, и чек кто более Бога познает, тем более смиряется, боится и любит Его[1518].

21. Думай и постоянно держи в памяти, что Бог есть твой Бог, Творец, Господь, Царь и Промыслитель; хотя и всех Он есть Бог и хотя всем равно повелевает уклоняться от зла и творить благое, но принимай, как бы повеление то тебя одного касалось. Тогда с помощию Его породится в тебе новое дви­жение и новый дух; и чем чаще в этом размышлении и поуче­нии будешь поучаться, тем день от дня большее усердие к Богопочитанию и благочестию внутри себя почувствуешь. Но везде нужна молитва: мы без Бога и размышлять о Боге по-надлежащему не можем[1519].

22. Беззаконное и бесстрашное житие есть знак безбожия, кроющегося внутри сердца. Таковой говорит в сердце своем: несть Бог[1520] Таковые Бога исповедуют ведети, делы же отмещутся Его[1521].

23. Люди, желая сделать беззаконие, ищут сокровенных мест: блудники и воры ищут ночи и тьмы; лихоимцы и мздоимцы берут мзду тайно; лукавцы, хитрецы, льстецы, лицемеры и злоб­ные внутри себя скрывают зло свое; и все дела темные соде-лывают делатели их во тьме, как сыны тьмы. Всяк во делаяй злая ненавидит света и не приходит к свету, да не обли-чатся дела его, яко лукава суть[1522]. Все таковые люди ищут укрыться, но обманываются, бедные[1523].

24. Кто хочет Христа принять в сердце свое, тому надо очистить себя истинным покаянием: от Закона Божия познать свои грехи и очистить их покаянием, жалением и сокрушени­ем сердца, а наиболее просить очищения их от Бога, и тогда придет к нему Христос, Сын Божий, с Своим Евангелием и им подаст утешение не мира сего, но такое, какого мир не может приять... Покаемся и мы и признаем себя не достойными ни­ чего; и Христос Бог, как человеколюбец, удостоит нас милости Своей: Он на смиренных призирает и подает им благодать Свою[1524].

Сердце у человека — одно: когда оно ищет временного, тогда забывает о вечном; когда же обращается к вечному и углубляется в нем, тогда забывает о временном и нерадит о нем. Двояких попече­ний, о временном и вечном, — двоякой любви, к временному и вечно­му, в сердце быть не может. Непременно обладает им одно из двух: или временное, или вечное[1525].

Смерть невидимо ходит за человеком. Там постигает она его, где он вовсе не чаял ее; тогда постигает его, когда он не ожидал; так постигает, как он никогда не предполагал. Будь всегда таким, каким желаешь быть при кончине. Размышляй об этом, внимай себе, и не захочешь ни чести, ни славы, ни богатства, ни каких других преиму­ществ и наслаждений мира. Думай, что умрешь сегодня или завтра; тогда вся суета исчезнет из сердца твоего. Что в чести, славе, богат­стве и преимуществах тому, кто находится при кончине? Предлагай ему царство, предлагай золотые горы, — он не обратит никакого внимания на эти предложения. Одна у него мысль, одна у него забо­та: как бы отойти отсюда с надеждою спасения и блаженства. Стяжи отныне такое настроение и ты: каждый день твоей жизни признавай последним днем ее и ожидай, что Господь твой призовет тебя. При таком настроении ничто в мире не будет тебе казаться привлекатель­ным, и, если будешь постоянно стоять на этой страже и бдеть, то скончаешься благополучно.

Ныне, во время земной жизни, часто нисходи умом во ад, чтоб не низойти туда навечно душою и телом.

1. Некоторый брат пришел в Хермейскую гору к авве Феодору,старцу, великому по жизни и добродетелям, и сказал ему: «Отец! что мне делать? душа моя погибает». Старец на это: «Почему так, сын мой?» Брат отвечал: «Когда я прово­дил жизнь мирянина, — много постился и упражнялся в бде­ниях, имел обильные слезы и умиление, ощущал в себе рев­ность; ныне же, когда отрекся мира и сделался иноком, не вижу в себе ни одной добродетели». Старец сказал ему: «По­верь мне, сын, то, в чем ты преуспевал в мирской жизни, преус­певал по причине гордыни и похвалы человеческой; они спос­пешествовали тебе, тонко действуя в тебе. Делание твое не­приятно было Богу, и диавол пренебрегал тобою, не воздвигая против тебя браней и не препятствуя такому преуспеянию тво­ему; ныне же, видя, что ты вышел на войну против него, он вооружился против тебя. Но Богу угоднее один псалом, ныне произносимый тобою со смирением, нежели тысяча псалмов, которые ты произносил, находясь в мирской жизни; также приятнее Ему нынешний незначительный пост твой всенедельного поста, которым ты постился, находясь в мирском житии». Брат сказал на это: «Отец! ныне я вовсе не пощусь: все добродетели взяты от меня!» Старец: «Брат, довольно тебе того, что имеешь: терпи с благодарением, и будет тебе благо». Но брат настаивал на своем: «Точно, — говорил он, -погибла душа моя». Тогда старец сказал: «Брат! опасаясь, чтоб не ослабить твое смиренномудрие, я не хотел говорить тебе того, что вижу себя вынужденным высказать по причине состояния уныния, в которое ты приведен диаволом. Выслу­шай внимательно слова мои. Мнение твое, что ты имел добро­детели, пребывая в мирской жизни, принадлежит к отраслям гордости: так и фарисей погубил все свои добрые дела. Теперь же, когда ты думаешь, что решительно не имеешь ни одного доброго дела, — этой одной смиренной мысли уже достаточно для твоего спасения: так был оправдан и мытарь, не сделавший ни одного доброго дела. Грешный или ленивый человек, сокрушенный и смиренный сердцем, угоднее Богу человека, делающего много добрых дел и зараженного по причине их самомнением». Брат, услышав это, ощутил в душе своей утешение и разрешение недоумения своего. Он покло­нился старцу до земли и сказал: «Ныне, при посредстве тво­ем, спасена душа моя»[1526].

2. Авва Феодор Фермейский сказал: «Человек, пребываю­щий в делании покаяния и исполняющий заповеди духовно, не обязывается исполнять их телесно»[1527].

Так, пребывающий в безмолвии и оплакивающий грехи свои уже не должен, оставляя келлию и делание покаяния, посещать болящих, заключенных в тюрьмах и так далее.

3. Один из отцов, пришедши к авве Феодору, сказал ему: «Такой-то брат возвратился в мир, оставив иночество». На это авва Феодор отвечал: «Этому ли удивляешься? тогда уди­вись, когда кто возможет избежать из челюстей врага»[1528].

4. Авва Феодор говорил: «Превосходнейшая из добродете­лей добродетель — никого не презирать»[1529].

5. Он говорил: «Человек, познавший сладость келлии, убе­гает ближнего, хотя любит и почитает его»[1530].

6. Он сказал: «Если я не отсеку от себя человекоугодливость, то она не даст мне быть монахом»[1531], то есть жить уеди­ненно, безмолвствовать.

1. Авва ФеодорЕнатский сказывал: «В Келлиях жил не­который брат, имевший дар умиления и слез. Случилось, что в один день, от особенного сердечного сокрушения, ему пришло множество слез. Увидев это, брат сказал сам себе: "Поистине, это — знак, что близок день смерти моей". Когда он помыш­лял это, — слезы умножались: он опять говорил себе: "Точно! приблизилось время моего переселения", — и плач его уси­ливался с каждым днем. Ощутив душевную пользу от этого поведания, мы спросили старца: "Отчего слезы не всегда при­ходят сами собою, но иногда добываются с большим трудом?" Старец отвечал: "Слезы подобны ненастью и дождю, а монах подобен делателю. Когда он увидит дождь, то должен озабо­титься, чтоб ни малейшая часть его не погибла, но чтоб он весь взошел в сад и напоил его. Истину говорю вам, дети мои, нередко выпадает во всем лете один дождливый день, действу­ет благотворнее всех прочих дней и спасает все; и потому, когда заметим пришествие его, — воспрянем, сохраним осо­бенное трезвение, упразднимся в прилежных молитвах к Богу, потому что не знаем, придет ли еще когда слезный дождь". Опять спросили мы отца: "Как возможет человек сохранить слезы, когда они придут?" Старец отвечал: "Прежде всего он должен в тот день и в то время не выходить к иному брату, должен охраниться от излишнего употребления пищи, а сердцем отнюдь не помыслить, что он плачет, — должен приле­жать молитве и чтению; впрочем, когда плач придет к нам, тогда он сам укажет на то, что возбуждает, и на то, что препят­ствует пришествию его"»[1532].

2. Опять он говорил: «Верую, что Бог причислит к мучени­кам того человека, который благим произволением предается деланию плача: пролияние слез Бог примет от него как пролияние крови»[1533].

3. Он поведал и следующее: «Наставник мой, в течение всей жизни своей, постоянно любил уходить в дальнюю пус­тыню и там безмолвствовать. Однажды я сказал ему: "Зачем ты убегаешь в пустыни? живи близ людей и получишь боль­шую награду от Бога". Старец отвечал: "Поверь мне, сын мой, доколе человек не будет равен Моисею и не наречется сыном Божиим, дотоле не может жить посреди людей с пользою для души своей. Я — сын Адамов! подобно отцу моему, который, увидев плод, не воздержался от него, я, когда вижу плод, пре­подающий грехи, немедленно побеждаюсь желанием его и, вку­сив его, умираю. По этой причине отцы наши убегают в пусты­ни и там умерщвляют лакомство, не находя той пищи, от кото­рой рождаются греховные страсти"»[1534].

Авва Феонасказал: «Нас пленяют плотские похоти по той причине, что ум наш утратил видение Божественное»[1535].

Видение Божественное рождается от внимательной молитвы, осо­бенно умной.

1. Архиепископ Феофилпосетил однажды гору Нитрийскую, и пришел к нему авва горы. Архиепископ сказал ему: «Какое делание, по твоему опытному сознанию, есть высшее на иноческом пути?» Старец отвечал: «Повиновение и посто­янное самоукорение (обвинение и осуждение себя)». Архи­епископ сказал: «Иного пути, кроме этого, нет»[1536].

2. Архиепископ Феофил говорил: «Какой обымет нас страх и трепет, в какое вступим трудное положение, когда душа бу­дет разлучаться с телом! Тогда придет к нам многочисленное воинство противных сил, князья тьмы, злобные миродержцы, начала и власти духа, враждебного Богу; они по праву овладе­вают душою, произвольно подчинившеюся им, представляя ей все грехи, сделанные ею в ведении и неведении, от юности и до конца жизни. Все дела ее предстанут ей и обличат ее. Сверх того, каким — представь себе — трепетом будет объята душа, доколе не произнесется над нею решительное определение и не совершится определение ее? Это время — время тесноты, время недоумения. Лицом к лицу против сил неприязненных встанут силы святые, выставляя благие дела души, в противо­положность выставляемым врагами грехам. Представь же себе, какой страх и трепет мучат душу, находящуюся посреди этих, Друг другу противных, доколе суд над нею не будет решен праведным Судиею! Если душа окажется достойною милости Божией, то бесы посрамляются; она приемлется Ангелами. Тогда душа успокаивается и будет жить по Писанию: яко веселя­щихся всех жилище в Тебе[1537]. Тогда исполнятся слова Писа­ния: отбеже болезнь, печаль и воздыхание[1538]. Тогда освобо­дившаяся душа восходит в ту неизглаголанную радость и сла­ву, в которой водворится. Если же душа будет застигнута в нерадивой жизни, то услышит ужасный глас: да возьмется нечестивый, да не видит славы Господни[1539]. Тогда постигаетее день гнева, день скорби, день тьмы и мрака. Преданная во тьму кромешную и осужденная в вечный огнь, она будет тер­петь наказание в бесконечные веки. Где будет тогда радость мирская? где тщеславие? где роскошь? где наслаждение? где величание? где нега? где пышность? где богатство? где благо­родство? где отец? где мать? где брат? кто возможет избавить от мук душу, горящую в огне и терпящую ужасные мучения? Если так, то как свято и благочестиво должно быть наше жи­тие? какую любовь должны мы стяжать? Какою должна быть наша жизнь, каким обращение с ближними, каким — поведе­ние, каким — прилежание, какою — молитва, каким — посто­янство? Сих чающе, говорит Апостол, потщимся нескверни и непорочни тому обрестися в мире[1540], чтобы удостоиться нам услышать глас Господа, говорящего: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие отсложения мира[1541] во веки веков. Аминь[1542].

3. Спросила амма Феодора у архиепископа Феофила: «Ка­кое значение имеет изречение Апостола: искупующе время!»[1543] Он отвечал: «Это значит, что вся земная жизнь наша подобна производству торговли. Например: когда настанет время, в которое посыплются на тебя поношения, — ты искупи это время смиренномудрием и приобрети для себя пользу (прибыль, ба­рыш). Таким образом все противное и неприязненное нам может обратиться, если захотим, в пользу нам»[1544].

1. Амма Феодорасказала: «Постарайтесь взойти тесными вратами. Как дерева не могут принести плода, если не подверг­нутся зиме и снегу: так и для нас эта жизнь зима и снег, и если не подвергнемся многим скорбям и напастям, то не возможем наследовать Царство Небесное»[1545].

2. Она сказала: «Душеполезно безмолвствовать, как и Пи­сание говорит: муж же мудр безмолвие водит[1546]. Надо знатьследующее: если кто начнет безмолвствовать, то немедленно приходит лукавый, наводит на душу тягость, разленение, мало­душие, множество помыслов, а на тело болезни и лютое изне­можение, расслабление колен и всех членов; он заставляет говорить безмолвника: я немощен и не могу совершать моего молитвенного правила. Но если безмолвник будет мужествен, то все козни врага рассыплются. Некоторый безмолвствовавший инок только что начинал свое молитвенное правило, как схватывала его лихорадка с ознобом и жаром, причем явля­лась сильная головная боль. Монах, когда это делалось с ним, говорил сам себе: "Вот! уже я болен к смерти: встану же, прежде нежели смерть постигла меня, совершу мое молитвен­ное правило". Этими словами он понуждал себя и исполнять свое правило. С окончанием правила отступала от него бо­лезнь.

При помощи этого же помысла брат боролся и с унынием; неопустительно совершая свое правило, он победил уныние»[1547].

3. Амма Феодора поведала: «Некоторый инок, одолеваемый множеством скорбей, сказал сам себе: уйду отсюда. С этими словами он начал одевать сандалии на ноги и внезапно увидел в углу келлии другого человека, который также обувался и который сказал ему: «Из-за меня ли ты выходишь отсюда? вот! во всяком месте, куда бы ты ни пошел, я уже буду прежде тебя»[1548].

ИЗРЕЧЕНИЯ

старцев, преимущественно Египетских,

особливо же старцев Скита, которых имена

не дошли до нас

1. Моли Бога, чтоб Он даровал сердцу твоему плач и смирение; постоянно устремляй взоры твои на грехи твои, и не будешь осуждать других; повинуйся всем; не имей друж­бы ни с женщиною, ни с отроком, ни с еретиком. Отвергни дерзость (свободное обращение), удерживай язык и чрево и воздерживайся от вина. Если кто будет говорить с тобою о чем, — не спорь с ним. Если он говорит справедливо, — вырази свое согласие; если же несправедливо, — скажи ему: «Ты знаешь, что говоришь». Не войди в спор с ним по пово­ду того, что он говорит, и сохранишь дух твой в мире[1549].

2. Страх Божий, смирение, скудость в жизненных потреб­ностях и плач да сожительствуют тебе[1550].

3. Брат спросил старца: «Каким образом страх Божий вхо­дит в человека?» Старец отвечал: «Если человек стяжет сми­рение и нищету и не будет осуждать ближнего, то страх Бо­жий войдет в него»[1551].

4. Жительство монаха должно заключаться в труде, послу­шании, умной молитве, в устранении от себя осуждения, злоре­чия и ропота. Говорит Писание: Любящий Господа, ненавиди­те злая[1552]. Жительство монаха заключается в том, чтоб не всту­пать в общение с неправедным, чтоб не видеть зла, чтоб не любопытствовать, не разузнавать, ниже слышать о действиях ближнего; чтоб не похищать чужого — напротив, давать свое; чтоб не гордиться сердцем, не лукавствовать мыслию, чтоб не наполнять чрева, чтоб во всем поведении руководствоваться благоразумием. В этом — монах[1553].

5. Всего, что не любишь сам, того не делай другим. Не любишь, чтоб тебе говорили неприятное, не говори неприятно­го другим. Не любишь, чтоб тебя оклеветывали, не оклеветы-вай других. Не любишь, чтоб кто злоречил, бесчестил тебя, похищал твое или делал тебе что подобное, и ты ничего такого не делай никому. Если кто возможет сохранить эти слова, — они достаточны для его спасения[1554].

6. Сказала старица игумения: «Многие, живя в горе и зани­маясь делами мира сего, погибли. Лучше жить в обществе человеческом и безмолвствовать по духу, нежели жить отшель­ником при мирском расположении духа»[1555].

7. Если б возможно было при пришествии Господа после Общего Воскресения, уничтожиться от страха душам челове­ческим, то весь мир вымер бы по причине ужаса и трепета. Точно, каково увидеть небеса разверзающимися, являющегося прогневанного, негодующего Бога, бесчисленное воинство Ан­гелов и весь, воедино собранный, род человеческий! По этой причине мы должны проводить жительство с тщательнейшим бодрствованием над собою, как долженствующие дать отчет Богу в каждом движении нашем[1556].

8. Брат спросил старца: «Отчего мое сердце жестоко, и я не боюсь Господа?» — Старец отвечал: «Думаю: если человек будет содержать в сердце самоукорение, — стяжет страх Бо­жий». Брат спросил: «Что значит самоукорение?» — Старец сказал: «Самоукорение состоит в том, чтоб человек всегда уко­рял душу свою, говоря ей: помни, что тебе подобает предстать Богу. Говори и это: что мне и человекам? Уповаю: если кто пребудет в самоукорении, тот стяжет страх Божий»[1557].

9. Увидел старец смеющегося и сказал ему: «Пред лицом неба и земли подобает нам дать отчет Богу во всей нашей жизни, и ты смеешься»[1558].

10. Как тень от тела нашего последует за нами повсюду, так повсюду мы должны иметь с собою плач и сокрушение духа[1559].

11. Брат сказал старцу: «Авва! скажи мне душеполезное слово». Старец отвечал: «Когда Бог поразил казнями Еги­пет, — не было ни одного дома, в котором бы не раздавался плач»[1560].

12. Другой брат просил того же у другого старца. Старец сказал: «Мы должны постоянно плакать. Некоторый старец скончался и по прошествии нескольких часов опять пришел в себя. Мы спрашивали его: "Авва, что ты видел там?" Он, плача, поведал нам: "Я слышал жалобный голос, вопиющий непрес­танно: горе мне! горе мне!" И мы должны взывать так всегда и плакать»[1561].

13. Некоторый брат спросил старца: «Душа моя желает слез, как вижу старцев, проливающих слезы, но слезы не при­ходят, и смущается душа моя: отчего это?» — Старец сказал: «Сыны Израилевы после путешествия, продолжавшегося со­рок лет, вошли в Обетованную Землю. Слезы — Земля Обе­тованная. Если войдем в нее, — не будем страшиться браней. Но Богу благоугодно удручать душу скорбями, чтоб она не­престанно желала войти в эту землю»[1562].

14. Святого старца спросил брат: «Что должен делать че­ловек при всяком встречающемся ему искушении и при всех приносимых врагом помыслах?» Отвечал старец: «Он дол­жен плакать пред благостию Божиею, и она приблизится и поможет ему, как говорит Писание: Господь мне помощник и аз воззрю на враги моя»[1563].

15. Подобает монаху иметь ненависть ко всякому упокое­нию здешней жизни, как-то: к наслаждениям телесным, к чревоугождению, к почестям от человеков, — и дарует нам Господь Иисус небесные почести, успокоение в жизни вечной и славную радость со Ангелами Своими[1564].

16. Естественно человеку чувствовать позыв на пищу; од­нако должно употреблять пищу необходимую к поддержанию жизни, а не по страсти и не для пресыщения. Естествен человеку сон, но не до сытости и изнеженности тела, чтоб мы могли смирять страсти и порочные стремления тела. Сытость сна соделывает тупым и ленивым дух человека и его умственные способности; бдение, напротив того, утончевает и очищает их. И святые Отцы сказали, что святое бдение очищает и просвещает ум. Естественно и гневаться человеку, но не в возмуще­нии страсти. Пусть он гневается на себя и на свои пороки: тем удобнее возможет исправлять себя и отсекать страсти[1565].

17. Брат спросил старца: «Каким образом душа любит не­чистоту?» — Старец отвечал: «Душа вожделевает многих плот­ских страстей, но дух Божий воздерживает это вожделение ее. И потому мы должны плакать и наблюдать за вожделениями нашими. Видим, что Мария, когда наклонилась, взглянула во внутренность гроба Господня и плакала, — Господь призвал ее: то же бывает и с душою»[1566].

18. Приучи мало-помалу сердце свое говорить о каждом брате: поистине он лучше меня. Таким образом мало-пома­лу приучишься считать себя грешнейшим всех человеков. Тогда Святой Дух, вселившись в тебя, начнет жить с тобою. Если же укоришь человека, то отойдет от тебя благодать Божия и дастся тебе дух во осквернение плоти, ожесточится сердце твое, удалится умиление, и ни одному из духовных благ не будет места в тебе.

19. Хорошо воздевать руки горе и молить Бога, чтоб Он даровал душе по исходе ее из тела безвредно прейти воз­душные мытарства и сохраниться от воздушных бесов.

20. Нет ничего хуже греховного навыка. Зараженный грехов­ным навыком нуждается во многом времени и труде, чтоб ос­вободиться от него. И многие потрудились много, но немно­гие получили время на совершение труда, будучи скоро пожа­ты смертию. Бог один знает, что сотворит с ними в день Суда.

21. Бог истяжет с инока-подвижника полное нестяжание и До малой вещи; и малая вещь с пристрастием может повредить и отлучить ум от поучения в Иисусе и от плача.

22. Горе тебе, душа! ты привыкла только вопрошать о Слове Божием и слушать его; но из того, что слышишь, ничего не исполняешь на самом деле. Горе тебе, тело! ты познало, что повреждает тебя, и всегда ищешь того же наслаждения и насыщения. Горе юному, насыщающему чрево свое и пови­нующемуся во всем воле своей! тщетны и бесплодны исше-ствие из мира и отречение от мира по одной наружности.

23. Сидя в келлии твоей, имей память Божию на всякий час, и вселится в тебе страх Божий; исторгни из души твоей вся­кое прегрешение, всякую злобу и беззаконие.

24. Имеющий страх Божий имеет сокровище, исполненное благ: страх Божий хранит человека от греха.

25. Если тело твое немощно, то соразмерь силе его правило и пост твой, чтоб не впасть в болезнь, по причине которой будешь искать себе подкрепления и отяготишь братию служением тебе. Если смущают тебя скверные помыслы, не скрывай их, но тотчас сказывай духовному отцу твоему и обличай их. Чем более скрывает человек помыслы свои, тем более они ум­ножаются в нем, укрепляются и твердеют.

26. Как змей, когда выйдет из норы своей, то немедленно бежит, так и лукавый помысл, будучи обличаем, скоро погиба­ет. Как червь поедает дерево, так и утаиваемый лукавый по­мысл погубляет сердце. Исповедающий помышления свои ско­ро исцелится, а скрывающий их заражен гордостию.