Закон зависимого происхождения 2 страница

Во время периода практики йогин встречается со всевозможными состояниями ума, которые появляются как связанные с сознанием или не связанные с ним, желательные или нежелательные. Их также необходимо созерцать, как объекты медитации. Йогины никоим образом не должны разочаровываться или приходить в отчаянье при этих отвлечениях, ибо их следует считать просто объектами медитации.

Из шести атрибутов дхармы один называется «эхипассико», что означает: «приди и посмотри». Отсюда ясно, что дхарма призывает каждого прийти и посмотреть, т. е. проверить свою истинную природу, увидеть, как она непрестанно претерпевает явления возникновения и исчезновения.

Когда в наблюдении и бдительности йогина оказывается лишь немного пропусков, можно сказать, что он до некоторой степени развил своё прозрение. Когда он способен следить за процессом возникновения и гибели, не позволяя оскверняющим элементам проникать между ними, можно сказать, что он достиг степени, где может разрушить ложный взгляд на личность. В этом пункте он приближается к первой стадии просветления.

Таким образом, нам можно увидеть, что развитие випассаны в действительности представляет собой утончение нашей способности наблюдать быстрые изменения умственно-телесного процесса. Когда эта скорость (или быстрота) отметок возрастает до многих раз в секунду, прозрение углубляется.

Будда говорил: «Истинный ученик постоянно пребывает в беспрерывном созерцании ума, полностью зная и понимая с прозрением, что этот ум мимолётен, непостоянен, неустойчив, не может оставаться одинаковым в течение двух следующих одно за другим мгновений. Так ученик, пропитанный знанием непостоянства и свободный от скверны, может достичь и осуществить нирвану в этом самом существовании».

Для йогина важно сохранять непрерывность в усилиях видеть со знанием и пониманием возникновение и гибель тех форм сознания, которые появляются каждое мгновенье. Достижение первоначального прозрения в возникновение и гибель приравнивается к такому достижению, при котором практикующий видит агрегаты, каковы они есть в действительности, на самом деле. Со всей ясностью видно, что они суть не что иное, как возникновение и исчезновение, а потому являются крайне неудовлетворительными; это – ненадёжное место.

Может возникнуть вопрос: какую пользу извлечет йогин, достигший уровня осознания, где видно возникновение и гибель агрегатов? Для ответа на этот вопрос можно воспользоваться примером. Во время возникновения сознания алчности йогин, практикующий випассану, понимает, что как только возникла алчность, она тут же и погибла, так что её нигде не найдёшь. Виденье только этого случая возникновения и гибели приведёт к отсутствию отождествления с алчностью, благодаря чему процесс зависимого происхождения оказывается отсечён в самом начале; иными словами, алчность убита. Если бы не было созерцания алчности, за ней неизбежно последовала бы привязанность, за привязанностью в свою очередь последовало бы кармическое действие. Когда же возникает кармическое действие, оно неизбежно сопровождается повторным рождением. Если же обретено повторное рождение, это равносильно обретению страдания; таким образом, цикл сансары продолжается до бесконечности.

Следовательно, нам должно быть ясно, что практика созерцания возникновения и гибели равноценна прекращению кругов повторного рождения. Это работа, при которой выбиваются спицы из колеса сансары; работа, при которой разбиваются звенья цепей и сами цепи зависимого происхождения. Это также работа по искоренению неведенья благодаря приобретению прозрения в структуру ума. Созерцание возникновения и гибели пяти агрегатов, когда мы видим, что в глубочайшей сути своей они являются ничем иным, как страданием, может быть развито и осуществлено только благодаря практике випассаны. Когда приобретено это глубинное прозрение, неведенье исчезает – и проявляется проникновение в истину существования.

Согласно закону зависимого происхождения, когда неведенье становится мудростью, кармическое, или преднамеренное, действие не имеет силы для связи с сознанием. Когда нет этой связи, преднамеренное действие не построит и не создаст никакого результата, способного породить новое рождение; иными словами, цикл разрушен с самого начала; тогда достигнуто освобождение.

Медитация о чувстве

В дополнение к учению о медитации о сознании Могок-саядо описал также возможность развития прозрения благодаря созерцанию чувства. Медитация о чувстве приведёт йогина к такому же глубокому прозрению в природу умственно-телесного процесса, как и медитация о сознании. Она приведёт к разрыву цепи зависимого происхождения и цикла повторного рождения и страдания.

Где мы наблюдаем чувства? Чувства всегда возникают там, где налицо соединение трёх явлений: органа чувств, объекта и сознания. Столкновение этих трёх есть соприкосновение; ближайшая причина чувства и есть соприкосновение. Потому нет надобности специально отыскивать чувство – оно возникает всегда там, где существует соприкосновение.

Чувства, возникающие на основе глаза, уха, носа и языка, всегда нейтральны. Чувства, возникающие внутри тела, приятны или болезненны. Чувства, возникающие в уме, могут быть приятными, неприятными или нейтральными.

Важно отметить, что описываемые здесь чувства, не называются «ощущениями» (это другое значение часто употребляется в просторечии); мы говорим только о приятном, нейтральном или неприятном качестве чувственного объекта.

Иногда мы можем наслаждаться приятным ощущением, особенно в благополучном и доставляющем удовольствие окружении. В другое время мы можем испытывать боль и неудовлетворённость неприятным окружением или состоянием тела и ума. Иногда мы можем переживать нейтральное чувство по отношению к своему нынешнему переживанию.

Могок-саядо следующим образом сформулировал и установил простой метод классификации чувств, подлежащих наблюдению при медитации:

Шесть внешних посетителей:

нейтральное чувство, возникающее на основе глаза;

нейтральное чувство, возникающее на основе носа;

нейтральное чувство, возникающее на основе уха;

нейтральное чувство, возникающее на основе языка;

приятное чувство, возникающее на основе тела;

неприятное чувство, возникающее на основе тела.

Три внешних посетителя:

приятное чувство на основе ума; неприятное чувство на основе ума; нейтральное чувство на основе ума;

Три посетителя-хозяина:

вдох и выдох с приятным чувством, с радостью и удовольствием, или приподнятое состояние;

вдох и выдох с неприятным чувством, раздражение, боль, отчаянье;

вдох и выдох с нейтральным чувством, отсутствие приятного и неприятного чувства.

Прежде всего для йогина важно различать индивидуальные чувства; надо стараться как бы выделять неприятное чувство, если таковое возникает; надо выделять приятное чувство, если оно возникнет, выделять нейтральное чувство в случае его возникновения. Необходимо также отделить чувство от идеи «я». В выражениях: «чувствую боль», «чувствую себя счастливым» налицо неправильная ассоциация, или отождествление чувства с «я». Чувство и «я» отделены друг от друга, когда чувство ясно познано, когда это только чувство и ничто другое. Не следует персонифицировать чувство, относить его к «я», говорить о «моём чувстве». Чувствует только чувство; это просто психический процесс; нет никакого «я», которое чувствует. Следует уяснить эту истину. Если йогин не обладает основательным знакомством с фундаментальным знанием, которому учит наша беседа, – и пока он им не обладает, – для него будет трудно оказаться способным не связывать чувства с «я». В таком случае его созерцание, или его медитация, будет равноценной такому ходу мыслей: «Я чувствую боль или страдание; я наслаждаюсь счастьем или удовольствием». Какие бы старания ни проявлял при этом йогин, ему не достичь нирваны, плода практики.

Следующим важным пунктом для йогина является необходимость созерцать чувство там и тогда, когда оно возникает. В других методах существует практика удерживания внимания на груди или на голове; но чувство возникает во всём теле, там, где наличествует соприкосновение; поэтому нельзя сказать, чтобы такой вид практики был правильным; эта практика подобна тому, как если бы мы направляли стрелу в другую цель. Никто не в состоянии удержать чувство в каком-то отдельном месте. Оно возникнет повсюду, где ему предшествует чувственный объект. Если йогин уверен, что чувство, о котором он медитирует в течение одного мгновенья, есть то же самое, которое существует и в другое мгновенье, – ему ещё предстоит пройти долгий путь. Следует познать и увидеть благодаря прозрению, что каждое чувство преходяще, непостоянно и никогда не остаётся одним и тем же в течение двух возникших одно за другим мгновений. Если йогину не удаётся познать и воспринять при помощи мудрости прозрения тот факт, что чувство непостоянно, он все еще не вступил на путь. Обычно существует ошибочное убеждение, что чувство представляет собой длительное и непрерывное переживание; но при помощи внимательности и сосредоточенности йогин увидит всякое чувство ежемгновенно возникающим и прекращающимся.

Йогину необходимо упорно медитировать о возникновении чувства, о гибели чувства и о возникновении и гибели чувства. Важно, чтобы йогин помнил, что не следует преднамеренно искать чувство. Обыкновенно полагают, что когда человек испытывает боль, ломоту или нездоровье, это и есть чувство; но чувство – нечто большее, нежели эти ощущения. Чувство всегда оказывается преобладающим; в любое мгновенье сознания одно из шести чувств возникает или в глазу, или в ухе, или в носу, в языке, в теле или в уме. Нет ни единого мгновенья, свободного от чувства; поэтому йогину надобно стараться понять и познать процесс возникновения чувств и их гибели. Когда агрегат чувства вполне понят, станет ясной и природа всех пяти агрегатов.

Возникновение и гибель непостоянны; постижение этого факта и есть истинное прозрение. Когда йогин сможет довести практику до того пункта, где между его наблюдением и прозрением нет вторжения никакой скверны, ему доступно достижение переживания нирваны.

Чтобы приобрести эту высшую мудрость, йогину следует прежде всего пребывать в самом чувстве, а потом пойти дальше и сосредоточить ум на возникновении и исчезновении, пока он в конце концов не увидит ясно, что чувства растворяются и переживаются только как процесс возникновения и исчезновения некоторых явлений. Это важно, ибо тогда всякий раз при созерцании чувства вместо простой его отметки последнее оказывается растворённым; и йогин полностью понимает процесс возникновения и исчезновения. Это и означает следовать по пути прозрения.

Созерцание возникновения и исчезновения не является новой техникой: здесь перед нами древний путь, по которому прошли бесчисленные будды, бодхисаттвы и просветлённые прошлых времён. Это – техника, где мы останавливаем причину, чтобы предотвратить следствие. Что это означает – можно понять в терминах зависимого происхождения.

Доктрина зависимого происхождения показывает, как вследствие чувства возникает страсть. Таким образом, прекращение чувства приводит к прекращению страсти, а прекращение страсти есть путь к нирване, к свободе. Весь этот процесс в целом приходит в результате уверенности, усилия и мудрости йогина. Йогин может внутри собственного ума увидеть, что прекращение чувства ведёт к невозникновению страсти, а потому приносит конец скверны, ибо в силу прекращения чувства прекращается возникновение желания. Такой конец скверны открывает возможность достижения нирваны уже в этой самой жизни.

Дальнейшая практика

До сих пор из нашего объяснения можно было увидеть, что йогин должен сперва приобрести концептуальное знание элементов, чувственных основ, агрегатов и процесса зависимого происхождения. Ему необходимо развить это знание, во-первых, медитируя о дыхании для приобретения сосредоточенности, а затем – или о сознании, как познающей способности, или о чувствах. Развив внимательность к сознанию или к чувствам, он начнёт видеть, как они пребывают в состоянии непрестанных перемен, в состоянии возникновения и ухода.

До этого пункта медитация была направлена на восприятие возникновения и гибели сознания и чувства. Теперь йогин должен вполне осознать тот факт, что все пять агрегатов совместно возникают, совместно существуют и совместно растворяются.

В самом начале, когда имеет место возникновение сознания, агрегат формы внутри органа зрения уже принял участие в его возникновении; одновременно сыграло свою роль и чувство, регистрируя приятное, неприятное, терпимое или нетерпимое, нейтральное, желательное или нежелательное качество. Не остаётся в бездействии и восприятие, потому что оно отмечает или постигает форму, цвет, длину, тон, высоту, скорость и т. д. Для выполнения своей функции выступает вперёд и преднамеренная деятельность, направляя орган зрения к видимым объектам, орган слуха – к звуку, орган обоняния – к запаху, орган вкуса – ко вкусу, осязание тела – к прикосновению, орган ума – к мыслям, идеям и прошлым переживаниям. Можно ясно увидеть, что в любом и каждом явлении одновременно возникают или появляются все пять агрегатов, каждый из которых играет свою роль. Необходимо с особенной силой подчеркнуть тот факт, что все они затем одновременно кончаются. Всё наше тело и ум суть просто пять агрегатов, возникающих и гибнущих вместе в одно и то же время. Поэтому можно видеть, что кроме пяти агрегатов, которые возникают и гибнут в этом процессе, нет никакого постоянного «я», нет «вас», нет «мужчины», «женщины» или «личности».

По мере углубления медитации йогин в конце концов достигнет ступени, на которой воспринимает лишь явления возникновения и исчезновения – и ничего более. Всё, что он познаёт вокруг себя, во всех направлениях и областях, оказывается только этим явлением. Он не видит ничего, относящегося к содержанию чувства или сознания. При возникновении сознания уха он воспринимает только его возникновение и гибель. Сходным образом, когда возникает сознание носа, он воспринимает не его содержание, а только возникновение и гибель. Когда возникают сознание языка, тела и ума, они воспринимаются только как возникновение и гибель.

Во всех физических и психических явлениях то, что он воспринимает, оказывается преходящим, непостоянным и изменчивым. Его восприятие и познание формы, чувства или сознания, как непостоянного и неустойчивого, становятся столь прочными, что внутри него возникает чистое постижение трёх признаков: он видит истину непостоянства, страдания и отсутствия «я». Насыщенный этим постижением, он видит агрегаты такими, каковы они есть в действительности – отталкивающими, отвратительными, омерзительными и ненадёжными, потому что их непрестанно терзают возникновение и гибель. Воспринимая непостоянство в большей степени, он испытывает большее отвращение к агрегатам. Желание или влечение к нынешним или будущим агрегатам ослабевает, когда он переживает душевные муки, вызванные истиной неудовлетворительности, непостоянства и отсутствия «я».

Как раз в этом пункте у йогина преобладает стремление к освобождению от страдания, к тому, чтобы избавиться от кругов перерождения в сансаре. Теперь он созрел для переживания прекращения этого процесса и для высочайшего блаженства – нирваны. Переживание нирваны и мудрость, возникающая из виденья истинной природы агрегатов, устраняет ложные взгляды, в особенности привязанность к идее «я». Когда устранены ложные взгляды, уменьшаются также страсти и самообольщения; тогда цикл зависимого происхождения оказывается разрушен.

Согласно дхарме, возникновение и гибель всего тела и ума есть благородная истина о страдании; познание её есть нирвана. Искоренение привязанности приносит прекращение страдания и окончание процесса рождения, старости, смерти.

Поэтому медитация, или созерцание возникновения и гибели агрегатов, покрывает все четыре благородные истины в целом. Это прозрение есть истинная цель випассаны. Следует как можно скорее начать практику медитации випассаны. Надобно помнить, что этому веку сильного давления неминуемо свойственна опасность болезни и смерти – и соответственно этому медитировать. Практика випассаны есть единственный способ предупредить любые скрытые опасности в следующем рождении и положить конец страданию в самой этой жизни.

ГЛАВА 13. У БА КХИН

У Ба Кхин – мастер медитации и мирянин, был одной из самых необыкновенных фигур нашего времени. Он занялся практикой медитации в возрасте около сорока лет, оставаясь при этом на государственной службе. У Ба Кхин прошел широкую систему обучения под руководством гуру Сайя Тхэт Гьи, хорошо известного бирманского учителя-мирянина, а также освоил практические методы многих типов сосредоточенной медитации, или поглощённости, и выработал наиболее действенную технику для практики медитации випассаны. Эта техника включает проведение ума через всё тело; при этом особенное внимание обращено на постоянно меняющуюся игру ощущений, доступную восприятию.

У Ба Кхин был известен, как чрезвычайно мощный человек, и стиль ею жизни указывает на эту внутреннюю силу. После того, как британцы покинули Бирму, он стал главным казначеем кабинета министров, сотрудником министерского ранга; в это же время он основал в Рангуне Международный центр медитации, где учил дхарме. Фактически в течение нескольких лет после ухода с государственной службы У Ба Кхин не только расширял свой Центр и вёл многообразное обучение дхарме медитации, но также практически оставался главой четырёх департаментов правительства Бирмы.

Полная вовлечённость У Ба Кхина в требования мирской жизни, как главы семьи и выдающегося гражданского служащего, становится очевидной в системе и стиле его наставлений. Он подчёркивает практическую сторону, отдавая ей предпочтение перед теоретическим пониманием дхармы; его метод практики является прямым и интенсивным. Учение У Ба Кхина основано прежде всего на его собственном опыте; поэтому терминология, употреблявшаяся им для того, чтобы описать своё понимание, может показаться неточной, если подходить к ней с позиции наиболее технической терминологии буддизма или современной науки. Это потому, что его по-настоящему не интересовали какие-либо теоретические рамки дхармы; он просто старался найти достаточный перевод своего собственного опыта, чтобы такой перевод мог служить основой наставлений для медитации. Он считал буддизм неким делом, а не предметом разговоров.

Ограничения с визами, введённые в последнее десятилетие, сократили число западных посетителей в Международном Центре медитации, хотя одно время там училось большое их число. Центр состоит из залов и комнат для размещения приехавших учиться медитации; в центральном святилище находится ступа для медитации, где даются наставления и осуществляется руководство медитацией. У Ба Кхин умер несколько лет назад, однако он оставил много учеников, которые сами учат практике випассаны. В Центре наставления даёт мирянка, досточтимая Саияма; жителей Запада, которые приезжают в Рангун, всё ещё ждет очень хороший прием; их обучают весьма тщательно, насколько это позволяет время. Обучение ведётся интенсивным методом; хотя У Ба Кхин учил многим различным системам сосредоточенной медитации, сейчас чаще всего используется внимательность к дыханию в соединении с его практикой прозрения.

Эта специфическая практика состоит в том, что после развития некоторого объёма сосредоточенности внимание систематически проводится по всему телу, и практикующий осознаёт наличествующие в нём физические ощущения. Наблюдая эти ощущения, медитирующий развивает всё более чёткое осознание аниччи, свойства непостоянства. Когда, по словам У Ба Кхина, «активизирована аничча», в психофизическом континууме, которому мы даём название человеческого существа, происходит процесс очищения от скверны. Действующее начало, или способ, этого очищения У Ба Кхин называет ниббана дхату. Природу ниббана дхату трудно описать, потому что здесь перед нами не теоретический, даже не концептуальный аспект. Фактически это переживание; и по мере того, как практикующий всё глубже проникает в природу реальности, наблюдая аниччу и подходя к действительному состоянию непостоянства, возникает другой способ существования, другой «элемент» (буквальное значение слова «дхату»), который на самом глубоком уровне бытия приходит в соприкосновение со скверной и искореняет её. Такова грубая концептуализация процесса, хорошо знакомого У Ба Кхину; его нельзя объяснить, но он доступен переживанию. Собственное описание У Ба Кхина сходным образом оказывается метафорическим:

«С осознанием истины аниччи, непостоянства, а также связанных с ней истин страдания и отсутствия „я“, он (изучающий) развивает в себе то, что мы можем назвать искрящимся светом ниббана дхату; это особая сила, которая рассеивает всяческую нечистоту, все яды, продукты дурных действий, являющиеся источником его физических и духовных болезней. Точно так же, как сгорает зажженное топливо, отрицательные силы (нечистота или яды), находящиеся внутри практикующего, устраняются при помощи ниббана дхату, который он порождает истинным осознанием аниччи в ходе своей медитации... Здесь необходимо сделать предостережение. Когда практикующий разовьёт ниббана дхату, воздействие ниббана дхату на нечистоту и яды внутри его собственного организма создаёт особого рода подъём, который необходимо выдержать. Этот подъём имеет склонность повышать восприимчивость к излучению, трению и вибрации атомных единиц внутри организма».

Это переживание настолько возрастёт в интенсивности, что практикующий может почувствовать, как будто его тело – просто электричество, масса страдания.

«То, что существенно в буддизме, – это постижение проявления и растворения пяти агрегатов. Только с развитием ниббана дхату, следующим за подлинным пониманием аничча, воздействие ниббана дхату на внутреннюю нечистоту создаёт ощущение горения, которое, во всяком случае, не должно продолжаться долго». Следовательно, можно понимать ниббана дхату как силу, порожденную осознанием аниччи, действительным медитативным переживанием непостоянства. Здесь налицо процесс очищения, и этот процесс ведёт медитирующего к переживанию мира нирваны внутри самого себя. Тут – самая суть учения У Ба Кхина.

Есть несколько отдельных прекрасных учителей метода У Ба Кхина, доступных для европейцев и американцев, практикующих медитацию. В Индии это С.Н. Гоенка, мощный учитель в стиле своего гуру У Ба Кхина; за пять лет он, осуществляя руководство десятидневными периодами интенсивной медитации, проинструктировал в области медитации прозрения несколько тысяч жителей Запада. Недавно по Америке путешествовали Роберт Хувер и Рут Деннисон; они руководят периодами интенсивной медитации в приютах, устроенных заинтересованными учениками. Эта практика, как и прочие интенсивные методы, может за короткие промежутки времени привести серьёзных практиков к глубокому прозрению в дхарму. Затем, разумеется, йогину необходимо продолжать процесс интегрирования истины своего прозрения в повседневной жизни.

У БА КХИН

«Существенные элементы практики дхармы Будды»

«Если бы кто-нибудь в битве тысячекратно победил тысячу людей, а другой победил бы себя одного, то именно этот другой – величайший победитель в битве».

Буддизм – это не религия в том смысле, в каком это слово употребляется в словаре, потому что он не центрирован на Боге, как это имеет место во всех других религиях. Строго говоря, буддизм представляет собой систему философии, координированную с кодексом физической и психической морали. В этой системе имеется в виду определённая цель – «угасание страдания и смерти».

Четыре благородные истины, которым учил Будда в своей первой проповеди и которые привели в движение колесо дхармы, составляют основу, где возведена эта система философии. Фактически первые три из этих четырёх благородных истин излагают философию Будды, тогда как четвёртая, истина о восьмеричном благородном пути, являет собой кодекс морали с философской основой и служит средством для достижения упомянутой цели. Эта первая проповедь была произнесена пяти аскетам во главе с Конданной, которые были ранними сотоварищами Будды в поисках истины. Конданна стал первым учеником Будды, достигшим полного просветления.

Теперь мы подходим к четырём благородным истинам. Вот они:

1. Истина о страдании;

2. Истина о происхождении страдания;

3. Истина об угасании страдания;

4. Истина о пути, ведущем к угасанию страдания.

Для того чтобы прийти к полному пониманию фундаментальных понятий философии Будды, делается упор на необходимость постижения истины о страдании. Для разъяснения этого пункта Будда рассматривал проблему под двумя различными углами.

Во-первых, Будда воспользовался рассуждениями и показал своим ученикам, что жизнь – это борьба, это страдание; рождение есть страдание; старость есть страдание; болезнь есть страдание; смерть есть страдание. Но в человечестве столь сильно влияние чувственности, что в нормальных условиях мы склонны забывать о том, чем нам приходится платить за эту чувственность. Задумайтесь только на мгновенье о том, как протекает жизнь до появления ребёнка на свет; как с самого момента рождения ребёнку приходится бороться за существование; какие приготовления он должен пройти перед тем, как встретится с жизнью лицом к лицу; когда же он станет взрослым, ему приходится вести борьбу за существование до последнего вздоха. Поистине жизнь – это страдание. Чем сильнее мы привязаны к личности, тем сильнее страдание. Фактически человек предвидит все свои страдания и горести, которым ему предстоит подвергнуться; но он подавляет предвиденье ради мгновенных чувственных наслаждений, которые суть лишь случайные огоньки во тьме. Не будь этого заблуждения, которое удерживает его от истины, он, несомненно, пробился бы к пути освобождения от циклов жизни, страдания и смерти.

Во-вторых, Будда объяснил ученикам, что человеческое тело состоит из калап , субатомных единиц, каждая из которых умирает сейчас же при появлении. Каждая калапа представляет собой массу, сформированную из следующих природных элементов:

1. Протяжённость (земля);

2. Сцепление (вода);

3. Излучение (тепло и холод);

4. Движение (воздух);

5. Цвет;

6. Запах;

7. Вкус;

8. Питательная сущность.

Всё существующее в этой вселенной, будь то одушевлённые или неодушевлённые предметы, состоит из калап, субатомных единиц; каждая калапа умирает одновременно с рождением. Каждая калапа представляет собой массу, состоящую из восьми основных элементов. Первые четыре суть материальные свойства, преобладающие в данной калапа; другие четыре являются лишь второстепенными, зависящими от первых, возникающими от них. Калапы – это мельчайшие частицы на физическом плане; они всё ещё недостижимы для современной науки. Существо калапа оказывается сформированным только тогда, когда все восемь природных элементов собраны вместе; иными словами, мгновенное сосуществование этих восьми элементов поведения создаёт массу – и создаёт её только на это мгновенье. По размерам калапа в десятки тысяч раз меньше частицы пыли; промежуток жизни калапа составляет мгновенье; а время миганья глаза составляет триллионы таких мгновений. Все эти калапы находятся в состоянии непрерывных изменений, текучести. Изучающий, достигший развития в медитации випассаны, может почувствовать калапы в виде потока энергии. Человеческое тело – это не неподвижное образование, а континуум сосуществования материального агрегата с жизненной силой.

Для того чтобы сделать свои объяснения понятными для нынешнего поколения, я мог бы обратить внимание читателя на описания «содержимого атома» в книге Айзека Азимова «Внутри атома». Он пишет о химических реакциях, непрерывно продолжающихся во всех частях тела живого организма в любое время. Этого должно быть достаточно для понимания той точки зрения, что все предметы, какими бы различными они ни были, состоят из мельчайших частиц, называемых атомами. Как доказано наукой, эти атомы пребывают в состоянии возникновения и растворения, постоянных изменений. В соответствии с этим фактом мы должны принять концепцию Будды о том, что все сложные предметы подвержены изменениям, разрушению, распаду.

Однако в истолковании теории непостоянства Будда начинал с поведения, которое создаёт материю; а материя, известная Будде, представляет собой даже более тонкую материю, нежели атом, открытый наукой сегодняшнего дня.

Для случайного наблюдателя кусок железа представляет собой неподвижную массу. Но ученый знает, что он состоит из электронов, и все они находятся в состоянии непрерывного изменения, текучести. Если так обстоит дело с куском железа, то что же можно утверждать о жизни организма, скажем, о человеке? Изменения, имеющие место внутри человеческого тела, должны быть более бурными. Но ощущает ли человек внутри себя колебательные вибрации? Чувствует ли когда-нибудь учёный, знающий, что всё пребывает в состоянии изменения, – чувствует ли он, что его тело – это всего лишь энергия и вибрации? Каким будет отражённое воздействие на психику человека зрелища, в котором он интроспективно усматривает в своём собственном теле наличие лишь энергии и вибраций? Мы легко можем выпить стакан воды из сельского колодца, чтобы утолить жажду. Предположим, что наши глаза обладают силой микроскопа, – тогда мы, несомненно, не решимся выпить эту же воду, в которой увидим увеличенные микробы. Таким же образом, когда мы приходим к постижению непрерывных изменений внутри себя, аниччи, непостоянства, мы с необходимостью приходим также к пониманию истины страдания вследствие острого ощущения чувства радиации, вибрации и трения атомных единиц внутри тела. Действительно, жизнь есть страдание как во внешней, так и во внутренней сфере. Это видно и при поверхностном рассмотрении, и при рассмотрении конечной реальности.